В защиту части Наследия семьи от "наследника" Ю.Н.Рериха

[Николай А.]

«П.Ф.Беликов – Т.Л.Шевелевой
17 июня 1976 г.
Дорогая Татьяна Львовна,
Получил Ваше письмо. Очень рад, что дела с Терменом продвигаются. Мне думается, что база Скрябинского Музея – неплохое начало. Я не знаю, кто сейчас руководит музеем-квартирой Скрябина, я был там только один раз. Площадь квартиры, по сравнению с квартирой Ю.Н., несравнимо больше и приспособлена к установке инструментов и небольшим концертам. Работу там можно наладить систематическую. Сам Скрябин – был замечательной личностью, его мировоззрение тянулось к Востоку.
Нет ли среди посещающих квартиру поклонников Чюрлениса? Их очень интересуют проблемы цветомузыки, и возможно, что среди них можно было бы найти поддержку. Не приходилось ли Вам встречаться с автором книги о Чюрленисе – Феликсом Яковлевичем Розинером? Непосредственных контактов я с ним не имел, но у нас есть очень близкие общие знакомые, так что, если понадобится, я могу «сосватать». Не исключаю, что зав[едующий] Музеем Скрябина знает его.
В отношении квартиры Ю.Н. могу дополнить, что у меня был разговор о юридической стороне с одним доктором юридических наук, юристом-международником, который сказал, что у нас имеется закон, по которому художественное или научное наследие, представляющее собой общегосударственную ценность, может быть взято на учет и использование его может быть передано в ведение компетентных органов. На этот счет не так давно я читал какую-то статью даже в «Известиях», причем в статье указывалось как раз, что Министерство культуры почему-то редко прибегает к этому закону, чем наносится вред, т.к. некоторые люди монополизируют и не допускают к попавшему в их руки наследию соответствующих специалистов и исследователей.
В общем же, будем ждать результатов. Неужели на самом деле «сильнее кошки – зверя нет» (в данном случае, правда, «кота» в лице Васильчика, т.к. все вертит он один).
Работ Гурджиева у меня нет. Есть работы его ученика и последователя Успенского, который потом несколько отошел от Гурджиева и по весьма серьезным причинам. Гурджиев не разбирался в общественных вопросах и, активно поддерживая фашизм, был настроен против всего советского. Поэтому и Н.К.Р. сношений с ним не имел. С Дорджиевым Гурджиев ничего общего не имел. Гурджиев долго прожил не в Тибете, а в Персии (Иран) и учился у суфистов (мистические течения в исламе ), от которых и усвоил «экстатические методы», в том числе и ритмические танцы. Последние, конечно, содержат в себе позитивные моменты.
Сердечный поклон Виктору Ильичу.
Всего самого светлого. Жду новостей от Вас.
Душевно.»

/ Непрерывное восхождение
Сборник, посвященный 90-летию со дня рождения П.Ф.Беликова. В 2-х т. М.: Международный Центр Рерихов, 2003. T.II. Ч.2 (1976–1981). 560 с., с илл./

---------------------------------------------------------------------

«П.Ф.Беликов – М.А.Мокульскому
15 января 1979 г.
Дорогой Марк Александрович,
Вы совершенно правильно чувствуете «множественность» подходов к Учению Живой Этики. Иначе и быть не может там, где осуществляется свободное познание, где в основу принимается стимулирование творческого потенциала человека. Как сказано: «Творимы и творчество уделом». Сам метод фрагментарного построения книг подразумевает и преследует цель самостоятельного построения мировоззрения. В этом «строительстве» всегда неизбежны и вспомогательные «строительные леса», которые, по мере возведения здания, нужно убирать. Во вчерашних днях человечества и каждого человека, взятого отдельно, есть моменты, абсолютно не пригодные в дне сегодняшнем. И в нашем сегодня есть много такого, с чем мы не можем пойти в светлое завтра. Постигая жизнь, осваивая ее закономерности в множественных ее аспектах, избежать которых по разным, зачастую кармическим условиям мы не в состоянии, мы накапливаем много такого, от чего требуется рано или поздно очиститься. Многие дороги жизни, уже пройденные нами и еще предстоящие, дали и дадут нам необходимый жизненный опыт, необходимые знания. Но на этих дорогах – пыль столбом стоит. И вот эту пыль множественности нужно уметь сметать со своих сердец. Если же мы будем нанизывать на сердце «жемчуг» всезнания, заковывать его в непроницаемый блестящий панцирь своей «избранности», своего «права» отгораживаться от пыльных житейских путей, то далеко нам не уйти.
