О Рыцарях-магах

[ninniku]

- Как ты это делаешь? Угадываешь Мечты людей?
- Я не угадываю. Просто смотрю вам в глаза и слушаю себя. Моя Мечта безбрежна. В ней всему находится место. Я посмотрел в глаза твоему собеседнику и вспомнил про Замок. А посмотрел тебе в глаза и увидел… Ну, ты и сам скоро увидишь, - пока Художник говорил, он рисовал что-то на небольшом листике бумаги разными мелками. Командир не мог рассмотреть и ему было очень любопытно. Он перебирал свои мечты и в общем-то не находил ничего такого, что могло бы его удивить. Как-то получалось так, что он и не мечтал вроде бы. Всегда знал, чего ждать следует, а чего нет. Чего хотел, того добивался, а чего не мог добиться, о том и не думал совсем.
- А я тоже узнал тот Замок. Мне показалось, что видел его когда-то..
- Да, видел. Это и был мир твоей Мечты, но ты оставил его и забыл. Я всегда вижу тех, кто побывал в Странствующем Замке.
- Почему же я оставил его?
- Мечта появилась другая, шире, красивее и она поманила. Теперь Замок лишь забытая часть твоей Прекрасной Мечты, лишь маленькая часть твоего Мира.
- Странно ты говоришь о Мечте, как будто она целый мир, но это лишь желание. Кто-то мечтает о любви, кто-то о деньгах и власти, кто-то о здоровье. Это лишь то, чего им в жизни не хватает... А у меня есть все, чего я хотел.
- Не все. Да и Мечта – это не желание вовсе. Это то, ради чего ты живешь, это ЗОВ в сердце твоем. И ты не хочешь этого вовсе, а стремишься и ждешь. Видишь ли, когда мы желаем, то именно так, как ты сказал, того чего не хватает. А когда мечтаем, то ВСПОМИНАЕМ. О том, что суждено нам, о том, куда идем и, что ищем, и что ждем. Мечта – это далекая, зовущая нас цель. Она часть Вечности. Можно быть гостем у неё, но нельзя ей обладать.
- Красиво ты говоришь. Но в жизни как-то не так. Получается, что Мечта у всех одна? И у нас и у тех, кого мы идем убивать сейчас…
- Знаешь, а если бы вы сошлись сейчас возле этого костра, сели бы и поговорили о том, о чем мечтаете… сами бы убедились, что мечты у вас общие, похожие и Великая Мечта человечества вмещает их все.
- Почему же мы тогда идем убивать друг друга?
- Сложно сказать, почему так всегда происходит. Они думают, что Мечту можно завоевать, что она стоит любой цены и цены крови в том числе. А вы.. Вы просто идете выполнять свой долг. И ваши мечты тут не при чем.
- И кто же прав?
- Правы по-своему все. Они жертвуют во имя своей Мечты, а вы во имя долга. И то и другое – достойная жертва.
- Странные твои слова, хорошо, что их не слышат мои воины.
- А если бы и услышали, это их не поколеблет. Разве что милосердие коснется их сердец и, может быть, они пощадили бы своих врагов.
- Как можно выиграть бой, если думаешь о пощаде врагу?
- Не знаю, тебе виднее. Может быть ты и прав. Вы победите, в вас чувствуется сила правды и правота вашей силы. Только победа не принесет ни радости, ни мира в ваши сердца. Боль её останется навсегда.
