Кошки - друзья или враги?

[MATRIX]

Сообщение от крайний

Это проблема всех домов с сырыми подвалами. Ни кошки ни крысы тут ни причем. Сушить и приводить в порядок.

Да, подвал это наша большая проблема. Там уже пятнадцать лет плавает дерьмо из-за того что некоторые соседи не желают выносить мусор, а бросают его в унитаз. Еще у нас сместилась канализационная труба и дом превратился в грязную клоаку. В принципе всем остальным жильцам совершенно все равно. Даже летом не смотря на сильный запах нечистот стоящий в подъезде все проходят мимо. И вообще люди у нас очень недалекие они все стремятся уничтожить - по вырубали все деревья. В общем это такое состояние сознания - стремящегося вредить природе и вместо деревьев на улицах ставить пальмы сделанные из коричневых и зеленых пластиковых пивных бутылок.

[крайний]

MATRIX,

В нашем доме такая же ситуация, и все никак не соберусь привести наш подъезд в порядок. Начну может быть кто-нибудь тоже подключится. Привести в порядок подвал я конечно же сам не смогу, но поставить герметичную дверь подвала и люки мусоропровода вполне по силам.

[Восток]

крайний,

У меня как то друг столкнулся с подобной проблемой. Его выдвигали в председатели КСК - надеялись, что он справится с этой напастью в подвале и во всём доме. Но оказалось, что проблема вовсе не в затопе и канализации. Разруха - действительно в головах.
И вот я рассматриваю множество, большое множество подобных случаев и прихожу к выводу, что решение - это суметь организовать людей. Проявить некие качества лидера, менеджера и психолога одновременно. Ждать вождей и героев, не поднимаясь в атаку самому и первым - путь в никуда... (разве что Путина и всю эту жизню хаять)

[крайний]

Восток,

Да я все понимаю. Чуда ждать не приходится, в том числе и от самого себя ))
Попробую начать хоть какой-нибудь минимум, а там уж... Потом и расскажу ))

[Пандора]

Сообщение от крайний

Потом и расскажу ))

и обязательно в теме про кошек и обязательно под синей кнопочкой :"Не в тему"
тогда по теме говорить станет нечего - "не в тему " окажется интересней
И будет вся тема про кошек из синеньких кнопочек ("синие искры разбивают темные тучи")

[beam]

Сообщение от Восток

Проявить некие качества лидера, менеджера и психолога одновременно. Ждать вождей и героев, не поднимаясь в атаку самому и первым - путь в никуда...

Вам корона не давит? Забавно, когда перечисленные качества, весь героизм и тренировка "на вождя"реализуются в тридцать восьмой странице битвы против кошек и кошкофилов . Но вся эта кошкофобия как минимум безопасна - разве что глупа по своей сути и дескредитируют высокое Учение.Задумайтесь, что скажет человек, не знакомый с сутью вопроса, зашедший на форум в поиске и прочитавший эту тему - при этом коты живут и любимы своими хозяевами почти в каждом частном доме в России - от Кавказа до Камчатки и Курил. Он скажет, что не даром о рериховцах в народе такое мнение, и называют их соответствующим прилагательным.

Сообщение от Восток

(разве что Путина и всю эту жизню хаять)

Возможно, Вы не обо мне, да я на вождя и героя не претендую, но когда я очень громко начинаю кричать, что заказ и покупка вооружений в странах НАТО при необходимости развивать собственный ВПК - это глупость, а может быть и диверсия (а я кричу громко не только об этом, т.к. знаю, что врагов у России много), то прочитав через месяц-два в заявлении главы правительства, что с этой практикой надо заканчивать, я понимаю, что было ради чего портить отношения с местными спецслужбами и выслушивать их угрозы - мой писк в общем хоре возмущенных голосов был услышан и были сделаны соответствующие выводы. Гражданская честность, а не раболепие - это возможно, не очень комфортно по последствиям, но ближе к Учению, чем кошкоистерия.

[крайний]

beam, полностью согласен с вашими мыслями о "постороннем зашедшем на форум". Все верно, и тут действительно есть о чем задуматься. Но в то же время хочу вас спросить, как вы сами оцениваете первое предложение своего поста?
Оно целиком безопасно, вне фобий, неглупо, и никого и ничего не дискредитирует?

[абрикос]

– Мы – управление дома, – с ненавистью заговорил Швондер, – пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома. Вопрос стоял об уплотнении...

