Самопознание.

[Чантор]

На погожий зимний денёчек
Пухом падал снежок, не спеша,
Он открыл на мгновение замочек,
На который закрылась душа.

Не возможно страдать и сердиться,
Не хочу ни о чём горевать;
Снег на плечи тихонько ложится, -
Будет сладко на мне почивать.

Пролетев необъятные дали,
Он не думал, что встретит меня;
И снежинки дрожать перестали,
Серебром сны свои охраня.

Нежной лаской хрустальные звёздочки
Станут долго меня обнимать;
Я - как море бескрайнее, лодочек,
Не устану заботой качать.

Им спою колыбельную песенку,
Ноту чистую в сердце найду…
В небо выстроят светлую лесенку,
По которой я к Богу взойду.

[Чантор]

Солнце в землю лучи опустило,
Мысли света стекают по ним;
Жар премудрости дарит Светило,
Как вместить чистый Агни самим?

Как впитать огонь поедающий,
Не сгореть в горниле печи?
Как доспех заработать сверкающий,
Не растаять как воск от свечи?

Напитаться зарницами светлыми,
Сполох сердца осветит наш путь;
Но по жизни пройти незаметными,
В тайну Солнца на миг заглянуть.

Можно свет за суровость упрятать,
Песню духа – в корявости фраз;
Только будет сердечностью капать,
Той слезинкой предательской – глаз.

[Чантор]

Весть. (11.11.11.)

Вестью птица постучится
Мне в замёрзшее окно;
Чудный сон в ночи приснится,
Жаль, что вспомнить - не дано.

Пристально посмотрит пёс –
Друга умные глаза,
И с иконы Бог Христос
Хочет что-то мне Сказать.

Может что-нибудь былое
Вновь напомнит о себе,
Иль грядущее благое
Вспоминает обо мне.

Но желанье в суть проникнуть –
Загорожено стеной;
К склепу тела не привыкнуть
Мысли огненно живой.

Свет полосками ложится
Через клетку на крыло,
Где невольнице синице
В небе быть не повезло.

И стрелою журавлиной
Клин курлычет и летит;
Песнь, свободою хранимой,
Утихается в дали.

Не расслышу слов о воле,
Только эхо донесёт –
Как простор небес привольный
Нас согреет и спасёт.

И надежды вестник светлый
В сердце тихо постучит;
Вдруг откроется заветный –
Гвоздик тот, на нём ключи.

Отворится клетка вскоре,
И вспорхнёт крылом душа;
Удивится, скинув горе, -
Как свобода хороша!

Как невольных лет пружина
Распрямилась вмиг стрелой;
В клин свободы журавлиной
Возвратилась в стан родной.

Может, Эта весть стучится,
Может, сна об Этом суть?
Или – что-нибудь случится,
Или – скорбь продолжит путь?..

[Чантор]

Наша философия “моего”.

Позабывшие Бога калеки,
Мы плетёмся, бранясь на Судьбу;
Сиротливых земель человеки,
Вместо дружбы лелеем вражду.

Интерес обусловлен монетой,
Забытья философия гнёт,
Вьются мысли как мухи в клозете,
Счастье вновь стороной обойдёт.

Мы чураемся светлых причастий,
Спим спокойно в горящих домах,
Нас приметы спасут от несчастий,
И запасы с котами в мешках.

Наша вера не так уж и сложна
(смесь поверий – гремучий букет),
Нужно следовать ей непреложно
(И всегда будет сытный обед).

Про “тринадцать” прознав – отвернёмся;
Горе бабу с порожним ведром,
Оббегая, во след - чертыхнёмся,
Пальцы, крепко скрестивши замком.

Перекрестимся, сплюнув три раза,
Чёрных кошек вокруг обойдём,
На экзамен приходим, и сразу –
Пятачок под пятку кладём.

Нас согреет в банке заначка,
Плюс – в имущество вложенный куш,
Смысл жизни – простая задачка:
Колотить незадачливых груш.

Если горько нам – всем будет горько,
Мы заставим под дудку плясать,
И советов – не меньше махорки,
Дураков же – не меньше, опять.