- В этом ты прав. Мы идем, закрыв сердца и стиснув зубы до скрежета. Так будет и в бою. Но мы не будем их щадить, как они не пощадили бы нас. А если их Мечта требует кровавых жертв, то мне такая мечта не нужна. Пусть они будут первыми и последними её жертвами. Мы не оставим в живых никого и пусть их мечта умрет вместе с ними. Мы будем носить эту боль в себе, до конца наших дней. Но если потребуется, мы вновь и вновь встретим эту кровавую мечту своими копьями.
Командир разошелся, что редко бывало с ним. Он вдруг почувствовал ненависть к тем, кого шел убивать. И он понял, что ненавидит их за то, что они вынудили его и бойцов это делать.
- Ты прав, конечно. А они заблуждаются. Они думают, что Мечта требует жертв. И так и будет. Они и станут жертвами. Только вот Мечта тут не при чем. Она останется той же прекрасной и далекой, какой была и есть. И когда настанет срок, ОНА придет к людям. И не потребует никаких жертв. Лишь бы они помнили, а они будут помнить. Потому что память об этой Жертве переживет века.
Тягостно стало Командиру на душе. Он увидел правоту Художника. Конечно, сейчас они победят. Он не сомневался. Их наградят и прославят. Но пройдут годы и все может измениться. И память людей сложит песню о тех, кто пал в бою за свою Мечту. А ему и его бойцам останется одно осуждение. Он произнес эти мысли вслух и вдруг подумал, что у него нет выбора. Потому что любой иной выбор будет предательством. И он вспомнил Камни имперской дороги. То странное чувство Свободы, которое напомнили они. На мгновение ему захотелось вновь её пережить, уйти от сужденного ценой своей жизни.
- Не нужно этого. Этот бой лишь часть сужденного, уклониться от него сейчас – значит уклониться от своей Судьбы. А это самый бессмысленный выбор, какой только может быть, - Художник словно прочитал его мысли.
Он закончил рисовать и протянул ему рисунок.
Командир машинально взял, но мысли его были прикованы к последним словам Художника, и он смотрел какое-то время на рисунок, не воспринимая его. Но потом сосредоточился и увидел облик девушки. Её тонкое, прекрасное лицо смотрело на него синими, бездонными, принимающими все глазами, полными неизбывной грусти. Золотые волосы развивал ветер со спины. Одна прядь волос закрывала левую половину лица так, что видны были лишь глаза, часть тонкого носа и уголок нежных губ. Плавный изгиб правой половины лица, тонкие, взлетающие вверх брови были удивительно знакомы, очень близки и тревожили сердце, которое вдруг взорвалось теплой волной любви. Это была ОНА. Командир ни минуты не сомневался.
- Как ты узнал? Как смог увидеть, если я сам не видел её никогда?
- Но ты узнал, - Художник улыбался, - Я, когда посмотрел на тебя в первый раз, вдруг вспомнил свою первую любовь. Она выплыла из глубин моей памяти, и я понял, о ком ты мечтаешь. Я ведь пытался нарисовать свою Любимую, но рука сама изменила черты и получилось другое лицо, которого я не видел никогда. Но вот ты вспомнил. Вспомнил свою Мечту. Это и есть твоя зовущая Мечта. Ради неё стоит терпеливо исполнять свой долг, чтобы дождаться Сужденного! Хотел бы я быть на твоем месте, как ни странно звучат эти слова….

