" Скрипач! Ты бандуру нажимай, бандуру! Тим-пидидам-пидидам-пидидим-пидиде… (Кин-дза-дза)
Кин-дза-дза - это пророчество, родной. Когда тандем (ПЖ и его пацак) купаются в бассейне, а простым людям каждый глоток воды продаётся за деньги..., когда население занято качанием нефти и дебильными зрелищами..., когда эцилопы грабят народ, когда планета превращена в пустыню... но есть последний шанс эту перспективу предотвратить - появляется некий путешественник в пространствах и времени с определенным заданием: показать двум сужденным будущее страны и планеты, чтобы они вернувшись из путешествия во времени, предотвратили плохой сценарий. Этой встречи на улице КАЛИнина ещё не произошло. Если в поэтической форме представить, то в моём изложении так:
Грядёт время крутых перемен, Для того и появится Сен-Жермен, - Босой, на улице Кали, Ему тысяча лет, его боги позвали. Он ведает о бедах грядущего: О тени врага ползущего, Про холод, войну и голод… В руках у него – времени провод.
Он ждёт двух попутчиков, Двух забывших себя – Строителя и лучника, Указать им – где их стезя, Что ждёт страну – им знать нужно; Ведь нужно быть разбуженным. “Не надо булочную, не надо справочную, Вы проникните в то, что всем загадочно. Сделайте братья выбор свой: Трон или возврат домой? Вот машинка-око, она зрит далёко”.
“Жми” – сказал строитель, - “Пространства и времени повелитель, Моё ухо слышит – стреляют, - Что там в будущем нам обещают?”. …
Жара, пустыня, лохмотья… Не столица, а подворотня… И люди мычат как звери… - Где мы, глазам не верим! В небе висит дирижабль – Серый, как мёртвый корабль, Всех видит и гасит волю… Никто не поможет горю…
“А ты что видишь, песок?”. “Кара уму”, – потёр висок. “А где Сен-Жермен, повелитель?” – Снова спросил строитель. “Он там, в девятнадцатом годе” – Ответил лучник, - “Вроде…”. …
Тем летом была измена, А осень била коленом. И граждане на улице Кали Своё будущее выбирали.
Братья, протрите глаза! Нефтенасос, Кин-дза-дза… Воры сидят в высочествах… - Вы знаете эти пророчества.
или так как в тексте песни БГ:
Когда отряд въехал в город, было время людской доброты Население ушло в отпуск, на площади томились цветы. Все было неестественно мирно, как в кино, когда ждет западня. Часы на башне давно били полдень какого-то прошедшего дня.
Капитан Воронин жевал травинку и задумчиво смотрел вокруг. Он знал, что все видят отраженье в стекле и все слышат неестественный стук. Но люди верили ему, как отцу, они знали, кто все должен решить. Он был известен как тот, кто никогда не спешит, Когда некуда больше спешить
Я помню, кто вызвался первым, я скажу вам их имена. Матрос Егор Трубников и индеец Острие Бревна Третий был без имени, но со стажем в полторы тыщи лет И прищурившись, как Клинт Иствуд, Капитан Воронин смотрел им вслед
Ждать пришлось не долго, не дольше, чем зимой ждать весны Плохие новости скачут как блохи, а хорошие и так ясны. И когда показалось облако пыли - там, где расступались дома, Дед Василий сказал до конца охренев: "Наконец-то мы сошли с ума."
Приехавший соскочил с коня, пошатнулся и упал назад Его подвели к капитану, и вдруг стало видно, что Воронин был рад Приехавший сказал: "О том, что я видел, я мог бы говорить целый год, Суть в том, что никто, кроме нас, не знал, Где здесь выход, и даже мы не знали, где вход."
На каждого, кто пляшет русалочьи пляски, есть тот, кто идет по воде. Каждый человек он, как дерево, он отсюда и больше нигде А если дерево растет, то оно растет вверх, И никто не волен это менять. Луна и солнце не враждуют на небе, и теперь я могу их понять.
Наверное, только птицы в небе и рыбы в море знают, кто прав. Но мы знаем, что о главном не пишут в газетах, И о главном молчит телеграф И может быть, город назывался Маль-Пасо, А может быть - Матренин Посад Но из тех, кто попадал туда, еще никто не возвращался назад
Так что нет причин плакать, нет повода для грустных дум Теперь нас может спасти только сердце, Потому что нас уже не спас ум. А сердцу нужны и небо и корни, оно не может жить в пустоте Как сказал один мальчик, случайно бывший при этом, Отныне все мы будем не те.