Агни Йога (Живая Этика), Теософия, наследие семьи Рерихов, Е.П.Блаватской и их Учителей
Forum.Roerich
Живая Этика (Агни Йога), Теософия

Правила форума Справка Расширения Форум
Регистрация :: Забыли пароль?

Поиск: в Google по Агни Йоге

Создать новую тему Ответ
Показать только "Спасибо!"
Показать важные сообщения
 
Опции темы Опции просмотра
Старый 16.07.2008, 03:30   #1
ninniku
 
Аватар для ninniku
 
Рег-ция: 05.03.2004
Адрес: Владивосток
Сообщения: 10,454
Благодарности: 245
Поблагодарили 2,727 раз(а) в 1,463 сообщениях
По умолчанию Вдохновительницы

Тема подсказана Дроном.
Ищите Женщину! Есть такая давняя французская поговорка. И все её хорошо знают. Но в ней много глубины. Очень давно меня наставляли знатоки человеческих душ: Хочешь понять мужчину, смотри на женщину возле него!
Тогда речь шла о понимании мотивов действий разных влиятельных фигур на небосклоне политики.
Здесь, в этой теме, мы и попробуем собрать различные сведения и отзывы, в которых увидим, как Женщина играла роль Вдохновительницы многих мужских побед и достижений, отмеченных Историей.
Роль Женщины для значительных людей была часто двоякой. Она и возносила и часто губила. И у всего были свои причины.

Я помню строки из писем Елены Ивановны Рерих о том, что если на земле мужчина оплодотворяет женщину, то в духовном мире все наоборот. И без вдохновляющего влияния Женщины не может быть и совершенного творчества.
Итак, посмотрим на факты....
__________________
Все бывает ...
ninniku вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 16.07.2008, 03:35   #2
ninniku
 
Аватар для ninniku
 
Рег-ция: 05.03.2004
Адрес: Владивосток
Сообщения: 10,454
Благодарности: 245
Поблагодарили 2,727 раз(а) в 1,463 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

ПЕИР 05.08.1935 г.
Вспоминается, через какие трудности приходилось проходить лицам, строившим новые эпохи. Вспомним хотя бы Чингисхана. Вспоминаются слова его матери, когда они были окружены врагами, всеми преследуемы: "Помни, сын мой, что у тебя нет друзей, лишь тень - друг твой". Также и у капрала Наполеона единственным другом была его прачка. Много поучительного можно извлечь, читая биографии великих людей.
__________________
Все бывает ...
ninniku вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 16.07.2008, 09:54   #3
Dron.ru
 
Аватар для Dron.ru
 
Рег-ция: 25.09.2004
Адрес: Москва, Кремль :-)
Сообщения: 4,661
Благодарности: 116
Поблагодарили 345 раз(а) в 235 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Цитата:
"Я кормил голубей , тысячи их, годами. Тысячи их, ибо кто может их все запомнить. Однако тут оказался один голубь - удивительная птица, белый со светло-серыми пятнами на крыльях; он сильно выделялся. Это была самка. Я мог узнать ее повсюду, и она также могла найти меня где угодно. Было достаточно, чтобы я просто подумал о ней, позвал ее, и она прилетала. Я чувствовал ее, и она чувствовала меня. Я полюбил эту птицу. Да, я любил эту птицу так, как мужчина любит женщину, и она тоже любила меня. Когда она заболевала, я об этом знал; она прилетала в мою комнату, и я днями ухаживал за ней, пока она не выздоравливала. Эта голубка была радостью моей жизни. Пока она нуждалась во мне, все остальное было неважно - она была смыслом моей жизни. Как-то однажды ночью, когда я лежал в темноте в кровати и по обыкновению решал одну из очередных проблем, она влетела в открытое окно и села на мой стол. Я знал, что нужен ей: она хотела сообщить мне нечто важное, и поэтому я встал и подошел. Глядя на нее, я знал, что она хочет мне сказать, что умрет. Потом, когда я это понял, я увидел льющийся из ее глаз свет - сильный луч света".

Тесла на миг остановился и затем, как бы ожидая ответа, продолжил: "Да, это был реальный свет, сильный и яркий, ослепительный, ярче света самой сильной лампочки в моей лаборатории. Когда этот голубь умер, что-то ушло из моей жизни. До того момента я был совершенно уверен, что выполню все свои замыслы, и хотя у меня были далекие планы, когда моя голубка умерла, я понял, что дело моей жизни закончено. Да, я годами кормил голубей , и все еще кормлю их, тысячи их, ведь, в конце концов, кто знает...".

(фрагмент одной из последних бесед Н. Теслы)
Dron.ru вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 18.07.2008, 12:23   #4
Dron.ru
 
Аватар для Dron.ru
 
Рег-ция: 25.09.2004
Адрес: Москва, Кремль :-)
Сообщения: 4,661
Благодарности: 116
Поблагодарили 345 раз(а) в 235 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Цитата:


После официального венчания на царство (16.1.1547), в феврале 1547 года молодой Царь Иван IV Васильевич решил жениться и устроил смотрины лучших невест из боярских и дворянских семей. Выбор Царя остановился на дочери окольничего Романа Юрьевича Захарьева из рода, известного с середины XIV века, хотя и к высшей знати не принадлежащего.

«Но не знатность, а личные достоинства невесты оправдывали сей выбор, и современники, изображая свойства ее, приписывают ей все женские добродетели, для коих только находили они имя в языке русском: целомудрие, смирение, набожность, чуствительность, благость, соединенные с умом основательным; не говорят о красоте: ибо она считалась уже необходимою принадлежностию счастливой Царской невесты».

Источники сохранили мало сведений о характере и жизни первой русской Царицы и первой, любимой жены Грозного Царя. Анастасия, «ростом маленькая, а коса до полу, богатая», получившая воспитание в затворе боярского терема, не обладала властным характером и не стремилась оказывать влияние на государственные дела мужа. Однако взятие Казани Царь посвятил ей, своей Царице.

Летопись гласит, что «предобрая Анастасия наставляла и приводила Иоанна на всякие добродетели», усмиряя его несдержанный нрав. Русскому летописцу вторит современник Грозного, некий англичанин Дорсет, бывший в Москве по торговым делам: «Эта Царица была такой мудрой, добродетельной, благочестивой и влиятельной, что ее почитали и любили все подчиненные. Великий князь был молод и вспыльчив, но она управляла им с удивительной кротостью и умом».

В 1560 году после долгой болезни она умирает в селе Коломенском. В одном же из писем Иван Грозный говорит о причине смерти: «и отравами царицу Анастасию изведоша». Это добавило Грозному ненависти к прочим боярским интригам. Исследования, начатые в 2000 г., подтвердили факт отравления. Геохимики провели спектральный анализ прекрасно сохранившейся темно-русой косы царицы и установили: содержание солей ртути в волосах превышает норму в несколько раз. Ртуть в те времена была самым распространенным смертельным ядом. В момент смерти ей было не более 25–26 лет.

«Вся Москва хоронила свою первую любезную царицу. Когда несли тело в Девичий Вознесенский монастырь, народ не давал пути, теснясь на улицах к гробу. Нищие отказывались брать милостыню, чтобы в этот горестный день не ощутить отрады насыщения». Летописи сохранили яркий рассказ о переживаниях Грозного Царя: за гробом он шел, поддерживаемый под руки, так как «от великого стенания и от жалости сердца» еле держался на ногах. «Здесь конец счастливых дней Ивана и России, ибо он лишился не только супруги, но и добродетели…».

После отравления любимой жены жизнь и характер Царя Иоанна IV резко изменились – он стал тем самым Грозным, которому приписано немало жестокостей и преступлений. Даже если многие из них были преувеличены историками-недоброжелателями, все же и малой их части хватает для того, чтобы счесть его безсудные расправы над целыми семьями и родами недопустимыми для христианского правителя, что и ставил ему в вину убитый святитель Филипп.
Dron.ru вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 08.08.2008, 20:45   #5
Dron.ru
 
Аватар для Dron.ru
 
Рег-ция: 25.09.2004
Адрес: Москва, Кремль :-)
Сообщения: 4,661
Благодарности: 116
Поблагодарили 345 раз(а) в 235 сообщениях
По умолчанию

Сегодня посмотрел один из лучших фильмов в своей жизни...
Рассказывать смысла нет, лучше сами качайте и смотрите.
Развитие этой темы обрело своё воплащение в кинематографе, рекомендую.

Фильм "Фонтан" (философская драма; 2006 г.)



Dron.ru вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 14.08.2008, 09:27   #6
ninniku
 
Аватар для ninniku
 
Рег-ция: 05.03.2004
Адрес: Владивосток
Сообщения: 10,454
Благодарности: 245
Поблагодарили 2,727 раз(а) в 1,463 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Часть 1.

Жизнь и смерть русской Менады
"Вокруг Света".
№5 (2764) | Май 2004
Рубрика «Люди и судьбы»






В «Башне» Вячеслава Иванова — литературном салоне, действовавшем в 1905—1909 годах в Санкт-Петербурге на Таврической улице, эту женщину боготворили и называли Диотимой — по имени необыкновенной по красоте и мудрости героини платоновского диалога «Пир». Когда она появлялась на публике, смолкали готовые вспыхнуть споры и взоры участников ивановских сред обращались к ней, дабы не пропустить сказанное «небожительницей».

Приближенная к Дионису

Она и впрямь была похожа на богиню — в красной тунике, ниспадающей с плеч, на фоне богемной обстановки салона, задрапированного оранжевыми коврами. Ее звали Лидия Дмитриевна Зиновьева-Аннибал. Художница Маргарита Сабашникова написала ее портрет, в котором «странно-розовый отлив белокурых волос» подчеркивал «яркие белки серых глаз на фоне смуглой кожи», «лицом она походила на Сивиллу Микеланджело — львиная посадка головы, стройная сильная шея, решимость взгляда…». Для мужа — крупнейшего теоретика и поэта русского символизма Вячеслава Иванова — она стала музой, вдохновительницей, менадой, будто бы перенесшейся в ХХ век из свиты греческого бога Диониса.

На «Башне» Иванова, как известно, царили культ Диониса и идеи «живой жизни», воспевалось состояние экстаза, позволяющего проникать в тайны Вселенной, восстанавливать разрушенные связи человека с миром, преодолевать остро ощущаемое человеком начала XX столетия одиночество, отпадение от природной, космической жизни. И, по утверждению Бердяева, Лидия Дмитриевна была подлинно «дионисической, бурной, порывистой, революционной по темпераменту, стихийной» натурой, едва ли не более близкой дионисизму, чем ее ученый муж, написавший об этом веселом и грозном боге не одну работу.

Она была эксцентрична, горда, независима, самолюбива, вызывающе умна, но и жизнерадостна, доброжелательна, открыта людям. Ее характеризовало необычайное внимание к человеку, понимание того, что он — великая ценность, неповторимая и незаменимая. Она умела с одинаковой доброжелательностью выслушивать утонченные символистские рассуждения петербургского эстета и горячую несвязную просьбу крестьянки из деревни.
В ее жилах текла голубая кровь: отец Лидии Дмитрий Зиновьев был родом из сербских князей. Окружению он запомнился беззаботным, великодушным барином, в котором однажды взыграла невесть откуда взявшаяся жилка предпринимателя –– он первым решил индустриально использовать Нарвский водопад.
Это мероприятие принесло семье неплохие дивиденды, но широкая натура барина постоянно посягала на это благосостояние. Ее мать, урожденная баронесса Веймарн, была шведкой по отцу, а по материнской линии примыкала к семье Ганнибала –– предка Пушкина. Детство Лидии прошло в петербургском особняке, который был известен в городе как придворный: брат ее отца был воспитателем цесаревича, впоследствии императора Александра III. В силу всего перечисленного девочке с рождения было уготовано блестящее будущее великосветской дамы, но с самого раннего возраста Лидия думала о себе и о своем будущем иначе. Ее богатое воображение постоянно вырывалось из стен роскошного дома, она придумывала собственные игры, которые взрослые называли необузданными и дикими.
Наставления и беседы гувернанток и учителей, как правило, ни к чему не приводили, Лидия своенравничала и бунтовала. Уединяться с книгой она не любила, так что единственной отдушиной в детстве считала лето в деревне. Но однажды и деревенский мир перевернулся для нее вверх дном. Братья Лидии убили на охоте медведицу и привезли с собой трех медвежат, которых выкормили из соски и вырастили. Целый год Лида от них не отходила. Когда же звери стали большими, их увезли в лес. А те, будучи ручными, доверчиво подошли к мужикам на покосе. Мужики, ничего не ведая, изрубили их косами. Дошедшая до Лидии весть надолго выбила ее из колеи, мысли о том, что же есть «добро» и «зло», и как Бог допускает «зло» не давали ей покоя. Она сильно изменилась, стала «неуправляемой», а вскоре ее исключили из петербургской гимназии. Тогда родители нашли выход, менее всего подходящий для состояния, в котором она пребывала: отправили Лидию в Германию в школу диаконис, где она изводила пасторов, «портила» одноклассниц, получив прозвище-фатум
Русский черт.

