[Olex]

И немного истории, актуальной и в настоящем своим анализом.

Ющенко, Мороз, Янукович помогли мне продолбать головой стену
Андрій ОКАРА

О всесилии политической герменевтики, или Как Ющенко, Мороз и Янукович помогли мне продолбать головой стену



Когда эти трое — Ющенко, Янукович и Мороз — в день Святой Троицы пожимали друг другу руки и торжественно сообщали Киеву, Вашингтону, Брюсселю, Москве, а также Риму и миру, что они договорились о выборах, что вооруженных противостояний больше не будет и что отныне всё будет хорошо, мне показалось, что я уже где-то это видел. Нет, вовсе не во время подписания нелепого «Універсалу національної єдності» год назад, подписанты которого, подобно членам тайного ордена, договорились непонятно о чем, плюс о вступлении Украины в НАТО.

Тут я вспомнил иное:

«Терпилиха: Бог з’єдиняєть вас чудом, нехай вас і благословить своєю благостію.

Микола: От такові-то наші полтавці! Коли діло піде, щоб добро зробити, то один перед другим хвастаються.

Выборный: Наталка — по всьому полтавка, Петро — полтавець, та й возний, здається, не з другої губернії».

Да, именно это — финальную сцену «Наталки Полтавки» Котляревского.

И, видит Бог, как в этот момент я их всех троих любил!

При всём том, что я о них думаю — по отдельности и вместе взятых.

При всём том, что они думают обо мне — если читали, конечно.

Возможно, это «стокгольмский» синдром — когда жертвы проникаются любовью к своим мучителям: ведь ровно два месяца они мучили народ Украины и народы сопредельных стран, особенно журналистов и политологов, своей несговорчивостью, эгоизмом, примитивными расчетами «кинуть» друг друга.

Но эти трое спасли мою репутацию!

Два месяца кряду московские политологи и просто интеллектуальные знакомые долбали меня по голове своим высокомерием и поясняли, что я ничего не понимаю в политологии, реальной политике и закономерностях политического процесса.

Что я не понимаю, что в Украине вот-вот начнется гражданская война и страна расколется по Днепру на два враждебных государства.

Что сторонники Януковича и Ющенко будут убивать друг друга — и пускай первые побольше настреляют вторых.

Что главная проблема Украины — языковая (в смысле, террор, даже геноцид, против русского языка), а посему эту страну надлежит сначала федерализировать и превратить в парламентскую республику, а потом «забрать себе свое» (Крым, Донбасс, Севастополь и далее со всеми остановками). Иначе — гайка!

Что нынешняя «так называемая Украина» — это исторический коктейль: случайное объединение в одних границах (разумеется, благодаря недальновидности Ленина, Сталина и Хрущева) различных по своей истории, ментальности, языку и вере регионов. Мол, по нашей (России-авт.) слабости, с божиего попущения и при поддержке всех мировых врагов приходится констатировать: да, есть такое государство — Украина, — говорил один известный историк и общественный деятель. Но никакой страны Украины нет и быть не может! Я пытался возражать — мол, с противоположным утверждением еще, пожалуй, если ему так хочется, мог бы согласиться. Но потом понял: более конструктивно продолбать головой стенку, прогнать соседей и присоединить их квартиру к своей, чем обсуждать в Москве перспективы Украины.

Один известный и продвинутый экономист — из ближнего круга российского президента — даже сокрушался — мол, что же делать с Полтавой и Одессой? В том смысле, что когда Украина расколется надвое, левобережная Полтава, по идее, должна остаться с Правобережной Украиной, а правобережная Одесса — с Левобережной «пророссийской» Украиной. Как решить этот сложнейший вопрос?

Когда на одном ученом собрании я сказал, что Украину большее количество факторов объединяет, а не разъединяет, и, прежде всего, объединяет политическая культура, я чуть было не пережил то, что в свое время пережил (точнее, как раз не пережил) гоголевский Хома Брут.

