[Владимир Чернявский]

К теме, диссертации Мединского, которую некоторые считают одной из главных в ветке "Государство и культура":

Round about Мединский: к печати не допущено

Как вы знаете, сейчас идет hype по поводу диссера Мединского - с подачи уважаемого "Диссернета" вообще и его эксперта Ивана Бабицкого в частности. Событие важное, общественно-значимое - настолько, что моим коллегам из "Ленты.ру" показалось необходимым испросить мнения специалиста. Для чего ваш покорный пошел к доктору исторических наук Константину Александровичу Аверьянову, ведущему научному сотруднику Института российской истории РАН. В прямом доступе по теме - отечественная история XIV–XVII вв. - авторитетнее отыскать сложно.

Результатом стала беседа, которую вы сможете прочитать под катом сим - и только тут. По той простой причине, что "Лента.ру" ее печатать отказалась категорически. "Одностороннее освещение весьма сложного вопроса", - был сказано мне. Что же, спросите вы, почтенный доктор наук разнес диссер Мединского? Отнюдь нет, скажу я. И даже наоборот: Константин Александрович вплотную занялся аргументацией и личностью Ивана Федоровича Бабицкого, как я ни пытался свернуть на ТТХ собственно обсуждаемого труда. Гестапо, жестокость, вот это вот всё.

Тем не менее, я решил все же опубликовать нашу беседу. Причин две. Первая очевидна: мы оба потратили на работу над интервью достаточное количество времени, чтобы результат пропал совсем.

Вторая: я не разделяю ни подход, избранный Константином Александровичем - своего рода ad hominem, извините, - ни, соответственно, выбранную им линию защиты. Это, думаю, в процессе разговора понял и уважаемый собеседник. Просто выкинуть и забыть, извинившись - было бы можно, если бы наши взгляды на вопрос совпадали; а здесь об этом речи не идет вовсе. Поэтому я предложил доктору Аверьянову перенести публикацию из СМИ в жежешку. Он согласился. Коллеги из "Ленты.ру" также уведомлены, возражений не поступило.

– С чего собственно началась эта история?

– Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вернуться на несколько лет назад, когда возник «Диссернет». Своей целью эта организация заявила противодействие «незаконным махинациям и подлогам в области научной и образовательной деятельности, в особенности в процессе защиты диссертаций и присвоения ученых степеней в России». Проще говоря, сотрудники «Диссернета» ищут плагиат в научных работах, и если вы списали, то берегитесь – к вам обязательно придут.

– И приходят же.

– Отнюдь не ко всем. Если вы студент, аспирант, рядовой преподаватель, можете спать спокойно – в дверь к вам не постучат, поскольку «пиара» на вас не сделаешь. Но если вы депутат, мэр, губернатор или министр, да к тому же обладатель ученой степени – вы обязательно попадете под пристальный взгляд сотрудников «Диссернета».

По такому принципу «Диссернет» и вышел на министра культуры Владимира Мединского и его докторскую диссертацию «Проблемы объективности в освещении российской истории второй половины XV– XVII веков», защищенную еще в 2011 году. Первоначально в ней пытались найти плагиат. Однако этого сделать не удалось и «Диссернет» был вынужден признать, что на 99,5 процентов диссертацию Мединский написал сам.

– Почему не на все сто?

– Такова особенность технологий, применяемых в «Диссернете». Суть их заключается в том, что ваш текст «прогоняется» через компьютер, который ищет в интернете совпадения его с другими. Если фразы совпали, то перед нами пример плагиата. При этом для компьютера нет исключений. Если вы сослались на работу своего предшественника, то компьютер посчитает название его труда плагиатом в вашей работе.

В этой связи вспоминаю случай. Историки решили «проверить на плагиат» труды трех выдающихся историков – Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева и В.О. Ключевского. Оказалось, что «История государства Российского» Карамзина является едва ли не стопроцентным плагиатом. Данный парадокс объясняется тем, что его активно цитировали на протяжении двух столетий, а для проверки взяли издание Карамзина начала XXI века. Получилось, что сначала были изданы работы последующих критиков, а только потом сочинение самого историографа.

– Хорошо, формального плагиата нет. Что дальше?

– Экспертам «Диссернета» надо было бы успокоиться и обратить взор на новых кандидатов для своих исследований. Но, очевидно, они настолько увлеклись данной темой, что решили обвинить министра в научном невежестве. Инициатором этого стал эксперт «Диссернета» Иван Бабицкий.

