[Iris]

МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ КАК РАССАДНИК ПРЕСТУПНОСТИ
Сколько ещё звоночков должно прозвучать для Владимира Мединского, чтобы министр научился, наконец, подбирать кадры?

Парадокс, но за последние несколько лет мы уже стали привыкать к скандалам вокруг Министерства культуры России. Ладно ещё если бы скандалы были связаны исключительно с острыми и неоднозначными, в каком-то смысле вечными, проблемами собственно культуры и искусства, но они, к сожалению, постоянно возникают в нашем Минкульте вокруг уголовного кодекса и при участии правоохранительных органов. На прошлой неделе сын заместителя директора Эрмитажа и до недавнего времени директор департамента инвестиций, реставрации и строительства Артём Новиков был задержан по подозрению ни больше, ни меньше – в хранении наркотиков (!). И это на одной из ключевых должностей в Министерстве КУЛЬТУРЫ!

Надо ли напоминать, что два года назад ФСБ вскрыло в Минкульте организованную преступную группировку (незабвенное «дело реставраторов»), одним из основных фигурантов которой был аж заместитель министра культуры Владимира Мединского – Григорий Пирумов?
Вскоре после этого по запросу депутата Госдумы от коммунистов Валерия Рашкина вскрылся конфликт интересов уже у первого заместителя Мединского – Владимира Аристархова. Оказывается, его ближайший родственник – брат Андрей Аристархов, ставший в какой-то момент советником опять же Мединского, имел при этом и до и после отношение к фирмам, занимавшимся реставрацией памятников культуры и получавшим на это дело бюджетные средства от Министерства культуры. Тогда Андрею Аристархову пришлось срочно уволиться, чтобы не наводить тень на Минкульт.
После того скандала создалось впечатление, что министр Мединский, безусловно, извлечёт из него уроки и станет проводить более продуманную, не вызывающую лишних подозрений кадровую политику. Однако время показало, что даже такая вопиющая ситуация ничему Мединского не научила. Только что по подозрению в коррупции освободилось место директора Департамента управления имуществом и инвестполитики Бориса Мазо (ещё одного фигуранта «дела реставраторов»), как в Министерство культуры был приглашён директором департамента инвестиций, реставрации и строительства Артём Новиков, папа которого Михаил Новиков, на минуточку, ранее стал замдиректора по строительству Эрмитажа, где должен был как раз осваивать огромные суммы, выделяемые на реконструкцию знаменитого музейного комплекса. Получается, едва оправившись в общественном мнении после всей некрасивой истории с братьями Аристарховыми, кадровая служба Минкульта ничтоже сумняшеся образовала новую цепочку с явным конфликтом интересов – папаша должен был осваивать средства, за выделение которых отвечало ведомство сыночка.
Неужели Мединский ничего этого не видел? Что же им руководило, какие такие соображения?
Возможно, министр считал, что Новикова-отца выводит из-под подозрения связь с Михаилом Пиотровским, который в свою очередь является как бы неприкасаемой фигурой – выдающийся учёный с непререкаемыми заслугами в музейном деле страны, приближённый к Путину. Дескать, в его тени и Михаил Новиков неуязвим?
А может, Новиков-старший казался Мединскому защищённым от инсинуаций благодаря тому, что был связан с одним из самых могущественных питерских олигархов Дмитрием Михальченко и как бы находился под его протекцией? Но ведь сам Михальченко к тому моменту уже находился под следствием за контрабанду алкоголя и, более того, ФСБ на него выходила как раз по «делу реставраторов».
На что же Мединский надеялся? Как можно было так подбирать кадры на ключевые должности в Министерстве?!
Владимир Мединский почему-то считается у нас успешным управленцем в сфере пропаганды патриотизма. Дескать, патриотам раньше всегда не хватало именно такого человека. По сути создаётся миф, что Мединский замечательный пример большого патриота и одновременно эффективного организатора на службе Отечества. Однако стоит внимательно присмотреться, и мы увидим, что про патриотизм Мединский вспоминает лишь для красного словца, да ещё, когда задевают его лично.
