[АлексУ]

В принципе, о высшем пути человеческой любви и соответствующем типе семейных отношений Елена Ивановна говорит во многих письмах. Например, в следующем:

т. 2. 1934 г. (МЦР), стр. 66.
«Конечно, женщина не может превратиться лишь в родильницу, у нее есть и другие высокие обязанности. И для этого в семейной жизни есть самое естественное воздержание, которое вполне можно урегулировать и тем дать норму росту семьи. Это вполне возможно, когда высокие интересы занимают голову и сердце. Конечно, на это предвижу много возражений, но тем не менее буду стоять на своем. Также несомненно, что при настоящем нравственном состоянии общества это трудно, но все же имеются такие семьи, а в будущем они умножатся.»

Здесь Елена Ивановна говорит о переходном периоде, когда новый тип семьи только появляется. Тип семьи, в котором физиологические отношения урегулируются «самым естественным воздержанием», ограничивая даже рост семьи определенной нормой, а приоритет отдается «высоким интересам» ума и сердца. И когда эти высокие интересы преобладают, воздержание становится «вполне возможным».
В следующем письме Е.И.Рерих говорит уже о платонической любви, в ее высшем, истинном понимании. Интересна предистория этого письма. В Рижском обществе некая пара Л. и М. нашли в друг друге духовное сродство и физическую привлекательность, и сочли себя теми самыми «половинками», о которых говорит Платон. При этом у М. была жена. Похоже, что до физических отношений у них дело не дошло, ограничившись чувственными. И когда их отношения стали известны, они оправдывались тем, что между ними возникла чисто платоническая любовь. Елена Ивановна, естественно, была возмущена таким принижением высокого понятия:

«...во всех веках люди опошляли и посейчас опошляют высокое понятие платонической любви. Они не могут подняться до высот преображенного чувства, которое имел в виду великий Платон. Они не понимают, что любовь по Платону есть чистое устремление и вдохновение, освобожденные от всего низменно чувственного, причем любовь эта была направлена преимущественно к познанию идей и именно высшей среди них, к идее добра. Платон в любви ко благу видел и наивысшее назначение, и блаженство человека. Так Платон всей душой устремлялся к избранной им Музе, своей Покровительнице, она была ему оплотом в его жизненном пути, но Муза эта пребывала в Мире Надземном. Любовь для Платона была великим ведущим Началом. Потому понять эту платоническую любовь могут лишь те, которые преисполнены устремления к самому Прекрасному. Никакие земные проявления любви для них не существуют и отталкивают своею грубостью. Некоторые святые испытывали такую платоническую любовь в своем устремлении к Высшему. Даже иногда такая любовь связывала некоторых из них между собой, но какая чистота сияла в сердцах таких избранников!»

Курсивом отмечены места, выделеные самой Е.И.Рерих, жирным – мною. Опять, заметьте, противопоставление нижнего и верхнего пути проявления человеческой любви, земной и небесной по терминологии Платона и Соловьева. Любовь с примесью чувственного внизу, и чистая сердечная любовь вверху, «освобожденная от всего низменно чувственного». И при этом чистая любовь есть та же половая любовь, в высшем понимании Вл.Соловьева; и направляется и вдохновляется она не абстрактным и неопределенным Высшим, а конкретным (для Платона) существом противоположного пола, «Музой ... пребывающей в Мире Надземном».
Более подробно хочу остановиться на двух письмах Е.И.Рерих, адресованных В.Л.Дутко с небольшим перерывом во времени. Елена Ивановна так охарактеризовала эту корреспондентку в письме к З.Фосдик:

«Несомненно, она очень даровитая природа, но, будучи во цвете лет, она, конечно, еще не изжила всех земных притяжений, уявленных на пути талантливой и привлекательной женщины. Она любит так называемую красоту жизни, иногда весьма пошлую, земные притяжения сильны, она борется с ними, и я знаю, что ей нелегко; но все же сердце ее полно порывов к истинно Прекрасному и Возвышенному. В ее нескольких письмах ко мне я остро чуяла в ней эту борьбу, и в ответах моих я старалась поддержать ее на мыслях о расширении сознания и совершенствовании ее дарований. Ее последнее письмо ко мне от 28 июня было полно восхищения и преклонения перед светлым обликом Рамакришны, который сливался в ее сознании и сердце с Христом. Я радовалась такому правильному направлению и снова подчеркнула в своем ответе значение и красоту высшей формы любви и направила ее к изучению биографий Мистиков, стоящих, как прекрасные Вехи, на пути к Высшему Общению».

