[mirer]

О встрече Нового года. (Из писем к друзьям. Жемчужникова М.Н.)

Встреча Нового года заведена людьми для того, чтобы хотя бы в эти краткие мгновенья души людей прислушались к поступи Времени. Она неслышна в трескотне повседневности, в её стремительном беге. А Время шествует и шествует. И важно, чтобы хотя раз в году и тоже в определённом ритме люди повёртывали головы, прислушиваясь к ритму движения, уносящего наши жизни, как река уносит плоты. И в эти мгновения тайна Времени проносится в сознании людей — у кого в сознательном обращении, у кого — в смутном предчувствии, у кого — в тихом вздохе личных воспоминаний, — но во всех душах эта тайна в этот миг оставляет свои лёгкие следы.
С Новым годом принято поздравлять. Новый год — это праздник. Но почему, собственно, это праздник? В сущности, это непонятно. Прошёл один год, начинается новый — чем же радует нас это событие?
Вероятно, радость родится оттого, что в этот миг, когда прошлое вплотную смыкается с будущим, а настоящее сжимается в одну нереальную, а лишь «умопостигаемую» точку — полночь Нового года — душа наша, пусть и бессознательно, ощущает, что эта нереальная «умопостигаемая» точка — действительно есть «точка» нашей свободы, тот Архимедов рычаг, с помощью которого мы перевёртываем мир, это «энергоцентр личности». Поэтому-то и связывается с Новым годом столько надежд, пожеланий, решений. Сколько людей, встречая Новый год, клянутся себе и другим не повторять прошлых ошибок, жить по-новому, выполнить множество прекрасно задуманных планов. В этот момент человек чувствует себя творцом будущего, он празднует таинственный миг Настоящего, ту единственную точку, где наша свобода абсолютна. Прошлое — это царство необходимости, в ней властвует закон причинности. Обращая свой взор в прошлое, мы задаём вопрос: «почему?». Обращаясь же к будущему, мы спрашиваем: «зачем?». Прошлым управляют причины, будущим — цели. И праздник Нового года потому праздник, что в нём мы утверждаем и чествуем абсолютность человеческой свободы, то есть — вспоминаем и напоминаем себе и другим (пусть бессознательно в 90% случаев) о творческой, божественной природе человеческого «Я».
Но время — извечный враг человеческой свободы. Время — как химический фермент, присутствием своим вызывающий химический процесс — ежемгновенный и непрерывный: превращение будущего в прошлое. И Боже! В каком, большей частью искаженном, жалком виде опрокидываются сияющие чертоги будущего в тёмные волны прошлого!
Необходимость — порождение прошлого — ежемгновенно захватывает, разлагает нашу свободу. Борьба этих двух противоположностей — реальное содержание всякого «настоящего». Карма и свободная воля — глубочайшее из всех противоречий. А движение — действие, жизнь — есть диалектическое его разрешение в каждый миг времени. Абсолютное же его разрешение дано только в формуле «Христос — Владыка кармы». И по-настоящему праздник Нового года должен был бы проходить под знаком погружения в эту тайну — тайну слияния свободы и необходимости, то есть тайну творчества.
...Вот и эту новогоднюю ночь встречаю я согласно уже укоренившейся в течение многих лет традиции: одна, в ночной тишине, в раздумьях о многом и многих. В реальности со мной только перо и бумага. Но воображение не спит. Проворным гонцом носится оно во времени и пространстве, созывая приглашённых на новогоднюю встречу. И многие приходят (ведь уже полстолетия легло за плечами!) — и живые и умершие.
И идёт беседа — «от души к душе» — такая, которая, конечно, никогда не может осуществиться в действительности. В ней нет ничего «мистического», пи тем более какого-либо надрыва, патетики и прочее. Она ведётся очень трезво — разве лишь много сосредоточенней обычного «разговора». И притом — прямо, от человека к человеку, минуя все и всяческие обходы и уклончивости, которые в реальном разговоре неизбежны, а во многих случаях и необходимы. А участие в этой «беседе» умерших наравне с живыми делает её особенно, до конца, правдивой перед самим собой и собеседниками.
Мне жаль расстаться с традицией именно такого наполнения новогодней ночи. Начало ей было положено в самую мрачную из всех моих новогодних ночей. 1936 год я встречала, хотя ещё в Москве, но в полной оторванности от всех близких. Нас было 6 человек, случайно соединённых в в тюремной камере. Сначала мы хотели встретить Новый год как-нибудь совместно, в пределах наших возможностей. Но почувствовав, что из этого ничего, кроме «надрыва», не получится, уговорились провести этот вечер в полном молчании, взаимно давая друг другу ничем не нарушаемую возможность уйти в своё.
Никогда не забуду этого вечера. Как будто какие-то неведомые и чудесные весы встали в душе.
И обострилось зрение. И под этим пристальным взглядом многое-многое, вся жизнь, шаг за шагом проходила сквозь весы. И отходило главное от неглавного, существенное от несущественного. Как будто какие-то «силовые линии» души перестраивались.
И брезжили вехи — пройденные и предстоящие. Или ещё так можно сравнить: из мешанины жизни, из её густо замешанного варева, под действием какого-то нового жара, зажегшегося в ту пору в душе, медленно выкристаллизовывались крошечные, но драгоценные крупинки чистого золота — металла верного и надёжного, которого «ни ржа, ни моль не истребляет» и которого никто и ничто ни отнять, ни лишить не может. Крупинки эти падали на самое дно души и слагались там в какую-то опору — твёрдую и нерушимую. И ясно становилось, что отныне всё дело в том, чтобы всегда и во всём — на этой опоре держаться.
Зарядка, мне подаренная в ту ночь, была сильна. Никогда больше не повторялась та удивительная ясность сознания. Но всё же все последующие новогодние ночи, не будучи в силах повторить ту, свой первый прообраз, всё же в какой-то степени продолжают ту же линию. Тем они мне и дороги, что в той или иной мере, но помогают в путанице всяких перекрёстков и просёлков улавливать вехи «большака» — большей частью для того, чтобы констатировать своё от них отклонение, к сожалению! .http://www.delphis.ru/journal/articl...yam-chast-4#p2