12.03.2006, 10:36 Рег-ция: 17.02.2004
Адрес: Московская обл.
Сообщения: 61
Благодарности: 0
Поблагодарили 0 раз(а) в 0 сообщениях
Из сборника статей "ЛЕНИН - РУССКИЕ - ЕВРЕИ" (М., 1996)
Владимир Обухов
НЕИЗВЕСТНАЯ СТАТЬЯ ЛЕНИНА И "СЕМЬ-СОРОК"
(в сокращении)
1. Кто автор?
В этой брошюре редакция знакомит вас со статьей Ленина "Мобилизация реакционных сил и наши задачи", посвященной погрому еврейского населения в Кишиневе 6-7 апреля 1903 года и опубликованной 1 июня того же года в № 41 "Искры".
Статья перепечатывается из IV тома первого, еще прижизненного Собрания сочинений Н. Ленина (В. Ульянова) (М., 1924. С. 230-239). Ни в одном из последующих изданий сочинений Ленина (а их, если не учитывать выпуск тематических сборников и отдельных работ, было пять) ее нет.
По какой причине эта статья семь десятилетий скрывалась от поколений читателей? Ни в каком источнике или примечании я не нашел ответа. Поэтому первое мое предположение в основном совпало с соображениями других читавших ее товарищей: определенным влиятельным кругам была неприятна (и невыгодна) резкая оценка Лениным сионизма и, самое главное, его заявление о том, что "сионизм представляется более, так сказать, близким противником социал-демократии, чем антисемитизм, который... ведет за собой только совершенно темные в культурном и политическом отношении элементы русского населения. Иначе говоря: сионистское движение непосредственно гораздо более грозит развитию классовой организации пролетариата, чем антисемитизм (курсив наш. - Ред.), и так как для нас, социал-демократов, не существует "избранных" и "неизбранных" народов, то мы никак не можем отказаться от задачи борьбы с "предрассудками еврейской массы"" (Ленин Н. (Ульянов В.). Соч. Т. IV. С. 237).
(…) Непосредственно в период появления "Мобилизации..." (предшествовавший второму съезду РСДРП) Ленин критиковал националистическую линию Бунда, который претендовал на образование "самостоятельной политической партии" еврейского пролетариата, но статья имеет намного более широкое значение. ""Кто сказал А, должен сказать и Б", - писал Ленин по поводу устройства отдельных от местных комитетов РСДРП местных комитетов Бунда, - кто встал на точку зрения национализма, тот, естественно, доходит до желания окружить китайской стеной свою национальность, свое национальное рабочее движение, того не смущает даже и то, что стены придется строить отдельные в каждом городе, местечке, селе, того не смущает даже, что своей тактикой разъединения и раздробления он превращает в ничто великий завет сближения и единения пролетариев всех наций, всех рас, всех языков" (Поли, собр. соч. Т. 7. С. 325). По-своему, и по-русски более размашисто, об этом высказался Плеханов: бундовцы - "наши непоследовательные сионисты, стремящиеся к тому, чтобы утвердить Сион не в Палестине, а в пределах российского государства..." (Соч. Т. 13. М.-Л., 1926. С. 165).
(Вспоминим слова Елены Рерих: Новый земной Иерусалим не в Палестине, но место его пока не может быть названо" - А.Б.)
Последнее может показаться чрезмерным преувеличением, и.в свое время это выглядело именно так. Но события дальнейших десятилетий показали, что "отец русского марксизма" был не так уж не прав. Разумеется, не всемирно-историческими закономерностями, а конкретно-эмпирическими обстоятельствами, которые еще призван раскрыть вдумчивый и честный исследователь, объясняется как значительный процент евреев в активе РКП(б), перелив в нее на рубеже Октября аналогичной прослойки из бундистских, меньшевистских и эсеровских кругов, так и тот факт, что организационно-кадровая работа в партии и молодом Советском государстве была первоначально сосредоточена в руках Я. Сведлова, военная – в руках Л. Троцкого. Я далек от модных нынче фантазий и мистических предположений на сионо-масонскую тему, но вынужден признать: в первые послеоктябрьские годы аппарат Советской власти , особенно верхний его эшелон, формировался во многом непропорционально из лиц совершенно определенной национальности, причем в ряде ведомств это выглядело как система – от наркома до технического секретаря (…)
3. Что неизмеримо серьезнее.
Что неизмеримо серьезнее и требует к себе сугубого внимания, так это еврейская групповщина в ряде центральных и местных учреждений, уже в 20-х годах превратившаяся во влиятельную силу. Ее традиционность, выживаемость и приспособляемость, родственность и совместимость с "бюрократическим извращением" диктатуры пролетариата, о котором с тревогой говорил Ленин, с мелкобуржуазностью не могли не начать рано или поздно лихорадить всю советскую систему. И дело здесь не в этническом еврействе, которое, кстати, не отличается компактностью проживания, кровнородственным и языковым единством, не располагает сколько-нибудь серьезным культурным багажом, не в евреях - трудягах и бедняках, а в этой общественной связи, на которую указывал еще Маркс.
Мирскую основу еврейства Маркс видел в "практической потребности, своекорыстии", его мирской культ - в торгашестве, а его мирского бога - в деньгах (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. I. С. 408). Он разоблачал под мнимой религиозно-национальной оболочкой древнейшую, еще с рабовладельческих времен, организацию торгово-ростовщического капитала, которой удалось не только хорошо сохраниться, но и возобладать в наши дни. Нечего удивляться (а это все еще случается с наивными людьми) тому, что в тенетах сионизма часто оказываются индивиды вовсе не еврейской крови, не полукровки-суржики, а граждане славянского, тюркского и пр. происхождения. Им безразличны Тора и Иегова. Их бог - нажива, "сладкая жизнь", как они ее понимают, чем и вызывается тяга к такой корпорации, которая обеспечивает это надежным образом, придавая вместе с тем явному хищничеству ореол некоей идейности, древней "избранности" и глубокой тайны. В любом вопросе национальных отношений, а в еврейском особенно, ключом может служить только классовый подход. Им раскрываются пещеры и сионизма, и антисемитизма, причем оба эти явления нуждаются и заинтересованы друг в друге, взаимно питают друг друга в силу их общей буржуазно-националистической сущности и обоюдной зависимости.
4. Два кадровых вливания.Без каких-либо специальных исследований у самых истоков советской истории просматривается два крупных кадровых вливания ввысшие и средние эшелоны власти.
Первое такое вливание состоялось накануне Октября, в августе 1917 года на VI съезде РСДРП(б), когда в партию в отсутствие Ленина вступила Междурайонная организация РСДРП. Это была группировка в основном сторонников Троцкого, с 1913 года претендовавшая на объединение различных фракций российской социал-демократии и занимавшая центристские (в отношении большевиков и меньшевиков; "оборонцев", поддерживавших империалистическую войну, и интернационалистов, выступавших за ее прекращение) позиции. Что представлял собой Троцкий политически со всеми своими "объединительными" претензиями, хорошо изобразил меньшевик Мартов в письме Ю. Чацкому (П. Гарви-Бронштейн) 16 мая 1912 года: "Сила вещей заставляет Троцкого идти меньшевистским путем вопреки его надуманным планам о каком-то "синтезе" между историческим меньшевизмом и историческим большевизмом. Благодаря этому и благодаря противоречию его движения намеченной им схеме он не только попал в лагерь "ликвидаторского блока", но и вынужден занимать в нем самую "драчливую" позицию по отношению к Ленину. Ученики же его, чувствуя это противоречие, будируют и требуют от него какой-то сверх-фракционной позиции и, вообще, чего-то, "чего не бывает на свете" в области организационной работы... Я ему написал, что никуда ему от нашей "комбинации" не уйти, ибо во всех других местах правдисты (от названия газеты, издавшейся еще до ленинской "Правды" Троцким, в данном случае троцкисты. - Ред.) "годны лишь на жаркое". Никуда он и не попытается уйти..." (Письма П. Б. Аксельрода и Ю. О. Мартова. С. 233-234).
Разумеется, после Февральской революции ориентация Троцкого не могла не измениться. Он согласился на вхождение в РСДРП(б) в расчете "разбольшевичить" партию, но в 1917 году, в период нового подъема революционной волны припрятал свои разногласия с ленинцами.
Предшествовавшая VI съезду, VII Всероссийская конференция РСДРП(б) выступила с предостережением в отношении политики таких мелкобуржуазных партий, как эсеры и меньшевики, которая "питает и усиливает доверчиво-бессознательное отношение масс к капиталистам..." Конференция признала "безусловно невозможным" объединение с такими партиями, в то же время объявив "сближение и объединение с группами и течениями, на деле стоящими на почве интернационализма, необходимым на основе разрыва с политикой мелкобуржуазной измены социализму" (Седьмая ("апрельская") Всероссийская и Петроградская общегородская конференция РСДРП(б). М., 1934. С. 231-232). Как раз на Апрельской конференции в докладе Г. Зиновьева упоминается Петроградский междурайонный комитет, стоящий "против революционного оборончества и накануне слияния с Петроградским комитетом" (партии большевиков. - Ред.) (Там же. С. 187). Понятно, что 12-тысячная партия (Там же. С. 43) не могла пренебречь достаточно опытным пополнением, насчитывавшим 4 тысячи человек (История Коммунистической партии Советского Союза. Т. III. Кн. I. M., 1967. С. 193). "Единственное возможное объединение - между нами, междурайонцами, и вами, большевиками, - фактически состоялось уже до съезда. Теперь остается только подтвердить его, - заявил на VI съезде представитель Межрайонки К. Юренев (Троцкий был в тюрьме). - Те разногласия, которые разделяли нас и побудили строить свою организацию, имевшую целью объединять оба течения, теперь изжиты.
