[Бывший]

Подобно тому, как Редна Ли симпатизирует всем нестандартно мыслящим ниспровергателям, я не равнодушен к радикально настроенным эзотерикам (StaMo, Вэл, Евгений из Канады...). Даже если их взгляды и не совпадают с моими. По сему эта история посвящается StaMo и всем безвременно забаненным борцам за духовное самосовершенствование.

Сообщение от StaMo

...я прошёл хорошую школу. Два года с заключёнными жил, вернее служил в армии. Это вам не фуфло вешать на уши на форумах.

// Cтанислав - красавец!//

Казахи.
Ещё пацаном, на "гражданке", я часто спрашивал у отслуживших товарищей о поведении представителей той или иной национальности в армии. И каждый раз, когда разговор заходил о казахах, мои собеседники всегда хитровато улыбались мне:"А казах - отличный друг и хороший брат только если он один среди русских или других наций. Но когда их соберётся много, то..."

И вот я в воинской части северного городка. Утренняя зарядка в ротах. Первую роту командирским баском лениво выстраивает на плацу холёный казах в новеньком спортивном костюме: "Совсем оборзели. Бегом, на!.." Но раздетые по пояс бойцы и без понуканий лишний раз не хотят попадаться под руку командирую. Они старательно машут руками. Однако если присмотрется, то в задних рядах наклоняющихся взад и вперёд солдат можно увидеть стоящих в развалочку или имитирующих ладошками текущее упражнение. Это такие же степняки, как и командующий физзарядкой, "земляки" командира. Те из них, кто отслужил год, даже не раздеты по пояс, как все, а в гимнастёрках. Но командует не командир. Это "держащий" роту казах К. К нему скромно подходят офицеры - командир роты, замполит - он покровительственно хлопает их по плечу:"Мол, всё будет хорошо: уборочка казармы, заправка постелей, завтрак, развод." И действительно. Тот авторитет, который внушал всем своим видом К., держал в трепете солдат и командиров не только роты, но и всей части.
Однажды К. непринуждённо остановился после обеда покурить (какой казах не любит курить?) под косяком двери камбуза. И солдаты всех трёх рот части вместе с офицерами (а это около 300-т человек!) бочком протискивались на камбуз, пытаясь не задеть ненароком торс Самого К. Некоторым солдатам К. пристально вглядывался в глаза и они съёживались, как кролики перед удавом. В некоторых К. презрительно пыхал дымком в лицо, но не бил, так как бить Самому для К. было ниже его достоинства. Ведь есть его друзья, командиры отделений, казахи. Когда между ним и косяком двери "гордо" пробирался офицер или прапорщик, К. высокомерно улыбался ему:
-Мол, извини, дружище. Положение моё обязывает, - и пожимал ему руку.
В третьей роте казахские сержанты также стояли во главе отделений, но такая харизматическая личность, как К., там отсутствовала. Представители других национальностей, среди которых преобладали узбеки, также не были горными чабанами и тоже хотели "хорошо жить", т.е. не подметать и не мыть казармы с туалетами; не работать на стройке, а командовать работающими; накладывать, сколько надо мяса из кастрюли в свою "чебурашку", "просить" кого-нибудь из вечных "молодых" постирать свою ХБ-шку или подшить воротничёк и т.п. Но всем содатам "хорошо жить" никак не получится и кто-то обязательно должен стать из них рабочей лошадкой, на солдатском жаргоне - "чушком". Некоторые непожелавшие покориться казахской власти узбеки уходили работать на камбуз. Мėста там для них хватало: повара, хлеборезы, разносчики, посудомойщики... Среди казахов третьей роты выделялся Х. Мастер спорта по боксу в тяжёлой весовой категории с рельефной мускулатурой. Его круглое волевое лицо напоминало облик монгольских ханов из советских исторических фильмов. А его зрачки из глазных щёлок сурово бурили всех повстречавшихся на пути, требуя только одного - полной покорности. Он всего на полгода призывался раньше меня и знакомый мне по "карантину" казах моего призыва из третьей роты, уже попавший в его окружение его земляк из Караганды, всегда "по-доброму" инструктировал наш призыв по поводу того, как необходимо вести себя при встрече с Х. на чистом русском:"Пацаны, вы, главное, когда он бьёт, не бойтесь этого. Стойте себе на месте, терпите и не дёргайтесь. Х. не любит этого. А то хуже будет". Поговаривали, что перед армией его тренер сказал ему:"Если тебя в армии не посадят - чемпионом Европы станешь". Я бы не сомневался.
И всё же Х. по сравнению с дембелем К. по каким-то причинам не имел такого влияния на подвластных ему солдат. Спустя 21 год могу лишь высказать версию этого: Х. был "по жизни" спортсменом и в его активе не было срока, а К. - сформировавшимся "авторитетом".
Я после "карантина" попал во вторую роту, где преобладали европеоидные национальности. Оставлю в стороне уголовные порядки, которые процветали в роте. Это уже отдельная история - власть т.н. "деловых" солдат, прошедших школу тюрем и колоний (русских ли, украинцев ли, татар, мордвинов...), не имеющая отношения к этой теме. Как говорится, в нашем кубрике - все республики. "Деловые" авторитеты второй роты ни в коем случае не беспокоили небольшую диаспору из 5-6 человек относительно скромных казахов. Казахский "актив" первой и третьей роты при встречах с "деловыми" второй роты по крайней мере их убедительно просил всегда помнить, кто в части главный.