Будем плакать, рыдать и скитаться,
Проклинать долговременья час;
Но как с жизнью предложат расстаться,
Станем слёзно молить – “не сейчас!”.

Доброту лишь себе прилагаем,
Мы её заслужили вдвойне,
И заслуг на весы полагая,
Носом тыкнем Судьбу; ведь не все

Достоинства наши
Перечислила гордость ещё,
И слова о себе будут краше,
Потому что, святое – “моё”.

Разве есть что в мире нужнее,
И важнее, привычнее нам;
Ради этой призрачной цели
Мы пройдёмся по всем головам.

Мы на смерть себе денег накопим,
А детей не устанем учить –
Чтобы меньше пришлось им работать,
И нигде не за что не платить.

Бескорыстие – блажь ненормальных,
Благодарность – пустой этикет,
Раздадим обещаний формальных,
Но до ваших проблем – дел нам нет.

Подозрение – заслужит просящий,
Осуждения – прощающий всем;
И завистливым оком глядящий,
Называет себя – бизнесмен.

Прослезимся, завидев сироток,
И копейку им в кружку кладём,
Мы – заслуженные доброхоты,
Добрых дел счёт дотошный ведём.

На коленях чина попросим,
Нам не стыдно шапку ломать;
Да, других мы при этом поносим,
Заведём чёрных списков тетрадь.

Ищем мягкое место ревниво,
Чтобы мягкому месту жилось:
Тихо, сытно, удобно, красиво,
Беззаботно, приятно спалось.

Кресло в трон превратится (возможно),
Почему бы и нет, чёрт возьми!
Нет достойнее нас (это важно),
А другие … (ну что ж - селяви).

Наш ответ – “это время такое”,
Наш привет – “что можете дать?”,
Мы на просьбу – “оставьте, пустое…”,
В благодарность – “а,… наплевать”.

“Что вы там говорили о Боге?
Ну и где?.. Покажите Его.
Да, и хватит торчать на пороге,
А не то – обозлюсь, и того…

Но не стойте, теперь уж садитесь,
Милость вам я сегодня явлю;
Ну а вы – изумлённо дивитесь,
Снизошел я до вас, и стою”.

Но минут ограничено время
(Это всё ж порядок такой)
Ведь на мне службы статское бремя
(Дорог мой титулярный покой).

(Вот, убогость в чины обрядилась) –
“Наконец то, дождался и я!
Как же так, такое случилось…”
(Вам в конверте “спасибо”, друзья!).

Мы сочтёмся, друзья не покинут,
Не оставят в тюрьме (тьфу, тьфу, тьфу) горевать
(А пока на общак я подкину),
Будем вместе теперь пировать.

Сколько лет, столетий проходит,
“Философия” снова – нова;
Грибоедов, Островский и Гоголь … -
Горе всем от такого ума.

Поспешим же скорей посмеяться,
А иначе – заплачем опять;
С дурашлёпством никак не расстаться,
Стоит ли – вновь бумагу терзать?

И язвительный смех, обличая,
Превращается в хохот толпы,
И сатира на страже “случайно”
Дезертирует в желчи кусты.

Всё течёт, изменяясь, по кругу,
Только пьеса та очень стара;
Расскажу Грибоедову – другу,
Как всплывает всё та же глава.

Как прислужников партия трётся –
Под вельможным престолом подстил,
Как бюджет в карманы раздаётся
(Справедлив кулуарный распил).

И не счесть процедур отмываний –
Денег, имени, взяток и мест;
Миллионных откатов для зданий, -
Где кому-то нечего есть.

Плетью бьёт философия горя,
Терпит обух в страданиях – розг,
В петлю смотрит “русская доля”,
Закипает в бессилии мозг.

Очень дорого платим за глупость,
Очень быстро забудем про счёт,
Очень дёшево сбагрим премудрость,
Очень долго жалеем просчёт.

Не устанем взывать мы к Фортуне
У корыта разбитого дна;
Иск предъявим Всевышнего судьям
За разбуженность ветхого сна.

Где инстинкты сменили разумность –
Там святое лежало в грязи.
Возомнившись, стояла безумность,
Правда – в цепи закована лжи.

