Знамя Сергия

[Dar]

(Решил привести несколько выдержек
из книги Елены Ивановны Рерих «Знамя Преподобного Сергия Радонежского»)

Одно из древнейших изображений Сергия. Икона 15 века.




А это изображение 1646 года

Книга Елены Ивановны Рерих «Знамя Преподобного Сергия Радонежского» — лучший труд, когда-либо
написанный о Великом Духе Земли Русской. И сегодня настал Час по-новому взглянуть на Светоносного Вождя
России. Истинно, благодаря Ему русский народ смог духом подняться и победить тьму.
Книга бесценна и тем, что, раскрывая самые трагические события нашей истории, указывает единственно
верный выход ИЗ НЫНЕШНЕГО гибельного для нас тупика — Путь духовно-нравственного подъёма народа.
Книга предназначена всем, кто не угасил в себе Свет и разум, кто ищет Истину, кто среди кромешной тьмы
стремится осознать себя Человеком и помочь себе, людям и Родине.

[Dar]

Семи лет Варфоломей, вместе с братьями, старшим Стефаном и младшим Петром,
был отдан учиться грамоте в церковную школу, но грамота плохо давалась ему.
Учитель наказывал его, родители огорчались и усовещали, сам же он со слезами
молился, но дело вперед не двигалось, хотя он напрягал все силы к уразумению
учения. И вот случилось чудо, о котором говорят все жизнеописания
Преподобного.

Однажды отец послал Варфоломея разыскать коней в поле. Мальчик во время
поисков своих вышел на поляну и увидел под дубом «Старца-схимника,
погружённого как бы в молитвенное созерцание». Варфоломей приблизился и
молча стал в ожидании, когда Старец заметит его. И вот Старец обратился ласково
к отроку, спросив:
– Что тебе надо, чадо, от меня? — И Варфоломей, земно поклонившись, с
глубоким душевным волнением, сквозь слёзы, поведал ему своё горе и просил
Старца молиться, чтобы Бог помог ему одолеть грамоту.
И под тем же дубом Старец стал на молитву, и рядом с ним Варфоломей. Окончив,
чудный Старец вынул из-за пазухи ковчежец и взял из него частицу просфоры,
благословил и велел ему съесть, сказав:
– Сие даётся тебе в знамение Благодати Божьей и уразумения Святого Писания, не
скорби более, чадо моё, о грамоте, ибо отныне даст тебе Господь разум в учении.
Сказав это, Старец хотел удалиться, но благодарный Варфоломей молил его
посетить дом его родителей. С честью приняли странника благочестивые Кирилл и
Мария. За трапезой родители Варфоломея рассказали многие знамения,
сопровождавшие рождение сына их, и Старец пояснил им, что сыну «надлежит
сделаться обителью Пресвятой Троицы, дабы многих привести вслед себе к
уразумению Божественных Заповедей». После этих пророческих слов чудный
Старец удалился.

[Dar]

Оставив имущество брату своему Петру, отправился он к брату Стефану, который
к этому времени овдовел и тоже принял монашество, и убедил его вместе
отправиться на трудный подвиг, на «взыскание места пустынного». Этим было им
положено начало нового, необычного Подвига.
Братья выбрали возвышенное место в дремучем лесу, носившее название
Маковец, находившееся в 30 верстах от Радонежа, недалеко от речки Кончуры.
Здесь впоследствии возник славный Троицкий монастырь. Место это поражало
своей красотою, и, как летопись утверждает: «Глаголет же древний, видяху на
том месте прежде свет, и инии огнь, а инии благоухание слышаху». Тут братья
поселились и поставили два сруба: один для церкви, другой для жилья.
Митрополит Феогност, к которому они отправились пешком в Москву,
благословил их и послал священника освятить церковь. Церковь освятили во имя
Святой и Живоначальной Троицы. Так было положено начало выполнению
пророчества таинственного Схимника.
Но Стефан недолго выдержал тяготу пустынного жития и ушёл в Московский
Богоявленский монастырь. Варфоломей остался один. Вначале изредка заходил
для совершения богослужения старец Митрофан, который затем и постриг его
в иноческий чин под именем Сергия.

