[Noy61]

Александр Твардовский в главе "Так это было", поэма "За далью - даль" по сути не пересматривал своего отношения к пошедшей "сталинской" эпохе и к Сталину.
Он в поэтической форме полемизирует с теми, кто пожелал откреститься от причастности к делам, которые были поставлены в вину одному Сталину.
А. Твардовский ведет прямой и откровенный разговор, как прежде в послевоенные годы, так и в годы "хрущевской" оттепели.

...........................................
Так на земле он жил и правил,
Держа бразды крутой рукой.
И кто при нем его не славил,
Не возносил —
Найдись такой!
Не зря, должно быть, сын востока,
Он до конца являл черты
Своей крутой, своей жестокой
Неправоты.
И правоты.
Но кто из нас годится в судьи —
Решать, кто прав, кто виноват?
О людях речь идет, а люди
Богов не сами ли творят?
Не мы ль, певцы почетной темы,
Мир извещавшие спроста.
Что и о нем самом поэмы
Нам лично он вложил в уста?
Не те ли все, что в чинном зале.
И рта открыть ему не дав,
Уже, вставая, восклицали:
«Ура! Он снова будет прав…»?.....

А вот какие перемены в жизни отмечает А. Твардовский во время "потепления".
Если бы это были свободы данные для лучшей жизни страны и народа, но мы сейчас можем отметить что главная свобода была дана чиновничьей бюрократии и партийной номенклатуре. Это в 60-е годы хрущевской оттепели.
Партийным бонзам было мало власти и уже в 90-е годы, под видом дачи народу еще больших свобод (ельциновские не 6-ть , а 20-ть соток под дачи и т.п.) окончательно предала все завоевания народовластия и беззастенчиво принялась обворовывать страну.

.................................................. ....

Но молвить к слову: на Днепре ли.
На Ангаре ль — в любых местах —
Я отмечал: народ добрее,
С самим собою мягче стал…
Я рад бывал, как доброй вести
Как знаку жданных перемен,
И шутке нынешней и песне,
Что дням минувшим не в пример.
Ах, песня в поле, — в самом деле
Ее не слышал я давно,
Уже казалось мне, что пели
Ее лишь где-нибудь в кино, —
Как вдруг от дальнего покоса
Возник в тиши вечеровой,
Воскресшей песни отголосок,
На нашей родине с тобой.
И на дороге, в темном поле,
Внезапно за душу схватив,
Мне грудь стеснил до сладкой боли
Тот грустный будто бы мотив…
Я эти малые приметы
Сравнил бы смело с целиной
И дерзким росчерком ракеты,
Что побывала за Луной…
За годом — год, за вехой — веха,
За полосою — полоса.
Нелегок путь.
Но ветер века —
Он в наши дует паруса.

Возвращаюсь к главе "На мартовской недели" из сборника А. Твардовского 1954 г.
В нем ясно чувствуется боль утраты и главное нерешенный вопрос : Как дальше жить? Конечно у поэта не было и отдаленной мысли, что великую страну вышедшую в мировые лидеры, кто то может начать подрывать изнутри. Но похоже были такие, кто точно знал что нужно делать и за дело они принялись не мешкая. Но речь не об этом сейчас. Как говорит Твардовский : речь о тебе соратник и брат.
Как ты отнесешься к утрате, кого поддержишь, за кем пойдешь?
Ответ на этот вопрос , пожалуй можно услышать только сейчас: За Сталина! За Родину! Но, как поздно проснулся, очнулся от "свободы" русский народ....

.................................................
Суровый год судьбы народной -
Страны Великий перелом -
Был нашей молодости сходной
Неповторимым Октябрем.
Её войной и голодухой,
Порывом, верой и мечтой,
Её испытанного духа
Победой. Памятью святой.
Ночей и дней весны тридцатой,
Тогдашних песен и речей,
Тревог и дум отцовской хаты,
Дорог далеких и путей;
Просторов Юга и Сибири
В разливе полном тысяч рек,-
Всего, что стало в этом мире,
Чем наш в веках отмечен век.

И в целях тех — на подвиг новый,
На жертвы призванной земли
Он с нами был, чье имя, слово
И волю мы в себе несли.
И виды видевшей, бездомной,
Барачной юности вослед
Росли дворцы, мосты и домны,
Сады и шахты этих лет.
И все одной причастны славе,
Мы были сердцем с ним в Кремле.
Тут не убавить, ни прибавить -
Так это было на земле.

И пусть тех лет минувших память
Запечатлела нам черты
Его нелегкой временами,
Крутой и властной правоты.
Всего иного, может, боле
Была нам в жизни дорога
Та правота его и воля,
Когда под танками врага
Земля родимая гудела,
Неся огня ревущий вал,
Когда всей нашей жизни дело
Он правым коротко назвал.

Ему, кто вел нас в бой и ведал,
Какими быть грядущим дням,
Мы все обязаны победой,
Как ею он обязан нам.

Да, мир не знал подобной власти
Отца, любимого в семье.
Да, это было наше счастье,
Что с нами жил он на земле;
Что распознали мы любовно
Его средь нас в своей судьбе...

Мой сверстник, друг и брат мой кровный,
Я — о тебе.
И — о себе.

В неизмеримой той печали
И я, как тысячи людей,
Стоял тогда в Колонном зале
С отдельной памятью моей.

Я жил при нем. И был я вправе
Мечтать до нынешнего дня,
Что в общем перечне заглавий
Он мог отметить и меня.
Что мог с досадою суровой
Иль с добрым чувством вдруг прочесть
Мою страницу, строчку, слово -
Из тех, что будут или есть...

И этот труд при нем я начал,
Заветной избранный мечтой,
Но день настал, черту означил -
И я, как все, - за той чертой.
Я предан замыслу и верю -
Его исполню в некий срок,
Но я не сразу боль потери
И горечь горя превозмог.
Я знал, что медлю по неволе
И не подвинусь не на пядь,
Пока словами этой боли
Здесь не отважусь передать -
Моей при нем пришедшей теме..

.

( P.S. Многоточия стоят в авторском варианте )