Вспомним ситуацию с Росархивом. Сколько раз наша газета ставила вопрос: в чьих интересах работает Федеральная архивная служба? В интересах отечественных исследователей или богатых зарубежных институтов? Как так получилось, что один из крупнейших наших архивов – РГАНИ – превратился, по сути, в иностранного агента, который за большие деньги зарубежных государств организовывал рассекречивание важных документов для историков западных стран, при этом близко не подпуская к тем же материалам отечественных исследователей? Длительное время Мединский НИКАК не реагировал на наши публикации и запросы. Хотя дело тут напрямую касалось и отечественной истории, и патриотизма, и культуры. Но ни он, ни его заместитель Ивлиев, который курировал этот вопрос в Минкульте, ни директор профильного департамента науки г-жа Аракелова ничего по сути не предпринимали. В лучшем случае мы получали отписки о том, что надо, дескать, сначала пройти все бюрократические «круги ада», а потом, может быть, кто-то нас выслушает.
Но ситуация кардинально поменялась, как только Мединский лично не сошёлся с руководителем Госархива Сергеем Мироненко во взглядах на подвиг 28-ми панфиловцев. Тут министр сразу же использовал весь свой административный ресур, направил в архив проверку и собирался чуть ли не с землёй сравнять всю отрасль. Но что это за руководитель, который вместо системного решения государственных задач откликается на проблемы лишь тогда, когда задевают его лично?
Другой характерый пример связан с «научными достижениями» нашего министра культуры и скандалами вокруг его докторской диссертации по истории (политологию, доктором которой он стал ранее, у нас до сих пор многие за серьёзную науку не считают). Напомним в двух словах, как это было.
Защитился Мединский за год до своего назначения на пост министра культуры. И уже тогда у многих возникли сомнения, насколько его работа и сама защита были серьёзны с научной точки зрения. Достаточно посмотреть на весь предшествующий защите путь Мединского. Он занимался рекламным бизнесом, причём был довольно крупным игроком в этой области. Затем стал депутатом Государственной Думы. Совершенно очевидно, что если всерьёз относиться и к тому, и к другому делу (то есть к довольно крупному бизнесу и к государственной, на благо народа, депутатской работе), то время и силы на глубокие научные исследования, на работу в архивах, выявление и анализ источников и т.п. при таких нагрузках найти крайне сложно. Надо быть одновременно и гениальным учёным, и великим организатором, чтобы всё успеть. А до того момента Мединский вроде бы не давал оснований говорить о своих сверхспособностях. Так что логично было бы, уже исходя из этого, усомниться в подлинной серьёзности и глубине его научных изысканий.
Второе сомнение связано с тем, где Мединский решил защищаться. Серьёзные учёные, как правило, заботятся о своей научной репутации и с пристрастием подходят к выбору места защиты, избегая так называемых «шаражкиных контор». Как правило, идут защищаться в МГУ или, если речь идёт об истории, в МПГУ (бывший Пединститут им. Ленина), в Институт истории РАН. Учитывая прошлое самого Мединского, можно было подумать о защите в его альма-матер – МГИМО. Но будущий министр культуры почему-то предпочёл обратиться в мало кем воспринимавшийся всерьёз Российский государственный социальный университет, возникший в начале лихих 90-х и по сути не имевший никаких серьёзных научных традиций. Более того, в научной среде он с самого начала вызвал антипатию благодаря тому, что в первые же годы своего существования «прославился» попыткой побыстрей отнять последние помещения у бывшей библиотеки Института марксизма-ленинизма. Пусть читателя не смущает название ИМЛ – в библиотеке института хранилась вся политическая периодика последних двух столетий, и её уникальность подтверждал весь научный мир. Достаточно вспомнить, что, когда ельцинское правительство окончательно махнуло рукой на судьбу этой библиотеки как наследия поверженной идеологии, ожидая, что та без попечения государства вскоре полностью обратится во прах, стала приходить помощь от зарубежных исследователей, которые из уважения к этой библиотеке сбрасывались чуть ли не по 100–200 марок на поддержание фондов уникального книгохранилища. А вот руководство Социального университета, наоборот, всё делало для того, чтобы выдавить эту библиотеку из её помещений. Ведь она мешала им предать забвению достижения советских учёных, чтобы спокойно вытягивать денежные средства с незадачливых студентов, купившихся на модные тенденции и «новейшие социальные отношения».
Возглавлял этот сомнительный университет такой небезызвестный человек, как Василий Иванович Жуков. Как показала практика, его заботило в основном обогащение своей собственной семьи и получение всеми его родственниками высоких званий. Позже он, разумеется, стал искать ходы во власть: привлёк в руководство института бывшего министра труда Александра Починка и его новую молодую жену Наталью.