Командир бережно прижал рисунок к своему сердцу. И в этот момент нестерпимо заболел палец, на котором было кольцо Императора. Заболел так, что руку свело от боли и она обвисла плетью. На сердце легла какая-то тень обреченности и он сказал:
- Знаешь, каждая пролитая кровь, каждый убитый мной человек накладывает отпечаток тени на мое сердце. И иногда мне кажется, что если настанет день нашей встречи, я подойду к ней с каменным сердцем. И тогда лучше бы её не было…
- А разве то, что ты до сих пор делал, ты делал с ненавистью? Разве есть твоей совести в чем упрекнуть тебя?
- До сих пор этого не было. До сих пор это были бандиты. К ним не было жалости, но не было и ненависти. Они сами избрали свой путь и знали, что рано или поздно он именно так и закончится. А сейчас, чувствую, что ненавижу…
- Ненавидишь за то, что они вынудили тебя это делать. Но и это зря. Они тоже выбрали свой путь и другого завершения им тоже ждать не приходится. Они идут с горящими глазами воевать за свою мечту и тоже приготовились к гибели. Ты и твои воины – лишь карающая рука Судьбы. Вот ты молчишь… Понимаешь… Делай то, что ты должен делать. Но пусть то, что ты сделаешь, никогда не коснется твоей Мечты. Обереги её. И уберегись от ненависти. И когда придет срок, ты будешь готов.
Командир задумался. Он понимал правоту этих слов. Он выполняет свой долг. Они идут за своей мечтой. Судьба сведет их на поле брани. В иных условиях интересно было бы с ними поговорить, поспорить. Но они сами выбрали жестокий путь. И Империя дает им такой же жестокий ответ. И чувства Командира никого не интересуют. И какой в них тогда прок?
- Спасибо тебе, Художник Мечты. Никогда я не встречал людей, подобных тебе. Ты не только напомнил мне о моей Мечте, ты успокоил мою душу. Мне тяжко сейчас, как никогда тяжко. Но в твоих словах звучит Высшая правда. Я постараюсь внять твоему совету. Сейчас мы расстанемся и больше не свидимся никогда. Чем могу отплатить тебе за твою помощь?
- Мне не нужна плата. Мечта может быть лишь подарена. Нельзя требовать за неё плату.
- Хорошо. Я сам решу, как выразить мою признательность.
Командир кликнул вестового и приказал принести мешок с продуктами, теплый свитер. Все это он отдал Художнику, не смотря на его возражения. Потом достал из своей полевой сумки знак и отдал со словами:
- Этот знак убережет тебя. Показывай его любым воинам и полицейским, которые попытаются задержать тебя. Но береги его от повстанцев. Иначе они убьют тебя. Лучше выбрось подальше, если увидишь их. А теперь… Прощай. Тебя проводят немного. Но иди на запад или на север. Там нет войны. Здесь тебе делать нечего. Здесь теперь не время Мечте. Скоро здесь будет пир тьмы.
Художник молча поклонился и сопровождаемый вестовым скрылся за земляным валом. А Командир ещё раз посмотрел на дорогое ему лицо на рисунке и, обернув в чистый марлевый бинт, спрятал его в боковом кармане полевой сумки. Чтобы не видел никто.