Мы покойников славим годами,
А в живое вонзаем клинки.
Между храмами бродим стадами,
На погосте ложась под кресты.

С вожделением плоть поедая,
Братьев меньших мы любим душой;
Милосердия слезу утирая,
Услаждаем свой вкус ветчиной.

Пусть не думает кто-то сердиться –
“Ведь не мы убиваем зверьё!”,
Мех на плечи богато ложится,
Вновь прицелит рукою цевьё.

Трудно нам собеседников слушать
(Нужно - чтобы слушали нас)
Что в обед мы желаем откушать?
“Нам подайте меню тот же час”.

Вот, работа валится спудом –
“Разбирайте ж её поскорей!”
(Чашу трудного подвига – другу)
“Ну а нам – что полегче налей”.

Мы комфорт на божничку поставим,
Будем песни ему распевать,
Без поклонов его не оставим,
“Нам от жизни не должно отстать!”.

Сколько денег в карманах соседей –
Сосчитали все точно давно,
Ведь живём средь волков и медведей
(“Скажем коротко: люди – г…о”).

“Вот за что вы нас невзлюбили?
Как же можно такое творить!
Мухи нас опять облепили?
Это – мёд! Нас нельзя так судить!

Рассуждать вы не можете честно,
Мы вам прямо ответим в глаза –
Где находится то ваше место;
Водворитесь обратно назад!”.

Хамство с глупостью – верные слуги,
Самодурство у власти в чести;
Страхом держат коня те подпруги,
И тяжёлых побоев бичи.

Пир чумной выдаётся за праздник,
Труд рабочий проклятьем одет,
Демон страсти свободою дразнит,
Ложь даёт целовальный обет.

Гордый чин позабыл о сиротах,
За высокий забор прячет мзду;
Зависть врёт о комфортных мороках,
Хмель утопит в смердящем бреду.

То неверие пляшет глухое,
То горит в Преисподние костёр,
Пыли облако ходит слепое,
Пишет Рок на стене приговор.

Можно ли – судить за незнание,
Иль Судьбе предоставить решать?
Остаётся – лишь быть в покаянии,
Совесть всю из загона достать.

Но задача положена Свыше:
В каждом дне, распиная себя, -
Чтоб “моё” становилось потише,
Чтобы “наше” росло как семья.

Много хитрости в этом мУчении –
Прячут ложь за талмудами фраз,
Но Христа или Будды Учение
Разместится в ладони у нас.

[gog]

[Чантор]

Полустанок.

Тихо дремлет в ночи полустанок
На далёкой глухой стороне,
И маячит фонарь неустанно,
Колыхаемый ветром; в окне

Не погаснет огонь до рассвета
Где дежурный не спит на посту,
Он листает неслышно газету
Ждёт товарных составов к утру.

Лунный свет пробежался по рельсам,
Светофоров горящий рубин;
И окутанный мраком подлесок
Дополняет тревожных картин.

Время будто на месте застыло,
Бог забыл про глухой уголок;
Провода поют песню уныло,
Чёрным небом висит потолок.

Не дождёшься случайных прохожих
(Их здесь попросту нет никогда)
Полустанков на этот похожих
(В одиночестве ждущих, года)

Разметало по Свету не мало
Куковать по пустынным краям.
Им жалеть себя не пристало,
Подчинившись далёким судьбам.

Открывая зелёную улицу,
Полустанок в надежде ожил, -
Может сон неожиданно сбудется,
О котором давно уж молил.

Остановятся гости железные,
Оглядятся вокруг, не спеша;
Будет им он хоть чем-то полезным,
И растает от встречи душа.

Дрожью радость в земле протекает,
Полустаночный серый перрон, -
Завихрением привет посылает
Пробегающий лихо вагон.

Застучало сердечко стальное –
(На проход мимо скорый промчал)
И затихло то что-то живое,
И вокруг снова мир замолчал.

Лишь звенят эхом тёплые рельсы,
Провожая колёсный пробег;
И натужно кряхтели от веса
Стражи шпалы – пути оберег.

И закутанный шалью ночною,
Он всё также тихонько стоит, -
Поле грусти уснуло на воле,
Конь стальной не бежит, не свистит.

