День угасал в морозном блеске. Я шел домой — и в перелеске, Где стыла голая ветла, Почудился мне взмах крыла. Как часто, проходя здесь летом, Я замирал на месте этом: Какой-то райский голосок Звенел мне, нежен и высок. А ныне все вокруг молчало, Лишь ветром бурый лист качало. Два раза обошел я куст, Но был он безнадежно пуст. С холма в дали искристо-синей Я видел, как садился иней На снег — но он старался зря, Серебряное серебря. По небу длинною грядою Тянулось облако седое, Пророча тьму и холода. Мигнула и зажглась звезда.
*** Мы и не знали, что навстречу шли Вдоль изгороди луга: я спускался С холма и, как обычно, замечтался, Когда заметил вдруг тебя. В пыли, Пересеченной нашими следами (Мой след огромен против твоего!), Изобразилась, как на диаграмме, Дробь - меньше двух, но больше одного. И точкой отделил твой зонтик строгий Десятые от целого. В итоге Ты, кажется, забавное нашла... Минута разговора протекла. И ты пошла вперед по той дороге, Где я прошел, а я - где ты прошла.
Берегите своих детей, Их за шалости не ругайте. Зло своих неудачных дней Никогда на них не срывайте. Не сердитесь на них всерьез, Даже если они провинились, Ничего нет дороже слез, Что с ресничек родных скатились. Если валит усталость с ног Совладать с нею нету мочи, Ну а к Вам подойдет сынок Или руки протянет дочка. Обнимите покрепче их, Детской ласкою дорожите Это счастье, короткий миг, Быть счастливыми поспешите. Ведь растают как снег весной, Промелькнут дни златые эти И покинут очаг родной Повзрослевшие Ваши дети. Перелистывая альбом С фотографиями детства, С грустью вспомните о былом О тех днях, когда были вместе. Как же будете Вы хотеть В это время опять вернуться Чтоб им маленьким песню спеть, Щечки нежной губами коснуться. И пока в доме детский смех, От игрушек некуда деться, Вы на свете счастливей всех, Берегите ж, пожалуйста, детство!
Хвала отчаявшимся. Если бы не мы, То кто бы здесь работал на контрасте? Пока живые избегают тьмы, Дерутся, задыхаются от страсти, Рожают новых и берут взаймы, Мы городские сумрачные власти. Любимые наместники зимы.
Хвала отчаянью. Оно имеет ген И от отца передается к сыну. Как ни пытались вывести вакцину – То нитроглицерин, то гексоген. В больницах собирают образцы, ну И кто здоров и хвалит медицину - Приезжий. Кто умрет - абориген.
Хвала отчалившим. Счастливого пути. Погрузочный зашкаливает счетчик На корабле – ко дну бы не пойти, У океана слабый позвоночник. В Ковчег не допускают одиночек, И мы друг к другу в гости к десяти Приходим с тортиком. Нас некому спасти.
Хвала Отчизне. Что бы без нее Мы знали о наркотиках и винах, О холоде, дорогах, херувимах, Родителях и ценах на сырье.
Отчаянье, плоди неуязвимых. Мы доблестное воинство твое.
Я. Ниспадающая. Ничья. Беспрекословная, как знаменье. Вздорная. Волосы в три ручья. Он — гримаска девчоночья — Беспокойство. Недоуменье. Я — открытая всем ветрам, Раскаленная до озноба. Он — ест сырники по утрам, Ни о чем не скорбя особо. Я — Измеряю слова Навес, Переплавляя их тут же в пули, Он — сидит у окна на стуле И не сводит очей с небес. Мы- Не знаем друг друга. Нас — Нет еще как местоименья. Только — Капелька умиленья. Любования. Сожаленья. Он — миндальная форма глаз, Руки, слепленные точёно… В общем — в тысячу первый раз, Лоб сжимая разгорячённо, Быть веселой — чуть напоказ — И, хватая обрывки фраз, Остроумствовать обречённо, Боже, как это все никчёмно — Никогда не случится «нас» Как единства местоимений, Только горсточка сожалений. — Все закончилось. Свет погас. Я. Все та же. И даже Ночь Мне тихонько целует веки. Не сломать меня. Не помочь. Я — Юпитера дочь. Вовеки. Меня трудно любить Земным. В вихре ожесточённых вёсен Я порой задохнусь иным, Что лучист, вознесён, несносен… Но ему не построят храм, Что пребудет велик и вечен — Он ест сырники по утрам И влюбляется в смертных женщин. Я же Все-таки лишь струна. Только Голос. Без слов. Без плоти. Муза. Дух. Только не жена. — Ветер, Пойманный На излёте.
Вера Полозкова — Благовест:
В этой мгле ничего кромешного нет – Лишь подлей в нее молока. В чашке неба Господь размешивает Капучинные облака. В этом мае у женщин вечером Поиск: чье ж это я ребро? Я питаюсь копченым чечилом. Сыр – и белое серебро. Этот город асфальтом влагу ест Будто кожей. А впереди Тетя встала послушать благовест, Что грохочет в моей груди.
Правила форума
Справка
Расширения
Ответ: Любимые стихи 
Комбинированный вид