[нв]

Солдатам видимого и невидимого фронта.

УРОКИ ТОНКОГО МИРА

10.02.13. Проспишь войну, солдат…

Понятие, что мы находимся на территории Польши, идет война, наше подразделение расположилось в полуразрушенном здании – окна без стекол, дверные проемы без дверей, пол завален осколками окон и обломками стен. Прохожу по зданию и замечаю сидящего у стены солдата. Он спит, крепко прижимая к себе длинноствольную винтовку. С улыбкой рассматриваю его:
- Проспишь войну, солдат…

Вдали слышны залпы орудия, солдат просыпается, встает и медленно бредет из укрытия к выходу.
Одна из наших медсестер тяжело ранена, понимаем, что не выживет, она уже в возрасте. Ее последняя просьба – не хочет умирать в этих мрачных, грязных стенах. Обещаю, что сделаем все возможное.
Картина меняется – женщина в ватнике говорит мне, что обещание придется выполнять, сестра наша совсем плоха. Проблема в том, что местное население нас откровенно не любит, не стоит надеяться на то, что они добровольно поделятся краской для побелки стен, а, значит, надо будет применить силу, что категорически запрещено.
Разговор будет не из приятных и может завершиться непредсказуемо, но я решительно направлюсь в сторону селения, у которого мы находимся.

Я у чисто побеленной хаты, хозяйка как раз занимается побелкой. При виде меня скрылась в хате. Вышла девочка в нарядно расшитом белом платье с кружевами. Вижу свой наряд – темные солдатские штаны, фуфайка, грязные сапоги. Она бросила в меня комок грязи, встала, подбоченясь, выставив вперед ножку в белом чулке, сказала вызывающе, с презрением:
- Ну, и что ты теперь со мной сделаешь?
Молча подхожу к ней, крепко беру за плечи, приподнимаю, бросаю в лужу, заполненную жидкой грязью. Ничего, почувствуй и ты – каково это, когда тебя равняют с грязью, теперь мы с тобой одинаковые. Я иду к дому, а она остается сидеть в луже молча, без крика и слез, наверно, еще не пришла в себя от шока.

Забираю оставленное хозяйкой ведро с краской, нашла рядом палку, размешиваю жидкость – похожа на известь. Ко мне через огороды бежит мужчина, знаю, что это председатель, значит, ему уже доложили о грабеже.
Говорю стоящему передо мною мужчине:
- Председатель… У нас умирает тяжело раненная медсестра. Ее последнее желание – уйти в чистых стенах. Нам надо немного белой краски…

Я не просила, я ставила в известность – почему я заберу у них эту краску. Голос мой неожиданно срывается, спазм перехватил горло. Уже закаленная жизнью в разных ее проявлениях жестокости и радости, сама не ожидала от себя такой слабости, а тем более в присутствии людей, настроенных к нам откровенно враждебно, но ради жизни которых мы здесь находимся и погибаем.

***
Они не любят нас… С каких времен живет в народах это чувство неприязни именно к определенным народам – причина эта лежит где-то глубоко на витках времени. Народ переходит из этого мира в пределы поля своей страны, питаемой неизжитой враждебностью стихий, продолжает жить в них в ТМ, и, воплощаясь вновь, привносит эти слепые чувства в другой мир. Навряд ли он сможет пояснить и понять это врожденное чувство неприязни, но те, кто стоит выше этого, во имя более высоких целей делают свое дело как в ТМ, так и в нашем мире.