Мы вошли в единую партию, туда же будем звать и других" (Шестой съезд РСДРП(б). М., 1934. С. 225). Драматические коллизии с межрайонцами, часть которых возвратилась из эмиграции в США, были впереди.
Вторая инъекция, в известной степени механическая, относится к началу 20-х годов, когда Ленин после второго перенесенного им удара уже находился фактически не у дел. Речь идет о вступлении в РКП(б) целиком Еврейской коммунистической партии (Поалей Цион). Ниже следует соответствующая инструкция ЦК за подписью одного из его секретарей, В. Куйбышева, помещенная в "Правде" 9 марта 1923 года:
"Третья всероссийская конференция ЕКП (ПЦ) (1-2 декабря 1922 г.) приняла постановление о полном отказе от сионистской идеологии (?!), о разрыве со "всемирным еврейским коммунистическим союзом (Поалей-Цион)" и о безоговорочном вступлении в РКП(б), - указывалось в инструкции. - Исполком Коминтерна санкционировал это постановление.
Приветствуя это постановление, центральный комитет предлагает местным организациям РКП немедленно принять в свой состав членов местных организаций ЕКП (ПЦ) и приложить все старания (!) к тому, чтобы в дружной организационной работе возможно скорее изжить ту отчужденность, а иногда и некоторую враждебность, которые сложились на почве прежней идеологии (!) ЕКГП (ПЦ) и отдельного ее организационного существования (...)
Любопытно, как располагался материал на газетной полосе. Под заголовком "Правда" в левом верхнем углу мелким шрифтом была набрана информация о переносе на середину апреля XII съезда партии, подписанная Сталиным, а под ней - приведенный только что документ. Инструкция, как видим, была выдержана в духе наибольшего благоприятствования, с несомненным доверием к тому, что с сионистской идеологией новообращенцы из ЕКП якобы расстались раз и навсегда.
5. Кто прячет концы?
В этом смысле очень показательна история уклонов и оппозиций в РКП(б) - ВКП(б), репрессий 30-40-х годов. Прежде всего неоспоримо активное возбуждающее участие в антиленинских течениях именно еврейского элемента, а также относительно больший процент евреев как среди репрессированных, так и среди репрессировавших, или, как выразился один казак, "и расстрельщиков и расстрелянных".
О чем это говорит? Меньше всего собственно о евреях, тем более, что социальная структура этой части населения СССР в ту пору несущественно отличалась от социальной структуры общества в целом. В то же время определенного сорта кадры, если они и не утверждали, по плехановскому слову, Сион в стране, то тащили за собой еще не отпавший хвост бундизма. На сей раз отказу от этого рудимента мешали дополнительные причины: корыстное примазывание к правящей партии, оформившийся и закрепившийся кастово-бюрократический интерес, неприятие подвижек в уже сложившейся "элите" и т. п.
Обычно все эти процессы связывают с противоборством Троцкий-Сталин, причем первого изображают невинным агнцем, чуть ли не "лениногвардейцем", которым он никогда не был, а второго - абсолютным злодеем, губившим все и вся. Доказыванию этого посвящены десятки лет и горы сочинений (прежде всего самого Троцкого), но именно гигантские масштабы подобных усилий доказывают лишь то, что убедительное доказательство отсутствует. Во многих драматических ситуациях, прежде всего с провокаторским убийством Кирова, некто старательно прячет концы в воду, сбивая аналитическую мысль на ложный след. Деформация ответственности особенно наглядна теперь, когда те деятели (М. Горбачев, А. Яковлев и др.), которые рьяно занимались знаменитой "реабилитацией", явились также главными организаторами реставрации капитализма в СССР и его развала в 80-90-х годах. Как раз того самого, в чем 50-60 лет назад обвинялись и за что понесли суровую кару многие их "подзащитные".
Я сознательно пишу "многие", ибо репрессии унесли также невинных людей и любая из этих жертв объективно взывает к справедливости. Однако, прежде чем кого-то обвинять в их напрасной гибели, следует разобраться в причинах. Легче всего, как это делают некоторые патриоты (и делали во время войны гитлеровцы), указать на "жидо-большевиков" и "жидо-масонов". Благо под рукой , списки наркомов, их заместителей и членов коллегий, командного и политического состава Красной Армии, дипломатов, работников карательных органов (ОГПУ - НКВД, ГУЛАГ), где пестрят нерусские фамилии.
Повинны ли во всем только эти поздние бундисты? И да и нет. С одной стороны, вряд ли кто в наши дни сможет отрицать новое (после гражданской войны) повышение накала классовой борьбы на рубеже индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства, чем бы это ни объяснять - реальными потребностями народа или опасным усилением нэпманов и кулаков, угрозой войны или демонической волей Сталина. С 1985 года мы сами пережили организованный горбистами ползучий переход политической и экономической власти из рук трудящихся в руки союза обуржуазившейся бюрократии и криминального капитала. Неужели не существовало такой опасности в 30-х годах и разве не оказались наши деды и отцы по-революционному бдительнее и политически гораздо серьезнее, чем мы, нынешние?
С другой стороны, никто не докажет, что противники социализма вдруг через несколько лет после своего поражения в гражданской войне опустили руки. Напротив. Они продолжали упорное сопротивление, все более развивая и обогащая его формы, часть которых не раскрыта до сих пор. В числе новых форм классовой борьбы, не сразу распознанных коммунистами и все еще не получивших должной научной аттестации, было и проникновение в органы пресечения (которые прежде отличались бескорыстием и нравственной чистотой) истребителей честных коммунистов и дискредитаторов Советской власти. Разве не с подобным же, еще более пагубным проникновением, на этот раз в мозговые структуры Центрального Комитета КПСС, мы столкнулись в 60-80-х годах и не сумели противодействовать ему?
Летом 1937 года, в самый разгар ежовщины и вызванной ею эпидемии доносительства, чувствуя нарастающую день ото дня напряженность, А. Жданов, тогда один из секретарей ЦК ВКП(б), часто встречавшийся со Сталиным при людях, долго искал возможности остаться с ним наедине. Когда это наконец получилось, Жданов прямо сказал Сталину, что, на его взгляд, "творится провокация во всесоюзном масштабе". Так думал и сам Сталин.
Вскоре Н. Ежов был отставлен (и потом казнен) и в стране начался благотворный крутой поворот. Ни один из хрущевистов и горбистов, представляющих последовательные этапы развертывания контрреволюционного процесса в Советском Союзе, не вспоминал о решениях январского (1938 года) Пленума ЦК ВКП(б), который потребовал разоблачить карьеристов-коммунистов (а Н. Хрущев был из их числа), старающихся "отличиться и выдвинуться на исключениях из партии, на репрессиях против членов партии, ..застраховать себя от возможных обвинений в недостатке бдительности путем применения огульных репрессий против членов партии". Пленум потребовал также "разоблачить искусно замаскированного врага, старающегося криками о бдительности замаскировать свою враждебность и сохраниться в рядах партии - это во-первых, - и, во-вторых, стремящегося путем проведения мер репрессий - перебить наши большевистские кадры, посеять неуверенность и излишнюю подозрительность в наших рядах" (КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Ч. Ш. М., 1954. С. 310, 312).
В ноябре 1938 года за подписями Молотова и Сталина вышло постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б), клеймившее безответственное отношение к следственному процессу и грубое нарушение установленных законом процессуальных правил, чем нередко пользовались антисоветчики. "Они, - указывалось в документе, - сознательно извращали советские законы, совершали подлоги, фальсифицировали следственные документы, привлекая к уголовной ответственности и подвергая аресту по пустяковым основаниям и даже вовсе без всяких оснований, создавали с провокационной целью "дела" против невинных людей, а в то же время принимали все меры к тому, чтобы укрыть и спасти от разгрома своих соучастников по преступной антисоветской деятельности. Такого рода факты имели место как в центральном аппарате НКВД, так и на местах" (Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. I, кн. 1. М., 1995. С. 5).
