Стихи.Высшее Знание

[Георгий Радуга]

Китайские хроники рассказывают о даосском отшельнике Чанг Чуне, о котором известно, что с ним неоднократно встречался и подолгу беседовал Чингисхан. Однажды, когда страна погибала от засухи, правитель Пекина попросил его вызвать дождь. Отшельник помолился, и прошли обильные дожди, которые сохранили урожай и спасли людей. В ответ на многочисленные изъявления благодарности отшельник ответил: –- Молитва – это не вещь. Единственное, что нужно, это Вера. Именно это имели в виду древние, когда говорили, что абсолютная вера может двигать небом и землёю.
О силе Благого Слова, в пример, вспоминается сразу картина Н.К. Рериха «Бэда-проповедник». Вот стих к ней – Он был слепым, великий Проповедник Бэда. И поводырь-мальчишка, однажды досмерти устав бродить в пустыне, остановившись здесь, у невысоких скал, сказал: « Вот, наконец, тебе и люди, – он старику солгал. – Теперь ты можешь говорить им своё Слово. Но только по быстрей! Уже заходит солнце. Они устали за день, а им ещё и в Храм идти, просить у Бога хлеба и защиты. Говори своё Слово… »
И, как струна натянутая, стал вдруг Бэда, Он, духом возмутясь, оборотясь к камням, заговорил: «Пока Добро, на Бога уповая, бьёт лбом своим в пороги Храмов, Зло в это время забивает гвозди в ладони их Богов!
Безумный мир, безумный мир! Прислушайся! Разве не слышен Стук!
Если живёшь ты только для себя, спроси себя, кому же нужен ты?! А если всё-таки кому-то нужен, то встань немедля! И пойди, и оботри своим подолом слезу невиного! И заслони его собой перед стрелой! Прислушайся! Разве не слышен Стон?
Не уповай Добро на Бога! Но рясу несопротивленья Злу смени на звонкую кольчугу! И как из ножен золотых ты вытащи из сердца Меч! И закали в борьбе! Земле сейчас, как никогда, нужны Герои! Идёт Армагеддон – со злом последний бой, как Страшный Суд! Ты с Кем? Прислушайся! Разве не слышен Зов?! Кто же зовёт тебя? Добро иль Зло?» « Добро! – загрохотало эхо в скалах. – И мы готовы встать крепостной стеною перед летящею в него стрелой! »
Он был слепым, великий проповедник Бэда, но видел всё. « Когда-то эти камни, – подумал он, – сказали мне чуть слышное « Аминь»… Ну, а сегодня я их, пожалуй, уже сдвинул с места. Прислушайся! Разве не слышен шаг?! » (Лариса Дмитриева) Приводим и ещё один стих:
Был вечер. В одежде измятой ветрами, Пустынной тропою шёл Бэда слепой. На мальчика он опирался рукой, по камням ступая босыми ногами. И было всё глухо и дико кругом, Одни только сосны росли вековые,Одни только скалы торчали седые, Косматым и влажным одетые мхом.
Но мальчик устал; ягод свежих отведать,
Иль просто слепца он хотел обмануть: "Старик! – он сказал, –
Я пойду отдохнуть, а ты, если хочешь, начни проповедовать.
С вершин увидали тебя пастухи... Какие-то старцы стоят на дороге... Вон жёны с детьми! Говори им о Боге, О Сыне, распятом за наши грехи…"
И старца лицо просияло мгновенно,
Как ключ, пробивающий каменный слой, из уст его бледных
Живою волною высокая речь потекла вдохновенно –
Без веры таких не бывает речей!...
Казалось, слепцу в славе небо являлось,
Дрожащая к небу рука поднималась,
И слёзы текли из потухших очей. Но вот уж сгорела заря золотая,
И месяца бледный луч в горы проник, В ущелье повеяла сырость ночная,
И вот, проповедуя, слышит старик, Зовёт его мальчик, смеясь и толкая:
"Довольно, пойдём, никого уже нет!"
Замолк грустно старец, главой поникая,
Но только замолк он – от края до края:
"Аминь", ему грянули камни в ответ. Я.Н. Полонский. Аминь!
Несмотря на большие накопления каждого из Великих Учителей, приходивших в мир, их силы поддерживались непрерывной связью с Иерархией Света. Когда « … Конфуций был тяжко болен, и друзья, пришедшие навестить его, полагая, что он находится при смерти, предложили ему начать читать молитвы, на что мудрец улыбнулся и сказал: « Моя молитва началась давно! ». И действительно, не была ли вся его жизнь таким непрестанным предстоянием перед Великим Идеалом, этой истинной молитвой перед Наивысшим?» ( Е.И. Рерих Письма. т 1, 21.7.1934)
Бог един для всех людей,
христианин, масульманин и еврей…
Пусть, пусть мы молимся под час,
как настроена душа у нас!
Жизнь прорастает из Сердец, да,
так, как захочет Человек!
Жизнь это Сердца Аромат, да,
если сам себе не враг!
Мы соберёмся вместе на поле, –
В Нашем пространстве ЛЮБВИ,
Мыслью сольёмся в светлом просторе,
Скажем, друг другу – ТВОРИ!

