[Wetlan]

dpa Günter Grass bei einer Lesung in Berlin


In dem Gedicht „Was gesagt werden muss“ greift Literaturnobelpreisträger Günter Grass Israel scharf an. Das in der „Süddeutschen Zeitung“ erschienene Gedicht im Wortlaut.

Ух, переводить было сложно. Слишком тяжелые обороты у Грасса.
Но, за смысл и интонцию ручаюсь

„Warum schweige ich, verschweige zu lange, was offensichtlich ist und in Planspielen geübt wurde, an deren Ende als Überlebende wir allenfalls Fußnoten sind.

"Почему я молчу, замалчиваю слишком долго то, что очевидно и практикуется в имитационных играх, в конце которых, как оставшиеся в живых, мы в лучшем случае являемся сносками (подписями по картинками).

Es ist das behauptete Recht auf den Erstschlag, der das von einem Maulhelden unterjochte und zum organisierten Jubel gelenkte iranische Volk auslöschen könnte, weil in dessen Machtbereich der Bau einer Atombombe vermutet wird.

Это утверждаемое право на первый удар , который по образу удара хулигана и под организованные плодисменты может уничтожить иранского народа, лишь потому что предполагется, что в его власти создание ядерной бомбы.
Doch warum untersage ich mir, jenes andere Land beim Namen zu nennen, in dem seit Jahren – wenn auch geheimgehalten – ein wachsend nukleares Potential verfügbar aber außer Kontrolle, weil keiner Prüfung zugänglich ist?

Но почему я запрещаю себе назвать по имени ту страну, которая годами - даже если это сохраняется в тайне - позволяет себе наращивать свой ядерный потенциал благодаря тому, что к его контролю никто не допускается.

Das allgemeine Verschweigen dieses Tatbestandes, dem sich mein Schweigen untergeordnet hat, empfinde ich als belastende Lüge und Zwang, der Strafe in Aussicht stellt, sobald er mißachtet wird; das Verdikt „Antisemitismus“ ist geläufig.

Всеобщее умолчание этого факта зделало меня своим подчиненным и давит как тяготящая ложь и насилие, грозящая стать в перспективе наказанием или приговором быть названым "антисемитом" в случе игнорирования этого молчания.


Jetzt aber, weil aus meinem Land, das von ureigenen Verbrechen, die ohne Vergleich sind, Mal um Mal eingeholt und zur Rede gestellt wird, wiederum und rein geschäftsmäßig, wenn auch mit flinker Lippe als Wiedergutmachung deklariert, ein weiteres U-Boot nach Israel geliefert werden soll, dessen Spezialität darin besteht, allesvernichtende Sprengköpfe dorthin lenken zu können, wo die Existenz einer einzigen Atombombe unbewiesen ist, doch als Befürchtung von Beweiskraft sein will, sage ich, was gesagt werden muß.


Но когда из моей страны, которой снова и снова предъявляются преступления прошлого, которым нету сравнений, снова и на чисто комерческой основе, даже если это декларируется красивым словом "исправлять свою ошибку", поставляется очередной носитель всеуничтожающих ядерных боеголовок, атомная подводная лодка, когда она поставляется Израилю, нераспоряжение которого атовной бомбой не доказано, и который испытывает страх перед доказательством, сейчас я говорю то, что должно быть сказано.

Warum aber schwieg ich bislang? Weil ich meinte, meine Herkunft, die von nie zu tilgendem Makel behaftet ist, verbiete, diese Tatsache als ausgesprochene Wahrheit dem Land Israel, dem ich verbunden bin und bleiben will, zuzumuten.

Но почему я до сих пор молчал? Потому что я считал что мое прошлое запрещает озвучивать эту истину в отношении Израиля, которому я обязан и обязаным останусь, чтобы его не обременять.

Warum sage ich jetzt erst, gealtert und mit letzter Tinte: Die Atommacht Israel gefährdet den ohnehin brüchigen Weltfrieden? Weil gesagt werden muß, was schon morgen zu spät sein könnte; auch weil wir – als Deutsche belastet genug – Zulieferer eines Verbrechens werden könnten, das voraussehbar ist, weshalb unsere Mitschuld durch keine der üblichen Ausreden zu tilgen wäre.

Почему я говорю только сейчас, будучи старым и с последним штрихом пера: ядерня власть Израился ставит под угрозу и без того хрупкий мир во всем мире?
Потому что должно быть сказано то, что завтра уже может быть запоздавшим; что мы - что достаточно обременнительно для немецкого - можем стать поставщиком для преступления, что очевидно и потому никакое привычное оправдание не стнет искуплением этому соучастию.

Und zugegeben: ich schweige nicht mehr, weil ich der Heuchelei des Westens überdrüssig bin; zudem ist zu hoffen, es mögen sich viele vom Schweigen befreien, den Verursacher der erkennbaren Gefahr zum Verzicht auf Gewalt auffordern und gleichfalls darauf bestehen, daß eine unbehinderte und permanente Kontrolle des israelischen atomaren Potentials und der iranischen Atomanlagen durch eine internationale Instanz von den Regierungen beider Länder zugelassen wird.

И я говорю: я не буду больше молчать потому что я устал от лицемерия Запада; потому я надеюсь, что многие освободятся от молчания, что смогло бы помочь обойти опасность насилия и способствовать, неограниченному и постоянному контролюкак Израильского так и Иранского атомного потенцила, к которому правительства обоих этих стран должны допустить интернациональные инстанции.


Nur so ist allen, den Israelis und Palästinensern, mehr noch, allen Menschen, die in dieser vom Wahn okkupierten Region dicht bei dicht verfeindet leben und letztlich auch uns zu helfen.“

Только так можно помочь всем израильтянам и палестинцам, более того, всем людям, тесно проживающим в этом оккупированном бредовой враждой регионе.

...
„Was gesagt werden muss“: Das umstrittene Gedicht von Grass im Wortlaut - weiter lesen auf FOCUS Online: http://www.focus.de/kultur/buecher/w...id_732817.html