Затем начались дни, месяцы и годы полного одиночества, погружения в жуткое
безмолвие пустыни, и кто может сказать про все борения и все возвышения духа
его? Кто перечтёт все испытания страхом, пустынною жутью, голодом, подчас и
унынием и, главным образом, борьбу с невидимыми тёмными силами?
Эта борьба с тёмными силами отмечена во всех Учениях под разными
наименованиями, и ни один из вступивших на путь духовного
совершенствования не может избежать её. И, конечно, человек восходящий
чувствует гораздо глубже этот натиск. Он должен единою мощью духа отражать
натиск тёмных сил, сильных уловками своими. Борьба эта является как бы
преддверием приближения к Миру Огненному. Все подвижники прошли через
ступени этой борьбы.

[Dar]

Приступая к подвижничеству духовному, никто не может пребывать в
непрестанном восхищении духа, ибо не выдержала бы плоть его, особенно же в
первые годы, потому за высоким подъёмом неминуемо следует уныние и даже
острая тоска. Но на падения эти нужно смотреть как на самозащиту и
подготовление к следующему, ещё большему возношению.
Лишь при неуклонном стремлении, при строжайшей дисциплине духа, с годами
устанавливается внутреннее равновесие и каждый подвижник находит свою меру
постоянного горения, иначе говоря, устанавливается непрестанный ток общения с
Силами Высшими.
К этой борьбе с тёмными искушениями, к этому закалу, необходимому для
Высшего Общения, в полной мере приобщился и Сергий. Даже таким избранным
приходится обуздывать свою природу в борьбе с тёмными силами, которые тем
сильнее нападают, чем ярче горит в подвижнике сила, противоположная им.
Несомненно, это было труднейшее время, требовавшее громадного напряжения
духовных и телесных сил.
Он не имел Учителя в своей духовной жизни. Иерей Митрофан, постригший его,
вряд ли мог ознакомить его с чуждым ему самому Подвигом. Возможно, что до
некоторой степени он руководствовался «Наставлением пустынникам»,
составленным Святым Василием, но вернее предположить, что он сам находил
свой Путь и мужественно и бестрепетно отражал все нападения, все страшные
видения единою мощью молитвы сердца.

[Dar]

«Представим себе, — пишет Рогович в своем очерке «Сергий Радонежский»,
— обстановку такого ночного одиночества в глухую зимнюю пору: в малой келии
полутемно и отовсюду дует пронизывающим зимним холодом, ветер свищет и
стонет в трубе и ударяет порывами в окна и стены, издали подвывают волки,
подбирающиеся к человеческому жилью, а в окна, из мрака ночи, словно
заглядывают какие-то искажённые, страшные, злобные лица; из воя ветра порою
выделяются дикие раскаты хохота, угрожающие голоса; кругом мрак и сознание
полного одиночества, а молодой инок стоит перед святыми иконами в
напряжённой молитве, — такое умиление души побеждает и страх, и усталость, и
ощущение холода. После короткого сна трудный рабочий день, и так
однообразно вереницею тянутся короткие зимние дни и бесконечные ночи».

Епифаний передаёт, как Преподобный сам рассказывал своим ученикам о
мучивших его видениях. Как однажды он в «церквице» своей стоял на
всенощном бдении, и вот раздался треск, и стена церковная расступилась, и
через расселину вошёл сам Сатана, а с ним «полчища бесовские» в
остроконечных шапках и с угрозами как бы устремились на него. Они гнали,
наступали на него и грозили ему, но он молился и продолжал начатое им бдение,
повторяя: «Да воскреснет Бог и да расточатся враги Его». И бесы так же
внезапно исчезли, как и появились.