– Вы знакомы с ним?

– Профессиональный мир историков крайне узок – все знают друг друга если не лично, то по научным работам или отзывам коллег. Но фамилия И.Ф. Бабицкого еще две недели на-зад была мне абсолютно не знакома. Пришлось наводить справки. В заявлении, поданном в Министерство образования и науки, он скромно подписался: «Ph.D. (Флорентийский университет)». Для тех, кто не знаком с научными аббревиатурами, в переводе на общедоступный язык это означает ученую степень «доктора философии».

— Или — на наши деньги — кандидат наук. Вполне нормальная «конвертация».

– Я ознакомился с информацией об Иване Федоровиче в интернете и придерживаюсь иного мнения. Оказалось, что по научным меркам гуманитариев он достаточно молод (родился в декабре 1979 года), окончил гуманитарный класс 57-й московской школы - той, что «прославилась» недавним скандалом с учителем истории. После завершения учебы на филологическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова в 2003 году поступил в тамошнюю аспирантуру, но так и не смог защитить кандидатскую.

Затем его биография становится все туманнее. Следы его обнаруживаются то в Гумбольдтовском университете в Берлине, то в Сорбонне (вспоминаю, что в то время эти уважаемые учреждения предлагали россиянам гранты для обучения в них). Наконец, Иван Федорович оказался во Флоренции, где, по его словам, он защитил в 2010 г. диссертацию и получил Ph.D. Правда, в это верится с трудом.

– Почему?

– Получение всякой ученой степени предполагает наличие научных трудов. Но ни в Российском индексе научного цитирования, ни в Карте российской науки, ни в каталогах крупнейших российских библиотек обнаружить хотя бы одну статью «доктора философии» И.Ф. Бабицкого так и не удалось. Непонятно также и то, какое отношение к теме диссертации Мединского – сочинения иностранцев о России – может иметь специалист «с подтвержденной квалификацией в области чтения и анализа неолатинской литературы эпохи Ренессанса», как представляется сам Иван Федорович в заявлении.

– Если честно, не вижу противоречия. Интересы любого ученого могут простираться за пределы диссертационной темы.

– Возможно. Но тогда зачем он попросил подписать заявление еще двух историков - докторов исторических наук? Я говорю о В.Н. Козлякове из Рязанского университета и К.Ю. Ерусалимском из Российского государственного гуманитарного университета в Москве. И заметьте, что за две недели скандала в средствах массовой информации выступает исключительно Иван Бабицкий.

– Как это объясняете вы?

– Известному художнику Энди Уорхолу приписывают знаменитую фразу «Каждый имеет право на 15 минут славы». За две недели Иван Федорович их получил, «засветившись» в многочисленных интервью и съемках, где постоянно произносил одну и ту же фразу: «работа Мединского попросту ненаучна, а местами и прямо абсурдна». Примечательно, что делиться хоть одной минутой славы со своими «соавторами» он не пожелал и принял весь «пиар-удар» исключительно на себя.

– Если не упоминать позицию «Диссернета» как такового. А она по диссертации Мединского такая же.

– «Диссернет» является довольно странной организацией. Я специально употребляю данное определение, поскольку он нигде официально не зарегистрирован, а его создатели предпочитают именовать себя «вольным сетевым сообществом». В определенной мере это удобно: если тебя поймают на чем-то нехорошем, то, как говорится, взятки гладки.

Да, у «Диссернета» есть свой сайт. И по диссертации Мединского организация официально заявляет: «Содержательная сторона проверяемых работ, их научная состоятельность, степень эрудированности и компетентности автора не могут быть предметом рассмотрения в экспертизах ʺДиссернетаʺ». Но, мягко говоря, это лукавство.

— Доказательства?

Накануне заседания диссертационного совета Уральского федерального университета, на котором должно было разбираться заявление указанных лиц, в Екатеринбург вместе с Бабицким прибыл и один из основателей «Диссернета» Андрей Заякин. Не столько для поддержки коллеги, сколько для «обработки» колеблющихся членов диссовета. Это также подтвердил журналист и активный участник «Диссернета» Сергей Пархоменко. Уже после того как заседание было отложено, он признался, что «историки… в последние недели писали коллегам в Екатеринбург». Иначе как давлением назвать это нельзя.