[ninniku]

Командир ошибался, когда подумал, что скрыл рисунок от посторонних глаз. Далеко от него в тот самый момент, когда он рассматривал его, Сестра быстро взяла лист бумаги и высыпала на него порошок графита, потрясла лист, равномерно распространив его по бумаге и, положив на стол и протянув над ним руку, закрыла глаза и сосредоточилась. Графит под воздействием её мысли и магнетизма, исходившего от руки начал группироваться, образуя черты лица. Через несколько минут был готов рисунок лица девушки. Сестра ещё подержала руку над листом. От неё исходили мощные токи, впечатывая графит в ткань бумаги в четких линиях образа. Закончив это, Сестра стряхнула лишний графит, взяла другой чистый лист и, накрыв им первый, прокатила по нему небольшой стальной валик, нагретый предварительно на огне камина. Потом разъединила листы. На обоих было изображение, пусть зеркальное, но четкое и ясное.
Мыслью Сестра позвала Рыцаря-Мага, который собирался в путь. Скоро он пришел и без вопросов взял лист с рисунком из её рук, внимательно рассмотрел и положил в свою сумку.
- Как ты узнала?
- Не я. Художник Мечты облегчил нам труд. Он узнал и нарисовал, я лишь увидела его глазами Командира.
- Ты послала его?
- Нет. Это рука Провидения. Пути Высших неисповедимы и очень красивы.
Рыцарь-Маг ощутил тепло в душе. Действительно, накануне кровавой бойни, когда до неё осталось совсем немного и сердца бойцов окаменели в её предчувствии, вдруг, рискуя жизнью, появляется неведомый бродяга, который к тому же оказывается не кем иным, как Художником Мечты. И к тому же необычайно одаренным живописцем. Это само по себе великая редкость. Такую невероятную встречу невозможно предвидеть и в людных благополучных местах, а уж в чистом поле, в двух шагах от войны… Редчайшее сочетание непредсказуемых условий – верный знак руки Провидения. Признак вмешательства Высших.
- Я гадал, как найду её? Где найти? Хоть страна небольшая и людей не много, месяцы уйдут, чтобы до всех дойти. Но как узнать? Какие слова сказать? И вот… Так просто и красиво… Кстати, нет ли её среди твоих учениц и сестер?
- Нет. Я бы узнала этот лик. У неё глубокие синие глаза. Такие и здесь редкость. По этому признаку можешь тоже искать. У нас нет таких. Но есть на севере, за горным хребтом. Там тоже есть несколько женских общин и есть университет. Есть школа боевых искусств на востоке. Но возможно она в горах, в Заповедной земле. И если она там, тебе путь будет открыт.
Внутри Священной Страны была такая заповедная зона. Она со всех стороны была окружена горными кряжами. И собственно она и являлась той самой Священной Страной, о которой так много ходило слухов по земле. Но ни Сестра, ни Рыцарь-Маг не имели права прохода и не знали туда путей.