В итоге – за ней закрепили «черта», которого она так боялась обнаружить внутри себя. Ей не разрешали ни с кем дружить, когда же наставница пригрозила ее подруге исключением из гимназии, Лидия дошла до отчаяния, потому как не могла понять такой несправедливости: если дурная слава закрепилась за ней, то почему хотят исключить ее подругу? Обозвав наставников свиньями, она, изгнанная и из этого заведения, вернулась домой.
__________________
Все бывает ...
ninniku вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 14.08.2008, 09:37   #7
ninniku
 
Аватар для ninniku
 
Рег-ция: 05.03.2004
Адрес: Владивосток
Сообщения: 10,454
Благодарности: 245
Поблагодарили 2,727 раз(а) в 1,463 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Часть 2

От мифов к революции

Дабы продолжить образование дочери, родители пригласили в дом молодого университетского учителя-историка Константина Шварсалона, который сыграл в жизни его 17-летней ученицы довольно существенную роль, потому как сумел быстро заполнить ее душевные пустоты умело поданным «новым альтруистическим» взглядом на жизнь. Причем «альтруизм» в устах Шварсалона обозначал ни много ни мало как «социализм». Такая спекулятивная игра со словом объяснялась просто: в аристократической среде слово «социализм» было весьма опасным и, соответственно, подменялось на «альтруизм», а в среде передовой интеллигенции носители идей социализма были свояками. Лидия упивалась красноречием молодого учителя, который прошелся по всем эпохам мироздания, не забыв о мифологии Древней Греции и героях Рима. Разъясняя идеи «социализма-альтруизма», учитель говорил о высоких целях, благородных людях –– «лучших из лучших», о каком-то героическом деле, уже начатом этими людьми. Лидия, всегда жаждущая «дела» и подвига, решила всецело посвятить себя воплощению этих идей.
После гимназии и школы диаконис взгляды Шварсалона стали для нее, конечно, прорывом, билетом в новую жизнь. Более того, она объявила родителям о замужестве. Те, несколько обескураженные разницей в возрасте, решили согласиться: все-таки будущий профессор университета. После свадьбы деятельная молодая жена тут же примкнула к социал-революционерам, сняла конспиративную квартиру и тем самым полностью отдалась делу супруга. А тот, в свою очередь, оказавшись при деньгах и свободном времени, забыл о революции, которой никогда всерьез и не интересовался, и занялся организацией собственного досуга с различными женщинами. Лидия, ничего не подозревавшая, успела родить ему дочь и двух сыновей. Когда же она узнала об изменах, то, недолго думая, забрала детей и уехала за границу.



Счастье для всех
Рождение же Зиновьевой-Аннибал как писательницы (этот, как говорили, полупсевдоним она взяла себе, начав литературную деятельность) состоялось после встречи с Вячеславом Ивановым (до этого был только один опубликованный вполне традиционный и явно неудачный рассказ, написанный под влиянием социалистических идей, внушенных Шварсалоном, –– «Неизбежное зло» –– о страданиях крестьянки, вынужденной стать кормилицей, в то время как ее собственный ребенок умирал от голода). «Друг через друга нашли мы — каждый себя. И не только во мне впервые раскрылся и осознал себя, вольно и уверенно, поэт, но и в ней», — вспоминал он. Зиновьева-Аннибал стала его подругой, женой, единомышленницей. В уста одной из героинь своего первого крупного произведения, драмы «Кольца» (1904 год), она вложила признание: «Не помню себя до него, какая была. Была ли вовсе? Я — он. Вся в нем». В этой драме сплелись идеи отречения и самоотречения, отказа от уединенности и необходимости жертвы. Аннибал-писательница прослеживала все возможные варианты любовного чувства — любовь-страсть, любовь-упоение, любовь-ослепление, любовь-жертвенность, любовь-дружбу — и наделяла ими живых и мучающихся героев. Героиня пьесы преодолевала бесплодное чувство ревности и примирялась с соперницей. Напряженность ее взаимоотношений с мужем «снималась» простым решением: если любящие чудесно обрели друг друга, они уже не принадлежат только друг другу, поэтому надо «отдать любимого всем». И тогда наступит «счастье», которое и есть «правильное состояние души». Так решила писательница Лидия Зиновьева-Аннибал. Но так же решила и жена поэта Иванова, будучи искренне убежденной, что ее долг — отдавать Вячеслава людям, что счастье только для себя — немыслимо, недостойно. Постепенно вызрела мысль о создании семьи нового типа, в которую может естественно и свободно входить третий человек. Такая семья станет началом «новой человеческой общины», «началом новой церкви». Роль «третьего» в супружеском союзе Ивановых попеременно суждено было сыграть поэту Сергею Городецкому и Маргарите Сабашниковой, жене поэта Максимилиана Волошина.
Но создать тройственный союз не удалось ни в первом, ни во втором случае. Причины были различны. Городецкий был слишком увлечен своею собственной женой и не откликнулся на призыв Вячеслава Иванова, Маргарита же не на шутку увлеклась Ивановым, внеся этим определенный диссонанс в задуманную гармонию... Казалось, Зиновьева-Аннибал полностью разделяла и поддерживала «соборные» идеи своего мужа. Суть их заключалась в том, что человечество должно стремиться к объединению на новых началах: отрицании индивидуализма, неприятии страдания, рождении личного опыта, в котором просвечивает опыт сверхличный. В этом мистическом соприкосновении духовно близких людей особую роль призвано сыграть чувство любви, лишенное эгоизма, любви, дарящей любимого другим. Так оформилась своеобразная проповедь эротико-мистического коллективизма, которая отозвалась и в творчестве, и в личных отношениях Зиновьевой-Аннибал. Если в пьесе «Кольца» она провозгласила: «Мы не можем быть двое, не должны смыкать кольца, мертвым зеркалом отражать мир.
Мы — мир… Не надо жалеть тесных милых колечек. Океану любви наши кольца любви!», то не об этом ли свидетельствуют ее слова, обращенные к Маргарите: «Ты вошла в нашу жизнь, ты принадлежишь нам. Если ты уйдешь, останется — мертвое... Мы оба не можем без тебя»? Однако отзвук и этих неудач, и трагических переживаний самой участницы «эксперимента» явственно различимы в ее повести «Тридцать три урода», которую критика окрестила «первым в России произведением о лесбийской любви», поскольку в центре две героини –– актриса Вера и ее юная возлюбленная, которую она обращает в свою «веру». «Рискованная» тема послужила причиной наложения на книгу ареста, который, впрочем, вскоре был снят, поскольку в итоге не нашли «ничего, явно противоречащего нравственности и благопристойности» (из определения суда). Но когда повесть все же предстала на суд читателя, раздались критические голоса: перед нами «рисунок из анатомического атласа» (А. Амфитеатров).
__________________
Все бывает ...
ninniku вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 14.08.2008, 09:38   #8
ninniku
 
Аватар для ninniku
 
Рег-ция: 05.03.2004
Адрес: Владивосток
Сообщения: 10,454
Благодарности: 245
Поблагодарили 2,727 раз(а) в 1,463 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Часть 3
Встреча

Путешествие по Швейцарии и Италии не принесло ей утешения, напротив, вдали от Петербурга она увидела, что дело, которому посвятила всю себя, оказалось очередной бессмыслицей.
Лето 1893 года Лидия с детьми проводила во Флоренции, где ее навестил петербургский знакомый Иван Гревс. Найдя Лидию в печальном, удрученном состоянии, он решил познакомить ее с Вячеславом Ивановым, который в то время пребывал в Риме. Их первое свидание произошло в июле. Они шли по тротуарам Вечного города, и им было очень легко и радостно, оба потом вспоминали, что тогда в жаркий полдень какая-то незримая искра пробежала между ними.
Потом Лидия с детьми вернулась в Россию, а Иванов с женой, напротив, перебрались во Флоренцию. В Петербурге Лидия раздумывала над словами Иванова о том, что ей нужно перестать заниматься политикой, даже если она направлена на помощь униженным и оскорбленным, –– им можно помогать по велению сердца, не будучи членом какой-либо партии. Займитесь лучше музыкой –– советовал ей будущий теоретик русской символистской поэзии. Она приняла его советы: продала дом, где работала с революционерами подпольщиками и где хранилась их нелегальная литература, взяла детей, воспитанницслужанок и отправилась во Флоренцию учиться пению. Там, конечно, она стала посещать дом Ивановых. Супруга поэта Дарья Михайловна, как это бывает в таких случаях, «вовремя не спохватилась». Страсть между Ивановым и Лидией разгорелась огнем. Иванов, в какой-то момент осознав это, решил, что так нельзя, недопустимо, он попробовал убежать от самого себя в Рим, но через два дня вызвал к себе Лидию… Он чувствовал, что ничего поделать с собой не может — она вдохновляла его, ее присутствие наполняло его неиссякаемыми творческими силами. Когда он это осознал, ему стало горько и страшно: как же он сможет оставить свою семью, Дарью и сына Сашеньку? Он во всем покаялся Дарье Михайловне, объясняя ей, что это «демоническое наваждение» скоро пройдет и что расставаться им вовсе не нужно. Но супруга была непреклонна и потребовала развода. Он сам сопроводил ее в Россию.
Вспоминая этот тяжелый период, Иванов писал: «Властителем моих дум все полнее и могущественнее становился Ницше. Это ницшеанство помогло мне –– жестоко и ответственно, но по совести правильно –– решить представший мне в 1895 году выбор между глубокою и нежною привязанностью, в которую обратилось мое влюбленное чувство к жене, и новою, всецело захватившею меня любовью, которой суждено было с тех пор, в течение всей моей жизни, только расти и духовно углубляться…»
__________________
Все бывает ...

