Война в Южной Осетии

[ninniku]

Семидесятилетняя Ольга Туаева гонит уцелевшую корову. «По селу несколько раз проехали пять танков, – рассказывает она. – Стреляли прямо по домам, а за ними шли автоматчики. Когда начался обстрел, все мои соседи бежали, а я лежала ничком в огороде, и они не нашли меня – думали, что я убита». Старушка собирается к родственникам во Владикавказ – «Теперь я тоже должна уйти, я боюсь одна». Она говорит о погибших. «Никто не стрелял в них отсюда, никто, – по лицу катятся слезы. – Я очень, очень испугалась. Когда танки поехали, я думала, что это наши, и так обрадовалась – а они стали стрелять по нам».
Все, с кем удалось поговорить, подтверждают, что грузины не предупреждали жителей села о скором начале своей операции.

«Трудно сказать, сколько всего погибших, — говорит Амиран Кабанов. – Понимаете, многие похоронили родственников прямо во дворах своих домов – например, мою соседку... Семь человек только что похоронили». В Хетагурово вошли около четырехсот грузинских военных. «Они врывались в дома, искали оружие и форму, кричали: здесь живут боевики? – рассказывает Амиран. – Они думали, здесь боевиков больше, чем в Цхинвале!» – «А были здесь осетинские части? Отвечали огнем?». – «Никого здесь не было. Только мы да женщины. Грузины говорили нам: за дома не беспокойтесь – государство все отстроит!»

Как убежден Амиран Кабанов, разнося в щепки Хетагурово, грузины планировали, захватив этот стратегический плацдарм, перекрыть объездную Зарскую дорогу и блокировать Рокский тоннель, тем самым отрезав Южную Осетию от России. «Здесь остались всего 16 человек», – сообщает он, подсчитав односельчан. На его глазах грузинский солдат застрелил женщину, бросившуюся за испугавшейся скотиной...