«Его внешность была проста: немощный, маленького роста, с низким лбом с высокими висками, слегка кривым носом, с серо-голубыми, почти небесного цвета , блестящими глазами, подобным окнам в храме Соломона, короткой и жидкой бородкой, негромким голосом, но благородной речью, он был умерен в жестах, скромен в словах, терпелив при переменах, вынослив в страданиях, мягок сердцем». Так описывал Якоба Бёме современник. Как обычно сведения о подвижниках скудны, да и сами внешние обстоятельства его жизни мало что могут сказать о большой внутренней работе. Поэтому обратимся его к письмам.
Якоб Бёме родился в 1575 году в Силезии в городке Альт-Зайденберге. Его родители по одним источникам были крестьяне, по другим отец его был служитель церкви. Во времена Бёме Силезия была местом действия учеников Парацельса. В Герлице ценились труды Парацельса, сам бургомистр города считался последователем Парацельса. Родители видели, что слабое здоровье сына не позволит ему зарабатывать на жизнь крестьянским трудом, и потому побеспокоились выбрать тому ремесло и отдали в ученики сапожнику. Когда Бёме был ещё мальчиком, к нему подошёл незнакомец и сказал, глядя ему прямо в глаза: «Якоб, ты мал ныне, но ты изменишься и станешь большим человеком, - мужем, которому будет дивиться мир». Так к мальчику приходил Посланник Сил Света и вдохновил на будущую подвижническую работу , на служение Истине. 24-х лет Бёме оседает в Гёрлице, покупает сапожную лавку, женится и заводит четырёх сыновей. На 25-м году жизни ему было видение. Через слепящий блик оцинкованного сосуда он был всецело увлечён к самым глубинным основаниям, к центру тайной природы. Примерно так он описал воздействие Луча Твердыни Света, который призван был пробудить его чашу накоплений и направить к творчеству. После этого в течение 12 лет идёт накопление и осмысление духовного опыта. В 1612 году он в течение 5 месяцев пишет рукопись «Утренняя заря в восхождении, корень или мать философии, астрологии и теологии на верном основании, или же спасение природы, как всё было и как состоялось начало». Рукопись эта была опубликована после смерти Бёме, но слухи о ней далеко просочились в заинтересованную среду. Узнали о ней и церковники и допросили Бёме, строго-настрого запретив браться за перо. Пастор Рихтер публично обвинил Бёме в ереси. Бёме опасаясь за семью, соглашается с церковниками. Для 38-летнего Бёме начинается период испытаний. Он продаёт лавку и с женой начинает заниматься торговлей. Это даёт ему возможность разъезжать и встречаться с единомышленниками. В 1620 году Бёме так пишет о свои переживаниях : «Хотя после преследования я и принял решение не делать ничего впредь, но послушно соблюдать тишину Божью, а чертей оставить вместе с их издёвками, всё же я порой восставал против него (т.е. внешнего человека) , и то, что я тогда выстрадал, едва можно отныне высказать… Мой внешний человек не хотел отныне писать». Но он не смог жить так: «Со мной случилось то, что бывает с зерном, которое посажено в землю и прорастает в любую бурю и непогоду, вопреки всякому разумению… И мой внутренний человек был вооружён и даже получил ценного вождя, ему я отдал всё моё разумение и при этом ничего не придумал и не оставил разуму из того, что хотел писать, за исключением того, что показывал мне дух словно бы в большой глубине тайны в несчётном множестве, но без моего достаточного разумения». Разум, который выполняет у Бёме функцию внешнего человека, теперь полностью подчиняется духовному руководству. И Бёме начал писать свой многотомный труд «Аврора», заключающий в себе накопленный за эти годы его духовный опыт. На что жил Бёме, когда писал свои увесистые тома? Он вынужден был искать поддержки у заказчиков своих рукописей. Вот что пишет он своему корреспонденту: «…Раньше я обходился одним мешком репы у юнкера, которого Бог так благословил, что одну я оставил для него самого, уж очень она мне показалась хорошей. И если юнкер готов оказать мне такую услугу, то пусть пожалует один