В связи с принятыми мерами противодействия западная и "перестроечная" печать часто укоряла Сталина в антисемитизме, но дело очевидно было в другом. При чистке и обновлении кадров, которые с появлением Л. Берии не могли принести желаемого результата, конечно, отстранялись от должностей и карались в числе других также и евреи, разорялись бундистские и сионистские гнезда, но направление удара все же определялось классово-политическими
соображениями. Если еврейская групповщина, в силу указанных выше исторических причин, скорее и больше других притягивает к себе буржуазность и мелкобуржуазность, если она практически всегда старается выйти на перекрестье специфических международных, проимпериалистических связей,
то корни тут скорее экономические и социальные, чем расовые и этнические. Разумеется, и последние тоже имеют историческое происхождение, свой экономический и социальный аспект. Однако смешивать те и другие недопустимо. Понятно, почему даже идеолог сионизма В. Жаботинский, рассуждая
об обособлении евреев без его естественного средства - территории, с помощью таких искусственных средств, как "свод практических законов религии" и "специальные еврейские участки" - гетто, называет также экономику. "Народы, среди которых мы жили, - пишет он, - не разрешали нам близко подходить ни к земледелию, ни к правительственным постам, потому мы все ушли с головой в то время в коммерцию" (Жаботинский В. Еврейское Государство. Харбин, 1938. С. 20).
Таким образом, предрасположенность евреев к коммерции без границ имеет за собой двухтысячелетнюю историю и объясняется не сверхъестественными свойствами семитской крови, не божественным предопределением, а весьма прозаическими причинами: стихийно сложившейся системой разделения труда.
Сионизм по своему происхождению очень древняя идеология, но в докапиталистические времена он или же те воззрения, из которых он вырос, носили по преимуществу оборонительный характер. Еврейский коллектив, по словам Жаботинского, стоял "на страже своей собственной самостоятельности", заключая "свой дух за бесконечными замками практических законов и специализаций особых экономических профессий, отказываясь для этого от всего, в чем мог выразиться прогресс человеческой жизни". Но "так продолжалось до тех пор, пока не начался победоносный поход большой индустриальной революции по Европе" (Там же. С. 21). С этого времени, и особенно с приходом эпохи империализма, то есть господства финансового капитала, сионизм стал приобретать наступательный, а потом и агрессивный характер - перемена, которая тщательно скрывается заинтересованной прессой и слабо улавливается общественным мнением. По сути он заменил идеологию германского фашизма, мировоззрение национал-империализма, став идеологией фашизма космополитического, мировоззрением восходящего ультраимпериализма.
6. Кому нужнее алиби?Среди наших соотечественников становится все больше людей, трезвеющих после сорокалетней антисталинской кампании, которую скрытые и явные антикоммунисты долго старались перевести в антиленинскую и антимарксистскую. И вот, присутствуя нынче при их успехе, многие старые критики советской действительности чувствуют себя не сопричастными ему, а нагло обманутыми. Ложь, всегда служившая орудием реакции и контрреволюции, приобрела на этот раз необъятные масштабы, тотальный размах. Не желая разделять в чужом пиру похмелье, своеобразным покаянием занялись былые "диссиденты". Они опять диссиденты, но уже с другим вектором. Даже кинорежиссер С. Говорухин, еще недавно компоновавший знаменитую антисоветскую подтасовку "Так жить нельзя", вынужден был заявить: "И так жить нельзя". А ведь все начиналось, казалось бы, с малого.
Помнится, самый мощный удар по психике коммунистов, которого слабые духом не выдержали, нанес на XX съезде КПСС Хрущев прозрачным намеком на якобы причастность Сталина к гибели Кирова. Не в 90-х годах, а именно в том, 56-м началась пресловутая "шоковая терапия". Большинство из нас тогда, однако, не знало, что Троцкий выдвигал против Сталина и вовсе чудовищное обвинение... в отравлении Ленина. Этот эгоцентричный самовлюбленный тип, видевший в революционном пожаре всего лишь выгодное освещение для собственных эффектных поз, смелый и талантливый "рыцарь на час", - отнюдь не выдержанный и упорный работник, - плодовитый литератор и неутомимый краснобай, постигавший, по его собственному признанию, азы исторического материализма, можно сказать, сквозь призму франкмасонства (Троцкий Л. Моя жизнь. Т. I. M., 1990. С. 143-147), пошел на подобную интригу, видимо, по некоему психологическому закону. Доказательств у Троцкого не было. Он ссылался всего лишь на сообщение Сталина группе членов Политбюро (кроме Троцкого Зиновьеву и Каменеву) о том, что Ленин, сознавая неизлечимость своей болезни, просил на крайний случай дать ему яд. "Не выдумал ли Сталин целиком эту версию, - вопрошал Троцкий, - чтобы подготовить свое алиби?" (Осмыслить культ личности Сталина. М., 1989. С. 642).
Прямо-таки патологией веет от нескольких страниц помеченной 13 октября 1939 года статьи Троцкого "Сверх-Борджиа в Кремле", на которых он силится придать видимость правдоподобия своим домыслам. Детали настолько тщательно продуманы, что возникает ощущение, будто Троцкий излагает свой собственный план.
К сожалению, граждане, читающие подобные, бьющие по нервам вещи, подчас сразу принимают их на веру и начинают утверждать в том же направлении даже больше, чем сказал автор. Мы указываем на это потому, что разумному человеку в соответствии с принципом обратной связи приходится размышлять об алиби и с другой стороны - по отношению к... Троцкому. И вот почему.
В книге Артура Мюллера "Солнце, которое не взошло. Вина и судьба Льва Троцкого", вышедшей в ФРГ в 50-х годах, приводится дневник некоего анонима из ближайшего окружения ее героя. В дневнике, в частности, подтверждаются слова Троцкого: "Я имел возможность изо дня в день следить за ходом болезни Ленина через нашего врача Гетье, который был вместе с тем нашим другом дома" (Там же. С. 641).
17января 1924 года, то есть за четыре дня до кончины Ленина, автор дневника записывает: "Доктор Гетье был здесь. Он тщательно осмотрел Троцкого и долго беседовал с Натальей Седовой (жена Троцкого. - Ред.). Я знаю, речь шла и о борьбе Ленина со смертью. Тяжкое решение: должен, может ли Троцкий оставить Москву в данный момент? Я думаю: нет. Наталья Седова очень нервничает, и Троцкому противно происходящее. Он часто подолгу лежит лицом к стене" (Muller A. Die Sonne, die nicht aufging. Schuld und Schiksal Leo Trotzkis. Stuttgart, 1959. S. 271).
Почему тут упоминается о возможности отъезда Троцкого из Москвы? Сам Троцкий объясняет это попыткой "избавиться от преследовавшей меня таинственной инфекции, характер которой врачи не разгадали до сих пор" (Осмыслить культ личности Сталина. С. 646). В полночь в дневнике появляется новая запись: "Доктор Гетье опять был здесь. Он вел с Троцким часовой разговор с глазу на глаз". Похоже, что состоянием Ленина Троцкий корректировал свое решение.
18 января автор дневника пишет о завершении Всесоюзной партконференции и о критике троцкистской оппозиции как "мелкобуржуазного уклона от ленинизма". "Ленин еще дышит, - отмечает он. - Его мозг каменеет, и его уста немы. (Полдень.) Троцкий решил отправиться в Сухуми. Поезд уже определен, вагон приготовлен". Самый момент бороться с "таинственной инфекцией"!?.
В записи без даты, но уже после 21 января сообщается о получении Троцким на тифлисском вокзале дешифрованной телеграммы Сталина: "Ленин умер". "Я не знаю, - продолжает автор, - что перечувствовал, передумал Троцкий в данный момент. Его лицо было бледно, а его движения исполнены подозрительного спокойствия. Я так и не уяснил себе, насколько Троцкий способен на чувства. Я не хотел слишком близко с ним встречаться. Троцкий лично связался по телефону с Кремлем, чтобы узнать дату похорон Ленина. Троцкий объяснил Наталье Седовой и нам: ему передали, что погребение Ленина состоится в субботу, ему не удастся вовремя прибыть в Москву, поэтому ему приказано продолжать отдых. У меня сложилось впечатление, что Троцкий воспринял это сообщение как веление судьбы, которым он вполне доволен.
Позднее Троцкий высказывался по этому пункту следующим образом: "В действительности погребение состоялось только в воскресенье, а значит я мог бы приехать к нему вовремя. Меня обманули относительно дня погребения. Заговорщики прямо спекулировали на том, что я не стал бы проверять их указания". Документов об этом обмене телеграммами не имеется. Итак, надо верить Троцкому, поскольку другая сторона об этом не высказывалась.
Я не понимаю поведения Троцкого, - подчеркивает аноним. - Да, я честно признаю: я совершенно не в состоянии это понять. Продолжение поездки в Сухуми есть просто выражение заносчивости и полнейшей бесчувственности. Две вещи все же должны были тянуть его обратно в Москву: уважение к покойному Ленину и ответственность за судьбу революции. Ленин не мог бы уехать в Сухуми. Неужели Троцкий верит, что его с почестями доставят обратно, чтобы усадить в ленинское кресло? К тому же есть люди, которые ему противостоят, слишком одержимые его идеями, слишком честолюбивые, слишком жесткие. Оставить в этот момент оппозицию просто легкомысленно. Для этого Троцкий приобрел в движении слишком трагическую судьбу, чтобы позволить себе отправиться на солнечный юг и ожидать всего дальнейшего".
"Здесь цветут мимозы, - записывает автор 24 января. - Их аромат упоителен. В саду расцвели камелии. Над могучими пальмами простирается голубое и безоблачное небо, с которого светло и жарко палит солнце; над Москвой теперь серое небо и царит мороз. Море чарует. Троцкий почти весь день лежит на балконе и смотрит вниз на море"(Ми11ег A. Die Sonne... SS. 272,273-274).
