[seee]

«В 1918 году, когда России грозили хаос и анархия, в речах своих Ленин делает нечеловеческие усилия дисциплинировать русский народ и самих коммунистов, он призывает к элементарным вещам, к труду, к дисциплине, к ответственности, к знанию и к учению, к положительному строительству, а не к одному разрушению, он громит революционное фразёрство, обличает анархические наклонности, он совершает настоящие заклинания над бездной. Он остановил хаотический распад России, остановил деспотическим, тираническим путём. В этом есть черта сходства с Петром.»(Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма)

«Жестокость войны, - пишет Н.А.Бердяев в «Судьба России», - жестокость нашей эпохи не есть жестокость, злоба и бессердечие людей, личностей, хотя всё это и может быть явлениями сопутствующими. Это – жестокость исторической судьбы, жестокость исторического движения, исторического испытания. <…> Боязнь жестокости и боли не есть показатель духовной высоты».

Там же ещё: «Творчества и истории нет без моментов страдания и боли, без жертвы благом непосредственной жизни. <…> Жестокость сопровождает всякое зачинающееся движение, всякий разрыв, предшествующий творчеству».

И ещё вот, но это уже другой источник:
«Теперь, когда со многого снят идеологический запрет, исследователи выискивают документы, приказы, распоряжения и даже записочки - свидетели жестокости Ленина. И почему-то никому в голову не придёт посмотреть на всё это с эволюционной, более высокой точки зрения и увидеть во всём этом не признак самовластия и произвола, а трагическую обречённость человека, в чьём лице была выражена историческая неизбежность со всеми вытекающими из этого последствиями. Руками Вождя творила сама история нашего плотного земного мира, прорываясь к высотам эволюционной энергетики. Ленин, ошибаясь, разбиваясь о неразрешимые узлы, горя негасимой любовью к угнетённым, дитя своей эпохи и «окаянного мира сего», созидал на развалинах старого мира, неся в себе его же боль, страдания и его жестокость. Он занимался социальным творчеством и этот труд был не для слабонервных.

Те, которые сейчас создают миф о Ленине как жестоком злодее, делают это с позиций марксистско-ленинской концепции истории. Они… не видят энергетических закономерностей самого исторического процесса…Иного они не знают. Новое мышление освобождённое и окрепшее вновь идёт мимо них…

Революции нет без террора и жестокости. Это страшно, но тем не менее это так. «Взрыв материи», о котором пишут Учителя, имеет свои чудовищные, с нашей земной точки зрения, последствия. Великая французская революция, несмотря на много меньшую, чем Россия территорию и меньшую численность населения, была более кровавой, нежели русская социальная революция, но французы до сих пор считают её Великой и не отрекаются от неё…»

« Почтим Ленина со всем пониманием. Явим утверждение Учителя, сохранившего постоянное горение в удаче и неудаче. Среди чуждых ему сотрудников нёс Ленин пламя неугасимого подвига. Учение не прерывалось ни усталостью, ни огорчениями. Сердце Ленина жило подвигом народа. У него не было страха, и слова «боюсь» не было в его словаре. Ярко успел он зажечь своим примером свет. Руша, создавал он сознание народа». (Община. Улан-Батор,1927. Часть вторая ,IV,5.)