В другой раз Сергий был в келии своей, и вот раздался сильный шум от
несущихся сил бесовских, и наполнилась келья его змеями, а полчища
бесовские окружили хижину его, и слышен был крик:
– Отыди, отыди скорее от места сего! Что хочешь обрести здесь... или не
боишься умереть здесь от голода? Вот и звери плотоядные рыщут вокруг тебя,
алчущие растерзать тебя, беги немедленно!
Но Сергий и на этот раз остался твёрд и мужественно отражал их молитвою.
Внезапно проявившийся необычайный Свет рассеял полчища тёмных.

Видимо, он более всего подвергался искушению «страхованиями», другие
искушения чужды были его чистоте душевной. Но, как мы видим, и с этими
«страхованиями» он скоро совладал ясностью духа и великою верою в Силы
Высшие, хранившие его; об этом свидетельствует вскоре начавший появляться,
вслед за натиском тёмных, необычайный Свет, который и рассеивал полчища
бесовские.
Но и в эту пору жутких испытаний и закалки духа были у Сергия и Светлые
явления, не все они были записаны, но сохранилось предание об одном, весьма
характерном и связанном уже с Богоматерью. «Так, однажды Сергий хотел
прочесть о Житии Богородицы, но порыв ветра потушил лампаду. Тогда Сергий
настолько воспылал духом, что книга просияла Светом Небесным и он мог
прочесть и без лампады».

[Dar]

Совладал он и со страхом перед дикими зверьми. Так, по Никоновской
летописи, у него был лесной друг. Однажды Сергий увидел у порога келии своей
огромного медведя, ослабевшего от голода. Пожалел его и принес из келии
краюшку хлеба. Мохнатый пришелец мирно съел и потом часто стал навещать
его. Сергий делился с ним скудным запасом своим, и медведь стал ручным; так
закалялся Дух Преподобного к предстоящему ему Подвигу Воспитателя духа
народного и Строителя Земли Русской.

«Какие тайны подвигов скрыла непроходимая чаща соснового бора,
вкарабкавшегося по тому холму, на котором поселился чудный отшельник? —
вопрошает в своём очерке В. Никаноров. — Сколько было невыразимой красоты
в этой жизни, всё содержание которой можно объять одним словом «Бог»...

Ни одна живая душа не пробиралась ещё в таинственное уединение. Никого не
было между пламенеющим духом, рвавшимся к Богу, и взирающим на славный
Подвиг... Словно костёр неугасимый зажёгся тогда в дремучем лесу, на этом
месте Сергиевом».

Самая высшая из молитв — это непрестанное удивление Творцу — больше
всего наполняла душу Преподобного Сергия. Но была у него ещё одна молитва.
«Бог и Родина» — вот то, что двигало жизнью и судьбою Преподобного
Сергия... и эта любовь дала ему возможность так совершенно, до конца,
исполнить заповедь Господню о любви к людям.
По-видимому, недолго пробыл Сергий в полном одиночестве, ибо тот же
Епифаний повествует: «Пребывшу ему в пустыни единому единствовавшу или
две лете, или боле, или меньши, неведь, Бог весть». Слухи о его
подвижническом житии скоро разнеслись по окрестности, и стали навещать его
люди, прося назидания и совета во всех делах своих; и никого не отпускал юный
подвижник без утешения, без слова ободрения и вразумления.

Наконец, пришли к нему и желавшие подражать ему в подвиге жизни и просили
принять их в число учеников его. Сергий проницательно разбирался в их
побуждении и душевном складе.
Никогда не отказывал искренно искавшим Подвига, лишь предупреждал их о
трудности пустынного жития и о страхах, оборевавших новичков; он говорил им:
«Приемлю вас, но да будет известно каждому из вас, что если пришли
работать Богу и хотите здесь со мною безмолвствовать, то уготовайте себе
претерпеть беды, и печали, и нужды, и недостаток; ибо многими скорбями
подобает нам внити в Царствие Небесное... Но не бойся же, мало стадо, я верю,
веруйте и вы, что Господь не предаст вас до конца искушёнными быть против
ваших сил. Ныне печалью исполнены будем, а завтра печаль наша радостью
будет и преизбудет, и никто не может взять радости нашей. Дерзайте, дерзайте,
люди Божии!»