[andrush_254]

Что такое современная демократия в России скроенная по Западным образцам, которую так обожает Антон, считающий, что лучшего не может быть, можно понять из представленного ниже интервью олигарха Дерипаски.


"Но чтобы немного отрезвить слишком наивные и доверчивые головы, есть смысл обнародовать в русской печати откровения второго в рейтинге «Финанс» миллиардера-
олигарха Олега Дерипаски, члена ельцинской «Семьи». Израильская газета «Гаарец» (от
25.03.2004) называет Дерипаску «русско-еврейским миллиардером, который женат на дочери Юмашева, бывшего главы ельцинской администрации». Сам же Юмашев, как
известно, женат на дочери Ельцина. VIP-бюллетень «Время Евразии» (2006, №2)
>опубликовал интервью, данное О.Дерипской Николаю Асмолову.

Н. А. Скажите, что входит, по-вашему, в понятие «власть»?
О. Д. Прежде всего — это группа людей, элита, способная принимать решения и их реализовывать… Во-первых, это должны быть экономически эффективные решения. Во-вторых, это должны быть решения по эффективному управлению политическими структурами, госаппаратом. Понимаете, глава госаппарата — не обязательно реальный лидер страны. Он может лишь использовать полномочия тех, кто имеет реальную власть. Он может быть, например, наемным менеджером, отвечающим за координацию действий различного бизнеса в регионе, за паблисити бизнеса и государства. Название несущественно — президент, премьер или еще как-либо… (здесь и далее выделено мной. — В.Х.).
Н. А. Президент Путин постоянно подчеркивает Вашу личную роль в экономике России. Судя по всему, российская властная вертикаль для Вас — не тайна за семью печатями. Скажите, как сегодня Вы оцениваете дееспособность, эффективность и российской власти, и российского крупного бизнеса?
О. Д. Российская власть окончательно сформировалась недавно, когда в структуру власти перестали пролезать люди неадекватные, сколотившие капиталы на «игре в рулетку», а не на системном подходе. Сейчас они все удалены прочь — кого уже нет совсем, кто сидит в лагерях, но большая часть проживает остатки денег за границей.
Н. А. Простите, это о Березовском, Ходорковском, Гусинском, Живило и других?
О. Д. Да, о них и о многих других, им подобным. Так вот, именно сейчас российская власть, то есть люди, способные принимать решения, принимают их таким образом, чтобы выстраивать систему управления госаппаратом, масс-медиа, и прочими элементами управления массами. Нам сейчас никто не мешает. И хорошие менеджеры для этого нашлись.
Н. А. А Путин, извините, он — менеджер? Или он сам принимает решения?
О. Д. Президент России — это своего рода топ-менеджер, управляющий всей страной. Он умный, адекватный человек, никогда не превышающий пределы своих полномочий. Заметили, как заработал госаппарат в Белом Доме, как работает прокуратура, суды, спецслужбы, как работают российские телеканалы и газеты? Просто блестяще! Все помогает экономике, бизнесу, а не мешает нам, как было еще недавно. Под это можно давать деньги, что мы и делаем.
Н. А. «Мы» — это крупный бизнес?
О. Д. «Мы» — это российская реальная власть. Крупный бизнес — это часть нашей технологии.
Н. А. Если не секрет, кто входит в Ваш круг?
О. Д. Какой же секрет? Все те, кто последовательно объединился вокруг первого президента России Бориса Николаевича Ельцина.
Н. А. А имена Вашего круга назвать можете?
О. Д. Губернатор Чукотки Роман Абрамович, я к Вашим услугам, тоже. Глава МДМ-банка Андрей Мельниченко. Продолжать?
Н. А. Спасибо, понятно. А скажите, эта власть — демократична, как Вы оцените?
О. Д. Куда уж демократичнее. Если, конечно, откинуть всякие сказки о демократии, при которой якобы кто-то что-то решает, зайдя в кабинку для голосования. На самом деле кабинки существуют для того, чтобы население имело возможность туда заходить — торжественно, под звуки музыки. Население должно надолго запоминать то, что оно имело демократическую возможность поставить галочку в любом месте, где пожелает. Это элемент стабилизации общественных процессов. Совершенно ясно, что экономика, крупный конкурентоспособный бизнес не могут пойти на такой великий риск — произвольное назначение менеджеров госаппарата, как бог на душу положит. Ни в одной западной стране нет такого произвола, а у нас на среднем уровне управления страной он некоторое время он был. Это сильно мешало власти и бизнесу. Теперь риск устранен, да и кадры отстоялись.
Кадры для управления страной и государством необходимо тщательно подбирать. Госменеджер должен быть, во-первых, адекватным. Прежде всего в понимании приоритета бизнеса в государстве. Во-вторых, он должен быть профессиональным. В этом случае он имеет все шансы на поддержку власти, в том числе на достойное материальное стимулирование. Но ни в коем случае он не должен брать сам где захочет и сколько захочет. К сожалению, еще есть области России, где это не до конца отрегулировано. Город Москва, например… В Москве мы порядок наведем довольно скоро, Лужков — это один из последних оставшихся, кто вряд ли соответствует своему месту… Что касается моих отношений с Владимиром Путиным — они у нас самые близкие, теплые и дружественные. Вы правильно заметили. Владимир Владимирович — человек, умеющий очень внимательно слушать, запоминать, анализировать и воплощать идеи в реальное дело. Я очень его ценю, и не жалею, что в свое время наш выбор пал на него.
