Письмо Маха Когана - взгляд на ТО (1881)

[diant]

Друзья, публикую здесь свой перевод единственного известного письма Маха Когана, написанного по-видимому, в конце сентября-начале октября 1881 года. Думаю, многие мысли в нем столь же актуальны сегодня, как и тогда.

Написано оно было в момент кульминации кризиса, охватившего ... да, пожалуй точнее всего сказать, - головы англичан в 1881 году, вскоре после того, как они добились создания Эклектического ТО в Симле и довели в сентябре ЕПБ - до истерики, а Учителя К.Х. - до болезни.

Письмо
Маха Когана – Хьюму и Синнетту
Получено в Симле в [конце сентября – начале октября] 1881 г

Доктрина, провозглашаемая нами и поддержанная теми свидетельствами, которые мы собираемся предоставить, будучи единственно истинной, должна в конечном итоге восторжествовать, как и любая другая истина. И все же это не отменяет необходимости постепенно внедрять ее в жизнь, подкрепляя ее теории (являющиеся неопровержимыми фактами для тех, кто знает) непосредственными заключениями и свидетельствами современной точной науки. Вот причина, по которой полковника Г.С.Олькотта, отдающего все свои силы ради возрождения буддизма, можно считать трудящимся на ниве истинной теософии в гораздо большей степени, нежели любого, кто ставит своей целью удовлетворение личного жгучего стремления к оккультному знанию. Буддизм, очищенный от предрассудков, является вечной истиной, и полковник, радеющий о нем, радеет и о Тео-Софии, Божественной Мудрости, которая есть просто синоним истины.

Для того чтобы наша доктрина могла практически влиять на так называемые нормы морали, или представления о праведности, чистоте, самоотверженности, милосердии и т.д., мы должны популяризировать идеи теософии. Истинный теософ – не тот, кто упорно следует личному желанию достичь своей собственной Нирваны (кульминации всего знания и абсолютной мудрости), которое, в конце концов, есть лишь экзальтированный и ослепительный эгоизм, – но тот, кто самоотверженно ищет лучшие средства, способные вывести ближнего на верную дорогу, и стремится приложить эти средства на благо такого количества собратьев, которое он только может охватить.

Интеллектуальная часть человечества являет быстрое разделение на два класса. Один – неосознанно готовящий самому себе длительные периоды временного уничтожения, или бессознательного состояния, вследствие добровольного отречения от своего разума и заточения его в узкую колею слепого поклонения и суеверия – образ действия, который не может не вызвать полного обезображивания мыслящего принципа. Другой – безудержно потворствующий своим животным наклонностям с добровольным намерением подвергнуться уничтожению, полному и безусловному в случае [окончательной] неудачи, с тысячелетиями деградации, кончающейся физическим распадом[1]. Эти «интеллектуальные классы», воздействуя на невежественные массы, которые тянутся к ним и видят в них благородные и достойные примеры для подражания, толкают к деградации и нравственному падению тех, кого они, наоборот, должны опекать и направлять. Между унизительным суеверием, с одной стороны, и еще более унизительным животным материализмом, с другой, почти не осталось полоски земли, куда могла бы опуститься измученная и гонимая голубка истины.

Настало время, когда теософия должна выйти на арену жизни; дети теософов могут, в свою очередь, стать теософами гораздо быстрее, чем кто-то другой. Ни один вестник истины, ни один пророк никогда не достигал полного триумфа за время своей жизни — даже Будда. Теософское Общество было избрано как краеугольный камень, как фундамент будущих религий человечества. Для достижения поставленной цели решено было утвердить более широкое, более мудрое и, прежде всего, более великодушное взаимодействие между высшими представителями человеческого общества и его низами – между альфой и омегой общества. Белая раса должна первой протянуть руку братства темнокожим народам и назвать бедного, презираемого «черномазого» братом. Возможно, эта перспектива улыбается не всем, но тот не Теософ, кто возражает против этого принципа.