мешок, чтобы мне не тратить денег, тогда я смогу возделывать своё дарование, так как время бедных весьма скудно, и я теперь почти всё своё время посвящаю службе моим братьям, которым я с сердечной охотой даю то, что растёт в моём садике, и теперь ищу свои перлы в большом усердии, чтобы служить моим братьям». В это время шла тридцатилетняя война со всеми присущими войнам бедствиями. Следом за «Авророй» Бёме пишет «Описания трёх принципов Божественной сущности», которые сводятся в происхождению вечного рождения Триипостасного Божества, и как им были сотворены ангелы, а также небо, звёзды, стихии со всякой тварью, что живёт и летает, равно и человек: как и ради чего он сотворён, и как он из райского величия пал к гневную ярость, и как он в своём первом начале умер смертью, и как ему вновь помогли, а также что такое гнев Божий, что такое смерть, дьявол и ад, как человек всё же в вечном покое и радости выстоял , о том, как в этом времени имеет начало и конец и как всё приводится в движение и чем, наконец, всё завершится». В течение с 1621 по 1624 годы Бёме шесть раз путешествует по Силезии, имея целью встречи со своими единомышленниками, проводит даже публичные выступления. К нему за советами обращаются алхимики, жаждущие изобрести философский камень мудрости, и Бёме пытается им помочь, насколько в его силах. В 1624 году появляется книга Бёме «Путь к Христу», которая вызывает новые нападки церкви. Интерес к книгам Бёме возбудился необычайный. Дворяне, учёные, простые люди все хотят читать Бёме. Уже при дворе короля интересуются автором и его творчеством. Все нападки церкви не ожесточают Бёме. Он видит в своих преследователях Молот Божий, который придаёт необходимый размах воздействию его книг и его писательской деятельности. «Его хула (пастора) была моей силой и моим ростом. Его преследования растили мою жемчужину. Он сам извлёк её и открыл публике». Бёме едет за поддержкой от нападок церкви во дворец в Дрезден, но ничего не добивается. В 1625 году он смертельно заболевает и умирает со словами: «Теперь я отправляюсь в рай». В своих работах Бёме не раз касается природы своего духовного видения. «Ты не должен думать, что я восходил на небо и списанное видел плотскими глазами». «Частично наша жизнь это постоянная борьба с дьяволом. Однако, когда он побеждён, небесные врата моего духа отверзаются. Тогда дух видит божественные и небесные существа, но не в теле, а в колодцах сердца сверкает молния, освещающая чувственность мозга, в котором созерцает дух». Ему была показана «лестница Иакова, по которой я поднялся до неба». Как пишет сам Бёме, «он искал сердце Христова», а ему были «раскрыты врата, так что я в течение четверти часа увидел и узнал больше, чем если бы провёл многие годы в высшей школе, я был поражён и недоумевал, что со мною произошло, но в сердце своём хвалил Бога. Ибо я увидел и узнал сущность всех существ, основание всякой бездны; то есть рождение Святой Троицы, происхождение и изначальное состояние мира». Бёме всю жизнь прожил между молотом и наковальней: снизу его подпирали суровые житейские обстоятельства, закалили нападки пастора и тёмной толпы, а сверху над ним довлела Божья Воля. Об этом он писал так: «Я беру Небо в свидетели, что делаю лишь то, что должен делать, ибо дух побуждает меня к этому, ибо я полностью пленён им и не могу от него защититься; таков я буду и впредь, чтобы мне ни пришлось в связи с этим пережить». Природа Бога открылась Бёме как «любовное жжение» и как «гневный огонь». «Этот огонь есть откровение жизни и божественной любви, посредством которого божественная любовь нисходит пламенем единства и обостряет себя как любовь». Бёме восстановил женскую ипостась Бога, что было всегда присуще всем древним религиям и народным представлениям, в которых Богу всегда сопутствует супруга-Богиня. О природе мире Бёме говорил, что мир это большая тайна. Он знает, что человек и ангелы есть органы познания Божества. Земля есть поле борьбы между добром и злом, светом и