Последний раз редактировалось ninniku, 14.08.2008 в 09:46.
ninniku вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 14.08.2008, 09:45   #9
ninniku
 
Аватар для ninniku
 
Рег-ция: 05.03.2004
Адрес: Владивосток
Сообщения: 10,454
Благодарности: 245
Поблагодарили 2,727 раз(а) в 1,463 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Часть 4



Венчание под лозой

1895 год стал эпохальным для союза Лидии Дмитриевны и Иванова. Он сделал выбор и, невзирая на личные перипетии, смог закончить свой научный труд и представить Берлинскому университету диссертацию о государственных откупах в Риме. Профессура университета уговаривала Иванова остаться в Берлине и строить свою карьеру, но он не собирался выстраивать ее за пределами России. Все эти события сопровождались и некоторыми неприятными формальностями: Шварсалон отказал супруге в разводе. Так что в ожидании венчания Лидия и Иванов вынуждены были прятаться сами и прятать детей, которых бывший муж-учитель грозился отобрать. У счастливых влюбленных началась пора скитаний: Италия, Франция, Англия, Швейцария. Телеграмма об успешном бракоразводном процессе пришла к ним лишь через четыре года, в 1899 году, и застала будущих супругов в Аренцано, приморском городке близ Генуи. Свадьба прошла в маленькой греческой церкви Ливорно, куда молодожены приехали одни и где им по греческому обычаю вместо брачных венцов надели на головы обручи из виноградных лоз, обмотанных шерстью ягненка. И Лидия, и Иванов заранее знали об этом ритуале: он их очень привлекал. А Иванов уже тогда предполагал, что не только иудейская, но и эллинская религия является истоком христианства.
После свадьбы по настоянию Иванова все семейство отправилось в Англию, где предполагалось дать образование сыновьям Лидии Дмитриевны. В Лондоне их постигло первое горе: прожив всего 2 дня, умерла их дочка –– Еленушка. Позже судьба уготовила им еще одно мучительное испытание. Возвращаясь в 1902 году из Иерусалима, где супруги проводили Пасху у Гроба Господня, Иванов схватил в Афинах тяжелейшую форму тифа и, казалось, был обречен. Он знал, что умирает, и одновременно радовался, что успел отдать в печать сборник «Кормчие звезды». Но ему не суждено было тогда покинуть этот мир: жена уходом и молитвой отняла его у смерти. Выздоравливать он остался в Афинах, а Лидия уехала к детям в окрестности Женевы, где в местечке Шатлен семья снимала виллу и где за детьми и хозяйством смотрела подруга юности Лидии –– Мария Замятина. Она была женщиной недюжинных способностей и талантов, ее дед –– Замятин –– проводил судебную реформу при Александре II. Именно благодаря ей супруги могли беспрепятственно передвигаться по городам и странам. Несмотря на их отлучения, на вилле в Шатлене текла настоящая семейная жизнь, которой управляла Мария Замятина. Старший сын Лидии Дмитриевны Сережа учился в Лондоне и приезжал на каникулы, Вера и Костя — в Швейцарской школе, а маленькая Лидочка, дочка Лидии и Иванова, была под присмотром Марии. Недалеко от снятой виллы Ивановых, в своей собственной, жил отец Лидии Дмитриевны, который был бесконечно рад, что дочь поселилась рядом, а внуки скрашивают его старость.
В «Башне» на Таврической

Весной 1905 года Лидия и Иванов покинули Шатлен –– после смерти старика отца их пребывание в Швейцарии стало неоправданным –– и вернулись в Россию. Там, в Петербурге, в поисках жилья Лидия облюбовала необычную квартиру с круглой башенной комнатой. Поселившись здесь, Иванов обращает к Лидии несколько стихотворений под общим названием «Сивилла»:
Пришлец на башне притон я обрел
С моею царицей –– Сивиллой.
Над городом-мороком, –– смутный орел
С орлицею ширококрылой.
В том же 1905 году Лидия и Иванов организовали в этой квартире литературный салон «Башня», которому суждено было просуществовать до 1909 года. В архитектуре самого дома на Таврической улице, 25, действительно была (и есть сейчас) башня, вернее угол дома, отстроенный на манер башни с куполом, вид из окон которой открывал необыкновенную панораму Петербурга, а пребывающие внутри чувствовали себя «высоко над миром»: над улицей, суетой и обыденной жизнью. Название салона одновременно подчеркивало и некую изолированность культурной элитарной жизни собиравшихся здесь гостей — Анны Ахматовой, Николая Гумилева, Михаила Кузмина, Зинаиды Гиппиус, Валерия Брюсова, Александра Блока, Сергея Городецкого. В этом салоне прозвучала практически вся поэзия Серебряного века и зародилась новая школа поэтической декламации. Широта поэтического таланта и энциклопедическая образованность хозяина салона привлекали сюда и писателей, поэтов и философов самых разных школ и направлений. Не случайно в оценках своих современников супружеская чета В. Иванова и Л.Д. Зиновьевой-Аннибал слыла как обладающая уникальным даром притяжения. На «Башне» проходили интереснейшие дискуссии и лекции на мистические, философские, оккультные, религиозные и, конечно, поэтические темы. Свои произведения здесь читали Розанов, Луначарский, Бердяев, Булгаков, Шестов. Традиция собираться по средам практически не прерывалась, и лишь зимой 1907 года на время болезни Лидии Дмитриевны — она лежала в лечебнице с воспалением легких и очень медленно выздоравливала — «среды» были отменены. В это время к Ивановым приходили только самые близкие друзья: Макс и Маргарита Волошины, Кузмин, Городецкий, Петр Струве.
__________________
Все бывает ...

Последний раз редактировалось ninniku, 14.08.2008 в 09:47.
ninniku вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 14.08.2008, 09:48   #10
ninniku
 
Аватар для ninniku
 
Рег-ция: 05.03.2004
Адрес: Владивосток
Сообщения: 10,454
Благодарности: 245
Поблагодарили 2,727 раз(а) в 1,463 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Часть 5

Смертная богиня

Летом супруги уехали в Загорье Могилевской губернии, после городской зимы им хотелось тишины и покоя. Они катались на лодке, собирали в лесу грибы и ягоды. Сюда же на каникулы приехали и дети с Марией Михайловной. Все вместе проводили удивительные дни, безмятежные и счастливые. Когда же лето подошло к концу и стало сыро и прохладно, в окрестных деревнях вспыхнула скарлатина, но Лидия все никак не хотела покинуть Загорье. Она ездила по деревням и помогала матерям ухаживать за больными детьми, не подозревая о том, что сама в детстве этой болезнью не переболела. Лидия заразилась и стала угасать с каждым днем. Иванов был все время рядом, он понимал, что она уходит. 17 октября Лидии не стало…
«Боль смертная той смерти все жива», –– напишет Иванов другу спустя много лет после смерти жены. Ошеломляющим был рассказ Иванова о ее последних минутах, который сохранился в пересказе М. Волошина: она умерла в его объятиях. Ее непредвиденный и скоропостижный уход потряс всех. И вдруг вспомнили, что она была не только ярчайшей женщиной и хозяйкой модного литературного салона, но и незаурядной писательницей. И вслед за Блоком многие тогда повторили: «Того, что она могла дать русской литературе, мы и вообразить не можем». Эти слова были сказаны поэтом по поводу сборника ее рассказов «Трагический зверинец» — наиболее цельной и совершенной книги Зиновьевой-Аннибал.
Вскоре после смерти Лидии Иванов написал 42 сонета (столько лет было Лидии, когда она умерла) и 12 канцон (столько лет они прожили вместе). Они составили раздел «Любовь и смерть» в его книге «Сог агdens» («Пламенеющее сердце»). Сборник открывался стихотворением «Менада», в котором он запечатлел дионисийскую природу жены, а в сонетах варьировалось нерушимое единение двоих («Мы — два грозой зажженные ствола», «Мы два в ночи летящих метеора», «Мы двух теней скорбящая чета», «Мы две руки единого креста»). Но во всех стихотворениях он в символических образах отразил ту «могучую весеннюю дионисийскую грозу», после которой все в его жизни «обновилось, расцвело, зазеленело».
И Лидия Дмитриевна осталась для него навсегда живой. Во всех его скитаниях рядом с ним был ее портрет, написанный после ее смерти Маргаритой Сабашниковой. Еще многие годы она являлась ему в снах и видениях, беседовала с ним, давала советы. А в одно из таких «посещений завещала» ему свою дочь, Веру Шварсалон, сказав: «Дар мой тебе дочь моя, в ней приду». Это определило выбор Иванова: он женился на ее дочери Вере, и у них родился сын Дмитрий, бывший одновременно сыном Вячеслава и внуком Лидии Дмитриевны.
Женский «Гафиз»

Существует соблазн заключить «Тридцать три урода» в рамки феминистской литературы, ратующей за свободу, права женщин не только в общественной сфере, но и в области любви. Ведь известно, что Зиновьева-Аннибал отдала дань увлечению феминизмом и придавала большое значение объединению женщин. Она даже параллельно с мужскими собраниями «друзей Гафиза», которые устраивал на «Башне» Вячеслав Иванов, создала свой «женский Гафиз», или, как назвала его по аналогии с кружком Сафо, –– «Фиас». Участницы собраний должны были соответствующим образом одеваться, приносить написанные ими произведения, рассуждать о прекрасном. Эти собрания призваны были научить женщин быть счастливыми друг с другом. На деле, правда, вышло иначе, хотя кружок составили же- на Блока Любовь Дмитриевна Менделеева, жена и сестра поэта Георгия Чулкова, Маргарита Сабашникова. Но, видимо, замысла Диотимы даже эти женщины не смогли понять до конца, и единственный состоявшийся вечер прошел настолько скучно, что никакой духовной общности возникнуть просто не могло.
И все же именно в стремлении женщин к объединению Лидия Дмитриевна видела симптом нового времени. В рецензии на книгу «Выбор жизни» провозвестницы феминизма во Франции Жоржет Леблан –– известной актрисы и писательницы, жены Мориса Метерлинка –– она нашла точную формулировку для характеристики подобных настроений: союз женщин должен основываться на раскрытии «доброй красоты всех вещей», а также на инстинкте влюбленности в свой пол, выражающейся одновременно в нежной жалости к себе и в обожествлении собственной красоты. Тогда «все их слабости» станут «венком силы и любви над жизнью мужчин». Это должно быть «поступательное движение женщин», покоящееся на эстетических и этических основах, новое культурное начинание, к которому наиболее, на взгляд писательницы, и призваны женщины. Именно поэтому есть все основания говорить о Зиновьевой-Аннибал как о зачинательнице «этико-эстетического феминизма». И в своей художественной деятельности она пыталась найти словесное оформление нового идейного движения: то «дикое порывистое, тревожное», о чем привыкли «говорить утонченно», произносилось ею «по-детски дерзостно, по-женски таинственно и просто», как считал Блок. И совершенно прав оказался Городецкий, написавший, что в ее творчестве «женское тело, женская душа, женская доля» прочувствованы «с великой простотой и остротой». И все же ее творчество нельзя свести к феминистской проповеди. В «Тридцати трех уродах» тесно переплелись темы любви, творчества, красоты, вины, власти, жертвенности, деспотизма. Но и отрицание деспотического начала в любви, неприятие ее претензии на монопольное владение другим человеком, готовность отдать любимую другим не укрепляют любовного союза. Героиня романа решает отпустить в «мир» свою возлюбленную и, дабы подтвердить свое решение, позволяет запечатлеть ее облик на полотнах тридцати трем художникам. Результат оказался ужасен! Дробление красоты ее избранницы на тридцать три изображения, ни в чем не тождественных оригиналу, предлагающих только прозаически-пошлое, похотливо-бытовое воплощение оригинала, оборачивается для Веры крахом надежды на возможность сохранения Красоты и Любви в реальной жизни. Провиденциальной становится ее фраза: «Все, и высшее, не прочно».
__________________
Все бывает ...

Последний раз редактировалось ninniku, 14.08.2008 в 09:51.
ninniku вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 14.08.2008, 09:50   #11
ninniku
 
Аватар для ninniku
 
Рег-ция: 05.03.2004
Адрес: Владивосток
Сообщения: 10,454
Благодарности: 245
Поблагодарили 2,727 раз(а) в 1,463 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Окончание
«Свобода» как она есть

Вячеслав Иванов расценил это произведение как рассказ «о трагедии художника жизни, обманутого объектом его искусства», но предпочел не заметить подтекста, имевшего отношение непосредственно к нему. Посвященное Иванову произведение и обращенное лично к нему, явилось как бы предупреждением-прогнозом о возможном исходе проводимых им экспериментов в эротической сфере. И вовсе не было отвлеченным рассуждением о природе творчества и страсти, хотя и звучало как протест против задавленности, угнетенности чувств человека, выработанных «дрессированной жизнью» цивилизованного общества.
Еще одним краеугольным камнем мировоззрения Зиновьевой-Аннибал было твердое сопротивление отчаянию. Она в какой-то момент своей жизни была столь измучена зрелищем и пониманием людских страданий, что приняла простое решение: чтобы избавиться от «сжимающегося несносной болью сердца», надо возненавидеть страдание, надо преодолеть «недуг чрезмерного, безбрежного, беззащитного сострадания». А следовательно, надо утверждать безжалостную жизнь, надеть на себя защитную маску жестокости. Но понимание и приятие жестокости жизни «человеком без кожи» (а она наперекор своим теоретическим решениям оставалась именно таким человеком) повергало ее в отчаяние. Она ни на секунду не заблуждалась относительно притягательности и завораживающей легкости отказа от сопротивления злу, поневоле приводящего к растворению в этом зле.
Мария Михайлова
__________________
Все бывает ...
ninniku вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 14.08.2008, 10:50   #12
абрикос
 
Аватар для абрикос
 
Рег-ция: 25.08.2006
Адрес: Камчатка
Сообщения: 8,329
Записей в дневнике: 2
Благодарности: 228
Поблагодарили 393 раз(а) в 330 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Лиля Брик и Владимир Маяковский
Этот разговор произошел летом 1918 года на даче Бриков в Левашове. Эльза Каган наведалась туда проститься со старшей сестрой перед отъездом в Европу. В саду она обнаружила Осипа Брика, его жену Лилю и Владимира Маяковского, сидевшего у ее ног - тихого, счастливого, совсем не похожего на себя.

