Христианство и Гноcис

[Юрий Болотов]

Сообщение от Раб Божий Дмитрий

Я этого не говорил Впрочем, может быть в прошлой инкарнации...

[Раб Божий Дмитрий]

В продолжение разговора о гностицизме предлагаю отрывки об Оригене из главы "Церковь гонимая" книги прот. Александра Шмемана "Исторический путь Православия".

В гонении и соблазнах выковывается церковное сознание, укрепляется Церковь. И ничто не выражает лучше уже наступающей победы, чем тот первый расцвет христианской мысли, те первые побеги христианской культуры, которыми отмечен третий век. На первом месте здесь следует назвать Александрийскую христианскую школу и ее знаменитого учителя Оригена.
До третьего века христианская письменность либо носила характер “защитительный” - была направлена против ересей и язычества, - либо же состояла в простом изложении основных моментов церковного вероучения. Значение александрийской школы в том, что в ней впервые была сделана попытка продумать это вероучение, как целостную систему, выявить заключенные в нем истины, как источник мысли и знания.
...
Ориген сочетает в себе черты “героического” первохристианского периода с новым духом, все сильнее сказывающимся в Церкви. Христианин уже по рождению, он тем не менее больше всего вдохновлен идеалом мученичества и его “Призыв к мученичеству” написанный во время гонений Максимина (235 - 238 ), остается одним из лучших памятников первохристианства.
...
Очень молодым он принимает служение “огласителя”, состоявшее в объяснении писания новообращенным. Отдавшись ему целиком, он скоро приходит к мысли, что простого чтения Писания недостаточно. В его аудитории сидели философы, ученые, люди больших знаний. Христианское учение и, прежде всего, слово Божие нужно было объяснить им, как высшее Откровение, доказать им всю его глубину. Но для этого нужно использовать те самые методы, которыми пользуются в искании истины все философы, нужно овладеть их культурой. Школа Оригена быстро перерастает свое первоначальное назначение; она открыта всем желающим, это форум, где христианская мудрость сталкивается и борется с мудростью языческой. Но у Оригена христианская мудрость не просто отбрасывает языческую: здесь совершается первый перелом, первое принятие “эллинских ценностей” христианством, для обращения их на служение Христу. “Я хотел бы, чтобы ты употребил все силы твоего ума на пользу христианства, которое должно быть твоей высшей целью, - пишет Ориген своему ученику Григорию. - Чтобы достичь этого, я желаю, чтобы ты взял от греческой философии круг знаний, могущий быть введением в христианство, и те сведения геометрии и астрономии, которые могут послужить к объяснению священных книг; чтобы то, что философы говорят о геометрии, о музыке, о грамматике, о риторике, об астрономии - а именно, что они помощницы философии, можно было бы сказать и о самой философии по отношению к христианству”. Это означало “полный переворот по отношению к профанной культуре” (Даниелу), но, в отличие от гностицизма, не христианство в нем “подчинилось” эллинизму, а сам эллинизм провозглашался, как подготовка человеческого ума к приятию высшего Откровения, к постижению Писания.
Последний же смысл всякой науки, как и самого христианства, это постижение Слова Божьего. Все подчинено ему и нет меры погружения в его смысл. Но это постижение требует не только особой благодати, просветления ума молитвой и тела аскезой, но и подготовки научной. Сам Ориген изучил еврейский язык и проделал огромную работу по изучению Писания и сравнению всех его переводов; достаточно сказать, что в своих “Экзаплах” он переписал всё Писание шесть раз, в параллельных столбцах, приводя, рядом с еврейским оригиналом и его транскрипцией греческими буквами, все существующие греческие переводы его. В этой работе он применил методы знаменитой Александрийской литературной школы, занимавшейся изучением древне-греческой литературы и через него, они навсегда легли в основу христианского изучения Библии.
Но эта работа только подготовительная. Остается само толкование Писания и здесь также Ориген проложил “новые пути; в основе его толкования лежит церковное предание о духовном смысле Слова Божьего, раскрывающимся за смыслом буквальным. Ветхий Завет имеет в себе прообраз Нового, в Новом же Завете раскрываются вечные образы Церкви и христианской жизни. Иудеи не поняли образов своего Писания и отвергли Христа, гностики, не умея понимать их, отвергают Ветхий Завет, как откровение о злом и мстительном Боге. Но все образы стали действительностью в явлении Христа и потому только Он есть ключ к Писанию, точно так же, как только из Писания можно получить откровение о Нем. Ветхий Завет раскрывает Новый, а в Новом - грядущее Царство Божье, “когда будет Бог всяческая во всем” и все образы исполнятся в вечной Действительности.