Н. А. Выходит, Ваш бизнес серьезно материально стимулирует чиновников. Тем не менее Вы как-то избегаете обвинений в коррупции…
О. Д. Нигде в мире чиновники, в том числе правоохранительных ведомств, судьи не живут на мизерную зарплату из бюджетной кассы. Если человек правильно понимает все, если он задействован в какой-либо технологии властных действий, — ему согласуется уровень личных доходов, и жизнь его и его семьи обеспечивается очень хорошо. Фильмы и блокбастеры о борьбе с коррупцией — это для широкого охвата населения, своеобразный паблисити государства. Так и у нас, и в Америке, и везде. К тому же коррупция — это не тот случай, когда крупный бизнес платит зарплату и обеспечивает личный доход госфункционера. Коррупция — это когда госфункционер сам произвольно берет где хочет и когда хочет, я уже говорил.
Н. А. Еще вопрос. Не будете ли Вы заниматься сменой руководителей республик Средней Азии? Многих из них упрекают в узурпации власти, в тоталитарности режимов?
О. Д. Узурпация, тоталитарность — это всего лишь от низкого профессионализма управляющих команд, отсюда и такие обвинения. Слабый паблисити государства. Я повторюсь и уточню для того, чтобы была понятна технология управления обществом, любым обществом. Группа людей, осуществляющих власть, скажем, в государстве, принимает решение о форме этой власти. Сейчас, например, это форма демократии, когда широкая публика убеждена, что ими управляют те, кого они выбрали в кабинках для голосования. В какой-то степени так оно и есть.
Носители настоящей власти принимают решение — кто будет во главе структуры управления, один из них или кто-либо наемный. В России, например, наемный менеджер. После этого принятые решения формализуются и реализуются… Мы уже научились у США правильному поведению, и даже улучшили их технологию…
Социальные проблемы в бизнесе – дело обычное. Надо уметь работать с госаппаратом и политическими структурами — и все можно решить. У нас есть очень хороший опыт решения таких проблем в разных регионах, особенно интересно получилось в городе Ачинске.
Н. А. А что там произошло?
О. Д. Один профсоюзный лидер пошел против правил, и стал нас шантажировать — пытался отнять глиноземный комбинат, поднять рабочее движение, журналистов, ну и все такое прочее. Цена вопроса для профсоюза — около четырех миллионов долларов. Для меня цена вопроса — стоимость комбината. Около 1,5 миллиарда. Платить мы, конечно же, не стали. Этот бедолага, Смоленцев, не учел, что Ачинск — очень криминальный город. Мы всего лишь сняли с профсоюзника всю защиту государства на некоторое время. Почему власть должна защищать тех, кто против нее? И вот криминал узнал про четыре миллиона. Начались их действия. Профсоюзник струсил, стал бегать от бандитов, и активисты его попрятались. Некоторое время спустя пошел он купаться на пруд, а сердечко от стресса не выдержало — утонул. Вышло смешно. Труп нашли. Собрался профсоюзный актив — крики, вопросы: почему у трупа вся голова и шея в сплошных кровоподтеках, ногти на руках сорваны? Мол, пытали и убили его. Работал судмедэксперт, я сам просил Владимира Васильевича Устинова, генпрокурора, проконтролировать… Результат очень профессиональным получился, его донесли до публики. Человек плыл, пруд довольно большой, метров сорок. Глубина метра два. Ветер дул, волна большая. Сердце не выдержало у профсоюзника. Он задыхался, но еще карабкался по берегу, ногти срывал. А когда обессилел — его волны били головой о прибрежный камень. Отсюда и гематомы на трупе, а не от бандитских пыток. Всякие общественники шумели, обвиняли нас, три раза уголовное дело возбуждали — результат тот же: умер от приступа.
Теперь нет у нас проблем в Ачинске. Комбинат наш. Журналисты и профсоюзники переехали в другие города, посбежали. Так что не стоит доводить дело до массовых беспорядков, нужно действовать с упреждением. Профессионально работать надо…
Н. А. Кстати, учитывая Ваши близкие отношения с президентом России Владимиром Путиным, как Вы строите работу вообще с силовиками, с выходцами из спецслужб?
О. Д. Обыкновенно. Если кругозор человека позволяет — даем ему работу с соответствующим уровнем компетенции. У советского КГБ были прекрасные наработки по поддержанию политической и социальной стабильности… Мы берем в структуры управления только тех выходцев из силовых структур, которые понимают приоритетность финансовых механизмов власти. То есть признают наше лидерство…
Н.А. Какова роль оппозиции в структуре власти? Нужна ли она вообще?
О. Д. Нужна обязательно. Иначе технология управления массами становится неполноценной. В России, например, нам удалось сформировать немаргинальные оппозиционные группы и хорошо ими управлять. Их функционеры полностью наши и хорошо оплачиваются нами. Существуют и маргинальные группы — с ними мы тоже работаем. Дали — отняли, и так далее…