Любимые стихи

[Восток]

Семён Гудзенко


Нас не нужно жалеть,
ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом,
как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели
от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых
расцвели голубые цветы.

Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.

У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.

Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,-
у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.

Кто вернется - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.
Разве горю такому помогут рыданья живых?

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
Тот поймет эту правду,- она к нам в окопы и щели
приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.

Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,-
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и брали над Бугом мосты.

...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.

А когда мы вернемся,- а мы возвратимся с победой,
все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы,-
пусть нам пива наварят и мяса нажарят к обеду,
чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.

Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем -
все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя.

1945

[Amarilis]

Александр Блок

Погружался я в море клевера,
Окружённый сказками пчёл.
Но ветер, зовущий с севера,
Моё детское сердце нашёл.

Призывал на битву равнинную -
Побороться с дыханьем небес.
Показал мне дорогу пустынную,
Уходящую в тёмный лес.

Я иду по ней косогорами
И смотрю неустанно вперёд,
Впереди с невинными взорами
Моё детское сердце идёт.

Пусть глаза утомятся бессонные,
Запоёт, заалеет пыль...
Мне цветы и пчёлы влюблённые
Рассказали не сказку - быль.

18 февраля 1903

[Восток]

авт. неизвестен.

Который год под огненным дождем
идем с тобой и от себя идем,
гало-эффект, причудливые тени,
фонарь-аптека-улица-ступени.

Вооружен, но не предупрежден
наш город, погрузившийся во тьму,
забравший нас с собой – хвала ему –
иначе чем нам было бы гордиться?
У нас такие ангельские лица,
в аду нас обязательно поймут.

И шли, и шли, и говорили так,
и каждый был провидец и дурак,
и все сбывалось, как и обещали,
и обрастали песнями, вещами.
Отдай колечко, разожми кулак.

И шли, и шли, и вот настал предел
страданиям и прочей ерунде,
аптеке, аду, улице, погоде.
Отныне этот текст нам не подходит,
он многого от авторов хотел.

Поэтому под огненным дождем
мы никуда сегодня не идем,
фонарный нимб, спокойствие святое.
И город больше ничего не стоит,
он безоружен, но предупрежден.
Хвала ему, и вам, и тем двоим,
вот третий Рим, второй Ершалаим,
и семь холмов для сорока поклонов.

Столбы вбивают ямбом, безусловно.

Отмучайтесь. Потом поговорим.

[Восток]

Юнна Мориц.
(опубликовано сегодя утром в вк)

Бодлер. Альбатрос.

II. АЛЬБАТРОС

Временами хандра заедает матросов,
И они ради праздной забавы тогда
Ловят птиц Океана, больших альбатросов,
Провожающих в бурной дороге суда.

Грубо кинут на палубу, жертва насилья,
Опозоренный царь высоты голубой,
Опустив исполинские белые крылья,
Он, как весла, их тяжко влачит за собой.

Лишь недавно прекрасный, взвивавшийся к тучам,
Стал таким он бессильным, нелепым, смешным!
Тот дымит ему в клюв табачищем вонючим,
Тот, глумясь, ковыляет вприпрыжку за ним.

Так, Поэт, ты паришь под грозой, в урагане,
Недоступный для стрел, непокорный судьбе,
Но ходить по земле среди свиста и брани
Исполинские крылья мешают тебе.

Читай стихи Бодлера "Альбатрос",
Там - обо мне!.. Мучительно завидуй,
Меня за крылья дёргая с обидой!
Мне радостно, что я смешна - до слёз,
Что волочу я крылья по земле
И потому хромаю, крыльям тесно,
Моё крыло размерами - небесно,
В грозу летают на таком крыле!

Поэт обязан быть смешным - до слёз,
Его должны за крылья дёргать дурни,
Они бы дёргали за кольца на Сатурне,
Но - далеко, и там космический мороз,
И там не больно никому - такой облом,
А здесь - крыло и боль небесного размера,
Смешная птица - альбатрос!.. Читай Бодлера,
За крылья дёргай, я стряхну тебя крылом!

[Amarilis]

[Радослав]

Арнэ Сакуэм

Если долго смотреть на небо,
Станут глаза твои синими.
Если на моря пенного зебру –
Лунным заблещут инеем.

Карими – если на рожь в поле летом,
На сталь если – острыми,
А от ранних хороших рассветов
Глаза твои станут раскосыми.

Если не спать долго ночью,
Станут чернее, чем клавиши,
И будут просто хорошие очень,
Если кому-то понравишься.

[Радослав]

Подари мне хризантемы -
Белые как снег,
С горьким запахом метели,
Слез остывших след.

Явью или сновиденьем
Ты ко мне вернись,
Горьким запахом и прелью -
В осень обернись.

Тихим утренним туманом
Подойди ко мне
И согрей меня губами
В зябкой тишине.

Текьерос Л.