[chelo-vek]

IX

Мой отец говорил:

— Человек — это тот, кто творит.

Сотворчество превращает людей в братьев.
Живущему не принесет покоя сделанный им запас.
Моему отцу возразили:

- Ты говоришь о творчестве, что ты имеешь в виду?

Немногие способны создать что-то выдающееся.
Ты, стало быть, обращаешься к немногим.
А остальные? Что делать им?

Отец ответил:

— Творить — значит оступиться в танце.

Неудачно ударить резцом по камню. Дело не в движении.
Усилие показалось тебе бесплодным?

Слепец, отойди на несколько шагов.
Посмотри издалека на суетливый город.
Что ты видишь, кроме усердия и золотистого ореола пыли над занятыми работой?

Как тут различить, кто ошибся?
Народ занят, и мало-помалу возникают дворцы,
водоемы и висячие сады.
Волшебство искусных рук сотворило шедевры, не так ли?

Но поверь мне, удачи и неудачи равно сотворили их,
потому как, подумай,

можно ли расчленить человека?

И если спасать только великих ваятелей, м
ожно остаться без ваятелей вообще.

Кому достанет безумства избрать себе ремесло,
сулящее так мало шансов выжить?

Великие ваятели поднимаются на черноземе плохих
. Они для них вместо лестницы и поднимают вверх ступенька за ступенькой.

Прекрасный танец рождается из желания танцевать.

Когда хочется, танцуют все, даже те, кто танцует плохо.

А что остается, если пропадает желание?
Мертвая выучка, бессмысленное зрелище.

Историк судит об ошибках, он смотрит в прошлое.

Но кто упрекнет кедр за то, что он еще семечко,
росток или растет не так, как надо?

Его дело расти
. Ошибка за ошибкой, и поднимается кедровый лес,
благоухающий в ветреный день птицами.

— Я тебе уже говорил, — добавил отец, —
неудача одного, успех другого, — не утруждай себя, не дели.

Плодотворно лишь сотрудничество всех благодаря каждому.

Любой неудачный шаг помогает удачному,
а удача ведет к цели и того, кто промахнулся,
они идут к ней рука об руку.

Нашедший Бога находит Его для всех
. Царство мое подобно храму, я бужу и побуждаю людей.

Я созываю их возводить его стены.
И вот уже это их храм.
Воздвигнутый храм возвышает людей в собственных глазах

. И они придумывают позолоту.
Все вместе, и тот, кто искал и не нашел, тоже

. Потому что замысел позолоты рожден всеобщим усердием.

В другой раз отец сказал мне:

— Не желай государства, где царило бы совершенство.
Безупречный вкус — добродетель хранителя в музее.
Неоткуда ждать картин, садов, замков и танцев, если презирать дурной вкус.

Боязнь черной работы и грязной земли рождает снобов.

Праздное совершенство оставит тебя ни с чем.
Заботься о государстве, где все было бы проникнуто усердием.
………………………………………………………………..

На деле все мечтают об одном и том же городе.
Но один требует дать возможность действовать каждому.
Другой требует воспитать каждого, прежде чем тот начнет действовать.

Оба пекутся о человеке.
Оба правы.
Первый считает, что человек неизменен и независим.
Он забыл о тех двадцати годах обучения, принуждения, тренировки,
которые так или иначе сформировали этого человека.

Забыл, что умение любить приходит от молитвенного состояния души,
наученной молиться, а не от отсутствия внутренних обязательств
перед чем бы то ни было.

Если не освоить музыкальный инструмент, как играть?

Если не выучиться грамоте, как писать стихи?

Но не прав и второй, он полагается на поддержку стен, а не на самого человека.

На храм, а не на молитву.

Но не камни главное в храме — тишина,

ради которой их сложили.

В храме и в человеческом сердце. Сердце, исполненное тишины.
Мой храм — сердце. А кто-то обожествил камень и молится на него, чтобы камень...