тьмой. Бога нельзя мыслить иначе, «чем в качестве самого глубинного основания всех вещей, и всё же помнить, что Он не может быть определён до конца, даже если мы охватим взглядом всё сотворённое Им». «Бог и есть сам всё живое». «А глубину Бога не может измерить никакая тварь». «Человек это прообраз соединения всех трёх принципов, не только в пределах природы звёзд и четырёх элементов внешнего мира, но и в пределах внутреннего духовного мира. В конечном счёте человеческое тело это комплекс существ всякой сущности». В жизни Бёме был достаточно робким человеком, его легко было запугать, но когда ему доводилось декламировать свою духовную программу, он неузнаваемо преображался: он был достаточно дерзок, когда чувствовал, что служит Богу и своему делу. Тогда многие его высказывания приобретают характер протеста против существующих церковных установлений. Он прекрасно понимает, что «этого ещё мало, что мы ходим в церковь и принимаем причастие». Он говорит о существовании «правильной веры» в отличие от установившейся исторической. Правильная вера есть сила духа, в ней «огонь божественного слова, который горит и светит, который от Бога… Этот жгучий огонь пламенная любовь Бога, которая вырывается наружу и свершает дело». Вся жизнь Бёме это свидетельство духа , которому он посвятил свой голос и своё перо. Жизнь и труды Бёме оказали большое влияние на последующие философско-религиозные изыскания. Многие и философы, и учёные, и теологи, и поэты все пошли в обучение к сапожнику. Его труды определили духовную атмосферу от 17века до 19-го и даже 20-го вв. Просвещение и рационализм вынуждены были считаться с Бёме, дабы не обнаруживать своего невежества. Даже Декарт и Лейбниц не смогли игнорировать Бёме. Гегель и Гёте неоднократно обращались к трудам Бёме. Необыкновенная была популярность Бёме в России. Выдающиеся мыслители Бердяев и Соловьёв впитывали в себя идеи Бёме. На совершенно новом уровне труды Бёме были развиты в «Тайной Доктрине» - ведь источник знаний един. И когда мы обращаемся к трудам Е.П.Б. , мы не должны забывать её предшественника Якоба Бёме. Ярчайшим свидетельством «делимости Духа» можно считать явление одновременно двух великих людей Дж.Бруно и Як. Бёмэ. Но неумолимые факты в данном случае свидетельствуют, скорее не о делимости Луча, но о перенаправлении Луча с уходящего из жизни Дж.Бруно на ещё молодого Як. Бёмэ. В данном случае мы видим, что работа Уч.Илл. бала продолжена в другом теле и с иными внешними данными. Даже внешне они разнились бесстрашный и страстный борец Джордано и робкий, но настойчивый Якоб… Конечно, символично, один философ мужественно взошёл на костёр, в это время в Германии получил озарение другой человек, простой сапожник, ставший светочем своего времени и даже повлиявшим на мировую политику именно на трудах Бёме возрос немецкий философ 18-19 века Гегель, и в свою очередь на его трудах вырос марксизм. Научная философия, опиралась на строгие законы Природы, и поэтому «Диалектизм» являлся верным знаменем для революционеров 19-20вв. Пусть даже и без веры в Бога, но принципы были верны. И потому именно прав был и В.И.Ленин сказавший, что «учение Маркса всесильно потому, что оно верно». По «Р.Э.» о Якобе Бёмэ: «Приблизительно в те дни, когда родился первый сын, т.е. около 29.01.1600, пережил первое мистическое видение (был «увлечён к центру тайной природы») и с тех пор имел их регулярно. Как раз в это время, 17.02.1600 , был сожжён Джордано Бруно воплощение Уч.Илл. Учитывая, что именно в Германии Бруно был лучше всего принят со своим Учением, естественно, что именно сюда он перенёс фокус своего Луча после того, как его писательская работа была грубо прервана инквизицией». Можно считать его (Бёмэ) и теософом, чему дополнительным знамением можно видеть ключевую для важных начинаний и Блаватской и Рерихов дату 17 ноября (а он в этом день ушёл в мир иной). Термин «теософия» присутствует даже в названии его книг. Блаватская так и именовала его «выдающимся Теософом».» (Доп. Ред.)
