[Владимир Чернявский]

Сообщение от Ллес

Значит, Вы признаёте, что ЭТИ слова ЕИР Вам незнакомы?

Или слова Вам всё же давно знакомы?
Вы их не читали?
Или не пожелали заметить?

Вот они:

Теперь всё устраивает?
Тут сказано, что НЕЛЬЗЯ НАСТАИВАТЬ на сохранении брака?
Если кто-то из супругов:
неверен,
жесток,
АНТАГОНИСТИЧЕН.

Во-первых, приведите полностью высказывание Е.И., а не вырванное из контекста предложение. Во-вторых, даже в том виде, в котором привели его Вы, оно не содержит того замечательного смысла, которые Вы здесь пропагандируете. А именно, "разлюбил - значит непременно развод" или "полюбил другую/другого - непременно развод".

На этот счет Вы можете привести так же другие слова Е.И. (обратите внимание на слова про совесть):

:14.06.1939 Е.И.Рерих Ф.А.Буцену Неужели же Силы Света так жестоки, что будут посылать такую любовь на стороне и тем разрушать до сих пор согласный брак?! Нет, истинную причину такой внезапной любви пусть поищут поближе.
Мой совет им, который я просила Рихарда Яковлевича передать им, – чтобы они поступали так, как им подсказывает их совесть. Считаю, что их состояние духа сейчас исключает возможность какого-либо воздействия, какой-либо полезной беседы по этому вопросу.
Лишь время поставит вещи на свое место. Но мне от всего сердца жаль бедную жену. Ее соперница много старше ее и гораздо опытнее, это ясно и из дневника, и из ее писем ко мне.

Вообще, вся история по поводу, которой писала Е.И. очень поучительна. И живо напоминает сегодняшние разговоры в теме:

:12.03.1939 Рихард Рудзитис Елене и Николаю Рерих Вчера получил от Баруна копию злополучного письма Либерт, которое было послано и Вам (Вы, должно быть, поняли, что «гость» – это её муж), а также целую вереницу всех весьма длинных писем г-жи Марковой к своему отцу. Трагедия доброй души. Прочитав эти письма, я навестил саму Либерт. Чувствовалось в ней, что она пережила много душевной муки и страдания. Она утверждала, что её взаимоотношения с Марковым основываются на чистой любви и на мечте о самом лучшем, о сотрудничестве для общего блага, что люди их мечту и чувства не понимают и обливают грязью, что они сходились, влекомые инстинктивной симпатией, а отнюдь не похотью, их мечта была служить общему благу и т.д. Но всё же, сколько я ни говорил с нею, сколько ни углублялся, я не совсем мог понять её психологию, её подход ко всему переживаемому. Если они были бы в 20-летнем возрасте и без семьи, то я вполне понял бы их. «Я не считаю наши чувства преступлением, – сказала она мне, – ибо они чисты; разве любовь есть преступление?» – Не любовь как таковая, но разрушительное нерадение к страданиям другого, но забвение своей ответственности и своего долга, ответил я.[3] Она призналась, что чувство ответственности не оставляло их и мучило (ведь у неё самой тоже дочка), при встречах они постоянно анализировали свои чувства и положение и вопрос их семей. Но ведь самым простым было бы прекратить эти «мучения» сразу и в самом начале. Либерт спрашивает: разве это принесёт пользу, если мы теперь больше не будем встречаться, ведь гармонии в семье Марковых всё равно нет, притом его супруга относится грубовато к своему мужу и пр. Но была ли гармония в ней до Вашего знакомства с Марковым? – Ответа не последовало. Много говорил ей о самоотречении и жертве, что Учение возлагает совсем иные, более ригористические[4] мерила, чем обыденная «мораль». «Если скажете, я исполню и не буду встречаться с ним», – отвечала она. «Но разве я должен подсказать Вашему чувству долга, разве я должен даже приказывать? Вы сами должны осознать и сами решить, ведь это Ваша свободная воля и Ваша карма». Наконец спросил: при получении Портрета, считали ли Вы себя достойной? – «Моя совесть была чиста по отношению к моим чувствам, хотя мучило отношение к семье».