– Довольно! Я понял! Вам известно, что постановлением от двенадцатого сего августа моя квартира освобождена от каких бы то ни было уплотнений и переселений?

– Известно, – ответил Швондер, – но общее собрание, рассмотрев ваш вопрос, пришло к заключению, что в общем и целом вы занимаете чрезмерную площадь. Совершенно чрезмерную. Вы один живете в семи комнатах.

– Я один живу и работаю в семи комнатах, – ответил Филипп Филиппович, – и желал бы иметь восьмую. Она мне необходима под библиотеку.

Четверо онемели.

– Восьмую? Э-хе-хе, – проговорил блондин, лишенный головного убора, – однако это здо-о-рово!

– Это неописуемо! – воскликнул юноша, оказавшийся женщиной.

– У меня приемная, заметьте, она же библиотека, столовая, мой кабинет – три! Смотровая – четыре. Операционная – пять. Моя спальня – шесть, и комната прислуги – семь. В общем, не хватает... Да, впрочем, это не важно. Моя квартира свободна, и разговору конец. Могу я идти обедать?

– Извиняюсь, – сказал четвертый, похожий на крепкого жука.

– Извиняюсь, – перебил его Швондер, – вот именно по поводу столовой и смотровой мы и пришли говорить. Общее собрание просит вас добровольно, в порядке трудовой дисциплины, отказаться от столовой. Столовых ни у кого нет в Москве.
– Даже у Айседоры Дункан! – звонко крикнула женщина.

С Филиппом Филипповичем что-то сделалось, вследствие чего его лицо нежно побагровело, но он не произнес ни одного звука, выжидая, что будет дальше.

– И от смотровой также, – продолжал Швондер, – смотровую прекрасно можно соединить с кабинетом.

– Угу, – молвил Филипп Филиппович каким-то странным голосом, – а где же я должен принимать пищу?

– В спальне, – хором ответили все четверо.

Багровость Филиппа Филипповича приняла несколько сероватый оттенок.

– В спальне принимать пищу, – заговорил он немного придушенным голосом, – в смотровой читать, в приемной одеваться, оперировать в комнате прислуги, а в столовой осматривать?! Очень возможно, что Айседора Дункан так и делает. Может быть, она в кабинете обедает, а кроликов режет в ванной. Может быть. Но я не Айседора Дункан!! – вдруг рявкнул он, и багровость его стала желтой. – Я буду обедать в столовой, а оперировать в операционной! Передайте это общему собранию, и покорнейше прошу вас вернуться к вашим делам, а мне предоставить возможность принять пищу там, где ее принимают все нормальные люди, то есть в столовой, а не в передней и не в детской.

– Тогда, профессор, ввиду вашего упорного противодействия, – сказал взволнованный Швондер, – мы подаем на вас жалобу в высшие инстанции.

Очень рад, что вас застал. Благодарю вас, здоров. Виталий Александрович, ваша операция отменяется. Что? Нет, совсем отменяется, равно как и все остальные операции. Вот почему: я прекращаю работу в Москве и вообще в России... Сейчас ко мне вошли четверо, из них – одна женщина, переодетая мужчиной, и двое вооруженных револьверами и терроризовали меня в квартире, с целью отнять часть ее...
– Позвольте, профессор, – начал Швондер, меняясь в лице.

– Извините... У меня нет возможности повторить все, что они говорили, я не охотник до бессмыслиц. Достаточно сказать, что они предложили мне отказаться от моей смотровой, другими словами, поставили меня в необходимость оперировать вас там, где я до сих пор резал кроликов. В таких условиях я не только не могу, но и не имею права работать. Поэтому я прекращаю деятельность, закрываю квартиру и уезжаю в Сочи. Ключ могу передать Швондеру, пусть он оперирует.

Четверо застыли. Снег таял у них на сапогах.

– Что же делать?.. Мне самому очень неприятно... Как? О нет, Виталий Александрович! О нет! Больше я так не согласен. Терпение мое лопнуло. Это уже второй случай с августа месяца. Как? Гм... Как угодно. Хотя бы... Но только одно условие: кем угодно, что угодно, когда угодно, но чтобы это была такая бумажка, при наличности которой ни Швондер, ни кто-либо иной не мог бы даже подойти к дверям моей квартиры. Окончательная бумажка. Фактическая. Настоящая. Броня. Чтобы мое имя даже не упоминалось. Кончено. Я для них умер. Да, да. Пожалуйста. Кем? Ага... Ну, это другое дело. Ага. Хорошо. Сейчас передаю трубку. Будьте любезны, – змеиным голосом обратился Филипп Филиппович к Швондеру, – сейчас с вами будут говорить.