Одиночества всех полустанков
Вяжет рельсов железная нить,
По которой колёса стучали:
“Свет сердечный нам нужно хРА_нить!”.

[Чантор]

Наша философия “нашего”.

Где же наша загвоздка таится?
Чем же “наше” для нас тяжело?
Хочет “наше” с “моим” породнится?
Будет “наше” с “моим” – заодно?

Вроде тоже, да только не тоже,
Вроде так же, да только не так;
Кто же нам разобраться поможет –
Разобрать психологии брак.

Почему же всё так происходит,
В чём причина деления сего?
Как так – “наше” в “моё” не проходит;
Что тут “наше”, а что тут – “его”?

Может это проблема лишь в зрении?
Может нужно нам угол сменить?
Где падение равно отражению -
Там не нужно друг друга делить?

Вам не скучно читать стих унылый?
Дорогой мой читатель, для вас,
Я сменю сей напев заунывный
На другой, веселее, сейчас.
–––––––

Чтоб никто не мог сердиться,
Вам скажу, мои друзья –
(Пусть приходится стыдиться),
Это списано с меня:

Есть желание стремиться, нет желания достичь,
Есть желание учиться, но желаннее – учить.
Ум за разум выдавая, умных истин выдаём,
Всем советов предлагая, щедрыми себя почтём.

Объясним охотно сразу – что к чему зачем и как;
И сориночку из глаза мы расскажем, как убрать.
Отольются наши слёзы (Карма ведь поможет нам),
Разразятся Неба грозы по сектантским головам.

Мы Учение святое держим очень высоко,
Ведь нести людям Благое уж поверьте – не легко!
Встанем бойко на защиту Текстов верных (без ключа);
Ваша карта будет бита, наша Вера горяча!

Мы Огонь Пространства слышим, с нами все Учителя,
(Праной чистой только дышим), Правду миру говоря.
Красотой себя окружим, окультурились мы в ней;
Доброту и Свету служим, не жалея своих дней.

Да, жалеть себя не будем, воля наша – как кремень,
И основы жизни Будды – как на гвоздике ремень.
И Христа на шее носим, вспоминая всякий раз,
Мы Его опять попросим: “Господи, Помилуй нас!”.

Наша строгая диета очищение несёт,
Вегитариев котлета от астральных бед спасёт.
Мы общинники (в сознании), только трудно с вами жить,
Откажитесь от незнания! И давайте все дружить!

Но подводные течения (черти из иных миров),
Испытают вновь терпение светлых психо-докторов.
“Что вы строй нам поломали, и заразу занесли!
Вы, наверное, не знали, в грязной обуви зашли.

Как не стыдно, здесь иконы! Вы бранитесь прямо вслух,
Видно в вас давно вселился одержателя злой дух.
Уж поверьте, только благо искренне желаем вам;
Вот, параграфов навалом, прочитайте по главам.

Там же точно Написали (будто списано про вас);
Так вы это уж читали?.. (жалко, не дошёл рассказ).
Ладно, что вы там сказали? (мы внимательны сейчас);
Что мы этого не знали?.. Но ведь это не про нас!”.

Между правдой – полуправда, где тут правда – не поймёшь,
(Как у змея - ищем лапок, только лапок не найдёшь).
Мы ступени “хаты с краю” вроде как бы уж прошли,
И Учений всех с Огнями, вроде как бы уж нашли.

Осознали мудрость Свыше, сердце подсказало нам;
Стало “я” (чуть-чуть) потише, “наше” принесли в свой храм.
Запылавшие огнями, твёрдость духа надкусив,
Мы в сознание приняли Знаний тех императив.

Обличаем непорядок, (мы порядок наведём);
Сорняки уйдут из грядок, очищение ждёт Огнём.
Кстати, сколько наших в “нашем”? Миллионы, миллиард?
Мы – достойные на страже, Новой Эры дружный старт.

Допускаем, есть огрехи, (это временный изъян),
Нашим душам не помехи те ужимки обезьян.
Мы идём дорогой светлой, (но у каждого - своя),
Наша будет – неприметной, там ведь нет - “не вы, а – я”.

