[Arij]

1957 г. 277. Достоинство духа утратил человек и обменял его на ужимки астра­ла. Особенно унижается это достоинство духа, когда все астральные движения, происходящие внутри, не будучи сдерживаемы волей, выпирают наружу для ли­цезрения каждого. Астрал быть должен обуздан. Рано или поздно, но надо его подчинить, ибо на известной ступени он изживается полностью и становится уже больше не нужен.

1957 г. 404. Духом угасшие, жиз­нью забытые, огни утерявшие, умерли вы для солнеч­ной жизни победной и темен ваш путь. Духом ни перед чем не склониться – Наш путь. Достоинство духа гор­до хранить перед лицом самых неблагоприятных усло­вий – Наш путь. Перед кажущимся поражением победу свою утверждать – Наш путь. Наш путь – путь силь­ных духом. Зовем идти вместе с Нами. Не честь, если кто духом поникнет перед временным нагромождени­ем планетных условий, стремящихся дух сокрушить. Несокрушим дух, ибо вечен, и условия, кажущиеся сокрушающими, лишь призраки Майи, которые, как кошмарные фантомы, окружают дух кольцом безыс­ходности.

1957 г. 453. (Окт. 17). (Гуру). Для того чтобы быть везде и всегда самим собою и не являть чуждого вида ни тела, ни духа, надо быть сильным. Надо быть силь­ным, чтобы достоинство духа хранить. Что-то в нас старается силу нашу разрушить или умалить постоян­ным попустительством и подчинением воображаемым условностям. И улыбки, и жесты, и слова, и даже мыс­ли приобретают оттенок угодливости и лепетания – на языке. Быть собою значит оставаться в равновесии и внешне, и внутренне, несмотря ни на что. Если впа­дать в пароксизм угодливости и лепетания всякий раз, когда это требует необузданный волей астрал, то можно легко уподобиться флюгеру для чужого ветра или базарному петрушке. К чему столько улыбок и неожиданных слов, когда достоинство духа страдает. О торжестве суеты говорилось. Неужели сменяем ее на спокойствие достоинства духа? Ужимками следования воображаемым условностям не напоминает ли собой человек обезьяну? Та тоже, не рассуждая, подражает кому-то. Пора понять, что уявляя эти слабости и уявляясь действительно слабым, теряет человек право на уважение окружающих, а, в конечном итоге, утрачи­вает он и достоинство духа, то есть право на то, чтобы быть победителем. Не слишком ли велика цена за сом­нительное удовольствие от минутной поблажки? Если же эти печальные явления происходят вопреки вам, то чего же достойна такая жалкая воля? Воля – это главное в человеке. Уступок, ее ослабляющих, делать нельзя. Происходит разрушение непоправимое. Лучше все потерять и преимущества земные утратить, чем во­лей своей поступиться и отдать ее в подчинение кому-то или чему-то. Сокровище воли накапливается века­ми. Кристалл неразрушим, но может либо расти, либо уменьшаться. Неужели сокровище свое отдадим ус­ловностям момента на попрание? Храните достоинство духа, оно охранит волю. Нужно понимание, что или накапливая, или растрачивая сокровище свое, прохо­дит человек через жизнь. Каждый момент происходит или накопление, или растрата. Огонь воли подвижен. Им можно управлять, энергию его устремляя, но остав­ляя огонь при себе. В овладении им – сила упорная, сдержанная, непоколебимая. Управив огнями своими, волю свою можно сберечь от ущерба. Человек, воли лишенный – ничто.

1957 г. 481. Напряжение, каково бы оно ни было, не будет изнашивать нервов, если воли контроль не­прерывен. Изнашивает несдержанность. Спокойствие есть концентрация силы даже во время действия. И сдержанная сила растет в напряжении, аккумулиру­ясь в нуклеус, но не растрачиваясь и не обессиливая того, кто утвердил свою власть и контроль над нею. Явление исчерпанности не допускается ни при каких условиях, равно как и действия, вызываемые услов­ностями или желанием астрала явить ложный вид духа. Нет явления более унизительного, нежели это последнее, ибо утрачивается достоинство духа, и паяц выдвигает лик свой на первое место, заслоняя собою истинный лик духа. Результатом такого унижения будет всегда ущерб и потеря именно того, ради чего кривлялся паяц. Достоинство духа умейте хранить во всяких условиях жизни. Это тоже сила, себя сознаю­щая, и не уступающая ничему, и не теряющая себя ни перед какими воображаемыми требованиями момен­та. Охраним ваше достоинство при всех обстоятельс­твах, если только вы сами властной рукой наденете на паяца намордник. Если бы знали, сколько огненной силы теряете в моменты постыдной слабости, ничем не вызываемой, кроме как страхом, угодливостью и желанием не быть, но казаться. Разложите явление на части и увидите всю унизительную сущность его, когда униженным лбом, и рабской угодливостью, и лепетанием пытается человек променять достоинство духа на сомнительные преимущества людского мнения и благорасположения. «Не надейтесь на сынов челове­ческих». У вас один Заступник, Защитник, Заботник и Охранитель – Владыка. Чего же униженно в людях искать? И где они были, ради кого унижаете вы себя, когда вам угрожала опасность, или трудно вам было, или вы были одни в испытаниях тяжких? Униженное лепетание родит лишь презрение в тех, к кому обраще­но, а также и кривлянье паяца. С ним надо покончить. Улыбку слабости считайте ущербом для духа. Домогательство чьего-то расположения или заискивание – па­дением. Лепетание – позором. Улыбку – гримасу черепа – уступкой лукавым рукам. Довольно попрания собственной силы пятою собственной слабости, неве­жества и искательства. Разве может унижаться герой или воин Света в ужимках духа или припадках разнуз­данности паяца? Его уявлениям надо положить конец. С ним в себе надо быть беспощадным, суровым и реши­тельным. Не имеет он оправдания действий своих. Яв­ление, уничтожающее достоинство духа, должно быть вырвано с корнем без малейшего промедления или жа­лости. Ущерб слишком велик. Можете ли уважать или почитать человека, на ваших глазах унижающего себя яро? И каковы же вы в своих собственных глазах в моменты такого падения? Ведь если вы сами себя не уважаете, то чего же можете требовать от людей? И как Поручу что-либо тому, кто достоинства духа не сохранил? И как подошедшие будут смотреть на уни­зившего дух свой? И кто подойдет через растерявшего силу своего магнита на потворство паяца? Довольно невежества. Позору – конец.