Впоследствии Троцкий, оправдываясь, писал, что помимо телеграммы Сталина о кончине Ленина (упомянутой в книге Мюллера) он (Троцкий) якобы получил еще одну: "Похороны состоятся в субботу, не успеете прибыть вовремя. Политбюро считает, что Вам, по состоянию здоровья, необходимо ехать в Сухуми. Сталин" (Осмыслить культ личности Сталина. С. 646). Сохранилась ли она? В книге Мюллера наличие этих телеграмм отрицается. Правота Мюллера доказывается тем, что в своей последней статье, впервые опубликованной в 1940 году "Либерти лайбрери корпорейшн", Троцкий цитирует тот же документ в другой редакции (Вечерняя Москва. 01.09.90. С. 3). Да и стиль, как, впрочем, и слишком уж прямолинейное содержание обеих версий послания, выглядит неправдоподобно. Не лукавил ли Троцкий?
Очевидно, Троцкий отслеживал ход болезни Ленина, был информирован о нем не хуже, чем Сталин. Он решил уехать из Москвы, когда, можно сказать, уже просматривался летальный исход. Троцкий не мог об этом не знать. Печальное известие в Тифлисе не застало его врасплох. Алиби было налицо. Будь ситуация мало-мальски этически корректной, Троцкий вернулся бы на пару дней в Москву (именно в этом, нормальном, ключе рассуждает автор дневника), даже если бы опоздал на похороны. Но он так не поступил и провел на юге больше двух месяцев. Прочное алиби!..
Сейчас, когда смерть подвела общий знаменатель под судьбами как Ленина, так Троцкого и Сталина, мы многое лучше понимаем и о многом начинаем догадываться. Во всяком случае, алиби Троцкого в траурные дни 1924 года заслуживает не менее придирчивого внимания, чем в феврале 1923-го "алиби" Сталина, к тому же испытавшего в конце жизни (будем думать, в бессознательном состоянии) нечто вроде медленного убийства. А. Авторханов прямо пишет о заговоре Берии, а Ю. Калабухов выстраивает своеобразную цепочку заговоров: Троцкий - Берия - Горбачев...
7. Главная мишень - русский народ.
Мне могут указать на отклонение от темы, на якобы отсутствие связи между статьей Ленина 1903 года и последними из затронутых сюжетов. Однако все зависит от того, как на это посмотреть. Если не запутывать людей в частностях и мелочах, а выделить суть происходящего, картина приобретает совсем другой вид.
Международная буржуазия и ее подрост - мещанство всех сортов, в том числе балующее сионо-масонством, ненавидит Сталина совсем не за то, о чем принято писать открыто, а за то, что поставило под вопрос существование капитализма, частнособственнической наживы вообще. Кто бы сейчас стал напоминать о причастности Сталина к репрессиям (к тому же во много крат преувеличивая их масштабы и скрывая их мотивы), если бы, скажем, после войны он допустил распространение на Советский Союз плана Маршалла, фактическое втягивание нашей страны в орбиту имперских интересов США? Кто бы стал живописать о "кровожадном тиране", "беспощадном диктаторе" и т. п., если бы генералиссимус Сталин повел себя как рядовой "горилла" из какой-нибудь банановой республики? Известно, что его антипод Троцкий не верил во внутренние силы советского общества, считал невозможным построение социализма в одной стране без поддержки мировой революции, добивался отстранения сталинского руководства партии даже ценой возможного поражения СССР в грядущей войне с фашизмом. Этой капитулянтской позиции, нашедшей отражение во многих документах, был противопоставлен твердый и последовательный, доказавший свою эффективность, хотя и небезошибочный, политический курс. Курс, который сделал Советский Союз великой державой, оспаривающей положение первой державы мира. Могло ли смириться с этим типичное буржуазное мышление?
Обращаясь сегодня к таким политическим фигурам, как Горбачев и Ельцин, изображаемым буржуазной прессой Запада и Востока как "титаны" демократии и антикоммунизма, мы вдруг видим Серых Карликов, не родивших ни одной оригинальной мысли, но зато предоставивших все свое естество для выполнения замысленного другими. Так, то, что можно назвать результатами деятельности Горбачева, до удивления похоже на троцкистские прогнозы и проекты, а то, что творит Ельцин, - на реализацию планов Гитлера. Один доказывает якобы невозможность социализма в России, а значит и "целесообразность" его искоренения, другой идет дальше, по пути расчленения и раздачи в колонии по частям Советского Союза, слома Российского государства и циничного сокращения численности народов страны, прежде всего русского.
Поистине ничто не ново под луной. Особенно если в этом заинтересован всемирно слитый финансовый капитал.
Та фаза борьбы, которую мы сейчас переживаем, имеет ряд своеобразных черт. Массированной дискредитацией коммунистической идеологии, Советской власти, послеоктябрьского периода истории Родины, осуществляемой, за редким исключением, средствами массовой информации в течение семи лет, реакции удалось приглушить либо раздробить классовое самосознание трудящихся. Добившись полной монополии на формирование общественного мнения с помощью сфальсифицированного лозунга "гласности", она, видимо, считает задачу классовой дезориентации населения в принципе решенной. На повестке дня другая задача: окончательно сломать социализм и Россию не позволяет российский, русский дух. Не случайно пигмеи от публицистики и мастера лицедейства так квохчут по поводу желанной для них смены "менталитета" собственного народа, форсируют американизацию взглядов и нравов молодежи, капитулируют перед западной "масскультурой". Тут уж явно торчат уши умеющего их прятать в других местах сионизма. "Послушайте шаляпинскую "Дубинушку" и "Эй, ухнем", - рассуждает А. Вяльцев: - Боже, какая безнадежность, какая бездонная тоска и меланхолия свойственна русской душе! Сравнивая со столь же глубоконациональными "Хава Наги-ла" и "Семь-сорок", вдруг понимаешь, как темноархаичен русский народ. ...Михаил Эпштейн выдвинул в качестве тотемов России медведя и березу. Но настоящий ее тотем, любовь ее и религия - дубина (помните, так и писали: "дубина народной войны"), расшифровывающаяся как сила и печаль" (Независимая газета. 24.04.93. С. 2).
И это еще не самое худшее выражение русофобии в сочетании с пылкой иудеофилией, которыми пестрит "демо"-печать. Даже толстовская "дубина народной войны", гвоздившая, как известно, полчища Наполеона, кому-то не потрафила...
Признавая русских "все-таки великим народом", Вяльцев выполняет старый социальный заказ. Это заказ на формирование у русского народа устойчивого комплекса неполноценности, мучительно-необъяснимого чувства вины, постепенное целенаправленное превращение его в подобие сказочного щедринского Богатыря, который тысячу лет проспал в дупле, а когда соотечественники пришли звать его на помощь, то оказалось, что "у Богатыря гадюки туловище вплоть до самой шеи отъели" (Щедрин Н. (Салтыков М.). Поли. собр. соч. Т. XVI. М., 1937. С. 220).
С закомплексованного чего и спрашивать? Кашпиризованный и очумаченный, он и не помнит, что создал и чем располагает: "Аскольдову могилу" и "Ивана Сусанина", Пятую симфонию и "Пиковую даму", "Князя Игоря" и Богатырскую симфонию, "Хованщину" и "Бориса Годунова". Ему не ведомы имена Рябинина и Калинникова. Прокофьевский "Александр Невский" и Гли-эровский "Гимн великому народу" он вряд ли скоро услышит. "Бородино" и "Взвейтесь, соколы, орлами" нынче не поют, "Барыню" и "Камаринскую" не пляшут. Зато мозголомный "рок", пожалуйста! И "Семь-сорок" в любом ресторане. Вот чем осветляется и обновляется душа! И после этого издевательства над уникальным, всечеловеческого звучания, культурным наследием, когда нам в глаза говорят: "Кое-что у вас есть, но это все не ваше", - поневоле начинаешь думать о ядовитой скверне сионизма.
Ныне даже те редкие коммунисты, что остались ортодоксами и не дают в обиду бодаемый со всех сторон классовый подход, должны постоянно держать в голове тезис Маркса: "Само собой разумеется, что рабочий класс, для того чтобы вообще быть в состоянии бороться, должен у себя дома организоваться как класс и что непосредственной ареной его борьбы является его же страна" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 22). Сейчас это означает, что для того, чтобы вести серьезную и основательную работу с людьми, надо, как минимум, сохранить свое Отечество. Вот почему антикапитализаторская классовая борьба сливается в России с борьбой национально-освободительной. Вот почему так по-новому опасен сионизированный, по сути проамериканский космополитизм.
Ленин был прав в отношении крошечного Бунда, говоря 90 лет назад, что "сионистское движение непосредственно гораздо более грозит развитию классовой организации пролетариата, чем антисемитизм..." Разумеется, и последнему тоже не следует потакать. Но сионизм, уже претендующий на учреждение "мирового правительства", опасен, как никогда. Люди, будьте бдительны! Угроза со стороны национального фашизма сейчас неотделима от угрозы со стороны фашизма международного. Здесь не может быть выбора. Может быть только противостояние.