Интересно в этих письмах то, как Елена Ивановна осторожно и ненавязчиво старается возвысить вектор понимния любви своей корреспонденткой. Начинает она со слов успокоения, заметив что корреспондентка удивлена и, возможно, огорчена жестким требованием: «освобождение и озарение души возможны лишь при полном отречении от ... любви к противоположному полу». И действительно, такое отречение, понятое буквально, есть путь аскезы, которая, как мы уже выяснили, не есть высший путь любви и, рассматриваемая как самоценность а не предварительное очищение, закрывает путь к высшему творчеству Начал. Поэтому Елена Ивановна справедливо пишет:

«Вас правильно удивило, что и Рамакришна настойчиво повторяет, что освобождение и озарение души возможны лишь при полном отречении от богатства и любви к противоположному полу, ибо, конечно, последнее требование отречения от любви должно казаться непонятным и несовместимым с той ролью, вернее, назначением, которое оявлено в Мироздании Женскому Началу. Но, читая великие Учения, всегда приходится иметь в виду искажение точного смысла не только грубым переводом, иногда совершенно изменяющим тонкий смысл сказанного. Несомненно, Рамакришна, как и другие Учителя, говоря об отречении, не мог иметь в виду самоотверженную любовь мужа к жене и жены к мужу, но лишь похоть и разврат.
Сам Владыка Будда утверждал любовь мужа к единой жене и жены к единому мужу как вид великого служения и чистоты в жизни. Если бы это было не так, то нужно было бы признать все Бытие, все Мироздание, основанное на сочетании противоположных начал, как сплошную ошибку, или согласиться с разумением наших «церковников» и принять их утверждение о «первородном грехе», за который они на протяжении тысячелетий унижали и преследовали только одного участника этого греха, именно женщину, давшую им величайшее благо сознательной жизни! Наши «церковники» никогда не понимали космического значения любви, а наш современный мир с его материалистическими воззрениями вообще утерял понимание любви и заменил ее суррогатами – похотью и развратом. Но психология людей, видящих только продолжение рода или удовлетворение похоти, ничем не отличается от психологии животной.
Только Восток еще сохранил понимание высокого значения любви. Их древнейший Бог Кама был Богом Любви. Они знали, что весь Космос держится, живет и творит именно любовью, и чем выше и чище эта Любовь, тем совершеннее формы, порождаемые ею».

Здесь Елена Ивановна говорит о семье, "как виде великого служения и чистоты в жизни" и постепенно подводит мысль к "космическому значению любви". Она подчеркивает, что высший смысл любви не "в продолжении рода или удовлетворении похоти", что любовь – это высокое космическое понятие и "чем выше и чище эта Любовь", тем лучше, тем ближе она к своему космическому назначению.
И в следующем абзаце она переходит к тому, что любовь творит не только на Земле, но "на всех планах Бытия": "Любовь есть дар Миров Высших, и главное назначение ее даже не на Земле". И она сравнивает высокое понятие Культуры, в этимологии "Культ Огня", с возвышенной Любовью, Любовью к Красоте. Вспомните как Вл.Соловьев определяет высший смысл любви по Платону: "... рождать в красоте ... что ... в лучших душах есть существенная задача, столь же реальная, как животное рождение, но неизмеримо более высокая по значению, соответственно истинному достоинству человека, как существа разумного, как мудреца и праведника ...". Елена Ивановна об этом пишет в таких словах:

«Все Великие Учителя уявляли глубокое понимание Любви и ее космического значения как творческой силы на всех планах Бытия. Она – великий стимул, и рычаг, и центр, вокруг которого все вращается. Любовь в ее высшем проявлении вводит человека в Мир чудес, в Мир Надземный. Вы правы, что любовь открывает нам сокровища творчества. Любовь есть дар Миров Высших, и главное назначение ее даже не на Земле, но в Мирах Высших, где создаются все великие образы Красоты, которые потом отображаются в пространстве, на нашей Земле и на других планетах. Кто-то сказал, что История культуры есть История Любви, и он был глубоко прав, ибо Культ Ура в основе своей есть Культ Огня или Любви к Красоте, созданной той же Любовью. В огне любви утончаются все силы человеческого духа. Именно любовь раскрывает те тончайшие свойства человека, которые откроют ему Врата Знания Мира Надземного, Мира Высшего. Совершенствуясь, человек сублимирует все свои чувства и становится обитателем трех миров, не покидая земного плана».

И заканчивает Елена Ивановна свое первое из этих двух писем словами об освобождении от низшего на пути любви, "от малого для вмещения Великого":

«Вы правильно поняли требуемое отречение как освобождение. Во всем нужен не отказ или насильственное отречение, но радостное освобождение от малого для вмещения Великого, нахождение мощной вибрации, поглощающей все остальные».

И тем круг замкнулся. Вначале – смягчение требования об отречении от любви, и в завершении – слова об осознанном и радостном освобождении от низших форм любви в процессе понимания ее высшего предназначения. Начинается это первое письмо с разговора о Рамокришне, и заканчивается второе из этих писем словами о Рамакришне и его пути любви, пути Йога и подвижника; любви самоотверженной и очищенной от чувственных притяжений:

«Конечно, Рамакришна был истинным йогом, и потому мысли его были далеки от полового вопроса в его земном уявлении. Уже много легенд создалось о Рамакришне и Вивекананде. Согласно одной из них, его первым наставником в йоге и даже спасительницей от огненной смерти уявилась одна йогиня. Также Рамакришна имел жену, которая, конечно, была его номинальной женой, но он очень любил и почитал ее. Правда, она уявила прекрасный облик древних индусских женщин и стала ему не только ученицей, но матерью как ему, так и его ученикам. Ее почитают сейчас почти наравне с самим Рамакришной».