Шпион и разведчик, как два сапога - пара

[Лелуш Ламперуж]

Сообщение от Dar

Вряд ли они считали Родиной правительство.

Сообщение от Лелуш Ламперуж

Так как “дела” их уже принадлежат архивам истории, выдающиеся экс-агенты вовсе не всегда считают, что молчание - золото. Когда шпионы “в отставке” хотят говорить - они говорят, но чтобы разговорить их, нужно немало потрудиться, - все равно, идет ли речь о заключенном в тюрьме в Атланте или об эмигранте в Москве. Обет верности - кому? - тут уже ни при чем, кроме того, его уже никто не требует. Эти супермастера второй древнейшей профессии верны, в наивысшей степени, только одному - собственной тяге к обману, или, по меньшей мере, - к уловкам. Описания карьеры великих предателей “холодной войны” - это одновременно истории о злоупотреблении чувствами и о фальшивых надеждах. Отношения агентов и ведущих оперативных офицеров часто напрочь лишены всяческих рыцарских аспектов, о которых порой врут читателям многие шпионские романы. Большие разведки никогда не работают без “двойного дна”. В них любят предательство, но не предателей. Самые видные супершпионы в конце своей карьеры - не более, чем инструменты, которыми пользуются, а после сделанной работы - выбрасывают без зазрения совести. Остаются огорченные ветераны - агенты, которые упорно ищут смысл в предательстве, совершенном ими.

Как правило, после разоблачения они бесполезны для своих работодателей и представляют для них интерес лишь как потенциальные факторы риска для безопасности. Некоторые до смерти живут под страхом преследования. Другие, как Джон Уокер, получают за предательство своей страны пожизненное заключение. В лучшем случае экс-шпионов поселяют на удаленных виллах, засыпая орденами. Редко, как в случае Вернера Штиллера, им удается устроить свою вторую жизнь. Что же остается? За что им можно ухватиться? В своих запоздалых оправданиях пенсионеры разведки все время, как молитву, повторяют, что их измена служила сохранению мира. А что им еще говорить?