Это одно из толкований приведенного Вами суфийского изречения. Оно несколько ассоциируется с христианским: «Положивший душу свою за ближнего, спасет ее, а спасающий – потеряет» (процитировал на память, не дословно). Нужно бояться не множественности дорожной пыли, а единственности неподвижной позиции. Жизнь – постоянное обновление, а не сверкающий купол единственного конечного достижения.
Приведенное Вами изречение имеет, конечно, и другие аспекты толкований. Оно насыщено динамикой внутренних противоречий. В истинном познании жизни так и должно быть. Настоящее познание начинается с вмещения противоположностей. Даже не преодоления их, а именно вмещения. Разнообразие жизни нужно принять, но не заблудиться в нем. Нужно признать наличие путей, чуждых тебе самому, но необходимых для других. Часто на примерах этих чуждых путей ты сам постигаешь частицу Великой Истины Беспредельного Бытия. Я процитирую Вам отрывок из недавно полученного мной от Святослава Николаевича письма: «У нас жизнь идет своими извилинами и ухабами. Много очень осложнений внешних, неизбежных в условиях современной жизни. Временно моя творческая деятельность прекратилась – было много поездок и посещений. Но надеюсь скоро опять включиться и, закончив все, что стоит на очереди, начать новые вещи. Сколько еще надо сделать!! Поверх всех телефонных звонков и перерывов брезжит то спокойное время, когда творческий процесс не перегружен сложностями повседневности, когда можно свободно заглянуть в будущее и ощутить веяние Беспредельности».
Эта цитата в какой-то мере тоже комментирует приведенное Вами изречение: неизбежность «пыли» на жизненном пути, умение отряхивать ее и неугасимое стремление к Беспредельности Бытия, а не единственной позиции, пусть и украшенной жемчугом.
Конечно, хорошо, что Вы побывали на бывшей квартире Юрия Николаевича. Хотя сейчас она очень переделана и нет уже того, что было раньше, тем не менее предметы сохраняют свою ауру и оказывают воздействие. То, что произошло с этой квартирой и ее обитательницей, – достойно большого сожаления. Как-нибудь лично расскажу Вам подробно. Сейчас лишь приведу некоторые факты, из которых Вы сами сможете сделать выводы.
1. Когда экспедиция Рериха должны была выехать из Улан-Батора, Е.И.Рерих, бывшая в экспедиции единственной женщиной, стала подыскивать себе женскую прислугу. В нашем советском консульстве ей рекомендовали работавшую там прислугой Людмилу Богданову. Людмила Богданова перешла служить прислугой к Рерихам, очень привязалась к ним и очень понравилась Е.И. На предложение пойти с экспедицией Людмила с радостью согласилась. На ее попечении временно находилась младшая сестра по отцу (от другой матери). За нею должны были приехать, но к нужному времени не приехали. Сиротами они не были, Людмила побывала уже замужем, но неудачно. Чтобы не расставаться с Рерихами, Людмила попросила разрешение взять с собой младшую сестру Раю, которой было тогда 13 лет. Так Рая Богданова попала к Рерихам. Само собой разумеется, что никакого вопроса об «удочерении» Богдановых не поднималось ни [при] поступлении на службу старшей Богдановой, которой было уже 23 года, ни когда-либо в дальнейшем.
