[irene]

С первых дней знакомства с Циолковским я поставил перед собой цель — записать со слов Константина Эдуардовича рассказ о его жизни. Но по разным причинам постоянно получал отказ.
В июне 1928 года я встретился с А. М. Горьким и имел с ним продолжительную беседу о Циолковском. Горький советовал мне написать о нем. Константин Эдуардович с большим вниманием выслушал мой рассказ о встрече с Алексеем Максимовичем, но и это не изменило его решения.
— Вы уже рассказали обо мне,— заявил он.— Чего же ради мы с вами будем сидеть и переливать из пустого в порожнее?
Весной 1930 года я получил из Сорренто от Алексея Максимовича Горького письмо:
«Было бы хорошо,— писал Алексей Максимович,— если б вы дали очерк о К. Э. Циолковском, т. е. о всех его работах, размером не более листа и в 40 тысяч знаков. Это для «Наших достижений». А затем пора, давно пора!—написать об этом изумительном человеке книгу листов на 6, на 10, написать популярно, рассказать подробно о его работах и об условиях, в которых он работал. Что вы думаете об этом? Я наверное помог бы вам издать эту книгу».
Захватив это письмо, я отправился к Циолковскому. Встретил он меня радушно. Разговорились. Я снова предложил ему записать рассказы о его жизни, а когда он стал отнекиваться, молча протянул ему горьковское письмо. Константин Эдуардович внимательно прочел его, поглядел на итальянскую марку и, вздохнув, сказал:
— Сдаюсь! Горькому ни в чем не могу отказать. Приходите завтра с бумагой и карандашом. Начну рассказывать. А что запамятую, Варвара Евграфовна подскажет. Будем заниматься по часику в день.
Больше месяца я ежедневно ходил в деревянный домик у Оки и записывал рассказы о жизни этого гениального человека, обладающего необыкновенной скромностью. В этом деле живое участие приняла Варвара Евграфовна. У нее оказалась цепкая на подробности память.
Воспользовавшись своим правом расспрашивать, я как-то задал Константину Эдуардовичу вопрос:
— Кого вы уважаете больше всего на свете?
Можно было ожидать, что ученый назовет Ломоносова, Коперника, Менделеева, Кибальчича. Но Циолковский, сняв очки и не задумываясь, ответил:
— Ленина.
— Вы должно быть заметили, к авторитетам я недостаточно почтителен: случалось не соглашаться и мысленно спорить с Шекспиром, Эйнштейном, Ньютоном. Но авторитет Ленина для меня непоколебим. Было время, я не знал Ленина, а узнав, раз и навсегда признал его гением человеческого рода. Понимаете? Великим человеком.
— Вы называете Ленина великим. В чем его величие?— спросил я.
— В молодости я немало размышлял о великих людях. Перебирал в памяти известные мне по книгам имена великих.
И дальше он поведал мне примерно следующее.
Александр Македонский силой согнал в легионы множество людей, вооружил их мечами и копьями и повел покорять чужие царства. Пролил море крови. И вот за это его называют великим. Это ложно понимаемое величие. То же можно сказать о Юлие Цезаре, Кире, Тамерлане. Нередко великими называют правителей государств: Фридрих Великий, Карл Великий, Екатерина Великая. И до них и после них народы жили из рук вон плохо. Но им все-таки присвоили эти незаслуженные титулы. Но Ленина я глубоко почитаю и уважаю как человека, который первый за всю многовековую историю Земли вступил в бой и ниспроверг несправедливый порядок на одной шестой части земного шара. Исходя из теории Маркса и Энгельса, Ленин с беспримерной отвагой отыскал и собрал единомышленников в организацию, слившую воедино научную теорию и революционную практику. Святое дело Ленина понятно всем без исключения людям любого языка, национальности, цвета кожи. Всем от мала до велика! Ленин претворял теорию в действие. Он сумел вооружить революционной теорией народные массы.
— Величие Ленина я вижу в том, что он был человеком будущего, для него наука — живая, преобразующая мир сила, не ведающая ни преград, ни предела. Он повел за собой народ и победил.
Ленин начал такое дело, которое со временем охватит всю Землю, все ее население. Чем дальше, тем величие Ленина будет расти, потому что, как он сам пророчески предсказал, народовластие, социализм, а потом и коммунизм охватят все большее количество людей, пока на этот путь не встанет все человечество. Никто так не верил в творческие силы масс, и никто так верно и цельно не выражал заветных дум и стремлений народа. Он чист сердцем, глубок разумом, безгранично справедлив и ясновидящ. Он видел не на десятилетия, а на века вперед. Он был великим гуманистом, нежно и горячо любил людей — простых тружеников, которых капиталисты ставили ниже животных.
— Ленин самый большой из всех, когда-либо живших гениев человечества и его я без всяких оговорок называю великим. Нельзя без волнения читать слова о его отношении к матери и сестрам,— сколько в них любви и заботливости. Таким же он был и к друзьям своим — отзывчивым, чутким, готовым на самопожертвование. В то же время Ленин и был страстным и беспощадным борцом с империалистами, которые в наши дни формируют отряды разбойничьего фашизма.
— Я знал о его скромности, простоте и общедоступности, слышал о его громадной работоспособности, о широте интересов, о его несравнимой эрудиции. Всегда считал, считаю и буду считать его величайшим из людей. Одного себе не могу простить. Мне обязательно надо было хоть раз встретиться с ним и крепко пожать ему руку. Тогда бы я, мне кажется, больше себя уважал и верил в свои силы.
Высказывания Циолковского о Ленине предельно искренни, в них нет ни выспренности, ни риторики или щегольства фразой.