[LuckyStrike]

— Имеете ли вы сами какой-нибудь шанс выдвинуться в президенты?

— Представьте на минутку, что ко мне прилетел волшебник в голубом вертолете и привез мне мешок денег. Золотых слитков, например. Вот тогда можно было бы подумать. Но пока не то что на вертолете — в обычных-то конвертах никто ничего не приносит. Это вопрос в первую очередь ресурсов — или административных, или финансовых. Шансов получить их я даже близко не наблюдаю. Люди, которые помогали «русской весне», созданию движения «Новороссия», были подвергнуты серьезному давлению и были вынуждены отказаться от помощи нам. В рамках существующей системы мне вообще нет места в публичной политике, поскольку власть у нас имеет классический олигархический характер весьма близкий к модели, описанной Аристотелем, а среди олигархов моих сторонников нет. Их много среди тех людей, что называют электоратом, но решают не они. Власть принадлежит небольшому числу людей, составляющих замкнутую чиновничье-олигархическую касту, которую абсолютно не интересует мнение ни мое, ни ваше. Более того, в отношении меня у них мнение жестко отрицательное. Пока я маргинален, они меня не боятся, но если бы я вышел из маргинального поля, то они сделали бы все, чтобы меня снова маргинализировать или вообще устранить.

Попытки вышибить меня из русского патриотического сектора интернета, где и находятся мои сторонники, не прекращаются ни на один день, ни на один час. Судя по количеству троллей и ботов, которые атакуют все, где есть хоть какое-то упоминание обо мне, в методичках, по которым люди трудятся, меня не забывают, работа не прекращается никогда. Из основного публичного поля я выключен, там меня вообще нет. Соответственно, говорить о какой-либо политической деятельности, если ты являешься персоной нон грата в основных СМИ — это просто глупо и смешно. Представьте себе, что я выдвинулся куда-то депутатом, — об этом никто из избирателей вообще не узнает.

— Есть ли у вас надежда, что с изменением политической обстановки в стране Комитет 25 января сможет выйти на оперативный простор?

— Это то же самое, что гадать на кофейной гуще. Как в анекдоте про блондинку на экзамене по теории вероятностей: «Какова вероятность того, что вы, выйдя на улицу, встретите динозавра?» — «50 процентов». — «Почему?!» — «Ну как почему? Либо встречу, либо нет». Я чужой для обоих политических лагерей, допущенных в официальную политику, — и для либералов, которым единственным позволено создать структурированные организации, и для олигархических сил. Они воспринимают друг друга как партнеров: могут проводить матчи, договорные или недоговорные, но они друг с другом играют. Мое место в этой игре, в их представлении — это в лучшем случае на трибуне, и то под бдительным присмотром полиции, чтобы я не смог закричать, что опять в поддавки играют. Чтобы мне оказаться на реальной политической арене, должны произойти, к сожалению, те самые тяжелые события, которые я предвижу и о которых предупреждаю.

Стрелкова можно понять. Его боль. Его мечты.

Но проблема в том что этот великий человек, а точнее дух, оказался не в том месте и не в том времени. Это великий некогда кшатрий. Но ныне время умирания власти вайшьв.