При том всевозрастающем триумфе свободомыслия и вседозволенности, сопровождающемся в то же время и злоупотреблением ими (Элифас Леви назвал бы это всемирным царством Сатаны), что может удержать агрессивный природный инстинкт человека от совершения неслыханных доселе чудовищных преступлений и жестокости, от тирании, несправедливости и т.д., как не умиротворяющее влияние братства и практическое приложение к жизни эзотерических доктрин Будды? Ибо любой поймет, что полное пренебрежение авторитетом единой всепроникающей силы, или закона, называемого верующими Богом, а философами всех веков – Budhi, Божественной Мудростью, Высшим Знанием или Теософией, означает также и полное пренебрежение авторитетом закона человеческого.

Будучи освобожденными и избавленными от своих оков догматизма, ложных интерпретаций, личных имен, антропоморфных концепций и взимающих мзду священников, фундаментальные доктрины всех религий окажутся на поверку идентичными в своем эзотерическом значении. И тогда станет ясно, что Осирис, Кришна, Будда, Христос явлены как различные возможности одного и того же царственного пути к окончательному блаженству, Нирване. Мистическое христи¬анство, то есть христианство, которое учит само-искуплению и самоосвобождению через наш собственный седьмой принцип, этот освобожденный Пара-Атман (Авгоэйдос), называемый одними Христом, другими – Буддой, что эквивалентно возрождению, или перерождению, в духе, будет признано столь же истинным, как и Нирвана буддизма.

Всем нам нужно отрешиться от нашего личного эго, иллюзорного видимого «я», чтобы осознать наше истинное «Я» в его трансцендентальной божественной жизни. Если мы не хотим быть эгоистами, то должны стараться помогать другим увидеть истину и осознать реальность этого трансцендентального «Я» – Будды, Христа или Бога каждого проповедника. Именно поэтому экзотерический буддизм есть самый надежный путь направить людей к единой эзотерической истине. В мире, каким мы видим его сейчас, – христианском ли, мусульманском или атеистическом – справедливость попрана, а честь и милосердие отброшены прочь.

Одним словом, как же нам – видящим, что даже выразившие самое большое личное желание служить нам люди не понимают главных целей Теософского Общества[1], – как нам быть с остальным человечеством? Как быть с тем проклятьем, известным как «борьба за жизнь», которое является настоящим и самым плодовитым источником всякого горя, всех бед и преступлений? Почему эта борьба стала почти общепринятой схемой в этом мире? Мы отвечаем: потому что ни одна религия, за исключением буддизма, до сих пор не научила практическому презрению к земной жизни; в то же время каждая из них, опять же за этим единственным исключением, стращала людей своими адами и вечными муками, вселяя в них величайший страх смерти. Вот почему мы видим, что борьба за жизнь сильнее всего свирепствует в христианских странах, главным образом в Европе и в Америке. В языческих странах она уже слабее и почти неизвестна среди буддийского населения. (Во время голода в Китае, где большинство простых людей почти ничего не знает ни о своей, ни о какой-либо другой религии, было замечено, что матери, пожиравшие своих детей, проживали в местностях, где было больше всего христианских миссионеров; там же, где не было ни одного и землей владели только бонзы[2], население умирало с полнейшим равнодушием.) Если бы людей учили понимать, что жизнь на этой земле, даже самая счастливая, есть лишь бремя и иллюзия, и что одна лишь наша карма (причина, порождающая следствие) является единственным нашим судьей в этой жизни, который отмеривает нам, и одновременно нашим спасителем в будущих жизнях, то великая борьба за существование вскоре ослабла бы сама собой. В буддийских странах нет тюрем, и преступления практически неизвестны среди буддистов Тибета.

(Все вышесказанное не адресовано лично вам, то есть А.П.Синнетту, также не относится оно и к работе Эклектического Теософического Общества Симлы. Это всего лишь ответ на ложное представление в голове мистера Хьюма относительно «цейлонской работы» [Олькотта] как якобы не относящейся к теософии.)