2. Когда Рерихи осели в Кулу, Богдановы остались у них жить. Секретарь Рерихов Шибаев пытался учить Раю, но способностей у нее не оказалось. С трудом обучил печатать (перепечатывать) на машинке, под диктовку писать она так и не научилась. У меня есть несколько ее писем, из которых видно, что она не может изложить связно и двух-трех фраз. Какое-то время для учебы уже, очевидно, было упущено. Обучать началу грамоты с 15 лет – поздновато, тем более что сама Рая к этому абсолютно не стремилась. Занимались сестры хозяйством и ни к каким делам не допускались. Рерихи очень хорошо относились к ним, чувствовали они себя у Рерихов лучше, чем в покинутой ими родной семье, однако определенная дистанция всегда сохранялась, даже за одним столом они не обедали и не завтракали. Отношения напоминали традиционные отношения между хозяевами и вжившейся в семью домашней прислугой, у которой уже нет другого дома.
3. Когда Ю.Н. стал собираться к нам, Богдановым было предложено на выбор – остаться там или вернуться в Союз. Они предпочли последнее, т.к. даже английским, на котором пришлось бы им изъясняться у С.Н., владели слабо. При переезде их оформили как экономок Рерихов, уроженцев России.
4. В Москве у Ю.Н. они заняли привычное им положение, которое я лично неоднократно наблюдал. После кончины Ю.Н., благодаря хлопотам С.Н. (о чем имеются официальные документы), им определили пенсии по 120 руб. и оставили в их распоряжении квартиру на льготных основаниях. В права наследства должен был войти С.Н., он даже заполнил какую-то анкету, которой и должны были дать дальнейший ход.
5. После отъезда С.Н. анкета эта куда-то «затерялась», а те, которые, очевидно, помогли ее «затерять», дали старшей сестре «мудрый совет»: оформить себя как «иждивенку» Ю.Рериха и уже «нетрудоспособную» (Людмиле исполнилось 55 лет, она выходила на пенсионный возраст). Таким образом официально, вместо С.Н., унаследовала имущество Людмила Богданова, а Рая Богданова автоматически завладела всем уже после смерти сестры, которая пережила Ю.Н. всего на один год.
6. Надо сказать, что Людмила была иным человеком, чем Рая, так что при ней никаких «Богдановых-Рерихов» вообще не появлялось. Уже после смерти Людмилы, и то не сразу, а года через два-три, появились «дельцы» и «сотрудники», внушившие ей [Рае. – Ред.], что она «приемная дочь». Тогда-то и появилась «Богданова-Рерих». Больше всего этому удивился С.Н. Он даже запросил индийское посольство. Посольство снеслось с Министерством культуры, последнее, не дав себе труда проверить юридическую сторону, заверило посольство, что все считают С.Н. единственным наследником Ю.Н., а Богданову лишь уполномоченной им хранительниц[ей] квартиры.
7. Я несколько лет был очень близок к квартире Ю.Н., всегда посещал ее, а Рая Богданова (по традиции ее никто из близких Ираидой Михайловной не величал) посещала старых друзей Ю.Н. в Риге и приезжала ко мне. Все это не нравилось некоторым новым «сотрудникам» Богдановой, они вскружили ей голову «блестящим положением», которое она займет в роли «приемной дочери Рерихов», потребовали, чтобы все, что печатается о Рерихе, получало бы их одобрение и проходило бы через их руки. Деятельность вокруг «приемной дочери» активизировалась и вызвала много недоумений. Лично у меня в одном из издательств, куда она обращалась со своими сотрудниками и где печаталась книга «Зажигайте сердца» ,заведующий редакцией спрашивал – каким образом у Рерихов могла быть столь невежественная «приемная дочь». Действительно, если Вы попытаетесь поговорить на серьезные темы с Ираидой Богдановой, то убедитесь и удивитесь примитивности ее суждений и мышления вообще. Однако я полагаю, что к разговору с Богдановой «с глазу на глаз» Вы не будете допущены. «Сотрудники», после имевших уже место казусов, постоянно при ней присутствуют.
8. Когда С.Н. был у нас в 1974 году, была сделана попытка образумить Раю. Она имела одно свидание с ним в гостинице, но вела себя как одержимая и «требовала», чтобы он признал ее за «приемную дочь» Н.К. и Е.И.
