Оккультизм и "естественный Свет"

[rigzen]

Сообщение от Редна Ли

Я думаю, что Ригзен однозначно делает акцент не на расплывчатую "этику действий каждого дня", а на более конкретное понятие - творческую активность. Это вещи хоть и не взаимоисключающие, но все же разные. Поэтому в основу разговора легла статья Бердяева, которая именно об этом аспекте.

Эзотерическое зерно, это не очередная, только секретная схема. Это другой мир с другой логикой. Пока что люди на общественном уровне научились подходить к познанию этой логики в основном посредством искусства. То есть искусство является средством коммуникации и передачи этих знаний, полученных ли по вдохновению, или по озарению...

Весь наш разговор о Бердяеве начался с того момента, когда я ненавязчиво дал на его статью ссылку вот в этом посте:

Сообщение от rigzen

Отнеситесь непредвзято к этой статье. http://www.krotov.info/library/02_b/.../1916_252.html

Это один аспект, которым я хотел поделиться, но есть и другой не мение интересный.
Это фрагмет статьи С.Н.Рериха о Н.К.Рерихе

Николай Константинович всегда верил, что труд очищает жизнь, что человек через труд разрешает насущные проблемы и поднимается на следующую ступень эволюции. Сам Николай Константинович был как бы олицетворением этой мысли — он трудился всю свою жизнь.
День его начинался очень рано — он вставал в пять часов утра и приступал к работе над картинами. Если же были другие задания, он включался в жизнь текущего дня. Надо отметить, что Николай Константинович не торопился, не суетился, всегда работал размеренным темпом. Например, когда он писал, то писал медленно, но мысль его была так сгармонирована со скоростью писания, что он излагал законченную мысль без какой-либо поправки или оговорки. Когда он создавал свои картины, то у него были определенный план и ритм. План был всегда основательно разработан, и он ему строго следовал. Он никогда не торопился, но всегда поспевал все сделать и поспевал сделать гораздо больше, чем другие, которые торопились как можно быстрее что-то написать или что-то сделать.
У него, так же как у Елены Ивановны, не было светской жизни, эта мысль их совершенно не интересовала, поэтому они не тратили время впустую. С самого утра и до позднего вечера их день был занят полезной работой. Днем были встречи, которые входили в орбиту общественной жизни отца, он делал также свои записи, в перерыве слушал музыку — это его освежало — и затем до позднего вечера продолжал свою работу. И так всегда его день был полностью занят кипучей творческой деятельностью. Когда он путешествовал, то был вынужден отрываться от налаженной работы. Путешествия физически были очень трудными, хотя и очень интересными. Когда Николай Константинович прибывал на стоянку, то, пока разбивали лагерь, он немедленно садился записывать свои впечатления. Таким образом, у него день никогда не был потерян, и благодаря этой замечательной дисциплине он смог оставить такое богатое наследие.
Николай Константинович обладал совершенно изумительной памятью: если он что-то услышит или прочитает, то это навсегда оставалось при нем, он мог вспомнить самые сложные тексты, какое-нибудь стихотворение, которому его учили в детстве, он помнил полностью всю жизнь. Эта богатая одаренность вместе с дисциплиной, которую он считал необходимой для каждого человека, помогли ему подняться на высшую ступень творчества.
Николай Константинович всегда думал, что в конце концов главная задача жизни — это самоусовершенствование. Искусство или какие-либо другие творческие достижения могут быть очень большими, но в центре внимания всего остается жизнь самого человека, его личность. Он считал, что его творческая жизнь, его искусство — это только пособники самоусовершенствования. Он всегда работал над самим собой прежде всего. Он хотел подняться над тем, кем он был, и закончить свою жизнь более совершенным человеком. И в этом он преуспел. Он стал совершенно исключительным человеком, человеком мудрым, замечательных личных качеств. Я очень много встречал людей во всем мире, но другого такого человека, как Николай Константинович, встретить мне не пришлось.

Святослав Рерих