На материале восприятия Украины и украинской темы в России носителями российской политической культуры я даже придумал собственный метод анализа — политическую герменевтику (на основе герменевтики социального действия Поля Рикёра). Это что-то вроде «всемирной отзывчивости» Достоевского: когда для адекватного восприятия и познания объекта наблюдений ты должен как бы погрузиться в него — смотреть на мир его глазами, дышать его легкими, думать его мозгами. Это значит стереть грань между субъектом и объектом, между наблюдателем и наблюдаемым, между собою и Украиной (или кем-то другим).

Потому что если Украину воспринимать глазами усредненного носителя российской политической культуры, эта страна просто начисто лишена какого-либо смысла, исторической устремленности и существует как бы по инерции: в ней стабильна лишь нестабильность, в ней нет «жесткой руки» и «вертикали власти», а есть лишь Хаос, махновщина и козацкая вольница. Более продвинутые люди добавляют, что в Украине есть еще самоуправляемые общины и «сети доверия».

Но при помощи моей политической герменевтики на основе анализа политической культуры и стереотипов политического поведения можно делать чуть ли не пророчества! Потом поверил этот метод на других политических культурах (белорусской и молдавской) — кажется, работает.

Законы политической культуры — это примерно как курица и яйцо: не вполне понятно, кто из них более древний. Раньше считалось, что политическая культура есть проекция сложившейся в той или иной стране политической системы. Я думаю, что верно также и обратное: политическая система предопределяется политической культурой.

Так, Советский Союз навязывал всем республикам свой какой-то более-менее единый стандарт политического существования. Но после кончины Союза бывшие республики вернулись к своим собственным имманентным политическим моделям: Беларусь стала как бы большим совхозом — корпоративным государством с харизматичным авторитарным лидером, страны Прибалтики (Балтии, если им так больше нравится) превратились в буферные государства — парламентские республики, возглавляемые эмигрантами и бывшими сотрудниками ЦРУ, Средняя (она же Центральная) Азия превратилась в конгломерат ханств и восточных деспотий с пожизненными президентами-«солнцами», примерно то же в Азербайджане — правда, Алиеву-старшему повезло: в отличие от Горбачева, Ельцина, Путина, Шеварднадзе и Назарбаева, которые родили только дочек, он родил сына-наследника — президента Алиева-младшего. Армения превратилась в военную демократию, Грузия — в страну с гиперхаризматичной и заносчивой, но маловлиятельной и маловменяемой политической элитой и таким же президентом. Россия напоминает то ли конституционную, то ли самодержавную монархию — и с «царем-батюшкой» Ельциным, и с «просвещенным европеизированным императором» Путиным. Ну а Украина как бы вообще высвобождается из оков государственности: история независимого существования в 1918-м начинается с отказа Винниченко и Грушевского от армии, в 1993-м — с отказа Кравчука от ядерного оружия. Ющенко буквально на наших глазах попытался отказаться от Конституции, Верховной Рады и Конституционного Суда, а Янукович с Морозом и Симоненко попытались отказаться от Ющенко.

При этом из больших постсоветских государств только в Украине не работает сценарий «Победитель получает всё». И это, на самом деле, определенная гарантия от политически мотивированного кровопускания — всё-таки украинская политическая культура имеет серьезные защитные механизмы. Украинская политика, как известно, — это «Бермудский треугольник», в котором двое объединяются, чтобы кинуть, замочить или опустить третьего. И когда два Виктора собираются вместе, да еще с Морозом, можно предполагать, что непременно кинут, замочат или опустят Юлию Владимировну. Кажется, решение о досрочных выборах в Верховную Раду — это первое крупное политическое решение, в котором даму не кинули и с которым она тоже согласна.

…В тот день мне позвонило несколько знакомых и поздравило. Не только с Троицей, но и со «сбычей мечт». Точнее, не «мечт», а политических прогнозов: ведь Украина не развалилась, и никто никого не замочил, не кинул и не опустил.

И я подумал, что не случайно почти все украинские сказки — добрые и со счастливым концом.

Вот только где Украине взять новых сказочников?

Андрей Н. Окара, Москва