— Высказать мнение — не значит оказать давление. Тем более, у «Диссернета» есть развернутая аргументация «ненаучности» диссертации Мединского. Оппонировать будете?

– Разумеется. Претензии в «ненаучности» можно прочитать на 21 странице заявления указанных лиц (оно выложено на сайте «Диссернета»). Как у специалиста, много лет занимающегося русской историей XIV–XVII вв., у меня масса претензий. Но в первую очередь не к диссертанту, а к авторам заявления, в котором встречается масса грубых ошибок. Думаю, что потребуется их специальный и достаточно длительный разбор в профессиональной среде.

Специально для обычных людей, не искушенных в тонкостях исторического анализа, разберем некоторые из обвинений диссертанта в «ненаучности». Возьмем их из одного из многочисленных интервью Ивана Бабицкого.

Для начала он приводит цитату из диссертации: «Стр. 341–342: «Трудно понять, почему Маржерет полагал, что Рюрик с братьями были из Дании. По его версии получалось, что династия русских государей имела датское происхождение. В русских летописях утверждалось, что Рюрик был варягом и прибыл из Скандинавии». Затем Бабицкий констатирует: «Эти слова лишний раз подтверждают, что не только исторические, но и географические познания В.Р. Мединского, видимо, хромают даже по меркам первого курса исторического факультета, а то и выпускного класса средней школы. В противном случае предположение, что скандинав может быть родом из Дании, вряд ли показалось бы ему настолько трудным для понимания».

Обратите внимание на ход рассуждений Бабицкого. Из цитаты диссертанта отнюдь не видно, чтобы он противопоставлял Данию и Скандинавию. Но для «доктора философии» это не главное. Для начала нужно навесить на противника упрек в безграмотности, а потом, пользуясь этим, заявить, что именно ему принадлежит ложное предположение.

— А что не так? С каких пор Дания не Скандинавия?

— Типичный ход рассуждения для, скажем так, не специалиста. Зададим вопрос обычному человеку «с улицы» – входит ли Дания в Скандинавию? В 90% случаев мы услышим ответ «да». Если же задать этот вопрос профессиональному географу, то получим отрицательный ответ, ибо в географии под Скандинавией понимают исключительно Скандинавский полуостров. Именно эти два варианта ответов предлагает «Википедия», главный источник знаний современных школьников и первокурсников.

— Ссылка на «Википедию» едва ли может считаться релевантной, извините.

– Тогда позвольте вам напомнить, что с течением времени многие определения меняют свое значение. Яркий пример этому – Скандинавия. Впервые этот термин встречается у античных авторов первых веков нашей эры, когда, проникнув в Балтийское море, они обнаружили землю к северу от датских проливов. Ее побережье тянулось далеко на север, на основании чего тогдашние географы предположили, что имеют дело с большим островом. Так на карте Птолемея появился остров Скандза (заметим, отдельно от Дании). Позднее выяснилось, что Скандза является полуостровом, но и тогда Скандинавией именовали только Швецию и Норвегию, расположенные на Скандинавском полуострове.

Когда же к Скандинавии стали причислять и Данию? Это произошло с легкой руки Ганса Христиана Андерсена, увлекавшегося идей общности трех северных стран – Дании, Швеции и Норвегии. В 1839 году он опубликовал стихи «Я – скандинав», а в письме другу сообщал: «Я неожиданно понял, как близки Швеция, Дания и Норвегия, и с этим чувством после возвращения из Швеции я незамедлительно написал поэму: ʺМы один народ, мы называемся скандинавамиʺ». Авторитет знаменитого датского сказочника был настолько велик, что Данию стали именовать скандинавской страной.

– Хорошо. А как быть в случае с Пикколомини, которого Мединский назвал «немецким гуманистом»? Мы же не станем отрицать, что он был итальянцем?

– Разумеется, нет. Давайте процитируем то место, где об этом говорит Иван Бабицкий: «У читателя может сложиться впечатление, что человек, называющий уроженца Тосканы Энеа Сильвио Пикколомини ʺнемецким гуманистомʺ, не только ничего не слышал об этом историческом деятеле, но даже вряд ли способен отличить немецкую фамилию от итальянской – иначе, казалось бы, одно это несоответствие фамилии и предполагаемой этнической принадлежности должно было заставить его заглянуть хотя бы в энциклопедический словарь».