Видимо, с тем же прицелом они затем привлекли и Владимира Мединского, который, вероятно, тоже должен был стать «крышей» в верхах для института и для семьи Жукова.
Так Мединский стал доктором исторических наук за очень сомнительную с научной точки зрения работу (которую некоторые учёные, как мы знаем, считали запятнанной плагиатом).
Интересно, что, не успев стать министром, Мединский, видимо, в благодарность, принялся за расширение упомянутого социального университета и за уничтожение той самой библиотеки института марксизма-ленинизма под видом присоединения её фондов к Российской исторической библиотеке.
Но вопросы о реальном вкладе Мединского в науку и о научной состоятельности его диссертации продолжали возникать и вставали ещё острее, благодаря раздражению, которое министр вызывал своими новшествами и инициативами. Что же было сделано для того, чтобы эти претензии раз и навсегда снять?
Для начала ВАК предложил, чтобы научную состоятельность и отсутствие плагиата в диссертации подтвердил Уральский федеральный университет. Но рассмотрение сорвалось, потому что кто-то формально упустил несколько процедурных дней. Потом дело передали на истфак МГУ им. Ломоносова. Всё это очень долго тянулось. И наконец диссертационный совет исторического факультета МГУ принял некое процедурное (подчеркнём – именно процедурное) решение, которое отнюдь не ответило на главные вопросы. Однако Мединский, конечно же, интерпретировал это в том плане, что якобы всё с его диссертацией замечательно. Как же, ведь авторитет МГУ непререкаем, а кто такие, мол, его научные критики?
Но министр умолчал о главном: действительно авторитетный (кто бы спорил) МГУ вовсе не рассматривал по существу вопрос о состоятельности научных работ и изысканий Мединского. А тут ещё и это странное совпадение: сразу же после пресловутого заседания проводивший его диссертационный совет был расформирован. С чего бы это? Одни говорили даже, что случилось это именно потому, что учёные не захотели или побоялись рассмотреть диссертацию министра по существу и признать безоговорочно его научные достижения. Другие утверждают, что совет был расформирован по давно утверждённому плану в рамках некоей реструктуризации... Но, как бы там ни было, неизменным остаётся одно: МГУ не рассматривал вопрос о научных достижениях диссертанта, а лишь подтвердил формальную, процедурную законность защиты. Поэтому прикрываться авторитетом университета, утверждая якобы признанную серьёзными учёными научную значимость своей диссертации, со стороны Мединского, мягко говоря, некорректно, а на самом деле просто безнравственно.
Кстати, о нравственности. Отметим, что с нею в Минкульте, если судить хотя бы только по новостям в СМИ, при Мединском дела обстоят очень и очень плохо. Возвращаясь к недавно «просиявшей» в таблоидах ситуации с отцом и сыном Новиковыми, напомним, что когда у правоохранительных органов появились вопросы к этой семье, Минкульт в первых же комментариях сразу же отмёл все претензии к Артёму Новикову: дескать, как к директору департамента Минкульта к нему никаких нареканий нет. Главной мишенью на тот момент оказался Михаил Новиков (отец). При этом наш суд в данном конкретном случае, естественно, оказался самым гуманным в мире. Когда одних за чужую курицу (не будем вдаваться в подробности), сразу же прячут в тюрьму лет на 5–7, тут человека, заподозренного в махинациях на миллионы рублей, решили всего лишь поместить под домашний арест. Причём отправили его не в собственную питерскую квартиру, а в московские хоромы сыночка. Однако не прошло и нескольких недель, как теперь арестовали и Артёма Новикова, который подозревается, как уже упоминалось, в хранении наркотиков (!).
Интересно, неужели папа, находившийся под домашним арестом на квартире сына, ничего об этом не ведал?

И надо ли теперь думать, что ключевые сотрудники Минкульта вместо строительства новых музеев и реставрации старинных крепостей занимались похищением миллионов всего лишь для того, чтобы не расставаться с возможность получить преступный «кайф»?
И зачем нам такой министр культуры, под носом которого то действует организованное преступное сообщество, то серьёзным департаментом руководит хранитель наркотиков?

Евгений БОГАЧКОВ
http://www.litrossia.ru/item/9926-mi...-prestupnosti#