Для начала, был ли Ньютон первым, кто открыл ее? В «Athenaeum»'e от Янв. 26-го 1867 г. имеются несколько любопытных сведений по этому вопросу. Там говорится: «Положительные доказательства могут быть приведены в пользу того, что Ньютон все свое знание Тяготения и его законов заимствовал от Бёмэ, для которого Тяготение или Притяжение было первым свойством Природы... ибо его система (Бёмэ) являет нам внутреннюю суть вещей, тогда как современная наука довольствуется рассматриванием их внешней стороны.» И еще: «Наука электричества, не существовавшая в то время, когда Бёмэ писал, предначертана в его писаниях. Бёмэ не только описывает все ныне известные явления этой силы, но даже дает нам происхождение, зарождение и рождение самого электричества.» Таким образом, Ньютон, чей глубокий ум легко читал между строк и проникал в духовную мысль великого Провидца, в ее мистическом изложении, обязан своим великим открытием Якову Бёмэ, питомцу Гениев, Нирманакай'ев, которые охраняли и направляли его, и о ком автор статьи так справедливо замечает: «Каждое новое научное открытие подтверждает его (Бёмэ) глубокое и интуитивное прозрение в самые сокровенные процессы Природы.»
__________________ Иерархия, 413 ... Мы оберегаем лишь на правильном пути.
НАУКА И МЕТАНАУКА Л.В. Шапошникова Знание и познание есть основные составляющие обширного пространства человеческой культуры. То и другое не тождественные понятия. Если знание представляет собой определенный объем информации, которая тем или иным способом попадает в культурное поле конкретной эпохи и конкретного пространства, то познание – это проявленное знание, знание активизированное, систематизированное и объясненное. Знание может быть случайным, неупорядоченным, разбросанным, познание же – это всегда система. За всю историю человечества мы сталкиваемся с самыми различными системами познания, с разными способами этого познания. В пространстве и времени XIX–XX вв. сформировались и получили относительное завершение два главных направления в познании: научное и вненаучное. Под научным имеется в виду прежде всего эмпирическая материалистическая наука и ее экспериментальный способ познания. Так называемое вненаучное направление объединяет самые разные способы познания, но имеющие общие принципиальные особенности. Вненаучный способ познания формировался в течение ряда тысячелетий и развивался через человека, через его внутренний мир. Иными словами, этот способ существовал в духовном пространстве, границы которого много обширнее, чем те, которые имела эмпирическая наука, действовавшая в трехмерном поле плотной материи. Природа духовного пространства определила и особенности этого способа познания, основным методом которого было умозрение, или умозрительное действие. Научный же способ познания был всегда ограничен экспериментом. И хотя тот и другой способ имели общий источник возникновения и взаимодополняли друг друга, наука не брала в расчет вненаучный способ познания, высокомерно отворачивалась от него, забывая о том, что оба они были птенцами, вылетевшими из одного гнезда. А если продолжить это «птичье» сравнение, то следует сказать, что вышеупомянутая птица познания со временем разделилась надвое, и у каждой из них оказалось по одному крылу. Поэтому ту и другую порой уносило с правильного пути, а однокрылый их полет был драматичен и мучителен. До сих пор в нашем образованном и грамотном мире вненаучный способ познания характеризуется такими определениями, как эзотерика, оккультизм, мистика и прочее. Ни одно из этих названий не дает ясного представления о самих знаниях и путях их получения, а, скорее, способствует различного рода непониманию и мифам. Если отбросить эти архаические термины и понятие «наука» взять в качестве основного, то такую систему познания можно было бы назвать сверхнаукой, или метанаукой. Этот метанаучный способ познания весь пронизан космизмом. И мифологическое сознание, и религиозное в своем творчестве имели связь с Богом, Высшим, Космосом. Слова могут быть самыми разными, но космическое содержание их оставалось одним и тем же. Пришедшее им на смену научное мышление было лишено подобных связей, а следовательно, и