[Раб Божий Дмитрий]

Заслуга Оригена в деле изучения и толкования Писания огромна. Если и до него, конечно, и проповедь и богословие в Церкви всегда основывались на Писании, именно он первый формулировал уже систематически “христоцентрическое” понимание Ветхого Завета, а в своих бесчисленных толкованиях на века опередил развитие церковной “экзегезы”. Но нельзя не отметить и опасностей, заключенных в его подходе к Библии. Опасность эта - крайний аллегоризм, благодаря которому каждое слово в Библии приобретает бесчисленное множество значений, иногда самых фантастических и неубедительных. Аллегоризм был в большой моде у александрийских языческих литературоведов и эта мода повлияла на Оригена. Современные ученые стараются, правда, разграничить в его толкованиях “типологию”, то есть искание истинных образов и духовных смыслов от “аллегорий”, то есть произвольного смысла, вкладываемого в те или иные события и слова и, по всей вероятности, Ориген сам сознавал это различие. Но на деле границу между двумя этими подходами провести трудно и “аллегоризм” останется надолго опасным учением в христианском богословии, часто подменяющим здравое и жизненное значение Слова Божьего риторическими ухищрениями.
Еще опаснее для будущего оказалось уже само богословие Оригена - его попытка построить систему христианского вероучения. Она заключена в его произведении “О началах”, дошедшем до нас только в позднем латинском переводе. Хотя он и утверждал, что единственным мерилом всякого богословия должно быть “правило веры” то есть Предание Церкви, на деле он не нашел того сочетания между Откровением и эллинской философией, в котором был бы преодолен изначальный “идеализм” греческого миросозерцания. Напротив, его система оказалась острой эллинизацией самого христианства: из нее выпало ясное учение о творении мира из Ничего, - ключ к всякой подлинно-христианской космологии, и всё своеобразие библейского понимания мира, как истории, как действительной, а не призрачной трагедии свободного выбора. По Оригену мир “развертывается” из Бога и возвращается в Него по некоему непреложному закону, в котором “растворяется” реальность зла, реальность свободы, реальность спасения. А так как в Боге всё вечно, то и сам этот круг миротворения вечен, вечно повторяется, завершаясь неизменно всеобщим восстановлением и спасением...
Свою длинную и праведную жизнь Ориген закончил исповедником: скончался от пыток и истязаний, полученных во время гонения Декия (250). Желание мученичества, не ослабевавшее в нем с детства, исполнилось. Если образ Оригена - необычайно привлекателен, пример - вдохновляющий, то богословие его, в конечном итоге, сыграет роковую роль в истории церковной мысли и многими скорбями преодолеет Церковь соблазны и опасности “оригенизма”.
С Оригена начинается медленное “воцерковление эллинизма”, борьба за его преодоление уже внутри Церкви, в этой борьбе основная тема следующих - византийских - веков церковной истории и, быть может, без “творческой неудачи” самого Оригена конечное торжество христианского эллинизма было бы невозможно.

[Кайвасату]

Справедливости ради, нужно упомянуть, что не все абсолютно идеи и учения гностиков признаются теософами и Агни-йогами.