Под Новый год демобилизовался К. И началось. Вторую роту сотрясали слухи: "Узбеки заперли казахов в комнате на объекте и заколотили двери... Узбеки подожгли вагончик с сержантами-казахами, но те успели выскочить... Бригада узбеков загнала лопатами в траншею Х. и стала его забрасывать снегом..." и т.п.
Развязка произошла 30 декабря в полдень. Я выходил из части и встретил на КПП Х. с двумя своими приближёнными, естественно, казахами. За пазухой его бушлата выглядывал обух топора, а каждый из его приближённых держал в руке по громадному хлебному ножу. Взгляд Х. был пуст. Казалось, он в это время не был озабочен тем, проявлю я или нет какие-либо элементы несогласия:
-Сабков! Командир части у себя?
-Да нет вроде. Уехал.
И мы расстались...
Затем, уже через пару часов, по части ходили животрепещущие рассказы, как Х. с друзьями пришли на камбуз. Первого повстречавшегося узбека-повара они попросили накрыть для них стол из лучших продуктов и, когда тот отказал в грубой форме, Х. наотмашь почти отрубил ему голову.. Несчастный ещё полчаса агонизировал. А прибывший после развязки санинструктор //В будущем он стал известным украинским автором-исполнителем эстрадных песен. В своих подробных биографических интервью вспоминать армию не будет. Тогда же он с большим успехом мог и "Мурочку" сбацать, и "Я - жиган московский". Он, конечно, уж соображал, куда дует ветер.//, обрабатывая его смертельную рану, убеждал всех, что "Скорую" вызывать не нужно, так как у узбека "всего лишь царапина". После этого трое друзей стали искать следующих жертв, но находили лишь уборщиков славянской национальности. А узбекские повара пили чай в подсобке, когда Х. с товарищами обнаружил их. Под градом ножевых ударов узбеки вырывались из кладовой на свободу. Совсем не повезло ещё одному. Остальные отделались ранениями.
После этого трое казахов ещё сутки бродили по окрестностям. Все служащие частей городка в эту ночь при 20-градусном морозе не спали - прочёсывали местность, пока в поисках пищи эти трое не залезли в офицерское общежитие и их не взяли по свежим следам. Руководство флота причислило происшествие, как относящееся к беспорядкам среди казахского населения 1986 года в Казахстане в связи с назначением на должность первого секретаря ЦК Компартии Казахстана русского по национальности Г.В.Колбина. Воинскую часть расформировали и, находясь уже в другой части, где власть принадлежала узбекам и кавказцам, мои рассказы о счастливой жизни казахов с интересом и удивлением на досуге слушали узбеки и кыргызы: "Мол, бывает же такое, чтоб казахи, да так наглели, неужели правда!?"
Правда, и в новой части в другом городе, была одна отдалённая рота, где всем управляли казахи. Оттуда, конечно, сбегали русские солдаты. Они рассказывали о пережитых испытаниях: ночной беспредел, устраиваемый пьяными казахами, удары бляхами, "Упал - отжался" и т.п. Но вот в нашу роту из того отдалённого гарнизона перевели отделение казахов из шести человек. Естественно, мыть полы им не позволяла вера и всё прочее. Командиром отделения к ним назначили маленького, метр шестьдесят, но шустрого волевого узбека. Такие обычно говорили о себе: "Братишк, басмач - знаш. Я - басмач". На спине его бушлата арабской вязью был написан хлоркой тахлил: "Ле илаху илла Аллах" ("Нет бога кроме Аллаха"). Он вошёл в сушилку вместе с шестью прибывшими казахами, троим из которых он был по грудь ростом. А через полчаса шестеро казахов, ведомые последователем "басмаческого сопротивления", вышли из сушилки, держа в руках по тряпке и ведру. Все шестеро бодро приступили к влажной уборке помещения (!). Вот вам и "вера не позволяет". А то я уже временами начал считать, что нет ничего незыблемее и нерушимее, чем казахское руководство. Но вдруг и эта власть рассеялась, как дым.
Должен отметить, что этот маленький, но волевой, басмач при демобилизации испытал некоторые неудобства, попав в один вагон по дороге с Севера в Москву с этими и другими казахами из дальнего гарнизона. Дружественный ему кыргыз тогда спрятал его в багажнике под первой полкой и заложил одеждой. (Благо, басмач был маленький). А то он мог бы и не доехать.

Сейчас вот дочитываю исторический труд Л.Н.Гумилёва "Древние тюрки" о древних сородичах всех среднеазиатских народов. Собственно, междуусобные войны племён Средней Азии не прекращались до начала ХХ века. И в этих сражениях закалились бесстрашие, воля и жажда власти этого народа. Л.Н.Гумилёв утверждает, что и кочевники внесли в эволюцию свой вклад. Для удобства езды на лошади придумали штаны, а племена телесцев изобрели телегу.

Там нет ничего такого, чего не было бы здесь.