Неличное творчество.

[Kim K.]

Он же:

В хрустальный шар заключены мы были,
и мимо звезд летели мы с тобой,
стремительно, безмолвно мы скользили
из блеска в блеск блаженно-голубой.
И не было ни прошлого, ни цели;
нас вечности восторг соединил;
по небесам, обнявшись, мы летели,
ослеплены улыбками светил.
Но чей-то вздох разбил наш шар хрустальный,
остановил наш огненный порыв,
и поцелуй прервал наш безначальный,
и в пленный мир нас бросил, разлучив.
И на земле мы многое забыли:
лишь изредка воспомнится во сне
и трепет наш, и трепет звездной пыли,
и чудный гул, дрожавший в вышине.
Хоть мы грустим и радуемся розно,
твое лицо, средь всех прекрасных лиц,
могу узнать по этой пыли звездной,
оставшейся на кончиках ресниц...
1918, Крым

[Suny]

Будь всесилен, как маг, проживи сотни лет,
-В темной бездне веков не увидят твой свет.
Лишь в легендах порой наши судьбы мерцают,
Стань же искрою счастья средь этих легенд!

Омар Хайям

Переводчик: Б.Голубев

http://hayam.spinners.ru/

[ллр]

Поэза сострадания

Жалейте каждого больного
Всем сердцем, всей своей душой,
И не считайте за чужого,
Какой бы ни был он чужой.

Пусть к вам потянется калека,
Как к доброй матери – дитя;
Пусть в человеке человека,
Увидит, сердцем к вам летя.

И, обнадежив безнадежность,
И возлюбя и все простив,
Такую проявите нежность,
Чтоб умирающий стал жив!

И будет радостна вам снова
Вся эта грустная земля…
Жалейте каждого больного,
Ему сочувственно внемля.

И.Северянин.

[ллр]

Величье мира – в самом малом.
Величье песни - в простоте,
Душа того не понимала,
Нераспятая на кресте.

Теперь же, после муки крестной,
Очищенная, возродясь,
Она с мелодией небесной
Вдруг обрела живую связь.

Освободясь от исхищрений
Когтистой моды, ожил стих -
Питомец чистых вдохновений
И вешних радостей живых.

И вот потек он ручейково,
Он бьет струей поверх запруд,
И нет нигде такой оковы
Зальдить ручей - мой вольный труд.



И.Северянин

[ллр]

Я расскажу тебе, любимая, о мире,
О тех краях, где я когда-то побывал.
О вечерах, что я провел в своей квартире,
Где дни и годы я о жизни размышлял.

Я говорю сейчас об этом очень просто,
Преодолев свои сомнения, печаль,
Один лишь раз, увидев радужные звезды,
Что так манили в удивительную даль.


Я расскажу тебе свои былые тайны,
Что сокрывались в уголках моей души.
Пусть иногда кажусь я тихим и печальным,
Но ты судить по тем мгновеньям не спеши.

Ты огляди меня всего, пойми всецело.
Я не герой, и я не строю баррикад.
Но движет мной вперед Божественное дело,
И я тружусь, взамен не требуя наград.


И пусть мой труд пока не всем еще заметен,
Я не бегу и дней своих не тороплю.
Но знаю: скоро на Земле родятся дети
С тобою наши – та, которую люблю.

И ты меня не забывай, не верь потерям,
Не верь молчанью и усталости моей.
Я тоже раньше всем предчувствиям не верил,
Теперь же знаю, что я часть души твоей.

Твори, любимая, свои произведенья.
И пусть я сразу разглядеть тебя не смог,
Но я признаюсь, что в счастливое мгновенье
Приду в Твой Дом, переступлю через порог.


С Великой Радостью пойду с Тобою рядом!
С одной любовью, сотворяя Новый Свет.
Так пусть звучат сердца Величественным Ладом,
И тот вопрос, что был в веках - найдет ответ.

Елена Овсянникова

[Нада]

Уолт Уитмен
Серый и хмурый стан, за час до рассвета
( Перевел К.С. Фарай)
Серый и хмурый стан, за час до рассвета
Я вышел из палатки, гонимый бессонницей,
И спустился по узкой тропинке, ведущей к полковому госпиталю.
Там три фигуры, распростертые на носилках,
Три бездыханных тела, оставленных в тишине
Увидал я, и каждое было одеялом накрыто,
Светло-коричневым шерстяным одеялом,
Тяжелым и пыльным, обворачивающим все.
Бесшумно подкрался я, и застыл, потрясенный.
Потом с лица одного из них стянул одеяло:
Кто ты, мудрый седоволосый старик,
С глазами, что потонули в морщинах?
Кто ты, мой старый товарищ?
Медленно и не дыша, приблизился я ко второму -
Кто ты, мой возлюбленный сын, с румянцем еще на щеках?
Третий - не стар и не юн, со спокойным лицом,
Подобным мутно-желтой слоновой кости.
Человек, мне кажется, я знаю тебя, - в твоем лице признаю
Черты самого Христа. Бездыханный
Божественный брат, здесь опять он лежит.

[Нада]

Уолт Уитмен «Я НЕ ДОСТУПЕН ТРЕВОГАМ»

Я не доступен тревогам, я в Природе невозмутимо спокоен,
Я хозяин всего, я уверен в себе, я среди животных и растений,
Я так же восприимчив, податлив, насыщен, молчалив, как они,
Я понял, что и бедность моя, и мое ремесло, и слава, и поступки мои, и злодейства не имеют той важности, какую я им придавал,
Я в тех краях, что тянутся до Мексиканского моря, или в Маннахатте, или в Теннесси, или далеко на севере страны,
На реке ли живу я, живу ли в лесу, на ферме ли в каком-нибудь штате,
Или на морском берегу, или у канадских озер,
Где бы ни шла моя жизнь, - о, быть бы мне всегда в равновесии, готовым ко всяким случайностям,
Чтобы встретить лицом к лицу ночь, ураганы, голод, насмешки, удары, несчастья,
Как встречают их деревья и животные.