Что ж, последуем совету «доктора философии» и заглянем в соответствующий том новейшей «Большой российской энциклопедии». Но статьи о Пикколомини вы там не обнаружите.

– В чем же дело?

– Прежде чем ответить на ваш вопрос, напомню одно из правил американских адвокатов: «если приходится говорить правду, то говорите ее, но не всю правду». Как раз ему и следует Иван Бабицкий. Дело в том, что Энеа Сильвио Пикколомини более известен как римский папа середины XV века Пий II. Именно под этим именем можно найти статью о нем. Из нее вы узнаете, что наш герой родился близ Сиены, столицы небольшого одноименного итальянского государства, существовавшего в XII–XVI столетиях. Взглянув на карту Европы середины XV века, увидим, что Сиена входила в состав более крупного государственного объединения – «Священной Римской империи». В этой связи задам вопрос: как следует именовать Пикколомини? При этом нельзя не вспомнить аналогичный пример: Наполеона все называют французом, и только потом вспоминают, что он родился на Корсике.

Вы, конечно, можете возразить, что это формальный подход — сам Пикколомини ощущал себя итальянцем, а отнюдь не немцем.

— Трудно было бы ожидать от него обратного.

— К счастью, у нас имеются источники, позволяющие выяснить этот вопрос. Напомню, что полное название государства, в котором жил Пикколомини, звучало как «Священная Римская империя германской нации». Это указание на «германскую нацию» стало употребляться с середины XV века — кстати, во многом благодаря усилиям нашего героя. Дело в том, что в 1453 году турками был завоеван Константинополь. Современники ожидали, что после падения столицы тысячелетней Византийской империи завоеватели направят свой удар на Италию. В качестве ответной меры выставлялась необходимость нового крестового похода, одним из идеологов которого выступил как раз Пикколомини. В 1455 году на рейхстаге во Франкфурте он выступил со своей знаменитой речью, в которой призывал европейцев сплотиться. «Если вы, германцы, – обращался он к князьям, — сейчас бросите в беде венгров, то нет причины вам ждать затем помощи от французов, а им в свою очередь – от испанцев».

– Кроме этого, Бабицкий ставит в упрек диссертанту то, что тот не понимает «такого феномена, как церковнославянский язык». И здесь компетенцию эксперта «Диссернета» — выпускника кафедры классической филологии МГУ — оспорить будет трудно даже по формальным признакам.

– Давайте вспомним слова одного исторического персонажа, говорившего, что если тебе приходится врать, то ложь должна быть как можно более грандиозной, и тогда тебе поверят.

Снова обратимся к тексту заявления. «Мединский пишет: ʺКак известно, у православных верующих все церковные книги были написаны на русском языке, поэтому понять их со-держание было легко. Иная ситуация была у католиков и протестантов. У них Священное писание было написано на латыни, которую рядовые верующие не зналиʺ». Процитировав этот кусочек, Бабицкий восклицает: «Речь идет о временах Ивана Грозного. Не нужно быть историком, чтобы оценить почти неправдоподобную для ученого-гуманитария степень невежества автора этой фразы – в одном предложении он сумел показать, что ему ничего не известно ни о таком феномене, как церковнославянский язык, ни о переводе Священного писания на немецкий язык, сделанном Лютером».

Не останавливаясь на простейшей арифметической ошибке (сколько предложений в цитате диссертанта – одно или три?), отметим, что данный пассаж рассчитан на совсем незнающих людей, которые заходя в храм, плохо понимают, о чем говорится во время службы, поскольку знакомы только отдельные слова.

Любой выпускник филфака знает, что любой живой язык с течением времени меняется: появляются новые слова, другие уходят в прошлое. Раз речь зашла об эпохе Ивана IV, филологи подтвердят, что русский язык XVI века и церковнославянский в это время были практически одинаковыми, характеризовались единством лингвистических норм, а различались лишь характером произношения нескольких букв и отдельными нюансами в правописании. В частности, буква Щ читалась как ШТ. Из-за этого вплоть до середины XIX в. в кулинарных книгах помещались рецепты как готовить «шти», а не привычные нам «щи». Из-за «полногласия» русского языка церковнославянское «град» превращалось в «город». Поскольку язык церковных богослужений более консервативен, с течением времени разница между ним и живым разговорным становилась все более и более заметной.