[ninniku]

Они лежали на холме, ежась от утреннего холода, и глядели на светлеющее небо. Ещё дети совсем, обоим по 16 лет, но уже при деле. Это был дозор повстанцев. Мальчишка вызвался сам. Парень он был не простой, высокий, строгий и сильный на вид. Но юность его отпугивала лидеров повстанцев и они его со смехом отослали прочь. Он молча вышел во двор деревенского дома, где располагался штаб, взял в руки две палки и обратился к охранникам:
- Если вы воины, одолейте мальчишку!
Те рассмеялись и не двигались. Но парень упорно стоял во дворе и ждал. Собрались люди вокруг, лидеры выглянули в открытые окна. Пауза затягивалась, стало неловко и один из охранников решил весь этот цирк прекратить. Он подошел к парню и со словами: «Двигай отсюда», попытался толкнуть его тупым концом копья. Мальчишка увернулся и нанес удар по плечам охранника обеими палками одновременно. Тот выронил копье и со стоном упал на колени. Но тут же вскочил и уже со злостью, выхватив меч, попытался плашмя обрушить его на голову паренька. Однако и тут у него ничего не получилось. Меч отлетел в сторону от удара палки по локтю, а лицо охранника залилось кровью, после удара другой палки по лбу. В движениях паренька все увидели отточенное мастерство.
- Хватит! – один из лидеров крикнул из окна, - Подойди, парень! Ты кто?
- Какая тебе разница. Один из твоих воинов. Я хочу в дело. Ты сам видел, я умею биться и лучше, чем твои мужланы. Пошли меня в разведку.
- Погоди, не торопись. Ишь, какой скорый. Я должен знать, могу ли тебе доверять. Ты дрался как воин, где научился?
- Был в молодняке у пограничников. Почти 7 лет. Я многое умею, чего вам и не снилось.
- Так ты из них? Отчего тут? Шпионишь?
- Нет. Меня выгнали. Но не спрашивай почему. Это мое дело и тебе знать не надо и никому.
Можешь мне доверять. Не пожалеешь.
Они поговорили ещё несколько минут и лидер принял решение. Мальчишке разрешили взять ещё напарника, но подростков больше не было, а взрослые с ним не захотели идти. И лишь девочка согласилась. Согласилась, потому что влюбилась давно и без памяти. Ей просто хотелось быть рядышком. Было бы жестоко посылать на опасное дело детей. Но вот именно опасности лидеры и не видели. Они отказались от боевых дозоров в степи. Они крепко надеялись на свою агентуру в столице провинции и на заслоны в её окрестностях. Они ещё не знали, что заслоны были обнаружены и уничтожены все до единого полицией и частями гарнизона, пограничники ускользнули из города незамеченными, а посланцев от их агентов перехватили в степи их дозоры и боевое охранение колонн.
Днем мальчишка и девочка выехали в степь. Место дозора он определил сам. Это была гряда холмов, разделяющая степь на две части. Они ехали быстро и молча, но к утру следующего дня парень остановился, спешился и поднялся на холм. С него степь была видна как на ладони.
- Ты хорошо знаешь лошадей, умеешь верхом. Где училась?
- Мой отец коневод. Я с малых лет в седле, - девочка была горда и довольна, что парень оценил.
- Устраивайся. Нам долго ждать и может быть мы ничего не дождемся. Вдоль холмов идет древняя дорога. Тут давно гоняли табуны и земля плотная. Мне кажется, если их отряды пойдут, то этим путем.
Они улеглись и смотрели на бледнеющие звезды. Девочка прижалась поплотнее к парню, он приобнял её, чтобы согреть. Если бы он знал, как она счастлива в этот момент! Лежали тихо, не шевелясь. Девочка почувствовала, что парень напрягся, боится шелохнуться и сердце у него молотится. Она улыбнулась и прижалась покрепче. Ей было очень спокойно и хорошо. И вдруг мальчишка вывернулся, подскочил и тут же упал на землю лицом.
- Ты слышишь? Земля гудит…
Да, она тоже это услышала. Они напряженно вглядывались в розовый горизонт степи. И очень скоро из-за него выползла сверкающая серебром змея.
- Смотри! Это они… Как шлемы в лучах солнца играют…
Длинная колонна всадников в серебристых шлемах быстро появилась из-за горизонта и стала приближаться к ним. Расстояние до них было ещё приличным, когда вдруг девочку обуял безотчетный страх.
- Мне страшно! Они где-то рядом!
- Не бойся, глупышка, они нас не заметят.
- Не там, здесь рядом, за соседним холмом!
Парень похолодел от ужаса. Стон вырвался из груди. Так бывает, когда человек в одно мгновение понимает, что совершил смертельную и необратимую ошибку. Боевое охранение… Только эта мысль сейчас и сверлила его мозг. Как он мог забыть!
- Боевое охранение, - шептали его губы, а девочка с ужасом смотрела на вершину соседнего холма. Она и сама все поняла. Медленно, очень медленно и страшно вырастали силуэты всадников на холме. Сначала лошадиные головы, потом сверкающие на восходящем солнце шлемы… Шесть всадников застыли на вершине. Они не могли не заметить ребят и двух лошадей у подножья. Но они не двигались. Они ждали их действий.