Июль 1993 - январь 1994 года.
Владимир Обухов
НЕИЗВЕСТНАЯ СТАТЬЯ ЛЕНИНА И "СЕМЬ-СОРОК"
(в сокращении)
1. Кто автор?
В этой брошюре редакция знакомит вас со статьей Ленина "Мобилизация реакционных сил и наши задачи", посвященной погрому еврейского населения в Кишиневе 6-7 апреля 1903 года и опубликованной 1 июня того же года в № 41 "Искры".
Статья перепечатывается из IV тома первого, еще прижизненного Собрания сочинений Н. Ленина (В. Ульянова) (М., 1924. С. 230-239). Ни в одном из последующих изданий сочинений Ленина (а их, если не учитывать выпуск тематических сборников и отдельных работ, было пять) ее нет.
По какой причине эта статья семь десятилетий скрывалась от поколений читателей? Ни в каком источнике или примечании я не нашел ответа. Поэтому первое мое предположение в основном совпало с соображениями других читавших ее товарищей: определенным влиятельным кругам была неприятна (и невыгодна) резкая оценка Лениным сионизма и, самое главное, его заявление о том, что "сионизм представляется более, так сказать, близким противником социал-демократии, чем антисемитизм, который... ведет за собой только совершенно темные в культурном и политическом отношении элементы русского населения. Иначе говоря: сионистское движение непосредственно гораздо более грозит развитию классовой организации пролетариата, чем антисемитизм (курсив наш. - Ред.), и так как для нас, социал-демократов, не существует "избранных" и "неизбранных" народов, то мы никак не можем отказаться от задачи борьбы с "предрассудками еврейской массы"" (Ленин Н. (Ульянов В.). Соч. Т. IV. С. 237).
(…) Непосредственно в период появления "Мобилизации..." (предшествовавший второму съезду РСДРП) Ленин критиковал националистическую линию Бунда, который претендовал на образование "самостоятельной политической партии" еврейского пролетариата, но статья имеет намного более широкое значение. ""Кто сказал А, должен сказать и Б", - писал Ленин по поводу устройства отдельных от местных комитетов РСДРП местных комитетов Бунда, - кто встал на точку зрения национализма, тот, естественно, доходит до желания окружить китайской стеной свою национальность, свое национальное рабочее движение, того не смущает даже и то, что стены придется строить отдельные в каждом городе, местечке, селе, того не смущает даже, что своей тактикой разъединения и раздробления он превращает в ничто великий завет сближения и единения пролетариев всех наций, всех рас, всех языков" (Поли, собр. соч. Т. 7. С. 325). По-своему, и по-русски более размашисто, об этом высказался Плеханов: бундовцы - "наши непоследовательные сионисты, стремящиеся к тому, чтобы утвердить Сион не в Палестине, а в пределах российского государства..." (Соч. Т. 13. М.-Л., 1926. С. 165).
(Вспоминим слова Елены Рерих: Новый земной Иерусалим не в Палестине, но место его пока не может быть названо" - А.Б.)
Последнее может показаться чрезмерным преувеличением, и.в свое время это выглядело именно так. Но события дальнейших десятилетий показали, что "отец русского марксизма" был не так уж не прав. Разумеется, не всемирно-историческими закономерностями, а конкретно-эмпирическими обстоятельствами, которые еще призван раскрыть вдумчивый и честный исследователь, объясняется как значительный процент евреев в активе РКП(б), перелив в нее на рубеже Октября аналогичной прослойки из бундистских, меньшевистских и эсеровских кругов, так и тот факт, что организационно-кадровая работа в партии и молодом Советском государстве была первоначально сосредоточена в руках Я. Сведлова, военная – в руках Л. Троцкого. Я далек от модных нынче фантазий и мистических предположений на сионо-масонскую тему, но вынужден признать: в первые послеоктябрьские годы аппарат Советской власти , особенно верхний его эшелон, формировался во многом непропорционально из лиц совершенно определенной национальности, причем в ряде ведомств это выглядело как система – от наркома до технического секретаря (…)
3. Что неизмеримо серьезнее.
Что неизмеримо серьезнее и требует к себе сугубого внимания, так это еврейская групповщина в ряде центральных и местных учреждений, уже в 20-х годах превратившаяся во влиятельную силу. Ее традиционность, выживаемость и приспособляемость, родственность и совместимость с "бюрократическим извращением" диктатуры пролетариата, о котором с тревогой говорил Ленин, с мелкобуржуазностью не могли не начать рано или поздно лихорадить всю советскую систему. И дело здесь не в этническом еврействе, которое, кстати, не отличается компактностью проживания, кровнородственным и языковым единством, не располагает сколько-нибудь серьезным культурным багажом, не в евреях - трудягах и бедняках, а в этой общественной связи, на которую указывал еще Маркс.
Мирскую основу еврейства Маркс видел в "практической потребности, своекорыстии", его мирской культ - в торгашестве, а его мирского бога - в деньгах (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. I. С. 408). Он разоблачал под мнимой религиозно-национальной оболочкой древнейшую, еще с рабовладельческих времен, организацию торгово-ростовщического капитала, которой удалось не только хорошо сохраниться, но и возобладать в наши дни. Нечего удивляться (а это все еще случается с наивными людьми) тому, что в тенетах сионизма часто оказываются индивиды вовсе не еврейской крови, не полукровки-суржики, а граждане славянского, тюркского и пр. происхождения. Им безразличны Тора и Иегова. Их бог - нажива, "сладкая жизнь", как они ее понимают, чем и вызывается тяга к такой корпорации, которая обеспечивает это надежным образом, придавая вместе с тем явному хищничеству ореол некоей идейности, древней "избранности" и глубокой тайны. В любом вопросе национальных отношений, а в еврейском особенно, ключом может служить только классовый подход. Им раскрываются пещеры и сионизма, и антисемитизма, причем оба эти явления нуждаются и заинтересованы друг в друге, взаимно питают друг друга в силу их общей буржуазно-националистической сущности и обоюдной зависимости.
4. Два кадровых вливания.Без каких-либо специальных исследований у самых истоков советской истории просматривается два крупных кадровых вливания ввысшие и средние эшелоны власти.
Первое такое вливание состоялось накануне Октября, в августе 1917 года на VI съезде РСДРП(б), когда в партию в отсутствие Ленина вступила Междурайонная организация РСДРП. Это была группировка в основном сторонников Троцкого, с 1913 года претендовавшая на объединение различных фракций российской социал-демократии и занимавшая центристские (в отношении большевиков и меньшевиков; "оборонцев", поддерживавших империалистическую войну, и интернационалистов, выступавших за ее прекращение) позиции. Что представлял собой Троцкий политически со всеми своими "объединительными" претензиями, хорошо изобразил меньшевик Мартов в письме Ю. Чацкому (П. Гарви-Бронштейн) 16 мая 1912 года: "Сила вещей заставляет Троцкого идти меньшевистским путем вопреки его надуманным планам о каком-то "синтезе" между историческим меньшевизмом и историческим большевизмом. Благодаря этому и благодаря противоречию его движения намеченной им схеме он не только попал в лагерь "ликвидаторского блока", но и вынужден занимать в нем самую "драчливую" позицию по отношению к Ленину. Ученики же его, чувствуя это противоречие, будируют и требуют от него какой-то сверх-фракционной позиции и, вообще, чего-то, "чего не бывает на свете" в области организационной работы... Я ему написал, что никуда ему от нашей "комбинации" не уйти, ибо во всех других местах правдисты (от названия газеты, издавшейся еще до ленинской "Правды" Троцким, в данном случае троцкисты. - Ред.) "годны лишь на жаркое". Никуда он и не попытается уйти..." (Письма П. Б. Аксельрода и Ю. О. Мартова. С. 233-234).
Разумеется, после Февральской революции ориентация Троцкого не могла не измениться. Он согласился на вхождение в РСДРП(б) в расчете "разбольшевичить" партию, но в 1917 году, в период нового подъема революционной волны припрятал свои разногласия с ленинцами.
Предшествовавшая VI съезду, VII Всероссийская конференция РСДРП(б) выступила с предостережением в отношении политики таких мелкобуржуазных партий, как эсеры и меньшевики, которая "питает и усиливает доверчиво-бессознательное отношение масс к капиталистам..." Конференция признала "безусловно невозможным" объединение с такими партиями, в то же время объявив "сближение и объединение с группами и течениями, на деле стоящими на почве интернационализма, необходимым на основе разрыва с политикой мелкобуржуазной измены социализму" (Седьмая ("апрельская") Всероссийская и Петроградская общегородская конференция РСДРП(б). М., 1934. С. 231-232). Как раз на Апрельской конференции в докладе Г. Зиновьева упоминается Петроградский междурайонный комитет, стоящий "против революционного оборончества и накануне слияния с Петроградским комитетом" (партии большевиков. - Ред.) (Там же. С. 187). Понятно, что 12-тысячная партия (Там же. С. 43) не могла пренебречь достаточно опытным пополнением, насчитывавшим 4 тысячи человек (История Коммунистической партии Советского Союза. Т. III. Кн. I. M., 1967. С. 193). "Единственное возможное объединение - между нами, междурайонцами, и вами, большевиками, - фактически состоялось уже до съезда. Теперь остается только подтвердить его, - заявил на VI съезде представитель Межрайонки К. Юренев (Троцкий был в тюрьме). - Те разногласия, которые разделяли нас и побудили строить свою организацию, имевшую целью объединять оба течения, теперь изжиты.