Рай – распускаются цветы,
Рай – разрастаются сады,
Рай – разливают трели утренней зари,
Рай – это край где ты живёшь,
Рай – что посеешь, то пожнёшь.

Мы соберёмся вместе на поле, –
В Нашем пространстве ЛЮБВИ,
Мыслью сольёмся в светлом просторе,
Скажем, друг другу – ТВОРИ!
Творите, друзья!

[Julka]

Из сб. Волны Вечности" том 1
А.С. Пушкин
СТРАННИК
I
Однажды странствуя среди долины дикой,
Незапно был объят я скорбию великой
И тяжким бременем подавлен и согбен,
Как тот, кто на суде в убийстве уличен.
Потупя голову, в тоске ломая руки,
Я в воплях изливал души пронзенной муки
И горько повторял, метаясь как больной:
"Что делать буду я? Что станется со мной?"
II
И так я сетуя в свой дом пришел обратно.
Уныние мое всем было непонятно.
При детях и жене сначала я был тих
И мысли мрачные хотел таить от них;
Но скорбь час от часу меня стесняла боле;
И сердце наконец раскрыл я по неволе.
"О горе, горе нам! Вы, дети, ты жена! -
Сказал я, - ведайте; моя душа полна
Тоской и ужасом, мучительное бремя
Тягчит меня. Идет! уж близко, близко время:
Наш город пламени и ветрам обречен;
Он в угли и золу вдруг будет обращен
И мы погибнем все, коль не успеем вскоре;
Обресть убежище; а где? о горе, горе!"
III
Мои домашние в смущение пришли
И здравый ум во мне расстроенным почли.
Но думали, что ночь и сна покой целебный
Охолодят во мне болезни жар враждебный.
Я лег, но во всю ночь все плакал и вздыхал
И ни на миг очей тяжелых не смыкал.
Поутру я один сидел, оставя ложе.
Они пришли ко мне; на их вопрос, я то же,
Что прежде, говорил. Тут ближние мои,
Не доверяя мне, за должное почли
Прибегнуть к строгости. Они с ожесточеньем
Меня на правый путь и бранью и презреньем
Старались обратить. Но я, не внемля им,
Все плакал и вздыхал, унынием тесним.
И наконец они от крика утомились
И от меня, махнув рукою, отступились
Как от безумного, чья речь и дикий плач
Докучны, и кому суровый нужен врач.
IV
Пошел я вновь бродить - уныньем изнывая
И взоры вкруг себя со страхом обращая,
Как узник, из тюрьмы замысливший побег,
Иль путник, до дождя спешащий на ночлег.
Духовный труженик - влача свою веригу,
Я встретил юношу, читающего книгу.
Он тихо поднял взор - и вопросил меня,
О чем, бродя один, так горько плачу я?
И я в ответ ему: "Познай мой жребий злобный:
Я осужден на смерть и позван в суд загробный -
И вот о чем крушусь; к суду я не готов,
И смерть меня страшит."
"Коль жребий твой таков, -
Он возразил, - и ты так жалок в самом деле,
Чего ж ты ждешь? зачем не убежишь отселе?"
И я: "Куда ж бежать? какой мне выбрать путь?"
Тогда: "Не видишь ли, скажи, чего-нибудь" -
Сказал мне юноша, даль указуя перстом.
Я оком стал глядеть болезненно-отверстым,
Как от бельма врачом избавленный слепец.
"Я вижу некий свет", - сказал я наконец.
"Иди ж, - он продолжал; - держись сего ты света;
Пусть будет он тебе [единственная] мета,
Пока ты тесных врат [спасенья] не достиг,
Ступай!" - И я бежать пустился в тот же миг.
V
Побег мой произвел в семье моей тревогу,
И дети и жена кричали мне с порогу,
Чтоб воротился я скорее. Крики их
На площадь привлекли приятелей моих;
Один бранил меня, другой моей супруге
Советы подавал, иной жалел о друге,
Кто поносил меня, кто на смех подымал,
Кто силой воротить соседям предлагал;
Иные уж за мной гнались; но я тем боле
Спешил перебежать городовое поле,
Дабы скорей узреть - оставя те места,
Спасенья верный путь и тесные врата.

[Suny]

Утро, прохлада
Вокруг все застыло
Слышен лишь птиц голосок

Солнце встает
И росою покрытый
Тянется к свету цветок