[ninniku]

Единственная мысль пробилась сквозь пелену страха: Спасти её! Парень шепнул девчонке: Бежим! И они припустили вниз. Лошади тихо паслись. Коренастые, крепкие крестьянские лошадки. Всадники на холме наблюдали и не двигались. Холмы разделял небольшой овражек. Мелкий, но широкий, коню не препятствие. Он исчезал в степи чуть поодаль и, тем не менее, это была преграда, дававшая выигрыш во времени. Парень оценил расстояние до бойцов пограничной стражи и решил, что для арбалетного выстрела далековато. Не достанут. Он развернулся спиной к врагу, подсаживая девочку на лошадь. Но то, что показалось слишком далеким и невозможным для мальчишки, не могло помешать опытному стражнику. Один из них, увидев, что парень отвернулся и подставил спину, вытащил арбалет, поднял прицел, прикинул ветер и пустил стрелу скорее по интуиции, чем по глазомеру. Короткая тяжелая стрела взмыла вверх и на излете, практически падая, ударила парня под правую лопатку. Он успел в этот момент стегнуть лошадь и та сорвалась с места. Девочка оглянулась и увидела, как мальчишка, с искаженным от боли лицом, опустился на колени и упал ничком в траву. Всадники стали спускаться с холма.
Когда парень очнулся от боли и мгновенной потери сознания, ему показалось, что прошла вечность. Превозмогая боль, он поднял голову и понял, что прошло лишь мгновение. Всадники ещё спускались с холма, но уже разделились по трое. Одна тройка последовала вдоль овражка за девочкой, а трое других пытались спуститься в него, чтобы взять парня.
- Не возьмете! – ему хотелось крикнуть, но вышел лишь хрип. Парень доставал рукой стрелу, но сразу сообразил, что если выдернуть, то кровь хлынет и он потеряет силы очень быстро. Решил не трогать и с дикой болью встал, в глазах опять потемнело, голова закружилась, но ярость подгоняла. Он заполз на лошадь и ударами каблуков, насколько получалось, постарался её разогнать. Лошадь видимо сама перепугалась или ей состояние парня передалось, рванула так, что ветер в ушах засвистел, всадники стали быстро отдаляться. Они еще не преодолели овражек. Зато другая тройка уже пылила далеко впереди, преследуя девочку. Та уносилась на юг.
И вдруг парень понял, почему они не торопятся. Его низенькая лошадка не могла состязаться в беге с боевыми скакунами. И, тем не менее, он решил гнать её до последней возможности, уводя вторую тройку от девочки.
Девчонка же в это время неслась на юг. Она оглянулась на своих преследователей. Их кони летели ровно. Её лошадь уже хрипела от усталости, а они только лишь набирали темп. Скоро она услышала ровное и шумное дыхание за спиной, стук копыт. Всадники свистом подгоняли коней, но не гнали. Видимо этот свист имел двойное назначение. Лошадь девочки понеслась быстрее, как обезумела, морда покрылась пеной, которая комками падала вниз. Похоже, они этого и добивались. И вдруг девочка почувствовала, что эта загнанная крестьянская лошадка открыла в себе второе дыхание. Её бег стал ровнее и дыхание тоже, а скорость прибавилась. Заметили это и всадники. Они ускорили бег коней и быстро поравнялись с девочкой. Она видела их лица, только шлем не позволял их разглядеть. Лишь глаза. Они были веселыми, довольными. Их забавляла эта гонка и игра. Двое шли по бокам, а один сзади. Левый всадник вдруг резко подал коня вправо и, наклонившись к девочке, ухватил её за спину куртки. Она прижалась к шее лошади, а та, почувствовав слева чужого коня, рванула в сторону и чуть не сшиблась с правым всадником. Тот отпрянул, куртка на спине захрустела по швам и кусок её остался в руке преследователя. Небольшая заминка, она оторвалась от них на секунду другую и вдруг угадала, что будет дальше. Её тяжелая коса… Она теперь чувствовала её на спине сквозь тонкую рубашку. Опережая события, девочка выхватила из-за пояса острый нож и как раз в этот момент почувствовала, как всадник поймал рукой её косу и потянул. Она рубанула лезвием по волосам и коса также осталась в руке у преследователя. Она боролась и сдаваться не хотела. Она не думала о том, что всадники могли ранить или убить лошадь или её саму. Она как-то сразу поняла, что этого они делать не хотят. Но она и не догадалась, что её нож на них подействовал. Их план быстро изменился. Они обменялись знаками за её спиной и двое опять зажали её лошадь с боков, но теперь в руках всадников она увидела обнаженные мечи. Левый всадник плашмя ударил её мечом по спине. Боль откинула её назад, она выгнула на секунду спину и рука с ножом оторвалась от шеи лошади. В этот момент правый воин ударил по нему мечом. Удар вышиб нож. И в тот же миг сзади на лошадь обрушилось тело третьего преследователя. Он обхватил девочку руками и пригнул к шее кобылки, стараясь удержать равновесие. Кобылка присела, но выдержала. Гонка закончилась. Сильные руки вырвали девочку из седла и швырнули в сторону на встречу другим рукам, которые подхватили её, и через секунду она лежала поперек коня. Не спешиваясь, всадник скрутил ей руки веревкой.
Мальчишка не мог этого видеть. Он уходил на восток. Его не догоняли, а, похоже, подгоняли. Он понял это. Стоило ему податься на юг, как всадники появлялись там, отрезая путь. Но на восток ему гнать не мешали. Он увидел последнюю гряду холмов. За ними была степь. Парень выбрал самый низкий и пологий холм и взлетел на него. То, что он увидел, заставило смириться с поражением. Внизу под холмом как прямая стрела или змея, сверкающая на солнце, быстро двигалась вторая колонна пограничной стражи. Повернув голову влево, парень увидел на соседнем холме ещё одну группу боевого охранения. Все было кончено. Он обессилел и медленно сполз с лошади. Чьи-то руки придавили его к земле и выдернули стрелу из спины. Дикая боль помутила сознание.
- Терпи, боец! Сейчас полегчает…
Он почувствовал, как нож с усилием разрезает его куртку и какая-то жгучая жидкость прикасается к его ране. Боль на мгновение сковала вновь и тут же отпустила. По спине разлился холод и парень потерял сознание.

