[Гилозоик]

Относительно того, что Агни йога против насилий и навязывания.

1. Я знаю, что в книгах Ж. этики это часто утверждается, но я всегда отношусь к таким декларациям подозрительно. Они нуждаются в тщательном рассмотрении, так как на поверку часто оказываются липой (я говорю сейчас вообще, а не о Ж. этике). Таких примеров сколько угодно. Например, деятели Французской революции провозгласили свободу, равенство и братство, но, как известно, на практике это вылилось в лютый террор. (См. подборку цитат номер 1 ниже.) Опираясь на то, что я уже знаю о жизни Рерихов, у меня нет оснований принимать общие декларации Рерихов и Махатм на веру.

2. Кроме того, на самом деле какие-то формы влияния Махатм и планетных сущностей на эволюцию открыто признаются. Ведь Махатмы не простые наблюдатели, а деятели эволюции, которые имеют определенные планы, преследуют определенные цели и хотят добиться их выполнения. Если прямое физическое действие недопустимо, то в ход идут психические средства: влияние на умы людей, внушение идей неподозревающим людям, психологирование толп, и Бог знает что еще. Но и без физических актов не обойтись. В жизни планеты иногда наступают критические моменты, когда силовые меры неизбежны. Например, в моменты смены рас в ход идут такие средства, как затопление целых континентов с их населением и подьем новых континентов, землетрясения и прочие стихийные бедства. Нет, Махатмы никого своими руками не убивают, они только отдают приказы стихийным духам, а те... См. ниже подборку цитат номер 2.

С точки зрения Учения меры физического или ментального уничтожения имеют полный смысл. В самом деле, если смерть не более чем стрижка волос, то почему бы не помочь кому-нибудь сменить прическу на лучшую? По большому счету это будет благодеянием.

----------------------------------------------------------------------

Подборка номер 1 (с Интернета).

Согласно Руссо, люди, заключая между собой общественный договор и создавая государство, наделяли его правом выражать их коллективную волю. В результате государство получало неограниченную власть над личностью, так как оно действовало от имени всех граждан и являлось гарантом их свободы. Для тех случаев, когда воля отдельной личности вступала в противоречие с требованиями общества и государства, Руссо предложил парадоксальное решение: "Если кто-либо откажется подчиниться общей воле, то он будет к этому принужден всем Организмом, а это означает не что иное, как то, что его силою принудят быть свободным. Ибо таково условие, которое, подчиняя каждого гражданина отечеству, одновременно тем самым ограждает его от всякой личной зависимости". Эта теория впоследствии нашла практическое воплощение во время якобинской диктатуры.

Революция 1789 г. воспринималась ее участниками как борьба за торжество свободы. Известные слова Робеспьера "революция - это война свободы против ее врагов" - выражали не только его личное мнение. Под этим изречением мог бы подписаться каждый французский революционер. Революция была доя них крушением старого мира деспотизма и рождением того идеального и разумного нового мира свободы, о котором мечтали их идейные наставники-просветители.

Все в революционном лагере независимо от своих политических взглядов с пафосом клялись в верности делу свободы. Конституционный монархист по убеждениям, блистательный оратор граф О.-Г. Мирабо говорил на Учредительном собрании в сентябре 1790 г.: "С давних пор мои ошибки и мои заслуги, мои несчастья и мои успехи одинаково связывали меня с делом свободы... трудно будет привести хоть один факт из моей жизни, хоть одну речь мою, которые не свидетельствовали бы о великой и сильной любви к свободе".

Видный жирондист Ж.-П. Бриссо в 1791 г., доказывая депутатам собрания, что все монархи Европы бессильны перед революцией, риторически вопрошал: "Какие солдаты деспотизма могут долго устоять против солдат свободы?".

Пламенный трибун Ж. Дантон в сентябре 1792 г. говорил в Конвенте: "В течение трех лет я делаю все, что считаю своим долгом делать для свободы, я стоял всегда в рядах ее самых отважных защитников".
В начале революции законодательство было проникнуто духом политического и экономического либерализма. Принятая 26 августа 1789 г. "Декларация прав человека и гражданина" провозгласила всех людей "свободными и равными в правах", а вслед за этим - свободу мнений, слова, печати, религиозных убеждений и принцип народного суверенитета, согласно которому вся власть исходит от нации.
Вместе с тем на пути проведения в жизнь принципа свободы встретились и немалые трудности. Оказалось, что провозглашенные свободными от рождения индивиды стояли на разных политических позициях и подчас вступали в ожесточенную междоусобную борьбу. В годы революции проблема соотношения свободы личности и интересов общества переместилась из философской плоскости в политическую, а здесь французских революционеров подстерегало трудноразрешимое противоречие: в принципе они считали свободу естественным правом каждого человека, но на практике как политики они не были готовы признать это право за своим противником.