– Позвольте, профессор, – сказал Швондер, то вспыхивая, то угасая, – вы извратили наши слова.

– Попрошу вас не употреблять таких выражений.

Швондер растерянно взял трубку и молвил:

– Я слушаю. Да... председатель домкома... Мы же действовали по правилам... так у профессора и так совершенно исключительное положение... Мы знаем об его работах... целых пять комнат хотели оставить ему... ну, хорошо... раз так... хорошо...

Совершенно красный, он повесил трубку и повернулся.

«Как оплевал! Ну и парень! – восхищенно подумал пес, – что он, слово, что ли, такое знает? Ну, теперь можете меня бить, как хотите, а отсюда я не уйду!»

Трое, открыв рты, смотрели на оплеванного Швондера.

– Это какой-то позор... – несмело вымолвил тот.

– Если бы сейчас была дискуссия, – начала женщина, волнуясь и загораясь румянцем, – я бы доказала Виталию Александровичу...

– Виноват, вы не сию минуту хотите открыть эту дискуссию? – вежливо спросил Филипп Филиппович.

Глаза женщины загорелись.

– Я понимаю вашу иронию, профессор, мы сейчас уйдем... Только... Я, как заведующий культотделом дома...

– За-ве-дующая, – поправил ее Филипп Филиппович.

– ...хочу предложить вам, – тут женщина из-за пазухи вытащила несколько ярких и мокрых от снега журналов, – взять несколько журналов в пользу детей Франции. По полтиннику штука.

– Нет, не возьму, – кротко ответил Филипп Филиппович, покосившись на журналы.

Совершенное изумление выразилось на лицах, а женщина покрылась клюквенным налетом.

– Почему же вы отказываетесь?

– Не хочу.

– Вы не сочувствуете детям Франции?

– Нет, сочувствую.

– Жалеете по полтиннику?

– Нет.

– Так почему же?

– Не хочу.

Помолчали.

– Знаете ли, профессор, – заговорила девушка, тяжело вздохнув, – если бы вы не были европейским светилом и за вас не заступались бы самым возмутительным образом (блондин дернул ее за край куртки, но она отмахнулась) лица, которых, я уверена, мы еще разъясним, вас следовало бы арестовать!

– А за что? – с любопытством спросил Филипп Филиппович.

– Вы ненавистник пролетариата, – горячо сказала женщина.

– Да, я не люблю пролетариата, – печально согласился Филипп Филиппович и нажал кнопку.

Где-то прозвенело. Открылась дверь в коридор.

– Зина! – крикнул Филипп Филиппович. – Подавай обед. Вы позволите, господа?

Четверо молча вышли из кабинета, молча прошли приемную, молча – переднюю, и за ними слышно было, как закрылась тяжело и звучно парадная дверь.

Пес встал на задние лапы и сотворил перед Филиппом Филипповичем какой-то намаз.

Гениальная книга, гениальные слова.....И я не люблю "пролетариат",)))))))))))........

[крайний]

[beam]

крайний, возможно Вы обратили внимание, что я ни разу не прокомментировал ни одного Вашего поста.
Позвольте пока и этот Ваш вопрос:

Сообщение от крайний

как вы сами оцениваете...

оставить без ответа, тем более, что Вы на него себе уже ответили.

[леся д.]

в тему:
http://www.newacropolis.org.ua/ru/in...s/?DETAIL=3161
Только, к сожалению, там не дали точной ссылки на труд Ел.Блаватской.
И насчёт предложенного там Пифагорейского теста: я спокойно могу обходиться без кошки не первое десятилетие, хоть ничего против котов не имею. Как во Львовском анекдоте:
- Так ты за колхоз?!? или против?!?
- Я, я... зза колхоз.
- ?!?
- ...только НЕ В НАШЕМ СЕЛЕ

[крайний]

Сообщение от beam

крайний, возможно Вы обратили внимание, что я ни разу не прокомментировал ни одного Вашего поста.

Действительно, вы лишь скромно так подвели итог всей теме, совершенно безобидно охарактеризовали всех ее участников, заодно их обвинив в создании негативного имиджа РД в невинных умах российских кошатников.
Ничего не пропустил?
А в отношении того, что я сам себе отвечаю, не торопитесь додумывать.