"Да, мы теперь решили навсегда поселиться втроем", - деловито подтвердил Осип Брик. Бедная Эльза решила, что все происходящее - очередной футуристический эпатаж. Однако сильнее недоумения было острое чувство горечи: она все еще любила этого долговязого трубогласного Маяковского.

...Именно Эльза три года назад притащила его, своего давнего ухажера, в петроградскую квартиру Бриков. Маяковский только что закончил поэму "Облако в штанах" и, готовый читать свои произведения когда угодно и где угодно, самоуверенно расположившись в проеме двери, раскрыл тетрадь... "Мы подняли головы, - вспоминала Лиля Юрьевна, - и до конца вечера не спускали глаз с невиданного чуда". Эльза торжествовала: ее друга приняли всерьез! Жаль, она не обратила внимания, какими глазами Маяковский смотрел на хозяйку дома. Дальше произошло нечто совсем уж странное. Закончив чтение, Маяковский, словно сомнамбула, приблизился к Лиле и, раскрыв на первой странице тетрадь с текстом, спросил: "Можно я посвящу это вам?" Под перекрестными взглядами сестер - восхищенным Лилиным и недоуменно-отчаянным Эльзиным - он вывел над заглавием поэмы: "Лиле Юрьевне Брик". В тот же день Маяковский восторженно выкрикивал своему другу Корнею Чуковскому, что встретил ту самую, неповторимую, единственную....

Лиля же отнюдь не была склонна к подобным гиперболам, поскольку отличалась чрезвычайной трезвостью характера. До поры до времени ей просто льстило внимание "гения", как они с Осей тут же окрестили нового поэта.

...26 февраля 1912 года, когда дочь юриста Юрия Александровича Кагана Лиля вышла замуж за недавнего выпускника юридического факультета Осипа Брика, у ее родителей просто гора свалилась с плеч. Для интеллигентных супругов, исправно посещавших литературные вечера и музыкальные салоны, старшая дочь была существом иной породы - странным и опасным. Едва девчонке исполнилось 13, как она поняла, что обладает безграничной властью над мужскими сердцами. Достаточно было Лиле бросить на выбранный ею объект свой горячий колдовской взор темно-карих глаз - и жертва начинала задыхаться от эротического угара. Однажды на Лилю, еще пребывавшую в нимфеточном возрасте, обратил внимание сам Шаляпин и пригласил в ложу на свой спектакль. А уж Федор Иванович знал толк в женщинах!

Родители с гордостью зачитывали гостям оригинальные сочинения старшей дочери, не подозревая, что литературным даром обладает вовсе не Лиля, а влюбленный в нее до беспамятства учитель словесности, писавший за нее эти опусы! Чтобы спасти репутацию семьи, мать в конце концов отправила Лилю к бабушке - в польский город Катовице. И что же? В нее влюбился родной дядя и потребовал у отца немедленно дать согласие на брак. Когда очередная любовная история юной Лили закончилась беременностью, ее в лучших традициях романов XIX века отправили в глушь - подальше от позора. Там был произведен то ли аборт, то ли искусственные роды.

Однако Осипа Брика, судя по всему, Лилино прошлое совершенно не смущало. Человек чрезвычайно умный и проницательный, он не мог не понимать: вряд ли из нее получится хорошая жена. К тому времени, когда на Лилю обрушилась любовь Маяковского, она уже давно успела потерять супружескую добродетель, о чем Осип прекрасно знал. К этой женщине его привязывало совсем другое. По собственному признанию Брика, его восхищала в ней безумная жажда жизни, он нуждался в ее редкой способности превращать будни в праздник. Кроме того, Осипа с Лилей объединяла и общая страсть: оба они увлеченно коллекционировали таланты, чувствуя в человеке Божий дар так же безошибочно, как хорошая гончая - нужный след.

В семье Бриков Осип первым увлекся Маяковским: стал ежедневно приглашать поэта в дом читать стихи, издавал за свой счет его книжки... При этом Осипа нисколько не смущало, что, приходя к ним, "гений" усаживался напротив его жены и, не сводя с нее страстного взора, повторял, что боготворит, обожает, не может без нее жить. Брик с восторгом слушал, как Владимир читал, обращаясь к Лиле: "Все равно любовь моя - тяжкая гиря, ведь висит на тебе, куда ни бежала б..."

...Итак, Лиля все рассчитала точно и не сомневалась, что найдет у Оси поддержку. Привязанность мужа к поэту проверена, с Маяковским ее и так уже давно связывали близкие отношения... Зачем же осложнять жизнь глупым романом на стороне, когда можно замечательно жить втроем? К чему, в самом деле, все эти нелепые буржуазные предрассудки? Совсем не дело рушить брак, когда люди так глубоко понимают друг друга. А супруги Брик действительно понимали друг друга. До самого конца. Их союз оборвется лишь в 1947 году, со смертью Осипа. Увы, с Маяковским у Лили такого взаимопонимания не получилось...

В 1919 году странное семейство перебралось в Москву - в маленькую комнатку в Полуэктовом переулке. На двери значилось (как отныне будет значиться на дверях всех их квартир до самой смерти поэта): "Брики. Маяковский". Это убогое пристанище поэт обессмертил в стихах: "Двенадцать квадратных аршин жилья. Четверо в помещении - Лиля, Ося, я и собака Щеник".

У Бриков и Маяковского, как и у большинства москвичей, - ни отопления, ни горячей воды, ближайший действующий туалет - на Ярославском вокзале. Но даже при нищенском быте Лиля всегда умела устроить праздник. В тесную комнатенку Маяковского-Бриков по вечерам набивалась масса друзей: Пастернак, Эйзенштейн, Малевич... Угощали чаще всего лишь хлебом и чаем, но была Лиля, ее сияющий взгляд, ее загадочная улыбка, ее бьющая через край энергия. И гости на время забывали о смутной страшной реальности, угрожающе притаившейся за окнами, напоминавшей о себе частыми выстрелами и смачной руганью революционных солдат.

...Об обожании Маяковским "Лилички" вскоре уже знала вся Москва. Однажды какой-то чиновник посмел пренебрежительно отозваться об "этой Брик", и Владимир Владимирович, развернувшись, от души влепил ему по физиономии: "Лиля Юрьевна - моя жена! Запомните это!" Власти запомнят это даже слишком хорошо...

Как-то Маяковский и Лиля встретили в кафе Ларису Рейснер. Уходя, Лиля забыла сумочку. Маяковский вернулся за ней, и Рейснер иронично заметила: "Теперь вы так и будете таскать эту сумочку всю жизнь". "Я, Лариса, могу эту сумочку в зубах носить. В любви обиды нет", - парировал Маяковский.

В отличие от поэта Лиля головы от любви не теряла. Например, она не поленилась переписать от руки "Флейту-позвоночник", разумеется со словами "Посвящается Лиле Брик", и заставила Маяковского сделать обложку и рисунки. Вскоре нашелся букинист, оценивший этот раритет, и несколько дней после удачной продажи в Полуэктовом переулке гостей потчевали роскошными по тем временам кушаньями. До поры до времени все шло хорошо, пока не грянул неминуемый взрыв...

Однажды сквозь тонкие перегородки их новой квартиры в Водопьяном переулке Осип услышал резкий голос возмущенной Лили: "Разве мы не договаривались, Володечка, что днем каждый из нас делает что ему заблагорассудится и только ночью мы все трое собираемся под общей крышей? По какому праву ты вмешиваешься в мою дневную жизнь?!" Маяковский молчал. "Так не может больше продолжаться! Мы расстаемся! На три месяца ровно. Пока ты не одумаешься. И чтобы ни звонить, ни писать, ни приходить!"

А ведь Осип предупреждал Володю, что такое может случиться. Он давно принял поставленные женой условия игры. Маяковский на словах тоже вроде бы их принял, но не ревновать не мои о романе Лили с высокопоставленным советским чиновником Александром Краснощековым судачили все кому не лень. Брик урезонивал Маяковского: "Лиля - стихия, с этим надо считаться. Нельзя остановить дождь или снег по своему желанию". Однако душеспасительные речи Оси действовали на Маяковского как красная тряпка на быка. Однажды после такого разговора вся обивка кресел клочьями валялась на полу, там же, где отломанные ножки.

Новый 1923 год Маяковский встретил в непривычном одиночестве в своей комнатке в Лубянском проезде, обычно служившей ему рабочим кабинетом. В полночь чокнулся со смеющейся Лилиной фотографией и, не зная, куда деться от тоски по Лиле, засел за поэму "Про это" - пронзительный крик о "смертельной любви поединке". Все вокруг конечно же знали, что Маяковский страдает оттого, что "Лиличка" его выгнала. Даже знакомый трактирщик сочувственно подмигивал ему и наливал водки в долг.

Лиля постоянно натыкалась на Маяковского то в подъезде, то на улице. На столе у нее как снежный ком росла кипа записок, писем и стихов, передаваемых через домработницу Аннушку. "Я люблю, люблю, несмотря ни на что и благодаря всему, люблю, люблю и буду любить, будешь ли ты груба со мной или ласкова, моя или чужая. Все равно люблю. Аминь".

28 февраля того же 1923 года наконец закончился срок моратория. Маяковский, сбивая прохожих и не чуя под собой ног, мчался на вокзал. Там его ждала Лиля - они договорились в этот день ехать в Петроград. Он увидел ее издалека на ступеньках вагона - все такую же красивую, радостную. Схватив в охапку, потащил в вагон. Народу вокруг уйма, не протолкнуться. Поезд еще не успел тронуться, в вагоне было холодно. Маяковский прижал Лилю к тамбурному окну и, не обращая внимания на то, что пассажиры толкаются, наступают на ноги и ругаются, стал выкрикивать прямо ей в ухо свою новую поэму "Про это".

Лиля слушала как завороженная, ей было наплевать на испорченные новые ботики, на перепачканный рукав светлой шубки. Маяковский дочитал до конца и замолчал. На миг ей показалось, что она оглохла - так стало тихо. И вдруг тишину разорвали рыдания. Прислонившись лбом к оконному стеклу, он плакал. А она смеялась.

Лиля была счастлива... Она вновь испытывала это упоительное чувство - быть музой гения; чувство, которое ей не мог дать ни один любовный роман. Когда Осип услышал поэму, он воскликнул: "Я же говорил!" Пока Маяковский томился в своем "одиночном заключении" и писал, Брик часто повторял Лиле, ссылаясь на проверенный веками опыт: именно любовные терзания, а отнюдь не счастье дают толчок к созданию величайших произведений искусства. И Осип оказался прав: уже в июне поэма вышла с многозначительным авторским посвящением - "Ей и мне" и Лилиным портретом работы А. Родченко. Лиля сполна вкусила славы. Теперь ей уже трудно будет от нее отказаться.