соответствующих методологических установок. Идущая из глубины веков метанаучная система познания сохранила свои накопления в основном на Востоке, наиболее древней в культурном отношении части нашей планеты, и укрепилась затем и на Западе. Она не имела отношения к эксперименту как таковому, а пользовалась свидетельством или информацией, шедшей через духовный мир человека из пространства инобытия, или, другими словами, из пространства материи иных состояний и измерений. Информация эта обладала одним важным качеством – она намного опережала сведения, полученные в результате эксперимента, и во многих случаях имела профетический, или пророческий, характер. На основе этого создавалась философия, в которой метод свидетельства имел концептуальное значение и нес в себе формообразующее начало. Такие явления, как сны, видения, информационные образы, идущие из Космоса, – все они относились к свидетельствам, ибо, несмотря на субъективный канал взаимодействия, носили вполне объективный и даже практический характер. Подобные знания отрицались не только наукой, но и церковью, несмотря на то, что последней были хорошо известны видения и пророчества святых. Сюда же следует отнести и искусство. Являясь самой таинственной областью человеческого творчества, искусство более, чем другие области, связано с инобытием, откуда, собственно, и идут к человеку творческие импульсы красоты и образцы гносеологической информации. Уровень свидетелей и их работ был разный, но среди них хотелось бы отметить труды немецкого философа Якоба Бёме (1575–1624). Его работа «Аврора, или Утренняя заря в восхождении» дала пример смелой диалектики (мир как движение и соединение противоречий), улучшила наше понимание реального Космоса и была впоследствии использована представителями немецкой классической философии Гегелем и Фейербахом. Ф.Энгельс назвал Бёме «предвестником грядущих философов» [1, с. 574]. Несмотря на это, произведения Бёме в советское время были запрещены, а церковь еще при жизни философа прокляла его «Утреннюю зарю». Свидетельства Бёме об устройстве Вселенной намного обогнали не только тогдашнюю науку, но и современную нам. Из того, что он увидел духовным взором, следовало, что человек идентичен Космосу, а человеческое сердце – центр мира. В то время ни наука, ни теология подобного не утверждали. И можно удивиться проницательности Ф.Энгельса, который, нисколько не сомневаясь, включил знания Бёме в будущую философию, изменения которой, по всей видимости, интуитивно предчувствовал сам. Бёме дал уникальные свидетельства о важнейшем месте человека во Вселенной. Уровень Бёме как свидетеля был много выше уровня его современников, которые, возможно, и не подозревали о существовании подобных свидетельств. Разъединение систем познания на научную и вненаучную, или метанаучную, было столь же неплодотворным, как и разделение духа и материи, хотя бы и условное. К XX веку такие разделения если не полностью заблокировали движение науки, то во всяком случае закрыли дорогу к правильному осмыслению открываемых явлений...
НАУКА И МЕТАНАУКА Л.В. Шапошникова Разъединение систем познания на научную и вненаучную, или метанаучную, было столь же неплодотворным, как и разделение духа и материи, хотя бы и условное. К XX веку такие разделения если не полностью заблокировали движение науки, то во всяком случае закрыли дорогу к правильному осмыслению открываемых явлений...
Кстати можно отметить, что последствия этого разъединения как тенденции мирровозрений актуальны и сейчас. А может быть именно сейчас этот сценарий должен разрешиться.
Тоже так думал... но вот письмо.. "18.11.1935 Е.И.Рерих Р.Я.Рудзитису …Конечно, древние оккультные школы являлись отделами Великого Братства. В древнейшие времена среди Посвященных[6] таких школ можно было встретить великие воплощения семи Кумар, или Сынов Разума, или Сынов Света. Так, Озирис, Орфей, Гермес, Зороастр, Кришна (Великий Учитель М.); Иисус; Готама Будда и Платон; Пифагор (Учитель К.Х.) и Ямбликус, или Яков Бёме (Учитель Илларион); Лао-Цзы, или Сен-Жермен (Учитель Раккотци) и т.д. были этими Великими Воплощениями."
Правила форума
Справка
Расширения
Якоб Бёме 
Линейный вид