Мы вошли в единую партию, туда же будем звать и других" (Шестой съезд РСДРП(б). М., 1934. С. 225). Драматические коллизии с межрайонцами, часть которых возвратилась из эмиграции в США, были впереди.
Вторая инъекция, в известной степени механическая, относится к началу 20-х годов, когда Ленин после второго перенесенного им удара уже находился фактически не у дел. Речь идет о вступлении в РКП(б) целиком Еврейской коммунистической партии (Поалей Цион). Ниже следует соответствующая инструкция ЦК за подписью одного из его секретарей, В. Куйбышева, помещенная в "Правде" 9 марта 1923 года:
"Третья всероссийская конференция ЕКП (ПЦ) (1-2 декабря 1922 г.) приняла постановление о полном отказе от сионистской идеологии (?!), о разрыве со "всемирным еврейским коммунистическим союзом (Поалей-Цион)" и о безоговорочном вступлении в РКП(б), - указывалось в инструкции. - Исполком Коминтерна санкционировал это постановление.
Приветствуя это постановление, центральный комитет предлагает местным организациям РКП немедленно принять в свой состав членов местных организаций ЕКП (ПЦ) и приложить все старания (!) к тому, чтобы в дружной организационной работе возможно скорее изжить ту отчужденность, а иногда и некоторую враждебность, которые сложились на почве прежней идеологии (!) ЕКГП (ПЦ) и отдельного ее организационного существования (...)
Любопытно, как располагался материал на газетной полосе. Под заголовком "Правда" в левом верхнем углу мелким шрифтом была набрана информация о переносе на середину апреля XII съезда партии, подписанная Сталиным, а под ней - приведенный только что документ. Инструкция, как видим, была выдержана в духе наибольшего благоприятствования, с несомненным доверием к тому, что с сионистской идеологией новообращенцы из ЕКП якобы расстались раз и навсегда.
5. Кто прячет концы?
В этом смысле очень показательна история уклонов и оппозиций в РКП(б) - ВКП(б), репрессий 30-40-х годов. Прежде всего неоспоримо активное возбуждающее участие в антиленинских течениях именно еврейского элемента, а также относительно больший процент евреев как среди репрессированных, так и среди репрессировавших, или, как выразился один казак, "и расстрельщиков и расстрелянных".
О чем это говорит? Меньше всего собственно о евреях, тем более, что социальная структура этой части населения СССР в ту пору несущественно отличалась от социальной структуры общества в целом. В то же время определенного сорта кадры, если они и не утверждали, по плехановскому слову, Сион в стране, то тащили за собой еще не отпавший хвост бундизма. На сей раз отказу от этого рудимента мешали дополнительные причины: корыстное примазывание к правящей партии, оформившийся и закрепившийся кастово-бюрократический интерес, неприятие подвижек в уже сложившейся "элите" и т. п.
Обычно все эти процессы связывают с противоборством Троцкий-Сталин, причем первого изображают невинным агнцем, чуть ли не "лениногвардейцем", которым он никогда не был, а второго - абсолютным злодеем, губившим все и вся. Доказыванию этого посвящены десятки лет и горы сочинений (прежде всего самого Троцкого), но именно гигантские масштабы подобных усилий доказывают лишь то, что убедительное доказательство отсутствует. Во многих драматических ситуациях, прежде всего с провокаторским убийством Кирова, некто старательно прячет концы в воду, сбивая аналитическую мысль на ложный след. Деформация ответственности особенно наглядна теперь, когда те деятели (М. Горбачев, А. Яковлев и др.), которые рьяно занимались знаменитой "реабилитацией", явились также главными организаторами реставрации капитализма в СССР и его развала в 80-90-х годах. Как раз того самого, в чем 50-60 лет назад обвинялись и за что понесли суровую кару многие их "подзащитные".
Я сознательно пишу "многие", ибо репрессии унесли также невинных людей и любая из этих жертв объективно взывает к справедливости. Однако, прежде чем кого-то обвинять в их напрасной гибели, следует разобраться в причинах. Легче всего, как это делают некоторые патриоты (и делали во время войны гитлеровцы), указать на "жидо-большевиков" и "жидо-масонов". Благо под рукой , списки наркомов, их заместителей и членов коллегий, командного и политического состава Красной Армии, дипломатов, работников карательных органов (ОГПУ - НКВД, ГУЛАГ), где пестрят нерусские фамилии.
Повинны ли во всем только эти поздние бундисты? И да и нет. С одной стороны, вряд ли кто в наши дни сможет отрицать новое (после гражданской войны) повышение накала классовой борьбы на рубеже индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства, чем бы это ни объяснять - реальными потребностями народа или опасным усилением нэпманов и кулаков, угрозой войны или демонической волей Сталина. С 1985 года мы сами пережили организованный горбистами ползучий переход политической и экономической власти из рук трудящихся в руки союза обуржуазившейся бюрократии и криминального капитала. Неужели не существовало такой опасности в 30-х годах и разве не оказались наши деды и отцы по-революционному бдительнее и политически гораздо серьезнее, чем мы, нынешние?
С другой стороны, никто не докажет, что противники социализма вдруг через несколько лет после своего поражения в гражданской войне опустили руки. Напротив. Они продолжали упорное сопротивление, все более развивая и обогащая его формы, часть которых не раскрыта до сих пор. В числе новых форм классовой борьбы, не сразу распознанных коммунистами и все еще не получивших должной научной аттестации, было и проникновение в органы пресечения (которые прежде отличались бескорыстием и нравственной чистотой) истребителей честных коммунистов и дискредитаторов Советской власти. Разве не с подобным же, еще более пагубным проникновением, на этот раз в мозговые структуры Центрального Комитета КПСС, мы столкнулись в 60-80-х годах и не сумели противодействовать ему?
Летом 1937 года, в самый разгар ежовщины и вызванной ею эпидемии доносительства, чувствуя нарастающую день ото дня напряженность, А. Жданов, тогда один из секретарей ЦК ВКП(б), часто встречавшийся со Сталиным при людях, долго искал возможности остаться с ним наедине. Когда это наконец получилось, Жданов прямо сказал Сталину, что, на его взгляд, "творится провокация во всесоюзном масштабе". Так думал и сам Сталин.
Вскоре Н. Ежов был отставлен (и потом казнен) и в стране начался благотворный крутой поворот. Ни один из хрущевистов и горбистов, представляющих последовательные этапы развертывания контрреволюционного процесса в Советском Союзе, не вспоминал о решениях январского (1938 года) Пленума ЦК ВКП(б), который потребовал разоблачить карьеристов-коммунистов (а Н. Хрущев был из их числа), старающихся "отличиться и выдвинуться на исключениях из партии, на репрессиях против членов партии, ..застраховать себя от возможных обвинений в недостатке бдительности путем применения огульных репрессий против членов партии". Пленум потребовал также "разоблачить искусно замаскированного врага, старающегося криками о бдительности замаскировать свою враждебность и сохраниться в рядах партии - это во-первых, - и, во-вторых, стремящегося путем проведения мер репрессий - перебить наши большевистские кадры, посеять неуверенность и излишнюю подозрительность в наших рядах" (КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Ч. Ш. М., 1954. С. 310, 312).
В ноябре 1938 года за подписями Молотова и Сталина вышло постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б), клеймившее безответственное отношение к следственному процессу и грубое нарушение установленных законом процессуальных правил, чем нередко пользовались антисоветчики. "Они, - указывалось в документе, - сознательно извращали советские законы, совершали подлоги, фальсифицировали следственные документы, привлекая к уголовной ответственности и подвергая аресту по пустяковым основаниям и даже вовсе без всяких оснований, создавали с провокационной целью "дела" против невинных людей, а в то же время принимали все меры к тому, чтобы укрыть и спасти от разгрома своих соучастников по преступной антисоветской деятельности. Такого рода факты имели место как в центральном аппарате НКВД, так и на местах" (Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. I, кн. 1. М., 1995. С. 5).
В связи с принятыми мерами противодействия западная и "перестроечная" печать часто укоряла Сталина в антисемитизме, но дело очевидно было в другом. При чистке и обновлении кадров, которые с появлением Л. Берии не могли принести желаемого результата, конечно, отстранялись от должностей и карались в числе других также и евреи, разорялись бундистские и сионистские гнезда, но направление удара все же определялось классово-политическими
соображениями. Если еврейская групповщина, в силу указанных выше исторических причин, скорее и больше других притягивает к себе буржуазность и мелкобуржуазность, если она практически всегда старается выйти на перекрестье специфических международных, проимпериалистических связей,
то корни тут скорее экономические и социальные, чем расовые и этнические. Разумеется, и последние тоже имеют историческое происхождение, свой экономический и социальный аспект. Однако смешивать те и другие недопустимо. Понятно, почему даже идеолог сионизма В. Жаботинский, рассуждая
об обособлении евреев без его естественного средства - территории, с помощью таких искусственных средств, как "свод практических законов религии" и "специальные еврейские участки" - гетто, называет также экономику. "Народы, среди которых мы жили, - пишет он, - не разрешали нам близко подходить ни к земледелию, ни к правительственным постам, потому мы все ушли с головой в то время в коммерцию" (Жаботинский В. Еврейское Государство. Харбин, 1938. С. 20).