Однако интимные отношения Лили и Маяковского неудержимо катились под гору. За Краснощековым следовали все новые и новые увлечения: Асаф Мессерер, Фернан Леже, Юрий Тынянов, Лев Кулешов. Для Лили крутить романы с близкими друзьями было так же естественно, как дышать. Приятное разнообразие в ее жизнь вносили и регулярные поездки в Европу. Кстати, ни у Бриков, ни у Маяковского никогда не возникало проблем с визой: теперь уже ни для кого не секрет, что у странной "семьи" имелись высокие покровители на Лубянке. В Лилиной гостиной едва ли не ежевечерне пили чай всесильный чекист Яков Агранов и Михаил Горб, крупный начальник из ОПТУ. Поговаривали, что Агранов, приставленный властями приглядывать за творческой интеллигенцией, входил в число Лилиных любовников. Сама Лиля Юрьевна никогда не подтверждала этого факта, но и не опровергала.
__________________
Счастливой, нам всем, охоты

Последний раз редактировалось абрикос, 14.08.2008 в 10:55.
абрикос вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 14.08.2008, 10:50   #13
абрикос
 
Аватар для абрикос
 
Рег-ция: 25.08.2006
Адрес: Камчатка
Сообщения: 8,329
Записей в дневнике: 2
Благодарности: 228
Поблагодарили 393 раз(а) в 330 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

А Маяковский все чаще сбегал в Париж, Лондон, Берлин, Нью-Йорк, пытаясь найти за границей прибежище от оскорбительных для его "чувства-громады" Лилиных романов. В Париже жила сестра Лили Эльза (в первом замужестве Триоле), и там некоторое время Маяковский чувствовал себя лучше, чем где-либо. Кроме того, Эльза была ниточкой, хоть как-то связывающей его с Лилей. Стараясь отвлечься от терзавшей тоски, он заводил необязательные "романы и романчики", а Эльза пунктуально сообщала о них Лиле с комментарием: "Пустое. Не беспокойся". Повода для волнений и впрямь не было: ведь с каждой новой подружкой Маяковский непременно отправлялся за подарками "Лиличке" и по ее поручениям. А их обычно набиралось море. "Первый же день по приезде, - рапортовал Маяковский любимой, - посвятили твоим покупкам. Заказали тебе чемоданчик замечательный и купили шляпы. (...) Духи послал (но не литр, как ты просила, - этого мне не осилить) - флакон, если дойдет в целости, буду таковые высылать постепенно. Осилив вышеизложенное, займусь пижамками". И в конце - неизменное: "Ничто никогда и никак моей любви к тебе не изменит".

День приезда из-за границы домой, к Брикам, Маяковский обожал. Лиля как ребенок радовалась подаркам, бросалась к нему на шею, немедленно примеряла новые платья, бусы, жакетики и тут же тащила его в гости, в театр, в кафе. Надежды, что она - только его, а он - только ее, ненадолго оживали. Но уже на следующий день Маяковскому приходилось отводить глаза, чтобы не видеть, как Лиля затягивается общей сигаретой с новым поклонником, пожимает ему руку... Не выдержав зрелища очередной "коварной измены", Маяковский хватал пальто и, шумно хлопая дверью, уходил, по его выражению, "скитаться". Кстати, писал он в периоды "скитаний" как никогда много.

...Берлин 1926 года. В открытом кафе с живописным видом на город сидят свежая загоревшая на итальянском курорте Лиля Брик и явно перевозбужденный Владимир Маяковский. Он что-то рассказывает, бурно жестикулируя и явно оправдываясь. Маяковский только что вернулся из Америки и исповедался Лиле: в Нью-Йорке у него случился роман с русской эмигранткой Элли Джонс, и теперь она ждет от него ребенка! "Но ведь ты совершенно равнодушен к детям, Володечка!" - только и сказала в ответ на эту сногсшибательную новость Лиля, продолжая потягивать коктейль, на ее лице не дрогнул ни один мускул. Он вскочил, яростно отшвырнул бокал, оскорбленный ее равнодушием. Она же абсолютно спокойно продолжила: "Знаешь, Володя, пока тебя не было, я решила, что наши отношения пора прервать! По-моему, хватит!" Он лихорадочно пытался разгадать ее маневр: что это - месть за Элли и ребенка или продуманное решение? Может, и правда любовь давно ушла, остался лишь поединок самолюбий? "А ты стала еще красивее, Лиличка", - неожиданно вырвалось у него.

В эту ночь Маяковский написал Элли: он окончательно убедился, что никого, кроме Лили, не любил и никогда полюбить не сможет. Что касается ребенка, то, он, конечно, примет на себя все расходы...

Однако, следуя инстинкту самосохранения, Маяковский в конце концов начал делать попытки освободиться от Лилиной безграничной власти над ним. "Лиличка, кажется, наш Володя хочет семью, гнездо и выводок", - заметил однажды Осип. Лиля навела справки и не на шутку переполошилась: флирт Маяковского с хорошенькой библиотекаршей Натальей Брюханенко, на который она смотрела сквозь пальцы, явно грозил перерасти в нечто большее. В Ялту, где в тот момент отдыхала влюбленная пара, немедленно полетело отчаянное Лилино письмо: "Ужасно крепко тебя люблю. Пожалуйста, не женись всерьез, а то меня ВСЕ уверяют, что ты страшно влюблен и обязательно женишься!" Тон полудетский, кокетливый, просящий и одновременно уверенный - вся Лиля в этом письме, она по-прежнему не сомневается в своей неотразимости. Разумеется, ее в первую очередь беспокоит не то, что Маяковский женится, а то, что тем самым "предаст" ее в качестве музы, единственной и вечной любви великого поэта.

Примерно через две недели торжествующая Лиля показала Осе телеграмму от Маяковского, в которой он указал день и точное время своего приезда. На их условном языке это означало: он зовет ее. На вокзал Лиля пришла абсолютно уверенной в том, что никакая женщина никогда не займет ее места.

...Наташа вышла из вагона, и первое, что она увидела, - стоявшую на перроне веселую Лилю. Успев перехватить особенный, жадный взгляд Маяковского, обращенный к той, Наташа не стала дожидаться дальнейшего развития событий и немедленно обратилась в бегство. А он и не пытался ее догнать, уже потонув в бездонном море Лилиных черных глаз...

По дороге домой - а дом у них по-прежнему оставался общий - Лиля отчитывала Маяковского: "Захотел стать мещанским мужем, да? И нарожать детей? И перестать писать? И отрастить брюхо? И меня бросить, да?" Она внушала ему: любить ее - значит писать и оставаться поэтом. "Нарожай я ему детей, - скажет Лиля Юрьевна впоследствии, - на этом бы поэт Маяковский и закончился".

Лиля вряд ли могла предположить, что их любовный поединок и его поединок с жизнью закончится трагедией. Хотя все уже шло к неумолимой развязке...

Осенью 1928 года Маяковский неожиданно засобирался во Францию - якобы долечивать воспаление легких. Едва он уехал, Агранов или кто-то другой из "товарищей", посещавших дом Бриков, шепнул Лиле, что на самом деле поэт отправился в Ниццу, чтобы встретиться там с Элли Джонс и своей маленькой дочерью, тоже Элли. На Лубянке, разумеется, читали все письма, приходившие Маяковскому из-за границы.

"Вдруг останется там? А если женится на Джонс и сбежит в Америку?" - Лиля отчаянно искала выход. И нашла.

В Париже, куда Маяковский приехал из Ниццы, Эльза, надо полагать, по Лилиной просьбе, познакомила его с очаровательной 22-летней эмигранткой Татьяной Яковлевой, моделью Дома Шанель. Цель знакомства - подбросить Маяковскому барышню в его вкусе, чтобы он увлекся ею и позабыл о женитьбе. Впервые Лиля просчиталась: Маяковский влюбился в Татьяну, причем всерьез. (Кстати, связывать свою жизнь с Элли он никогда и не собирался.) Вернувшись в Москву, Маяковский метался как тигр в клетке и рвался назад, в Париж. Лиля, узнав от "друзей", какие телеграммы он отправляет Татьяне ("По тебе регулярно тоскую, а в последние дни даже не регулярно, а еще чаще"; "Тоскую по тебе совсем небывало"), не находила себе места от ревности. Раньше Маяковский так писал только Лиле.

В 1928 году вышло его стихотворение "Письмо товарищу Кострову о сущности любви", посвященное Яковлевой. Для Лили это означало крушение Вселенной. "Ты в первый раз меня предал", - до глубины уязвленная, драматически заявила она Маяковскому. И на сей раз холоден остался он...

НЭП заканчивался, на участившиеся аресты было все труднее смотреть как на случайность. Постепенно менялось и отношение властей к недавно еще обласканному Маяковскому: в Ленинграде с треском провалилась постановка "Бани", его итоговую выставку "20 лет работы" не посетило ни одно официальное лицо, хотя были приглашены все, включая Сталина. Маяковский крайне тяжело переживал опалу, и, пытаясь отвлечь его от грустных мыслей, Лиля чуть ли не ежедневно собирала друзей и заставляла Маяковского читать свои новые и старые вещи. Ей хотелось, чтобы он слышал овации и восторженные отзывы друзей. И в них не было недостатка: Мейерхольд, стоя перед поэтом на коленях, восклицал: "Гений! Мольер! Шекспир!" Маяковский ненадолго оживлялся.

И вот в один прекрасный момент на Лилю обрушились сразу два сообщения, каждое из которых было способно ее доконать. Первое - от самого Маяковского: позвав ее погулять по их любимым заснеженным переулкам, он сделал, возможно, самое трудное признание в своей жизни: "Все, Лиличка. Я твердо решил - женюсь на Татьяне и перевожу ее в Москву. Там жить не смогу, сама знаешь. Прости. Ведь мы давно ничего друг от друга не скрываем".

Через пару дней жена Агранова Валентина в задушевном разговоре с Лилей заметила, что Володя стал "плохо вести себя за границей", критиковать Россию... Похоже, он действительно хочет жениться на этой Яковлевой и собирается остаться в Париже, по другую сторону баррикад. Слушая Валентину, Лиля нервно курила одну сигарету за другой... Вряд ли она тогда отдавала себе отчет в том, что, играя на ее чувствах, Лубянка вершила свои дела отчасти и ее руками.

11 октября 1929 года у Бриков, как всегда, на огонек собрались друзья. Тут же мрачнее тучи сидел Маяковский. Вечерняя почта доставила письмо от Эльзы. Лиля "почему-то" решила зачитать его вслух. В письме сообщалось, что Татьяна Яковлева выходит замуж за какого-то виконта, венчание пройдет в церкви, как полагается, с флердоранжем, в белом платье... По мере приближения к концу письма Лилин голос звучал все менее и менее уверенно: сестра предусмотрительно просила ничего не говорить Володе, иначе он может устроить скандал и расстроить Татьянин брак. Лиля смущенно прочла это замечание вслух и запнулась: Маяковский молча поднялся из-за стола и вышел из комнаты.

Лиля не просто доставила себе невинное женское удовольствие угостить Маяковского "хорошей" новостью: ей было прекрасно известно, что на самом деле Яковлева в то время и не помышляла о замужестве- ведь виконт дю Плесси только-только начал ухаживать за Татьяной! Однако именно в октябре Эльза поспешила заверить Яковлеву, что Маяковский к ней в Париж точно не приедет, так как ему отказано в визе. Возможно, этим и объясняется то, что Яковлева неожиданно перестала ему писать (а может быть, ее письма просто перестали до него доходить). Он же слал и слал ей "молнии", полные горечи и недоумения: "Детка, пиши, пиши и пиши! Я ведь все равно не поверю, что ты на меня наплюнула".

Весной 1930 года Лиля с Осипом вдруг решили прокатиться в Берлин - как значится в официальных документах, "осматривать культурные ценности". Складывается впечатление, что эта совместная поездка - а супруги Брик уже много лет никуда вместе не ездили - была в первую очередь нужна не им, а кому-то еще. Похоже, что Бриков просто в нужное время "уехали" из Москвы. 15 апреля в одном из берлинских отелей их ждала вчерашняя телеграмма, подписанная Аграновым: "Сегодня утром Володя покончил с собой".

В Москве обезумевшую от горя Лилю ждал еще один удар: предсмертное письмо Маяковского (тоже почему-то написанное за два дня до смерти!): "Товарищ правительство, моя семья - это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская. Если ты устроишь им сносную жизнь - спасибо". Верная себе Лиля тут же позвонила Hope Полонской и попросила не приходить на похороны, чтобы "не отравлять своим присутствием последние минуты прощания с Володей его родным". Нора не пришла - в это время ее как раз вызвали к следователю...

На следующий день после похорон, 18 апреля 1930 года, Лиля попросила Нору зайти к ней. Актриса МХАТа Нора Полонская, жена Михаила Яншина, была последней любовницей Маяковского, с которой в свое время его свела сама Лиля, чтобы отвлечь от опасной соперницы Яковлевой. Нора чистосердечно рассказала Лиле и о романе с Маяковским, и о его последних днях.