[ninniku]

Командир время от времени оглядывал всю колонну назад. Его не тревожили ни кони, ни люди, ни угроза неожиданного соприкосновения с противником. Разведка ушла далеко вперед, на полдня конного хода. Разъезды шли достаточно плотно. Но Командира беспокоили лазутчики врага. Особенно тут, вдоль гряды холмов, где спрятаться было легко. И больше всего его беспокоило солнце на небе. Утренняя роса быстро высыхала, а вместе с ней и земля. Скоро поднимется пыль, которая будет видна из-за горизонта. Тут и разведка врагу не нужна. Этой пылью они сами предупредят врага. Она уже клубилась над отрядом, но пока очень слабо, влажность травы и земли мешала. Кованные копыта двух тысяч коней, боевых и заводных – по паре на бойца, разбивали тонкий влажный слой земли и выворачивали её сухим слоем вверх, который тут же дробился идущими сзади и тонкий слой пыли начинал клубиться над отрядом. Ещё не много и он даст команду остановиться или пойти шагом. Скорость надо будет сбросить. А пока они пытались покрыть как можно большее расстояние за то время, которое дает им солнце, прежде чем высушит степь от росы.
И вот, когда Командир в очередной раз окинул взглядом отряд, с тревогой наблюдая, как уплотняется облако пыли над ним, он заметил трех всадников из группы боевого охранения, внезапно появившихся из-за холмов. Зоркие глаза разглядели, что у одного из воинов поперек коня кто-то лежит. Значит, они взяли лазутчика.
Командир развернул коня им на встречу и заводная белая кобылка, привязанная к седлу длинным поводом, вынуждена была сделать тот же маневр. Они быстро сближались с тремя всадниками. И вот уже видно было какое-то хрупкое тело, лежащее поперек коня, короткие волосы торчали в разные стороны, растрепанные ветром.
Командир в сердцах чертыхнулся: Сволочи! Детей не жалеют!
- Где остальные?
- Их было двое. Но одного мы подстрелили, а эту взяли. Она уходила на юг…
- Она?
- Девчонка. Мы её преследовали втроем. Остальные остались, чтобы взять второго. Их не было?
- Нет, - Командир сообразил, что, скорее всего, те, остальные, тоже пустились в погоню. Второй лазутчик был, видимо, ранен и также попытался скрыться. А это означало, что на левом фланге колонны нет сейчас боевого охранения, - Берите ещё троих и возвращайтесь в охранение. А её пересаживайте.
Бойцы подняли девчонку и перекинули на заводную лошадь Командира. Та дернулась, выражая недовольство, и девочка чуть не упала на землю. Пограничники переглянулись. Ясно было, что лошадь сбросит её через пару минут.
- Ладно, сажайте в седло.
Когда её усадили, Командир разглядел совсем юное заплаканное лицо. Но в этот момент кобылка опять выразила свое недовольство. Она знала и слушала только Командира и чужого всадника терпеть была не намерена, тем более женщину. Она резко оттолкнулась задними ногами, задрав круп вверх, девочка уткнулась ей в шею и стала сползать вниз – руки то были связаны. Её едва успели подхватить.
- Ладно. Некогда. Давайте её сюда, - Командир подхватил тело девочки, которую подкинули ему на седло пограничники, усадил впереди себя и обхватил одной рукой, второй натянув поводья, резко тронул коня и помчался в голову колонны. Боковым зрением он убедился, что трое бойцов, прихватив из хвоста колонны ещё троих, удалились влево за холмы.
Девушка была небольшого росточка, её голова едва доставала Командиру до подбородка. Волосы были странно и не ровно обрезаны, трепетали на ветру и гладили его лицо. Они приятно пахли. Тоненькая спина прижималась к его груди и животу. Он ощущал исходящее от неё тепло, левая рука плотно обнимала талию и чувствовала трепет её мышц. Никогда ещё в своей жизни Командир не чувствовал так близко и плотно тело девушки. И хотя мысли его по-прежнему занимали наблюдения за отрядом и его движением, пыль и солнце, тем не менее, какое-то странное чувство нежности родилось в его сердце само по себе. Это было чувство бережной силы по отношению к хрупкой беззащитности. Как только он осознал это чувство, то мгновенно понял, что не сможет причинить ей никакого вреда, хотя она и враг. И даже хуже – разведчик врага.

[ninniku]

АНОНС!

В следующей главе появится песнка. Чтобы не было сомнений, сразу предупреждаю - автор не я. Это по моему заказу написала одна моя сотрудница. Я думаю, её надо привести целиком. Это стих, в сюжете он будет разорван и подан как песня. Но он сам по себе великолепен.
Вот он.
Где ты мой милый - не знаю по имени.
Нет тебя рядом и радости нет.
Вижу твой образ в играющем пламени,
В лунном сиянии - улыбки отсвет.

Образом дивным мне счастье обещано,
Путь мне указан и право дано.
Верю в тебя и надеюсь, как женщина,
За полночь ждущая стука в окно.

Может, ты светом вокруг разольешься,
Может, как песня, ты станешь звучать?
Где ты? Когда ж, наконец, отзовешься?
Птица-надежда устала летать.

[ninniku]