Таким образом, предрасположенность евреев к коммерции без границ имеет за собой двухтысячелетнюю историю и объясняется не сверхъестественными свойствами семитской крови, не божественным предопределением, а весьма прозаическими причинами: стихийно сложившейся системой разделения труда.
Сионизм по своему происхождению очень древняя идеология, но в докапиталистические времена он или же те воззрения, из которых он вырос, носили по преимуществу оборонительный характер. Еврейский коллектив, по словам Жаботинского, стоял "на страже своей собственной самостоятельности", заключая "свой дух за бесконечными замками практических законов и специализаций особых экономических профессий, отказываясь для этого от всего, в чем мог выразиться прогресс человеческой жизни". Но "так продолжалось до тех пор, пока не начался победоносный поход большой индустриальной революции по Европе" (Там же. С. 21). С этого времени, и особенно с приходом эпохи империализма, то есть господства финансового капитала, сионизм стал приобретать наступательный, а потом и агрессивный характер - перемена, которая тщательно скрывается заинтересованной прессой и слабо улавливается общественным мнением. По сути он заменил идеологию германского фашизма, мировоззрение национал-империализма, став идеологией фашизма космополитического, мировоззрением восходящего ультраимпериализма.
6. Кому нужнее алиби?Среди наших соотечественников становится все больше людей, трезвеющих после сорокалетней антисталинской кампании, которую скрытые и явные антикоммунисты долго старались перевести в антиленинскую и антимарксистскую. И вот, присутствуя нынче при их успехе, многие старые критики советской действительности чувствуют себя не сопричастными ему, а нагло обманутыми. Ложь, всегда служившая орудием реакции и контрреволюции, приобрела на этот раз необъятные масштабы, тотальный размах. Не желая разделять в чужом пиру похмелье, своеобразным покаянием занялись былые "диссиденты". Они опять диссиденты, но уже с другим вектором. Даже кинорежиссер С. Говорухин, еще недавно компоновавший знаменитую антисоветскую подтасовку "Так жить нельзя", вынужден был заявить: "И так жить нельзя". А ведь все начиналось, казалось бы, с малого.
Помнится, самый мощный удар по психике коммунистов, которого слабые духом не выдержали, нанес на XX съезде КПСС Хрущев прозрачным намеком на якобы причастность Сталина к гибели Кирова. Не в 90-х годах, а именно в том, 56-м началась пресловутая "шоковая терапия". Большинство из нас тогда, однако, не знало, что Троцкий выдвигал против Сталина и вовсе чудовищное обвинение... в отравлении Ленина. Этот эгоцентричный самовлюбленный тип, видевший в революционном пожаре всего лишь выгодное освещение для собственных эффектных поз, смелый и талантливый "рыцарь на час", - отнюдь не выдержанный и упорный работник, - плодовитый литератор и неутомимый краснобай, постигавший, по его собственному признанию, азы исторического материализма, можно сказать, сквозь призму франкмасонства (Троцкий Л. Моя жизнь. Т. I. M., 1990. С. 143-147), пошел на подобную интригу, видимо, по некоему психологическому закону. Доказательств у Троцкого не было. Он ссылался всего лишь на сообщение Сталина группе членов Политбюро (кроме Троцкого Зиновьеву и Каменеву) о том, что Ленин, сознавая неизлечимость своей болезни, просил на крайний случай дать ему яд. "Не выдумал ли Сталин целиком эту версию, - вопрошал Троцкий, - чтобы подготовить свое алиби?" (Осмыслить культ личности Сталина. М., 1989. С. 642).
Прямо-таки патологией веет от нескольких страниц помеченной 13 октября 1939 года статьи Троцкого "Сверх-Борджиа в Кремле", на которых он силится придать видимость правдоподобия своим домыслам. Детали настолько тщательно продуманы, что возникает ощущение, будто Троцкий излагает свой собственный план.
К сожалению, граждане, читающие подобные, бьющие по нервам вещи, подчас сразу принимают их на веру и начинают утверждать в том же направлении даже больше, чем сказал автор. Мы указываем на это потому, что разумному человеку в соответствии с принципом обратной связи приходится размышлять об алиби и с другой стороны - по отношению к... Троцкому. И вот почему.
В книге Артура Мюллера "Солнце, которое не взошло. Вина и судьба Льва Троцкого", вышедшей в ФРГ в 50-х годах, приводится дневник некоего анонима из ближайшего окружения ее героя. В дневнике, в частности, подтверждаются слова Троцкого: "Я имел возможность изо дня в день следить за ходом болезни Ленина через нашего врача Гетье, который был вместе с тем нашим другом дома" (Там же. С. 641).
17января 1924 года, то есть за четыре дня до кончины Ленина, автор дневника записывает: "Доктор Гетье был здесь. Он тщательно осмотрел Троцкого и долго беседовал с Натальей Седовой (жена Троцкого. - Ред.). Я знаю, речь шла и о борьбе Ленина со смертью. Тяжкое решение: должен, может ли Троцкий оставить Москву в данный момент? Я думаю: нет. Наталья Седова очень нервничает, и Троцкому противно происходящее. Он часто подолгу лежит лицом к стене" (Muller A. Die Sonne, die nicht aufging. Schuld und Schiksal Leo Trotzkis. Stuttgart, 1959. S. 271).
Почему тут упоминается о возможности отъезда Троцкого из Москвы? Сам Троцкий объясняет это попыткой "избавиться от преследовавшей меня таинственной инфекции, характер которой врачи не разгадали до сих пор" (Осмыслить культ личности Сталина. С. 646). В полночь в дневнике появляется новая запись: "Доктор Гетье опять был здесь. Он вел с Троцким часовой разговор с глазу на глаз". Похоже, что состоянием Ленина Троцкий корректировал свое решение.
18 января автор дневника пишет о завершении Всесоюзной партконференции и о критике троцкистской оппозиции как "мелкобуржуазного уклона от ленинизма". "Ленин еще дышит, - отмечает он. - Его мозг каменеет, и его уста немы. (Полдень.) Троцкий решил отправиться в Сухуми. Поезд уже определен, вагон приготовлен". Самый момент бороться с "таинственной инфекцией"!?.
В записи без даты, но уже после 21 января сообщается о получении Троцким на тифлисском вокзале дешифрованной телеграммы Сталина: "Ленин умер". "Я не знаю, - продолжает автор, - что перечувствовал, передумал Троцкий в данный момент. Его лицо было бледно, а его движения исполнены подозрительного спокойствия. Я так и не уяснил себе, насколько Троцкий способен на чувства. Я не хотел слишком близко с ним встречаться. Троцкий лично связался по телефону с Кремлем, чтобы узнать дату похорон Ленина. Троцкий объяснил Наталье Седовой и нам: ему передали, что погребение Ленина состоится в субботу, ему не удастся вовремя прибыть в Москву, поэтому ему приказано продолжать отдых. У меня сложилось впечатление, что Троцкий воспринял это сообщение как веление судьбы, которым он вполне доволен.
Позднее Троцкий высказывался по этому пункту следующим образом: "В действительности погребение состоялось только в воскресенье, а значит я мог бы приехать к нему вовремя. Меня обманули относительно дня погребения. Заговорщики прямо спекулировали на том, что я не стал бы проверять их указания". Документов об этом обмене телеграммами не имеется. Итак, надо верить Троцкому, поскольку другая сторона об этом не высказывалась.
Я не понимаю поведения Троцкого, - подчеркивает аноним. - Да, я честно признаю: я совершенно не в состоянии это понять. Продолжение поездки в Сухуми есть просто выражение заносчивости и полнейшей бесчувственности. Две вещи все же должны были тянуть его обратно в Москву: уважение к покойному Ленину и ответственность за судьбу революции. Ленин не мог бы уехать в Сухуми. Неужели Троцкий верит, что его с почестями доставят обратно, чтобы усадить в ленинское кресло? К тому же есть люди, которые ему противостоят, слишком одержимые его идеями, слишком честолюбивые, слишком жесткие. Оставить в этот момент оппозицию просто легкомысленно. Для этого Троцкий приобрел в движении слишком трагическую судьбу, чтобы позволить себе отправиться на солнечный юг и ожидать всего дальнейшего".
"Здесь цветут мимозы, - записывает автор 24 января. - Их аромат упоителен. В саду расцвели камелии. Над могучими пальмами простирается голубое и безоблачное небо, с которого светло и жарко палит солнце; над Москвой теперь серое небо и царит мороз. Море чарует. Троцкий почти весь день лежит на балконе и смотрит вниз на море"(Ми11ег A. Die Sonne... SS. 272,273-274).