9. После отъезда С.Н. в 1975 г. из квартиры Ю.Н. был организован поток грязной лжи против него, чему я имею письменные свидетельства, т.к. многие лица в недоумении от услышанного обращались ко мне с вопросами, чтобы разобраться, в чем дело. «Сотрудники» Богдановой не рассчитывали на вторичный приезд С.Н. и присуждения ему звания почетного академика.
10. В последний приезд Богданова бомбардировала С.Н. телефонными звонками. Один раз она говорила и со мной. Наученная «сотрудниками» она говорила о том, чтобы согласовать работу, невыражая при этом желания исправить свои ошибки или отказаться от «сотрудников», которые тщательно ее обложили. Само собой разумеется, что С.Н. слишком хорошо знает возможности бывшей прислуги своей семьи, чтобы серьезно воспринимать разговоры о «сотрудничестве». Ни к какому сотрудничеству сама Богданова не способна, а иметь дело с людьми, инспирирующими ее действия, С.Н., конечно, не собирается.
Суммируя изложенные факты, формулирую : абсолютно никакого юридического или морального права на фамилию «Богданова-Рерих» Ираида Богданова не имеет. Ни о каком «удочерении» своей прислуги у Рерихов никогда речи не поднималось. Никакой наследницей Ю.Рериха Богданова не является. Юридически она является наследницей своей сестры, которая была, в обход настоящего наследника – С.Н., оформлена как «иждивенка». Ни малейшей подготовки для того, чтобы представлять как-то семью Рерихов, Богданова не получила, и никто из Рерихов никогда не считал ее на это способной. Все это – обоснованные документами факты. Остальное – вымыслы и легенды, которые создавались на моих собственных глазах. Отсюда и мое настоящее отношение к тому, что происходит вокруг квартиры Ю.Н. Я не диктую своего отношения кому-либо другому. Я не исключаю, что посещение квартиры для многих очень полезно. Мне лично, посещавшему эту квартиру при жизни Ю.Н., беседовавшему с ним и ощущавшему ту атмосферу, которая царила в квартире в то время, посещать эту квартиру было просто больно. Последний раз я был там весной 1974 г. После того, как из этой квартиры была объявлена война С.Н., я перестал там бывать. И далеко не я один. Все старые друзья Рерихов туда давно уже не ходят. Поэтому «опекатели» Богдановой упорно ищут новых знакомств и поддержки. Такой поддержки на официальной платформе (имею в виду Министерство культуры, Академию художеств, издательства и т.д.) они давно уже не имеют, и в большинство учреждений, от которых зависит продвижение дел, связанных с именем Рерихов, Богданова и ее опекатели просто не вхожи.
Вообще на эту тему я не люблю распространяться. Время все поставит на свое место. Похоже, что и С.Н. так думает. Ему предлагали опротестовать создавшуюся обстановку юридическим путем. Юридический предлог имеется, т.к. в оформлении были допущены неточности. Но это связано с подачей в суд, а судиться без крайней надобности со своей прислугой С.Н. просто воздерживается.
Вы видели и беседовали со С.Н., видели и Богданову, а если бы смогли еще и поговорить с нею свободно, то убедились бы в том, что это две вообще несопоставимые величины.
Пишу это все только для Вас, поскольку Вы конкретно мне задали вопрос. Конечно, все это печально. Но уж так устроена жизнь, таково человеческое несовершенство. И особенно удивляться здесь не приходится. Ведь это всегда так: чем больше храм, тем больше юродивых на его паперти. Вокруг имени Рериха тоже не мало и юродствующих, и убогих, и просто карманных воришек (даже и не карманных. Так из ценнейшей коллекции тибетских танок Юрия Николаевича часть была продана Богдановой за 5 000 руб., хорошо еще, что в Эрмитаж)…»
/ Непрерывное восхождение
Сборник, посвященный 90-летию со дня рождения П.Ф.Беликова. В 2-х т. М.: Международный Центр Рерихов, 2003. T.II. Ч.2 (1976–1981). 560 с., с илл./
---------------------------------------------------------------------