...Стоило Лиле уехать, как Маяковский вдруг стал грубо требовать, чтобы Нора бросила Яншина и вышла за него замуж. Говорил, что ему невыносимо тяжело жить одному, что ему страшно. В тот роковой день, 14 апреля, он был почти невменяем. (Весной 1930 года депрессия Маяковского достигла пика, и он уже с трудом себя контролировал.) Видя его состояние, Нора пообещала после спектакля объясниться с мужем и переселиться к поэту в Лубянский проезд. Когда она ушла - раздался выстрел.

Всю свою долгую жизнь Лиля Юрьевна проклинала эту берлинскую поездку, повторяя, что если бы она была рядом, Маяковский остался бы жив. Она не сомневалась, что это было самоубийство.

Имя Вероники Полонской, упомянутое в предсмертном письме, забудется как случайное, а в истории рядом с именем великого поэта останется только она, Лиля Брик, его вечная любовь.

...23 июля 1930 года вышло правительственное постановление о наследниках Маяковского. Ими были признаны Лиля Брик, мать и две его сестры. Каждой из них полагалась пенсия в 300 рублей, по тем временам немалая. Лиля также получила и половину авторских прав, другую половину поделили родные Маяковского. Признав за Лилей Брик все эти права, власти, по сути, признали факт ее двоемужия...
__________________
Счастливой, нам всем, охоты

Последний раз редактировалось абрикос, 14.08.2008 в 10:53.
абрикос вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 14.08.2008, 11:16   #14
абрикос
 
Аватар для абрикос
 
Рег-ция: 25.08.2006
Адрес: Камчатка
Сообщения: 8,329
Записей в дневнике: 2
Благодарности: 228
Поблагодарили 393 раз(а) в 330 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Очарование Лили Брик не исчезает с годами


Цитата:
Фам фаталь советской богемы глазами ее знаменитых современников. В Москве открывается ретро-выставка фотопортретов Лили Брик, возлюбленной Маяковского и главной светской львицы 20–30-х годов прошлого века.

Репортаж корреспондента НТВ Евгения Гуцала.

Муза Маяковского, покровительница Вознесенского и ярая защитница Параджанова. Лиля Брик, светская львица советской России, на этой фотовыставке открывается с необычного ракурса.

Невестка Лили Брик искусствовед Инна Генс 15 лет прожила с ней под одной крышей. И сегодня она восхищается той жаждой жизни и тем вселенским очарованием женщины, которую никогда не считали красавицей.

Утонченная интеллектуалка и ярая модница Лиля больше всего прославилась тем, что влюбила в себя одного из самых видных поэтов СССР Владимира Маяковского.


Инна Генс, искусствовед, невестка Лили Брик: «Она жила так, как хотела и предвосхитила, может быть на столетие, поведение нынешних женщин. Сегодня это бы показалось обычным».

В советское время ее чуть было не расстреляли. Сталин успел вычеркнуть фамилию из списка приговоренных к смертной казни. Одни ее ненавидели, а другие обожали. Ив Сен Лоран признавался в любви, а Майя Плисецкая сделала посаженной матерью на своей свадьбе.

До самых последних дней дом незаурядной Лили Брик был полон талантливых друзей и знакомых. Ее улыбку воспевали поэты, ее точный ум поражал режиссеров. И даже спустя 30 лет после смерти о Лиле Брик снова пишут и говорят.
__________________
Счастливой, нам всем, охоты
абрикос вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 19.08.2008, 05:55   #15
абрикос
 
Аватар для абрикос
 
Рег-ция: 25.08.2006
Адрес: Камчатка
Сообщения: 8,329
Записей в дневнике: 2
Благодарности: 228
Поблагодарили 393 раз(а) в 330 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Великие женщины Русской Америки
(Выступление на естественнонаучной секции VII Корнилиевских чтений
Ландышева И. В.)

1.Наталья Алексеевна Шелехова.



Земля Печорская – один из центров русского православия, святой источник Духовности, Высшей истины и Добра. На уроках географии мы стараемся приобщить детей к этим вечным вопросам.

География – особая наука, уводящая детей в мир путешествий, исследований, иногда неожиданных и необычных. Вот тому доказательство – Русская Америка. Звучит необычно!

"Русская" потому, что открыли русские мореплаватели.

"Русская" потому, что жёны русских первооткрывателей принесли сюда истоки Православия, Веры, Истины.

Рассматривая карту северо-запада Северной Америки – территорию Аляски, Алеутских островов, Северной Калифорнии, ребята с чувством гордости читают на ней русские имена: остров Прибылова, остров Куприянова, пролив Шелехова, пролив Фердинанда Петровича Врангеля – их десятки. А русских названий – сотни: Лисьи острова, острова Адмиралтейства и т.д.

В музеях бывшей Русской Америки сохранились материалы о многих русских путешественниках и правителях этой территории. В некоторых из этих материалов встречаются скупые строки и о русских женщинах, послуживших процветанию Русской Америки. На старинных русских кладбищах до сих пор можно на памятниках и крестах рассмотреть имена русских женщин, положивших "живот свой" во славу Родины. О многих из них мы теперь вряд ли узнаем, но вот о некоторых жёнах славных первопроходцев и правителей Русской Америки история всё же донесла до нас кое-что.

Рассказ о них мне бы хотелось начать словами Николая Алексеевича Некрасова:

"Пленительные образы! Едва ли
В истории какой-нибудь страны
Вы что-нибудь прекраснее встречали,
Их имена забыться не должны".

И первая женщина, о которой мне хочется сейчас рассказать, Наталья Алексеевна Шелехова.

Наталья Алексеевна была богатой молодой вдовой из Иркутска, когда познакомилась с приказчиком Григорием Шелеховым, талантливым и отважным человеком. Выйдя за него замуж, она не только предоставила ему свои денежные средства на открытие новых земель в Америке, но и сама приняла участие во всех его трудных и опасных плаваниях. Рядом с супругом она мужественно терпела холод, жестокие штормы, нехватку пресной воды и пищи, зимовала на островах и в землях не всегда гостеприимных индейцев и алеутов.

Шелехова была на удивление отважная женщина, подстать своему мужу. И это был брак, воистину благословенный Богом.

Сейчас нам трудно представить проблемы начала XVIII века в этом регионе. Этих территорий вообще не было на карте, и Григорий Шелехов открыл, обследовал эти территории и составил карту, не уступающую современным картам. И он же заложил основы Российско-Американской кампании. И, конечно, нужно сказать детям, что Шелеховы несли сюда и первые семена русского Православия, стремились внушить индейцам и алеутам духовные истины православной веры, веры в Триединого Бога, веры в Христа Спасителя. В разных местах устанавливались большие деревянные кресты как символы того, что честь первого посещения и освоения данных мест принадлежит русским людям. Именно по представлению Григория Ивановича Святейший синод назначил в 1793 году в Аляску первую православную миссию.

И я думаю, не будь рядом с Шелеховым такой преданной и самоотверженной женщины, вряд ли он смог бы исполнить все то, что в своей жизни исполнил. Она как бы соавтор всех его достижений и источник святой веры.
__________________
Счастливой, нам всем, охоты
абрикос вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 19.08.2008, 05:57   #16
абрикос
 
Аватар для абрикос
 
Рег-ция: 25.08.2006
Адрес: Камчатка
Сообщения: 8,329
Записей в дневнике: 2
Благодарности: 228
Поблагодарили 393 раз(а) в 330 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Великие женщины Русской Америки
(Выступление на естественнонаучной секции VII Корнилиевских чтений
Ландышева И. В.)

2.Екатерина Прохоровна Кускова

Другая женщина Русской Америки – Екатерина Прохоровна Кускова, жена основателя форта Росс. Екатерина Кускова не менее талантливая женщина, чем Наталья Алексеевна Шелехова, но талант ее был особого рода – любовь к различным языкам и диалектам. В короткий срок она выучила язык местного племени индейцев и основала для них школу. Причем, преподавание там шло на двух языках: русском и местном. Индейцы любили Кускову, и если до основания форта Росс у русских первопроходцев с индейцами были частые столкновения и кровопролитная война, то, благодаря дипломатическим способностям Екатерины Прохоровны и ее неподдельной любви к аборигенам, у русских установились самые дружеские взаимоотношения с индейцами.

До сих пор у индейцев сохранились позаимствованные у русских некоторые привычки, такие, например, как посиделки, игра на гармошке, ношение коромысла и другие. И сейчас у них в обиходе много русских слов: молоко, порох, пшеница, ложка, икона, свеча, Бог и др.

Во всем этом была, конечно, заслуга Екатерины Кусковой, и в этом нет сомнения, но нужно сказать, что на этом поприще она трудилась в контакте с одним чрезвычайно одаренным человеком – митрополитом Иннокентием, который составил букварь для алеутов и даже перевел на их язык несколько священных книг, что помогало аборигенам становиться настоящими православными христианами и подданными Российского государства.

Из всех аборигенов наиболее ревностными верующими были именно алеуты. А один из них, Петр Чуганак, даже причислен к лику святых как мученик. Испанские иезуиты пытками старались заставить его перейти в их веру, но он перед смертью заявил: "Я православный христианин и не предам своей веры!".
__________________
Счастливой, нам всем, охоты

Последний раз редактировалось ninniku, 19.08.2008 в 06:35.
абрикос вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 19.08.2008, 05:58   #17
абрикос
 
Аватар для абрикос
 
Рег-ция: 25.08.2006
Адрес: Камчатка
Сообщения: 8,329
Записей в дневнике: 2
Благодарности: 228
Поблагодарили 393 раз(а) в 330 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Великие женщины Русской Америки
(Выступление на естественнонаучной секции VII Корнилиевских чтений
Ландышева И. В.)

3. Елизавета Васильевна Врангель


Но настоящей первой леди Русской Америки была баронесса Елизавета Васильевна Врангель, жена легендарного путешественника и мореплавателя, участника двух кругосветных плаваний барона Фердинанда Петровича Врангеля, с 1830 по 1835 год служившего главным правителем Русской Америки. Ей было всего 20 лет, когда она с мужем прибыла к месту его службы в столицу русской Америки, в город Ново-Архангельск. Если сказать, что Елизавета Врангель прибыла с мужем в Русскую Америку, значит, не сказать ничего. Нужны пояснения. Это сейчас любые дальние путешествия ассоциируются либо с круизами по морю, либо с полетом с одного континента на другой в самолете.

Перенесемся в XVIII-XIX века. Как добирались в то время русские первопроходцы до русских владений на Аляске? Из Петербурга до Урала ехали в экипажах, от Урала через всю Сибирь, в основном по бездорожью, тоже на лошадях, но чаще верхом, а иногда и пешими. Навьюченные лошади тащили груз. К тому же, чтобы добраться до окраины России на Тихом океане, надо было преодолеть десятки великих и малых сибирских рек и озёр, что само по себе представляло огромную трудность, так как переплывали реки не на теплоходах, анна простейших лодках-дощаниках. Переправлять приходилось не только себя и груз, но и лошадей.

В пути наших путешественников мучали комары и гнус. Серьезную проблему представляли таежные хищники. Особенно от них приходилось беречь продукты и лошадей.

Претерпев все лишения, добравшись до Охотска, путешествующие вынуждены были ещё дожидаться редкого попутного судна, идущего в сторону русских владений на Аляске.

На этот путь уходил, в лучшем случае, год. Путь очень трудный для мужчин, не говоря уже о женщинах, решивших разделить тяготы судьбы со своими мужьями.

Обладала ли таким мужеством 20-летняя бароннеса фон Врангель? Скорее всего нет! Думаю, что ею двигало не мужество, а совсем другое. Она была настоящей православной христианкой. А долг женщины-христианки – быть рядом с супругом там, где ему будет труднее всего.

Елизавету Врангель не остановило даже то, что она ждала ребенка, которого и родила в глубине Сибири во время этого вояжа на Восток.

Прибыв с мужем в Ново-Архангельск, Елизавета Васильевна, благодаря своей культуре, общительности и весёлости, сделала всё, чтобы грубую и скупую на радости колониальную жизнь превратить в жизнь достойную, интересную и похожую на жизнь в России. Её любили все: и аристократы, и простой люд, и даже индейцы–тлинкиты, с которыми она была всегда приветлива и ласкова.