“Вот зачем вы нас корите за ударные труды?
Вот, попробуйте, войдите в наши чистые ряды!
Тяжесть наша – вам не снилась, не подъёмный крест несём,
(Сколько горя поглумилось); мы и вас от вас спасём”.

“Наше дело” ходит смело, дел у нас – невпроворот;
Пусть не быстро, но умело, начинаем поворот.
Расы новой мы побеги, наши корни – высоко,
Наши мысли – обереги, наша тайна – глубоко.

Мы, конечно, вас прощаем (Заповедано прощать),
И от всей души желаем – “вот, не надо нас стращать!”
(Но червяк внутри скребётся и покоя не даёт;
Поскребётся, поскребётся.., да пускай себе живёт).

“Интересно говорите,… Лучше мы расскажем вам,
(Потому что, знаем лучше) опыт, знаете, - не хлам”.
Все подводные каменья и растяжки нам видны,
И сирены песнопения нам вообще-то не вредны.

Мы вам скажем по секрету, не заглядывая в даль –
Это пусть Василий Тёркин претендует на медаль.
Нас тщеславие не греет, хруст купюрный не манит,
Наша аура белеет, нам Учение – Магнит.

Мы – отобранные зёрна, ждёт духовный нас отбор,
И теперь себе мы твёрдый – адвокат и прокурор.
Мы глядим из поднебесья на бредущие стада;
Льёт “Божественная Песня” на нас мудрые слова.

Ум кипит, кровь горяча, рубим головы сплеча.
Можем сто раз повторить: наше дело – победить.
Да, можно прежде обсудить, можно всё обговорить,
Но зато потом мы будем, - всех будить, будить, будить!

Вдруг почуяв боли тень, понимаем как – ступень;
Слышим мы, напрягши слух, - Музык Сфер (жужжащих мух).

Может, кто-то твёрдо скажет – “это всё не про меня”,
(Если даже Бог накажет) – “это всё не про меня!!!”.
Изворотлив ум лукавый, оправдает сам себя,
Как змеюка семиглавый, и не надо соловья.

Ум кидается словами, стрел в колчане – лексикон,
И стоит меж “я” и ”нами”, бьёт себе земной поклон.
Не отступит ни на йоту, в “моё” ”наше” обратя,
Знает он свою работу, доводов в нём словаря.

На заумные мучения (нет спасения ему)
Совершу без сожаления - отпевание уму.

Полумеру полагая, - половину обретём,
В полусвете пребывая, серый цвет приобретём.
Интеллектов спорт – борения: принимаем за служение;
Высекают "озарения" – лбами искры столкновения.
.....

Фу, за этим словопрением всё смешалось в голове,
Сам себя в стихотворении я запутал, - мрак везде.
Нужно ли мне ваше “наше”? Или пусть – “моё” со мной?
То есть, “ваше” – это ваше, “наше” же, – то, что со мной.

Это видно ум мой пляшет, словно зомби заводной.
Ох уж эта наша Раша, лучше был бы я – чужой.
Иностранцу было б проще, его “наше” далеко,
Его “наше” всё же слаще, он то знает – где оно.

Да, Платон бы нам ответил, Пифагор бы научил, -
Отделил от мух котлеты, логарифм такой решил.

Всё что “наше” – здесь не наше, “наше” в духе лишь всегда.
Миражами мир украшен, остальное всё – вода.
Нет в миру покоев сладких, будет скрежет тут и плач;
Нет дорог прямых и гладких, время тут – всегда палач.

Нет “моего” и нет “нашего”, к Богу есть только путь;
Но где найти – не спрашивай, (сам бы хотел взглянуть).
“Наше”, “моё” – углы зрения, Истина только одна;
(Будем ждать озарения); к Богу дорога трудна.

Сей вопрос удивительно сложен,
Каждый сам постижения предел.
Есть ответ? Или он – не возможен?
Может, кто-то ответить хотел?..
––––––––––––––––––––––––––

P.S. Неужели вы всё дочитали?
Мой читатель, я вами дивлюсь,
(Никакого терпения не хватит),
За растрату минут извинюсь.