[Аволикешвару]

Когда мне было 11 лет, меня отправили в пионерлагерь, где во время войны был концлагерь. За 2 недели я пришла в кошмарное состояние – эти 2 недели были жутью: всё время боль/страх заключённых. Я была готова выброситься из окна лишь этого избежать. А это был 1987 год, с войны прошло 40 лет, но это не важно – для мысли не существует времени. Конец войны это не конец ненависти, что порождает война. Я не могу находится в местах, где кто-то пострадал. И в Чечню не смогу поехать, потому что стоны матерей и плач детей – ужас войны – останется там в веках.

Даже не надо находится в том месте самой, где воюют. Мне было 10 лет, когда я увидела по телевизору документальный фильм: там одному заключённому перерезали пятки. У меня годы ушло, чтобы забыть тот ужас, который испытывал тот человек, в тот момент, когда ему резали пятки.

Однажды смотрела передачу: в Литве психологи работали с чеченскими детьми. Один 7-летний мальчик всё время рисовал самолёт, который скидывает бомбы на их дом, где погибла вся его родня. Через год он нарисовал тот же самолёт, но теперь пилотом был он и скидывал бомбы уже он сам на Россию. Психологи посчитали, что теперь он пошёл на поправку…

Всё это целенаправленная ненависть, но и просто вскольз подуманная мысль: он мне надоел, несёт ту же боль… Неважно, секунду или час человек ненавидит – следствие одинаково.