По-человечески жизнь в Русской Америке наиболее оживилась именно при Елизавете Васильевне Врангель. В то время, как мужчины строили корабли, открывали новые земли, создавали новые поселения и форты, охотились на морского зверя и отправляли пушнину в Россию, торговали с испанцами и Китаем; их жены создавали библиотеки, обучали детей русских поселенцев и аборигенов грамоте и специальностям, прививали им любовь к знаниям, музыке, Слову Божьему.

Огромное уважение питали к Елизавете Васильевне американские купцы, даже корабли называли её именем "Леди Врангель".

Женщины, о которых я рассказала, это, без сомнения золотой фонд Русской Америки и Великой России. Мужественные, благородные, невзирая на все трудности и лишения, пошли они за своими мужьями в необжитые места. В испытаниях, выпавших на их долю, проявилась сила духа настоящих христианок, подражающих своему Духовному Учителю.

Завершить своё выступление мне хотелось бы такими словами:

Блаженны мы, когда идём
Отважно, твердою стопою
С неунывающей душою
Тернистым жизненным путем,

Когда к Создателю, как дым
Кадильный, возносясь душою,
Неутомимою борьбой
Себя самих мы победим.
__________________
Счастливой, нам всем, охоты

Последний раз редактировалось ninniku, 19.08.2008 в 06:37.
абрикос вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 19.08.2008, 07:13   #18
абрикос
 
Аватар для абрикос
 
Рег-ция: 25.08.2006
Адрес: Камчатка
Сообщения: 8,329
Записей в дневнике: 2
Благодарности: 228
Поблагодарили 393 раз(а) в 330 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Августовской прохладой имя звучит

Твой иконный и строгий лик
По часовням висел в рязанях.
С. ЕСЕНИН.
(Записала
Татьяна МЕЛЬНИКОВА, собкор «Вятского Края». Газета "ВК" 5.10.95.)

Воздадим должное Женщине:
Пушкин без Натальи Гончаровой немыслим. Есенин без Августы Миклашевской - не Есенин. И, не приемля ахматовскую женскую ревность к подруге поэта, возблагодарим зтих женщин за тот клад, который без них нам не достался - бы, - Поэзию Любви.

Художественный образ:


Облик фотографический:


В военные годы актриса А.А. Миклашевская жила в скромной клубной гримерной в г. Слободском. Наверное, это был очень трудный период ее жизни. Но театр - он и в столице, и в провинции театр, с талантами и поклонниками. И, может быть, слободской врач Эмилия Ивановна ПЭМА - единственная, кто, не претендуя на историческую точность, призвав на помощь свои детские воспоминания, обложившись томами есенинских стихов и воспоминаний о нем, может что-то сказать об этой женщине, В основе зтих воспоминаний не научный поиск, а единственно любовь русского интеллигента к поэзии, Поэту и его музе...


"Когда я окончательно заболела Есениным, его циклом «Любовь хулигана», его любовью, тогда поняла, ЧТО я много лет назад упустила. Ведь было рядом, рядом, а я не верила, не приняла.

Я к этой женщине, Августе Леонидовне Миклашевской, единственно no-настоящему любимой С.А. Есениным, пришла через упрямое детское неприятие. Я её не любила, не признавала, ничего не хотела о ной слышать... Это было в мои проклятущие 13 лет, в военные годы, когда только начала мало-мальски соображать.

Все тогда, в 1942 г., знали, кто такой Есенин: стихи писал, по пьянке убил себя, его книжки никому не нужны, запрещены, за них можно угодить туда, куда никому не хочется. Но в каждой культурной семье в провинции в ходу были имена Надсона, Мережковского, Соловьева, Бальмонта, и вопреки всему всплывал Есенин с его бесподобно красивыми стихами. Он присутствовал в семьях, и как прекрасно было петь «Письмо к матери», особенно с мамой... В 50-х годах его стихи уже можно было читать вдоволь.

Я не просто его поклонница. Я его люблю. Это мой поэт. Читая все подряд, обратила внимание: есть серия стихов особенно нежных, чувственных, проникновенных и... адресных. «Заметался пожар голубой...», «Ты такая ж простая, как все...», «Пускай ты выпита другим...", "Дорогая сядем рядом...», «Ты прохладой меня не мучай...» и еще, и еще...

Возвращалась назад, опять читала про клены, про кошек и собак, мать, сестру, разных женщин - нет, это все не то. И снова: «Первый раз я запел про любовь, первый раз отрекаюсь скандалить». Как это первый раз? Два раза был женат, и еще как женат, весь мир наблюдал за его второй женитьбой - на Айседоре Дункан, и вдруг в 23-м году запел первый раз про любовь, и разлилось половодье нежности, грусти, сожалений. «Расскажу, как текла былая наша жизнь, что былой не была...» Мороз по коже...

Вот ее портрет,] но можно не смотреть, а только стихи читать - он рисует ее словом, любимую свою женщину. Это вам не Васса Железнова, не «41-й». «Августовской прохладой имя твое звучит...» Единственная среди всех, кто после смерти его поспешила с воспоминаниями, сказавшая: я ничего не сделала, чтобы остановить.

В детстве мы смотрим одними глазами, в зрелости - другими. Годы ушли, и сейчас одолевает чувство вины перед собой за все: маме мало тепла дала, мужу много чего хорошего не сказала, И вот - эта женщина, была рядом, можно было потрогать, наговориться, поглядеть в глаза! Нет... И вот теперь она не дает мне покоя.

В 1942 г. в Слободской приехал и расположился в клубе им. Горького Кировский драмтеатр, так как в Киров эвакуировался Ленинградский Большой драматический. Августа Леонидовна Миклашевская, актриса Московского камерного театра, приехала с кировчанами. Я не знаю, с каких пор была она в Вятке, как оказалась в театре, я не знаю о ее Жизни здесь... Я знаю только, что в одной из гримерных клуба жила она, вдохновившая Поэта России на вечные его стихи.

Мы тогда говорили не «клуб», а «театр», потому что труппа приехала настоящая, артисты были настоящие, афиши - настоящие. Театр во время спектаклей был забит до предела, люди шли душу успокоить от войны.

Война и все, что было до нее, не располагали к нежности, лирике. Отцы на войне, в семьях еще узелки со сменой белья и горстью сухарей не распакованы, потому что Колымой еще пахло. Ссыльных в Слободском было очень много, и девчонки, о которых пойдет речь, тоже были дочерьми репрессированных. Но они - звездочки, умницы, самые пионерки из пионерок, самые правильные.



Мои подруги целый день пропадали за кулисами театра. Они не просто общались с Августой Леонидовной, они были с ней близки, как могут быть близки восторженные девочки с одинокой женщиной в чужом городе,

Они приходили от нее в восторге, рассказывали, какая она красивая и талантливая, как водила их по театру, рассказывала о нем.
Но когда они заявили, что она - подруга Есенина!.. Ха, сказала я, из ревности, может быть, у нас ведь был квартет, была клятва, общая любовь к молодому учителю, а потом общая разлюбовь. Но, главное, это был 42-й год. Есенин был «контра». Я так и сказала: «Ваш Есенин - контра, и подружка его - контра. И какая она подружка? Он дома своего не имел, по гостиницам жил, и в каждой у него было по подружке». Вот так я это приняла. Только Есенина этим несчастным дочкам «врагов народа» и не хватало!

Только что им мои опасения! Они: хвастались, как Миклашевская учила их при помощи пластыря менять черты лица. Чего только мы не лепили, чтобы воспроизвести эту науку дома, и хохотали над собой. В их рассказах звучали имена Таирова, Качалова, Мейерхольда.
И читала, читала она им стихи С.А Есенина. Она писала, что после смерти Есенина ее приглашали читать его стихи, посвященные ей, в концертах. Она отказывалась. А этим пичугам она читала его стихи. Я не слышала, меня там не было, но как, я думаю, это могло звучать!

Она учила их читать. Нина выучила сцену «У фонтана» из «Мазепы» и в 13 лет читала: «Не как раба желаний мелких мужа, наложница случайная твоя, а как тебя достойная супруга, наследница московского престола...» В устах-то девчонки! Я ерничала. Раздавая на большой перемене 50 г военного хлеба. Нинин кусок я сопровождала: «Тебе - не как рабе...»

0ни, надо думать, рассказывали ей обо мне, о моем увлечении музыкой, потому что однажды она переслала мне с ними ноты. Ах, где теперь эти ноты Миклашевской?! Баллада «Лесной царь» Шуберта. Я яро играла, Нина истошно читала: «... к отцу, весь издрогнув, малютка приник (по сей день помню слова баллады), прижав его, греет и гладит старик...» Не зная мелодекламации, мы «не спелись», и я в сердцах бросила Нине: «Забирай свои ноты. Пусть твоя Миклашевская сама играет и читает».

Помню ли я ее? Помню. Она была хороша, хорошего роста, имела царственную осанку, Я смотрела ее в «Без вины виноватые», когда мои семейные дела были драматичны, и сюжет Островского ложился на мои душу и мысли. Миклашевская-Кручинина довела меня до потрясения, до слез горчайших и отчаяннейших. Было ли потом с тех детских слез у меня в театре сопереживание сильнее?! Она играла бесподобно. Это - ее роль. Еще в «Разломе» Лавренева она играла Машу...

... Потом я до смерти хотела с ней познакомиться, но гордость... Раз у меня ничего не вышло с «Лесным царем», а вальсы Штрауса у меня хорошо получались, я взяла вальсы, на них было написано «Миля Малых», и пошла к ней поиграть. Одна. Для храбрости взяла с собой двух театральных детей (папа, кажется, осветитель) - девочку Ласточку и мальчика Франтика. Дома, то есть в гримерной, ее не оказалось. Я отдала ноты девочке, и мои вальсы улетели вместе с Ласточкой.

Но вот я думаю: где она тогда была? Ходила ли незаметной по нашему городу, привычному к эвакуированным, стояла ли в очереди за хлебом? Ведь что-то готовила она для себя, чем-то грелась в холода, стирала, кто-то ее видел, говорил с ней. Она рассказывала девочкам о сыне, была озабочена его судьбой, ничего о нем не знала и была, наверное, очень одинока в Слободском. И мои подруги,эти три воробышка ей душу отогревали, пока она уводила их в свой театральный мир.

... И все-таки наш Слободской - особой судьбы город, над ним перст Божий. Самые драгоценные женщины - вдохновительницы коснулись его земли легкой стопой. Наталья Гончарова-Пушкина-Ланская («огончарован»!). Августа Миклашевская («Я б навеки нашел за тобой...»). Любимые женщины великих российских Поэтов. Самыми главными, самыми нежными и совершенными стихами мы обязаны им.

И попомните меня: они, эти женщины, мелькнули здесь с интервалом в 100 лет; где-то в 2040-х годах приедет сюда еща одна драгоценная женщина какого-то российского народного любимца и пройдет незаметной среди нас, как Наталья Николаевна и Августа Леонидовна. До поры. До времени...

Ты такая ж простая, как все

Ты такая ж простая, как все,
Как сто тысяч других в России.
Знаешь ты одинокий рассвет,
Знаешь холод осени синий.

По-смешному я сердцем влип,
Я по-глупому мысли занял.
Твой иконный и строгий лик
По часовням висел в рязанях.

Я на эти иконы плевал,
Чтил я грубость и крик в повесе,
А теперь вдруг растут слова
Самых нежных и кротких песен.

Не хочу я лететь в зенит,
Слишком многое телу надо.
Что ж так имя твое звенит,
Словно августовская прохлада?

Я не нищий, ни жалок, ни мал
И умею расслышать за пылом:
С детства нравиться я понимал
Кобелям да степным кобылам.

Потому и себя не сберег
Для тебя, для нее и для этой.
Невеселого счастья залог -
Сумасшедшее сердце поэта.

Потому и грущу, осев,
Словно в листья в глаза косые...
Ты такая ж простая, как все,
Как сто тысяч других в России.
С.Есенин
__________________
Счастливой, нам всем, охоты

Последний раз редактировалось ninniku, 19.08.2008 в 09:19.
абрикос вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 26.08.2008, 10:32   #19
абрикос
 
Аватар для абрикос
 
Рег-ция: 25.08.2006
Адрес: Камчатка
Сообщения: 8,329
Записей в дневнике: 2
Благодарности: 228
Поблагодарили 393 раз(а) в 330 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

"Донна руса -- добле донна" -- "русская женщина -- вдвойне женщина".