Отсюда неизбежными становились отступления от принципа свободы. В первую очередь это отчетливо проявилось в отношении к эмиграции. С одной стороны, конституция 1791 г. давала всем гражданам неограниченное право на свободу передвижения. С другой - эмигранты-роялисты с помощью иностранных монархов готовили вторжение во Францию и насильственную ликвидацию революционных завоеваний. В этих условиях осенью 1791 г. (всего два месяца спустя после принятия конституции) Законодательное собрание начало принимать декреты о репрессиях против эмигрантов. В данном случае в политике французских революционеров идея общего блага взяла верх над идеей личной свободы. С началом войны в апреле 1792 г. эта тенденция все нарастала, пока не достигла кульминации в якобинской диктатуре "общественного спасения".

Итак, свободе поклонялись, как божеству, ради нее клялись пожертвовать жизнью. Но, как только возникала необходимость конкретизировать это понятие, вспыхивали споры...

Эта полемика показала, насколько разными были у французских революционеров представления о свободе. Для одних она означала ограниченную монархию и разделение властей; доя других - то, что принято называть "священными принципами 89 года", в первую очередь, права человека, провозглашенные в декларации 1789 г. Для кого-то свобода была немыслима без республики со всеобщим избирательным правом и т.д. Некоторым казался чересчур радикальным девиз "Свобода, Равенство", понимаемый дословно. В принципе не имея ничего ни против свободы, ни против равенства, эти люди опасались крайностей, до которых могло, на их взгляд, довести буквальное следование данным принципам.

Известен случай, как в 1793 г. администрация национального Дома инвалидов велела исправить девиз "Свобода, Равенство" на картине, висевшей в зале над камином, и написать: "Свобода без вседозволенности, Равенство в рамках приличия".

Итак, культ свободы сохранялся. Но вместе с тем, как известно, демократичная конституция якобинцев так и не вступила в силу. Конвент постановил отложить ее введение вплоть до окончания войны. К осени 1793 г. во Франции постепенно оформился режим диктатуры, или, как его тогда официально именовали, "эволюционное правление". Тем самым гражданские, политические и экономические свободы были фактически сведены на нет.

Этот процесс начался еще до прихода якобинцев к власти. 10 марта 1793 г. был учрежден чрезвычайный уголовный трибунал, впоследствии, осенью 1793 г., реорганизованный и названный революционным трибуналом. Его создание шло вразрез с принципами, провозглашенными в "Декларации прав человека и гражданина".

Трибунал получил очень широкие полномочия. Его члены не избирались, а назначались Конвентом. Выносившиеся приговоры не подлежали ни апелляции. ни кассации. 17 сентября 1793 г. вышел декрет, который предписывал немедленный арест всех лиц, объявленных "подозрительными". Тюрьмы наполнились людьми, многие из которых не совершили никакого преступления и были арестованы за инакомыслие, за родство с эмигрантом или по подозрению в неблагонадежности. Презумпции невиновности более не существовало. Органы якобинской диктатуры стали проводить политику террора.

В момент его кульминации появился декрет 22 прериаля II года (10 июня 1794 г.) о реорганизации революционного трибунала. В соответствии с этим декретом обвиняемые были лишены защитников, отменялся обязательный вызов свидетелей, вместо реальных улик было достаточно нравственцой убежденности присяжных, а единственной мерой признавалась смертная казнь. Авторы этого декрета, узаконившего полнейший произвол, обосновывали подобный порядок работы революционного трибунала не чем иным, как необходимостью защищать свободу. Трибунал, говорилось в декрете, был учрежден доя того, чтобы карать врагов народа, т.е. тех, "кто силой или хитростью стремятся уничтожить общественную свободу".

Вместе со свободой личности была уничтожена и свобода печати. Провозглашенная в декларации 1789 г., уже с осени 1792 г. она стала постепенно ограничиваться. После установления республики были запрещены роялистские газеты. Затем в декабре 1792 г. появился декрет, грозивший смертной казнью за пропаганду уравнительного передела земли. Таким образом, уже к началу 1793 г. свободно могла вестись полемика только между жирондистами и монтаньярами. Их противники и справа, и слева были лишены свободы слова. После прихода к власти якобинцев и жирондисты потеряли право пропагандировать свои взгляды. За это полагался арест на основании декрета о "подозрительных". Отныне можно было открыто выражать только правительственную точку зрения.

Примечательно, что люди, проводившие в жизнь все эти и другие подобные меры, не усматривали в них посягательства на свободу. Напротив, свобода уничтожалась... во имя свободы. Французские революционеры не сомневались, что ч борьбе за нее можно не останавливаться перед применением самых крайних средств.

Осенью 1792 г. Л.-А.Сен-Жюст угрожающе пообещал: "Наша Свобода пролетит, как гроза, а ее триумф будет подобен удару грома". А год спустя он произнес печально известную фразу: "Свобода должна победить какой угодно ценой".