Кстати, Ивану Федоровичу, судя по всему, не известно о существовании такого фундаментального издания, как «Словарь русского языка XI — XVII веков». В противном случае он не стал бы «открывать» церковнославянский язык эпохи Ивана Грозного.

Но объяснение разницы между языковыми пластами не входит в задачи Бабицкого. Его главной целью является стремление найти как можно больше «ошибок» в работе диссертанта. В погоне за ними он не замечает того очевидного факта, что при этом, в силу различных причин, он сам делает ошибки. За недостатком времени я остановился только на трех из них, активно рекламируемых Иваном Федоровичем. Но, поверьте, в остальной части заявления их гораздо больше.

– Да нет, зачем же на веру. Давайте обнародуем прочие претензии к эксперту, если они у вас есть.

– Из обычной житейской практики известно: когда у спорящих не хватает аргументов, они прибегают к ругани. Именно так и поступает Иван Бабицкий с соавторами в своем заявлении, сравнивая диссертанта то с недоучившимся школьником, то с невеждой. Очевидно, что для «доктора философии» неведомо, что любая научная дискуссия должна вестись в академических рамках, предполагающих уважение к оппоненту. Он легко переходит к навешиванию на оппонента различного рода ярлыков, нередко оскорбительных. Очевидно, разбираться в этом должны уже другие профессионалы – юристы, поскольку целый ряд его выражений явно подпадает под соответствующие статьи об оскорблении, унижении достоинства, профессиональной репутации.

Со своей стороны замечу, что научная дискуссия, кроме уважения предполагает и другие принципы — например, полное цитирование тех или иных позиций противоположной стороны. Но Бабицкий игнорирует это правило — в результате чего берутся слова, вырванные из контекста. Порой это напоминает действия, которые можно назвать подлогом. Иногда складывается впечатление, что он даже не читал целиком всю диссертацию. Занятый выискиванием каких-то «мелочей», он даже не задается целью понять, каково научное значение работы диссертанта.

- То есть, оно - есть?

Разумеется. И заключается оно в том, что впервые за полтора столетия – со времен первой диссертации В.О. Ключевского, ставшей его первой научной работой — предпринята попытка в целом оценить такой тип исторических источников, как сочинения иностранцев. Разумеется, за это время активно изучались сочинения отдельных авторов, но общей картины так дано и не было. В данном случае можно прибегнуть к аналогии: в исторической науке сложилась такая ситуация, когда в лесу было изучено большинство деревьев, но за ними не было видно всего леса. Однако Ивана Федоровича это не интересует.

– Меня все еще гораздо больше интересует Владимир Мединский и его работа. Какие действия должна, на ваш взгляд, предпринять в данном случае Высшая аттестационная комиссия?

– Ситуация сложилась действительно сложная, и можно только посочувствовать членам ВАКа, которые должны принять решение. Теоретически комиссия может вернуть вновь дело в диссовет Уральского федерального университета или иной, где имеются историки по данной специальности. Но, учитывая беспрецедентную для академических дискуссий атмосферу грубого давления (это очень заметно в интернете), я сомневаюсь в возможности объективного рассмотрения претензий к работе диссертанта. Учитывая необычность ситуации – а на моей памяти это первое обвинение диссертационной работы в «ненаучности», — я бы предложил обсудить претензии к работе непосредственно на заседании экспертного совета ВАК по истории. Или на президиуме ВАК, где, действительно собраны лучшие эксперты страны.

Источник

Хорошая цитата:

– Из обычной житейской практики известно: когда у спорящих не хватает аргументов, они прибегают к ругани. Именно так и поступает Иван Бабицкий с соавторами в своем заявлении, сравнивая диссертанта то с недоучившимся школьником, то с невеждой. Очевидно, что для «доктора философии» неведомо, что любая научная дискуссия должна вестись в академических рамках, предполагающих уважение к оппоненту. Он легко переходит к навешиванию на оппонента различного рода ярлыков, нередко оскорбительных. Очевидно, разбираться в этом должны уже другие профессионалы – юристы, поскольку целый ряд его выражений явно подпадает под соответствующие статьи об оскорблении, унижении достоинства, профессиональной репутации.

И как знакомо. Белоленточная братия в любой сфере действует одними и теми же методами.