К выставке эскизов театральных декораций и костюмов знаменитых русских художников первой половины ХХ века в Колумбийском университете. Эта посвящённая прославленному русскому театральному и художественному деятелю Сергею Дягилеву выставка никогда прежде не экспонировавшихся работ королей театрального дизайна приурочена к столетию знаменитых «Русских сезонов» во Франции. И безусловно, именно от находок замечательных русских художников, которым доверял Дягилев оформление своих вошедших в историю театра спектаклей тянется непрерываемая нить к искусству русской сценографии последующих лет. Николай Рерих. Личность полифонического звучания. С восторгом и трепетом стою я перед его рисунком костюма к гениальной «Весне священной» Игоря Стравинского, где выступил Рерих не только как сценограф и автор костюмов, но и как либретист, увлечённый легендами Древней Руси. Сразу представляешь одетый им персонаж где-то в Ярилиной долине - столько фантазии и эмоциональности в этом красочном костюме, асиметричном, сочетающем в себе старую русскую сказочность с неопримитивизмом и даже с элементами кубизма. Великий танцовщик Вацлав Нижинский шутя определил стиль Рериха в «Весне священной» как «иконописный кубизм». Павла Целищева, подлинного новатора в дизайнерском деле, Дягилев нашел, когда тот был ещё совсем юным. Он, как Шагал, как Сутин, Цадкин, Штеренберг, Кислинг, Альтман, мог говорить о себе, что вылетел из «Улья», ставшего для него, наравне с парижскими студиями и музеями, своеобразной школой, чьи постулаты нашли отражение в его работе в дягилевских Ballet Russes. Перед нами один из эскизов к «Маске». Казалось бы, всего лишь театральный занавес – на насыщенно красном фоне стилизованные чёрные розы. Но он определяет и стиль, и идею спектакля, диктует в определённой степени режиссёру его прочтение и строй. Время движется вперёд, и вот за плеядой дягилевских декораторов шагают отряды художников советских уже трудных лет. Феноменом 20-х была в театральном оформительстве и кинематографии псевдоамериканизация, явная эксцентрика, джазовая ритмика, присутствующая в работах Елены Якуниной и Владимира Козлинского. А вот Владимир Гальба над этим подражательством посмеялся, саркастично окарикатурив не дядюшку, а миссис Сэм с американским флагом. Невероятно смешно даже сейчас. Блестяще выполнена Исааком Махлисом чёрно-белая карикатура на Мейерхольда - своего рода пародия на мейерхольдовскую биомеханику, предлагаемую им как метод в освоении актёром жеста, мимики, движения. «Неординарное творчество Георгия Якулова было темой моего диплома, – рассказывает куратор выставки Регина Хидекель. – Художник авангарда, он создавал новую сценографию с массой света, красок и движения. В начале 20-х его дизайн поражал. Он был примером причудливого эклектического стиля». Мне очень жаль, что замечательный художник и архитектор Лазарь Хидекель, первым привнесший в архитектуру идеи супрематизма своего учителя Казимира Малевича, представлен всего одним рисунком. Очень впечатляющим рисунком портала сцены клуба завода «Красный путиловец». В нём реализуется стремление ввысь, некий пространственный поиск, попытка созидания социалистической эстетики, соединения геометрических и абстрактных форм. А какова феерия пространства! И эта говорящая пустота. И маленький человек, осознающий своё бессилие на фоне величественного громадья. Шедевр. Для создания которого нужны были и талант, и мужество. В голубой тональности выполнен Вадимом Рындиным эскиз к пушкинской «Метели» в ленинградском Театре музыкальной комедии. Его можно расценивать как значимое самостоятельное произведение. Вообще с ленинградскими театрами связано множество блистательно оформленных спектаклей, а уж особенно – с Театром комедии, единственным, наверно, нонконформистским театром. Может быть, потому, что именно там долгие годы работал прямой наследник Серебряного века, ученик Яковлева и Шухаева Николай Акимов. Он был мультихудожником, если принимать искусство в его широком, развёрнутом аспекте, – режиссёр, портретист, сценограф... Всё, что ставил как режиссёр, делал всегда в собственных декорациях, поражавших огромностью мысли, летящей пространственностью, осязаемостью перспективы. А в театре музкомедии осуществил близкий к сюрреалистической эстетике дизайн штраусовской «Летучей мыши». Этот рисунок – один из интереснейших в экспозиции. Обязательно нужно добавить, что был Акимов ещё и замечательным педагогом. Здесь, в выставочном зале, есть чудесный, полный любви к детям и понимания детской психологии эскиз декораций к постановке «Буратино» в горьковском Театре юного зрителя. Выполнила его ученица Акимова Нэлли Полякова. Это уже новое поколение авангардных театральных дизайнеров. Но (какой промах!) ещё ничего не сказано об Александре Тышлере, одном из крупнейших дизайнеров сцены. Тышлер был главным художником Госета - театра Михоэлса - с 1935 года до трагического его конца, создавая один за другим шедевры театрального дизайна, в числе которых шекспировский «Король Лир»: декорации и костюмы были столь же гениальны, сколь гениально было исполнение Михоэлсом роли старого короля. «Он был художником и Человеком с большой буквы», – сказал о своём учителе замечательный график Михаил Лошак. Ведь именно Тышлер спас росписи Шагала, хранившиеся в Госете: сначала скатал огромные полотна и спрятал их под сценой, а потом вместе с директором Третьяковки и двумя его доверенными сотрудниками ночью перевёз тяжёлые рулоны в хранилища галереи. На нынешней выставке показаны два эскиза Тышлера к оперетте Оскара Фельцмана «Шумит Средиземное море». Это общий вид сцены, как бы пролог к спектаклю, которым художник не только предваряет макет, но и даёт режиссёру посыл к композиции мизансцен, и эскиз костюмов. В этих рисунках, как и всегда у Тышлера, ключом бьют фантазийность, романтическая метафоричность образов, экспрессия цвета. Интересная для всех, кто любит искусство, выставка проходит на 12-м этаже здания института Гарримана Колумбийского университета на 420 W118 Street & Amsterdam Ave (поезд метро 1 до 116 Street).
Правила форума
Справка
Расширения
Неисчерпаемое наследие 
Линейный вид