Подобный образ мыслей проявился и в знаменитом докладе "О принципах революционного правительства", произнесенном Робеспьером в Конвенте 25 декабря 1793 г. "Революция, - говорил Робеспьер, - это война свободы против ее врагов; конституция - это режим победоносной и мирной свободы. Революционному правительству нужно употреблять чрезвычайную активность именно потому, что оно ведет войну... Революционное правительство обязано оказывать честным гражданам покровительство нации, а врагам народа должно нести только смерть".

Эта речь стала официальным обоснованием государственного террора, проводимого якобинцами.
Во имя торжества свободы деятели революции считали необходимым насильственным путем низвергнуть, уничтожить старый мир деспотизма. При этом их мышление отличалось догматизмом
и нетерпимостью к инакомыслию. Любого политического противника они склонны были объявлять врагом свободы и защитником тирании. Свобода, возведенная в ранг божества, превратилась для них в самоцель, и это породило призывы к свободе любой ценой.

Сказалось и влияние Руссо, верными учениками которого были якобинцы. Ведь именно он в "Общественном договоре" доказывал необходимость полного подчинения личности (для ее же блага, разумеется) обществу и государству. Именно он утверждал, что человека можно принудить быть свободным против его воли. Эти идеи развивал Робеспьер, выступая в Конвенте с парадоксальным утверждением, что "революционное правление - это деспотизм свободы против тирании".

Воцарившийся "деспотизм свободы" привел к переосмыслению некоторых девизов революции. Летом 1793 г. директория парижского департамента призвала всех жителей в течение июля месяца написать на фасадах своих домов: "Единство, Неделимость Республики, Свобода, Равенство, Братство или Смерть". 3 июля этому примеру последовала директория департамента Мелен. Жители откликнулись на призыв и стали не просто писать большими буквами слова революционного девиза, но даже выбивать их на стенах домов и общественных зданий. Постановления Комитета общественного спасения, донесения комиссаров Конвента, другие официальные бумаги, письма, объявления и плакаты сопровождались заголовками: "Свобода, Равенство, Братство или Смерть", "Свобода, Равенство или Смерть", "Свобода или Смерть".

---------------------------------------------------------------

Подборка номер 2 (из книги Антаровой "Две жизни").

Все духовно мощные, идущие лучом первой башни, как ты уже знаешь, — творцы. Эти творцы имеют всегда определенную миссию: вести, пробуждать, организовывать толпу. Это вожаки земного человечества, устроители государств и политические реформаторы. Но это только те вожди человечества, те мудрецы, которые трудятся на благо своего народа или всего человечества. Их расширенное сознание не тонет больше в мутных волнах личного. Их любовь превращается в такую силу, когда они, не бросая якоря спасения сотне самоотверженных, имеют Дух-Огонь-Волю-Любовь обречь на смерть — смерть временного — сотни, если знают, что самоотвержение этих сотен вынесет в своем героическом смертном стоянии в высшую волну Жизнь в формах новых миллионов. Верность этих вождей не знает сердечного содрогания от ужаса временного. Они трудятся для вечного, для его повышающихся форм, для неустанного выявления в массах новых, единящих людей идей труда и Света. Владыки и главы государств, вожди политических партий, преследующих цели общего блага, — все идут здесь. Это луч сил исключительных, выдающихся. Все ведущие — будь то деятели искусства или литературы, просвещения, авторы изобретений или открытий, охватывающие огромные массы людей своею деятельностью, — идут здесь. Их Любовь-Силу несет всегда Огонь. И нет для них лично никакого значения в том или ином быте. Они не умещаются ни в какой «быт». Напротив, они почти всегда разрушители обывательских, привычных норм существования, потрясатели плесневеющей психики. Они, лично не заинтересованные в быте, являются необходимыми разрушителями для созидания обстоятельств, полноценно соответствующих своей современности.

Ни одной катастрофы в жизни человечества не бывает попусту. Все они вызываются чрезмерным развитием конечного ума, нередко вступающего в сотрудничество с темными оккультными силами. Вступив в такое содружество, значительная часть людей начинает мечтать о подчинении мира своей власти, старается выбросить в современность грубейшие из идей материализма, убить дух и живой Огонь в человеке — и катастрофа на земле назрела. Великая Жизнь вводит снова Свои формы в русло закономерности и целесообразности. То есть те слои человечества, где окостенение их духа столь велико, что в эти их временные формы уже нет возможности вдвинуть какую-либо цивилизацию и более высокую культуру, Жизнь уводит в иные слои Своих форм, давая им отдых, озаряя их окостенелое сознание новыми духовными волнами и снова возвращая на Землю как более гибкие и светлые формы, целесообразно соответствующие своей и общечеловеческой вечной эволюции. А люди, судящие все с точки зрения справедливости только одной Земли, говорят: война, эпидемия, голод, землетрясение, погром и так далее.