Впоследствии Троцкий, оправдываясь, писал, что помимо телеграммы Сталина о кончине Ленина (упомянутой в книге Мюллера) он (Троцкий) якобы получил еще одну: "Похороны состоятся в субботу, не успеете прибыть вовремя. Политбюро считает, что Вам, по состоянию здоровья, необходимо ехать в Сухуми. Сталин" (Осмыслить культ личности Сталина. С. 646). Сохранилась ли она? В книге Мюллера наличие этих телеграмм отрицается. Правота Мюллера доказывается тем, что в своей последней статье, впервые опубликованной в 1940 году "Либерти лайбрери корпорейшн", Троцкий цитирует тот же документ в другой редакции (Вечерняя Москва. 01.09.90. С. 3). Да и стиль, как, впрочем, и слишком уж прямолинейное содержание обеих версий послания, выглядит неправдоподобно. Не лукавил ли Троцкий?
Очевидно, Троцкий отслеживал ход болезни Ленина, был информирован о нем не хуже, чем Сталин. Он решил уехать из Москвы, когда, можно сказать, уже просматривался летальный исход. Троцкий не мог об этом не знать. Печальное известие в Тифлисе не застало его врасплох. Алиби было налицо. Будь ситуация мало-мальски этически корректной, Троцкий вернулся бы на пару дней в Москву (именно в этом, нормальном, ключе рассуждает автор дневника), даже если бы опоздал на похороны. Но он так не поступил и провел на юге больше двух месяцев. Прочное алиби!..
Сейчас, когда смерть подвела общий знаменатель под судьбами как Ленина, так Троцкого и Сталина, мы многое лучше понимаем и о многом начинаем догадываться. Во всяком случае, алиби Троцкого в траурные дни 1924 года заслуживает не менее придирчивого внимания, чем в феврале 1923-го "алиби" Сталина, к тому же испытавшего в конце жизни (будем думать, в бессознательном состоянии) нечто вроде медленного убийства. А. Авторханов прямо пишет о заговоре Берии, а Ю. Калабухов выстраивает своеобразную цепочку заговоров: Троцкий - Берия - Горбачев...
7. Главная мишень - русский народ.
Мне могут указать на отклонение от темы, на якобы отсутствие связи между статьей Ленина 1903 года и последними из затронутых сюжетов. Однако все зависит от того, как на это посмотреть. Если не запутывать людей в частностях и мелочах, а выделить суть происходящего, картина приобретает совсем другой вид.
Международная буржуазия и ее подрост - мещанство всех сортов, в том числе балующее сионо-масонством, ненавидит Сталина совсем не за то, о чем принято писать открыто, а за то, что поставило под вопрос существование капитализма, частнособственнической наживы вообще. Кто бы сейчас стал напоминать о причастности Сталина к репрессиям (к тому же во много крат преувеличивая их масштабы и скрывая их мотивы), если бы, скажем, после войны он допустил распространение на Советский Союз плана Маршалла, фактическое втягивание нашей страны в орбиту имперских интересов США? Кто бы стал живописать о "кровожадном тиране", "беспощадном диктаторе" и т. п., если бы генералиссимус Сталин повел себя как рядовой "горилла" из какой-нибудь банановой республики? Известно, что его антипод Троцкий не верил во внутренние силы советского общества, считал невозможным построение социализма в одной стране без поддержки мировой революции, добивался отстранения сталинского руководства партии даже ценой возможного поражения СССР в грядущей войне с фашизмом. Этой капитулянтской позиции, нашедшей отражение во многих документах, был противопоставлен твердый и последовательный, доказавший свою эффективность, хотя и небезошибочный, политический курс. Курс, который сделал Советский Союз великой державой, оспаривающей положение первой державы мира. Могло ли смириться с этим типичное буржуазное мышление?
Обращаясь сегодня к таким политическим фигурам, как Горбачев и Ельцин, изображаемым буржуазной прессой Запада и Востока как "титаны" демократии и антикоммунизма, мы вдруг видим Серых Карликов, не родивших ни одной оригинальной мысли, но зато предоставивших все свое естество для выполнения замысленного другими. Так, то, что можно назвать результатами деятельности Горбачева, до удивления похоже на троцкистские прогнозы и проекты, а то, что творит Ельцин, - на реализацию планов Гитлера. Один доказывает якобы невозможность социализма в России, а значит и "целесообразность" его искоренения, другой идет дальше, по пути расчленения и раздачи в колонии по частям Советского Союза, слома Российского государства и циничного сокращения численности народов страны, прежде всего русского.
Поистине ничто не ново под луной. Особенно если в этом заинтересован всемирно слитый финансовый капитал.
Та фаза борьбы, которую мы сейчас переживаем, имеет ряд своеобразных черт. Массированной дискредитацией коммунистической идеологии, Советской власти, послеоктябрьского периода истории Родины, осуществляемой, за редким исключением, средствами массовой информации в течение семи лет, реакции удалось приглушить либо раздробить классовое самосознание трудящихся. Добившись полной монополии на формирование общественного мнения с помощью сфальсифицированного лозунга "гласности", она, видимо, считает задачу классовой дезориентации населения в принципе решенной. На повестке дня другая задача: окончательно сломать социализм и Россию не позволяет российский, русский дух. Не случайно пигмеи от публицистики и мастера лицедейства так квохчут по поводу желанной для них смены "менталитета" собственного народа, форсируют американизацию взглядов и нравов молодежи, капитулируют перед западной "масскультурой". Тут уж явно торчат уши умеющего их прятать в других местах сионизма. "Послушайте шаляпинскую "Дубинушку" и "Эй, ухнем", - рассуждает А. Вяльцев: - Боже, какая безнадежность, какая бездонная тоска и меланхолия свойственна русской душе! Сравнивая со столь же глубоконациональными "Хава Наги-ла" и "Семь-сорок", вдруг понимаешь, как темноархаичен русский народ. ...Михаил Эпштейн выдвинул в качестве тотемов России медведя и березу. Но настоящий ее тотем, любовь ее и религия - дубина (помните, так и писали: "дубина народной войны"), расшифровывающаяся как сила и печаль" (Независимая газета. 24.04.93. С. 2).
И это еще не самое худшее выражение русофобии в сочетании с пылкой иудеофилией, которыми пестрит "демо"-печать. Даже толстовская "дубина народной войны", гвоздившая, как известно, полчища Наполеона, кому-то не потрафила...
Признавая русских "все-таки великим народом", Вяльцев выполняет старый социальный заказ. Это заказ на формирование у русского народа устойчивого комплекса неполноценности, мучительно-необъяснимого чувства вины, постепенное целенаправленное превращение его в подобие сказочного щедринского Богатыря, который тысячу лет проспал в дупле, а когда соотечественники пришли звать его на помощь, то оказалось, что "у Богатыря гадюки туловище вплоть до самой шеи отъели" (Щедрин Н. (Салтыков М.). Поли. собр. соч. Т. XVI. М., 1937. С. 220).
С закомплексованного чего и спрашивать? Кашпиризованный и очумаченный, он и не помнит, что создал и чем располагает: "Аскольдову могилу" и "Ивана Сусанина", Пятую симфонию и "Пиковую даму", "Князя Игоря" и Богатырскую симфонию, "Хованщину" и "Бориса Годунова". Ему не ведомы имена Рябинина и Калинникова. Прокофьевский "Александр Невский" и Гли-эровский "Гимн великому народу" он вряд ли скоро услышит. "Бородино" и "Взвейтесь, соколы, орлами" нынче не поют, "Барыню" и "Камаринскую" не пляшут. Зато мозголомный "рок", пожалуйста! И "Семь-сорок" в любом ресторане. Вот чем осветляется и обновляется душа! И после этого издевательства над уникальным, всечеловеческого звучания, культурным наследием, когда нам в глаза говорят: "Кое-что у вас есть, но это все не ваше", - поневоле начинаешь думать о ядовитой скверне сионизма.
Ныне даже те редкие коммунисты, что остались ортодоксами и не дают в обиду бодаемый со всех сторон классовый подход, должны постоянно держать в голове тезис Маркса: "Само собой разумеется, что рабочий класс, для того чтобы вообще быть в состоянии бороться, должен у себя дома организоваться как класс и что непосредственной ареной его борьбы является его же страна" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 22). Сейчас это означает, что для того, чтобы вести серьезную и основательную работу с людьми, надо, как минимум, сохранить свое Отечество. Вот почему антикапитализаторская классовая борьба сливается в России с борьбой национально-освободительной. Вот почему так по-новому опасен сионизированный, по сути проамериканский космополитизм.
Ленин был прав в отношении крошечного Бунда, говоря 90 лет назад, что "сионистское движение непосредственно гораздо более грозит развитию классовой организации пролетариата, чем антисемитизм..." Разумеется, и последнему тоже не следует потакать. Но сионизм, уже претендующий на учреждение "мирового правительства", опасен, как никогда. Люди, будьте бдительны! Угроза со стороны национального фашизма сейчас неотделима от угрозы со стороны фашизма международного. Здесь не может быть выбора. Может быть только противостояние.
Июль 1993 - январь 1994 года.
 |  |