Холмы все мельчали. Дальше была голая степь почти на сутки перехода. Солнце уже палило вовсю. Степь пересыхала. Нужно было принимать решение. До места соединения со второй колонной было несколько часов пути. И все-таки его тревожила все густеющая пыль над отрядом. Он отдал команду и всадники прижались к холмам. Привал.
Командир спешился, стащил девочку с коня и только тут уже рассмотрел повнимательнее. Слезы высохли грязными полосками на лице. Глаза, большие и черные, обрамлялись длинными ресницами, брови взлетали верх. Она была красива. И даже растрепанные, криво обрезанные волосы её не портили.
- Ты кто?
Она смотрела вдаль и не отвечала. Сидела, поджав колени, и немного раскачивалась. Командир почувствовал себя в глупой ситуации. Надо бы допросить её и даже с пристрастием, а решиться на это он не мог. Он пожалел, что рядом не было тайных стражей. Координатор шел во второй колонне. Надо было самому. Он развязал ей руки и дал флягу с водой.
- Попей и умойся. Потом поговорим.
Он отошел и выслушал доклады начальников. Все доложили о готовности продолжать поход. Проблем не было. Кони и люди не устали. Привычка к таким походам делала свое дело. Пока говорили, он искоса наблюдал за пленницей. Она попила и умылась, уселась поудобнее и опять обхватила колени руками, положила на них подбородок и губы её что-то шептали. Командир подошел к ней. Она напевала что-то красивым тонким и нежным голосом. Но без слов. Он присел на корточки, взял её подбородок рукой и поднял лицо. Долго и внимательно Командир смотрел в эти черные глаза. Но пока смотрел, заметил, что глаза девочки вдруг изменились. Она сначала смотрела отчужденно. Но чем дольше длился этот встречный взгляд, тем сильнее у Командира в груди разгоралось чувство нежности. И под этим лучом лицо девушки менялось. Сначала взгляд её стал внимательным и заинтересованным, и тут же она что-то как бы в нем разглядела, что-то узнала! И взгляд в эту секунду стал другой, глубокий, мудрый и принимающий. Если бы не цвет черных глаз, он готов был бы поклясться, что это именно тот взгляд и те глаза, которые он так ищет всюду. Вдруг глаза девочки потеплели и повеселели. И она запела, тихо-тихо, так чтобы только он услышал.

Где ты мой милый - не знаю по имени.
Нет тебя рядом и радости нет.
Вижу твой образ в играющем пламени,
В лунном сиянии - улыбки отсвет.

Голос звучал тихо и нежно, настолько он проникал в душу, что Командир быстро оказался под обаянием его странного гипноза. Он слушал слова, но откликалось на них что-то в глубине его сердца.

Образом дивным мне счастье обещано,
Путь мне указан и право дано.
Верю в тебя и надеюсь, как женщина,
За полночь ждущая стука в окно.

Совершенно непроизвольное, не знакомое ему чувство свежего ветерка и чистоты вдруг наполнило сердце, задышалось легко, удары стали мощными и чувствительными. Сердце просто трепетало в ответ на тихий голос и эти слова.

Может, ты светом вокруг разольешься,
Может, как песня, ты станешь звучать?
Где ты? Когда ж, наконец, отзовешься?
Птица-надежда устала летать.

Она не отрываясь смотрела ему в лицо, ловя каждое движение мышц, глаз, бровей, каждой складочки. Она пела и обращалась к нему, её слова проникали очень глубоко и он понимал, что поет девочка ДЛЯ НЕГО. Для того, кто внутри его души сейчас трепещет на каждую ноту и каждый слог.
Командир, как завороженный, всматривался в лицо пленницы и в какой-то миг оно преобразилось. Он вдруг увидел, что держит в руке подбородок совсем другого существа. Это был образ с портрета его Любимой, только живой, настоящий. Он даже родинку у правого края губ заметил и тонкий серебряный обруч, охватывающий голову. А за девушкой вдруг открылась панорама великих гор и вечных снегов. Это было одно лишь мгновение. Потом картина стала отдаляться и мгновенная вспышка её погасила. На секунду Командир потерял зрение. Но скоро оно вернулось

Все существо его отозвалось на эти строки очень мощно! Слезы против его воли навернулись на глаза. Он присел рядом, чтобы она не видела их. Нужно было как-то успокоиться, собраться. Командир не заметил, как начал вертеть на пальце кольцо Императора. И в этот момент почувствовал, что какая-то мощная дверь запирается внутри его сердца и в ответ приходит спокойствие и ощущение твердости и силы.
Они сидели очень плотно и Командир сразу заметил, что девушку начало трясти будто от холода. Была середина дня и солнце палило немилосердно. А она тряслась. Ему захотелось прижать её и успокоить, но сделать это сейчас он был явно не готов. Она – враг. Может быть милосердие ему и не чуждо, но не до такой же степени. И вдруг его против воли понесло. Слова откуда-то появлялись сами и срывались с уст. Он не осознавал, что пережил первое в своей жизни мгновение СЧАСТЬЯ. Счастья первой близости с Любимой. В глубине его души происходила сейчас дикая, ни с чем не сравнимая борьба. Борьба старого, уходящего, но ещё очень сильного и нового, нарождающегося, пока слабого, но живого и трепетного.