.Женщины разных стран отличаются друг от друга, как цветы. Утверждают, что француженки не красавицы, но ухожены и обворожительны и обладают только им свойственными изюминкой и шармом. Итальянки -- темпераментны, но часто неверны и несколько легкомысленны. Немки -- аккуратистки, но педантичны и сдержаны в проявлении чувств. Американки -- излишне раскованны, эмансипированны и, как правило, плохие хозяйки. Англичанки -- чопорны и холодны.
В славянках же, словно в палитре художника, органично сплелись все цвета. В них соединились обворожительность француженки с темпераментом итальянки; аккуратность немки с раскованностью американки; скромность англичанки со щедростью испанки. К этому следует добавить супружескую верность и привязанность к семье, любовь к детям и почитание мужа. Итальянцы, например, говорят: "Донна руса -- добле донна" -- "русская женщина -- вдвойне женщина". Видимо, именно все эти качества, если вспомнить хронику историка Мезере, и привлекли французского короля, решившего жениться на Анне Ярославне.
Загадочных российских женщин почитали за честь взять в жены знаменитые зарубежные писатели, поэты, художники, композиторы, политические деятели, шахматисты, даже диктаторы.

Ромен Роллан, например, был счастлив в браке с Марией Кудашевой, а Луи Арагон долгие годы прожил с Эльзой Триоле -- сестрой Лили Брик, возлюбленной Владимира Маяковского. Испанский король Альфонсо XIII был влюблен в русскую балерину Веру Кошубу -- "мисс балета Дягилева". Первой женой великого Пабло Пикассо стала Ольга Хохлова, тоже танцевавшая в труппе Сергея Дягилева. И второй женой знаменитого Родольфо Валентино была русская балерина Наташа Рамбова. Правда, великий сердцеед был уличен в двоеженстве, за что и провел несколько месяцев в тюрьме.
Как известно, Родольфо Валентино женился на Наталье Рамбовой в Мексике в 1922 году, будучи в законном браке с французской актрисой Жанной Арше. К сожалению, итальянский танцор не проявил себя джентльменом. Когда его арестовали за двоеженство, он поспешил откреститься от обеих жен и такой ценой получил свободу. Это был, пожалуй, единственный случай предательства со стороны мужчин в отношении русских возлюбленных.

Примером же подлинного отношения к русской женщине могут служить французский поэт Поль Элюар и испанский художник Сальвадор Дали. Их женой -- разумеется, в разное время, была Елена Дьяконова, которую Дали называл Гала, что значит праздник.

Связал свою судьбу с русской -- Ольгой Ченодаевой и легендарный Хосе Рауль Капабланка, тоже король, но шахматный. Кубинец познакомился с русской красавицей-княгиней, молодой вдовой эмигранта в 1934 году. Родом она была из Тифлиса, как назывался некогда Тбилиси. В 1920 году родители вывезли ее во Францию. Спустя десять лет судьба забросила Ольгу в США. Здесь она и встретилась с Капабланкой, работавшим тогда в кубинском посольстве в Вашингтоне. Влюбившись с первого взгляда, Хосе Рауль тут же объявил, что женится на Ольге. В 1938 году они стали мужем и женой. Хосе было 49 лет, Ольге -- 37.
Капабланка почти не расставался с Ольгой и лучшие свои дни провел с ней в Париже. Она обладала литературным даром, еще в юные годы брала уроки у знаменитого поэта Бальмонта, назвавшего ее "солнечной девочкой". Она всегда следовала за мужем, во время турниров располагалась недалеко от его столика. Ольгу спрашивали, не скучно ли ей следить за игрой, которую она не понимает. Она отвечала, что следит не за игрой Капы, как друзья звали Хосе Рауля, а за ним самим, и по лицу мужа догадывалась о ситуации на доске. Во время брака с Ольгой шахматный король вновь расцвел, но, увы, счастливый союз длился недолго: в 1942-м Капабланка скоропостижно скончался от кровоизлияния в мозг. Ему было 53 года.
В 1945-м Ольга получила небольшой гонорар за свои воспоминания о поездке с Хосе Раулем на турнир в Ноттингем в 1936 году. Несмотря на собственное затруднительное материальное положение после смерти мужа, она отправила все полученные за книжку деньги его родным в Гавану с просьбой купить на них цветы и положить на могилу Рауля. Через несколько лет Ольга вышла замуж еще раз -- за американского адмирала Кларка. Более чем на полвека Ольга пережила Капабланку. В свои 90 еще успела посетить торжества в Манхэттенском шахматном клубе, посвященные столетию со дня рождения третьего чемпиона мира. Умерла она в 1994 году в Нью-Йорке.

Можно вспомнить и сестру драматурга А.Сухово-Кобылина Елизавету Васильевну, известную как писательницу Евгению Тур, вышедшую замуж за французского графа Салиса де Турнемира (к слову сказать, автор исторических романов Евгений Андреевич Салиас, прозванный "русским Дюма", как поговаривают, за довольно легковесное отношение к истории, -- их сын). На русских были женаты английский писатель Артур Рэнсон и венгерский композитор Имре Кальман, итальянский архитектор Витторио Греготти и французский художник Фернан Леже.

12 октября 1852 года в Исаакиевском соборе Петербурга состоялось бракосочетание Генриха Шлимана, в то время удачливого купца 1-й гильдии, впоследствии -- всемирно известного археолога, открывшего знаменитую Трою, с Екатериной Петровной Лыжиной. Они прожили вместе 15 лет, имели троих детей и расстались, когда Шлиман уехал в Париж: Катенька не захотела покинуть Россию. Но тем не менее бывшие супруги сохранили теплые чувства, о чем свидетельствуют 186 писем, которыми они обменивались на протяжении почти 33 лет. Письма эти раскрывают вечную трагедию несхожих натур: мятущегося мужа и жены, чья высшая цель -- хранить домашний очаг. Мечта о Трое для Шлимана оказалась сильнее его русской семьи. Кстати, эта же причина -- одержимость профессией и мечтой -- развела Пабло Пикассо и Ольгу Хохлову.

Сердечные узы дружбы и любви связывали Анну Андреевну Ахматову с Амадео Модильяни, а талантливую художницу Марию Башкирцеву с Ги де Мопассаном. В течение 30 лет вдохновляла Анри Матисса Лидия Делекторская. Облик этой красавицы знаменитый французский художник воссоздал на многих полотнах и графических листах, особенно в последний период творчества. В дни рождения мастер обычно преподносил ей свои работы. А Лидия, которая, говоря ее же словами, никогда не хотела быть "платной женщиной", дарила картины российским музеям. Во многом благодаря ей Россия имеет неплохую коллекцию произведений Матисса. Кстати, в декабре 2002 года в столичном Музее личных коллекций проходила выставка "Лидия Делекторская -- Анри Матисс", рассказывающая об удивительных отношениях русской женщины и французского живописца.

Немногие знают, что музой, подругой и моделью другого французского мастера, скульптора Аристида Майоля, тоже была русская красавица -- Дина Вьерни, а одна из его работ, украшающая Елисейские поля в Париже, -- это скульптурное изображение нашей соотечественницы. Дина родилась в Одессе, в год свершения октябрьской революции. Во время Второй мировой войны активно участвовала в движении Сопротивления во Франции. была арестована, сидела в одной камере с Женевьев де Голль -- сестрой генерала и будущего президента Франции. Немецкий скульптор Арно Бекер, ученик Майоля, спас ее от отправки в Освенцим. После войны Дина Вьерни стала лучшей галерейщицей в Париже, а может, и во всей Европе. Прелестная женщина, одолевшая многих мужчин на беспощадном рынке искусства, была к тому же страстным пропагандистом русской живописи.
Вспомним, наконец, блистательную Марию Игнатьевну Закревскую -- "железную женщину", как назвала ее в своих мемуарах Нина Берберова. Она в течение 13 лет была "невенчанной женой" Герберта Уэллса.

Россиянки пленяли не только европейцев. На русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем покоятся останки Екатерины Десницкой, таиландской принцессы На Питсанулок. Именно такое имя она стала носить после того, как вышла замуж за Чакрабона, второго сына сиамского короля. Молодые люди познакомились в Петербурге, где претендент на престол обучался военному делу. Зная, что ни собственная семья, ни Николай II, под покровительством которого принц находился в России, не разрешат ему жениться на Екатерине, высокородный влюбленный тайком вывез ее в Таиланд. В марте 1908 года у Чакрабонов родился сын Чула и только после этого Екатерину признали при дворе. Но довольно скоро возле принца появилась другая женщина -- сиамской королевской крови. Супруги разъехались, а в 1920-м году в Шанхае Екатерина узнала о гибели мужа в Сингапуре, скорее всего связанной с дворцовым переворотом, ибо Сиамом в то время уже правил его старший брат...

Даже Гитлер, с презрением, высокомерием и ненавистью относившийся к славянам, которых считал низшей расой, не устоял перед очарованием русской женщины. Его пленила красавица Ольга Чехова, родственница великого русского писателя. Фюрер был в восхищении от гордой посадки головы, пластики ее движений, прекрасного лица и жгучих глаз. Как выяснилось впоследствии, Ольга была одним из лучших агентов Лаврентия Берия и, находясь рядом с Гитлером, выполняла задания шефа НКВД. И, судя по тому, что она была обеспечена материально до конца жизни, справлялась со своими обязанностями неплохо.

А недавно стало известно, что и итальянский фюрер Бенито Муссолини в юности испытывал глубокую привязанность к русской женщине -- это была нигилистка Анжелика Балабанова. Она была старше будущего дуче и много образованнее его. Не в последнюю очередь именно благодаря ей 21-летний Бенито поступил в Лозаннский университет, увлекся философией. Как писал один из биографов Муссолини, "они жили вместе и расходились, снова соединялись, обожали друг друга и ненавидели, ссорились и мирились. Прямо-таки классическая русская история".
__________________
Счастливой, нам всем, охоты
абрикос вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Старый 26.08.2008, 10:53   #20
Musiqum
 
Рег-ция: 15.07.2005
Сообщения: 8,847
Благодарности: 790
Поблагодарили 1,823 раз(а) в 1,176 сообщениях
По умолчанию Ответ: Вдохновительницы

Цитата:
Сообщение от абрикос Посмотреть сообщение
"Донна руса -- добле донна" -- "русская женщина -- вдвойне женщина".

.Женщины разных стран отличаются друг от друга, как цветы. Утверждают, что француженки не красавицы, но ухожены и обворожительны и обладают только им свойственными изюминкой и шармом. Итальянки -- темпераментны, но часто неверны и несколько легкомысленны. Немки -- аккуратистки, но педантичны и сдержаны в проявлении чувств. Американки -- излишне раскованны, эмансипированны и, как правило, плохие хозяйки. Англичанки -- чопорны и холодны.
В славянках же, словно в палитре художника, органично сплелись все цвета. В них соединились обворожительность француженки с темпераментом итальянки; аккуратность немки с раскованностью американки; скромность англичанки со щедростью испанки. К этому следует добавить супружескую верность и привязанность к семье, любовь к детям и почитание мужа. Итальянцы, например, говорят: "Донна руса -- добле донна" -- "русская женщина -- вдвойне женщина"..
Замечательная статья!!! Готов подписаться под нею обоими руками.
Я бы ещё добавил, что русская женщина имеет свой особый и неповторимый внутренний мир, которым она может прочувствовать и понять мир мужчины любого другого народа. И француза, и англичанина, и испанца, и китайца. А вот для них всех русская женщина это "добле енигма" - двойная загадка.
Musiqum вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Еще сообщения
Создать новую тему Ответ

  Агни Йога (Живая Этика), Теософия, наследие семьи Рерихов, Е.П.Блаватской и их Учителей > Проекты > Женщина - Учитель

Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)
 
Опции темы
Опции просмотра

Быстрый переход

Часовой пояс GMT +3, время: 10:09.


Дельфис Орифламма Agni-Yoga Top Sites Энциклопедия Агни Йоги МАДРА Практика Агни Йоги