Мир в целом, и христианский особенно, пребывавший последние две тысячи лет под властью личного Бога, а также политических и социальных систем, основанных на этой идее, ныне терпит крах. Если Теософы заявляют: «Мы не имеем к этому никакого отношения; низшие сословия и низшие расы (например, таковые в Индии, по представлениям англичан) не могут заботить нас и должны справляться сами, как могут», — что же останется от наших возвышенных обетов доброжелательности, филантропии, улучшения и т.д.? Не окажутся ли эти обеты простой насмешкой? А если они таковы, то может ли наш путь быть истинным? И должны ли мы посвящать себя обучению нескольких европейцев, живущих в роскоши, многие из которых одарены подарками слепой судьбы, таким вещам, как объяснение звуков колокольчика в воздухе, появления чашки из ниоткуда, сути духовного телефона и строения астрального тела, оставляя бесчисленные миллионы невежественных, бедных и презираемых людей, скоромных и притесняемых, самим заботиться о себе и о своем будущем, как только они могут? Никогда! Пусть лучше Теософическое Общество с обоими его несчастными Основателями погибнет, чем мы позволим ему превратиться в нечто наподобие академии магии или салона оккультизма. Чтобы мы, преданные последователи того духовного воплощения абсолютного самопожертвования, филантропии, божественной доброты, как и всех остальных высочайших добродетелей, достижимых на этой земле скорбей, человека из человеков – Гаутамы Будды, чтобы мы когда-нибудь позволили Теософическому Обществу стать воплощением эгоизма, островком спасения для меньшинства, даже не думающего о благе остальных, – это странная идея, братья мои!

Среди нескольких мимолетных впечатлений, полученных европейцами о Тибете и его таинственной иерархии «совершенных Лам», есть одно, которое было правильно понято и описано. «Воплощения Бодхисаттвы Падмапани, или Авалокитешвары, воплощения Цзон-ка-пы и воплощения Амитабхи отказываются после смерти от состояния Будды, то есть от summum bonum[1] блаженства и индивидуального личного счастья, чтобы они могли снова и снова рождаться на благо человечества» (Рис-Дэвидс[2]). Другими словами, чтобы они снова и снова могли подвергаться страданиям, заточению в земной плоти и всем невзгодам жизни. И при этом вы хотите, чтобы они своим добровольным самопожертвованием, повторяющемся на протяжении бесчисленных и безотрадных столетий, могли стать средством спасения и счастья для небольшой кучки людей, избранных только из одной среди многих рас человечества? А от нас, смиренных учеников этих совершенных Лам, ждут согласия, чтобы Теософическое Общество отреклось от своего благородного названия — Братства Человечества и стало простой школой психологии? Нет, нет, дорогие братья, вы уже слишком долго заблуждались. Давайте понимать друг друга. Тому, кто чувствует, что ему не вполне подходит эта благородная идея, чтобы ради нее работать, не следует и браться за эту слишком непосильную для него задачу. Но едва ли во всем Обществе найдется хотя бы один Теософ, который был бы не в состоянии эффективно помогать ей хотя бы тем, что исправлял ошибочные представления окружающих на этот счет, если уж он сам не может проводить эту идею в жизнь. О! Где же тот благородный и бескорыстный человек, который согласился бы действительно помогать нам в Индии в этой божественной задаче! Всех наших знаний, прошлых и настоящих, не хватило бы, чтобы отблагодарить его.

Объяснив наши взгляды и чаяния, я бы хотел добавить еще несколько слов. По правде говоря, религия и философия должны давать решение любой проблемы. Тот факт, что нравственность в мире пребывает в таком ужасающем состоянии, является убедительным доказательством того, что ни одна из его религий и философий, особенно из числа принадлежащих его цивилизованным расам, никогда не владела истиной. Сегодня они так же неспособны дать правильные и логические объяснения проблемам величайших противоположностей – правды и лжи, добра и зла, свободы и деспотизма, боли и радости, эгоизма и альтруизма, – как не могли этого сделать и в предыдущие 1881 год; и сейчас они дальше от их решения, чем когда-либо прежде. Но ведь где-то должно существовать последовательное решение, и если наши доктрины докажут свою способность предоставить его, то мир сам признает, что они должны быть истинной философией, истинной религией, истинным светом; что они дают истину и ничего, кроме истины.

123