[абрикос]

Плач по умершему... Но плач этот всегда по себе самому, потерявшему в себе другого.
Уменьшение собственной жизни? Нет! Ее приращение, потому что произошло удвоение опыта: встреча опытов — своего-чужого, чужого-своего. Опытов культур умирания как радикального опыта культуры. Но это следует объяснить. Смерть как культурный акт? Смерть как личный опыт, а культура — всеобща. Всеобщеличный опыт? И здесь следует объясниться.

Сначала о личном. Стоять у последней черты, заглядывая за предел? Но и — оглядываясь назад: радикально переосмысливая, заново — мгновенно и сфокусированно — проживая свершающуюся жизнь, заново ее перерешая. И теперь уже окончательно. И тогда смерть, если всерьез внять Марине Цветаевой, — самое верное свидетельство того, что ты действительно жил. Что жизнь была. Что была эта — твоя! — жизнь.

Или — родственное: «Неужели я настоящий, // И действительно смерть придет?» (Мандельштам).

Жалко себя настоящего. Потому что только настоящее смертно. И тогда недействительное (небытие) свидетельствует о действительном во всех его подробностях, в самодостаточной исчерпанности прожитого времени.

И тогда же — вовсе не странно, что слова действительно и смерть рядом. Они окрашивают в бытийственно-небытийственные тона друг друга по противоположности: смерть действительна, а действительность, милая и дорогая, эфемерна. Да и в этом, призрачном своем качестве — каждое мгновенье на излете: «Когда б не смерть, то никогда бы // Мне не узнать, что я живу» (он же).

Может быть, самое человеческое в человеке — это мучительное обдумывание и неодолимое обговаривание вопроса вопросов: как свою конечную, ограниченную датой рождения и датой смерти, жизнь приобщить к вечности, представить миг продленным навсегда и навезде — без до и после, права и лева, низа и верха}. (И верха тоже?). Навечно — в свершении времен и пространств. Может быть, это и есть смысл жизни в культуре, единственная созидательная боль человеческого существования? Но можно ли сыграть боль? Да, — если личное переживание смерти претворить в со-переживание с другим.