Круги Зенона

[Лелуш Ламперуж]

Согласно легенде, однажды Зенон в ответ на вопрос, почему он сомневается во всем, нарисовав два неравных круга, сказал: “Этот большой круг — мои знания, тот малый — твои. Все, что за пределами круга, — область неизвестного. Ты видишь, что граница соприкосновения моего знания с неизвестным гораздо больше. Вот почему я сомневаюсь в своих знаниях больше, чем ты”

Тяга к неизведанному, жажда сделать шаг за горизонт достойны уважения и поощрения, но часто вылезает обратная сторона медали, отрывающая человека от земли. О ней и речь.

Как-то обсуждал с другом, почему книги (особенно с полки «Эзотерика»), написанные глупым, но заумным языком имеют над людьми власть: и мысли нет, и не понятно о чём речь в абзаце, каша неудобоваримая, порою тошнотворная, но нет: читают и ещё как. И восхищаются!

Ответ понятен: заумь привлекательна, ведь её невозможно понять; возникает ощущение тайны, мистического тумана. Мол, раз я не понимаю, значит написано что-то очень умное и мудрое, чего я ещё понять не в силах, а хочу. Но в такой «зауми» ни о чём умном и не говорится, а льётся вода без конца и без края, сверкая бесчисленными терминами и избитыми аксиомами вперемешку. Избитые аксиомы дают понять, что о чём-то разумном вроде речь, но всё остальное – дело тумана.

Но откуда нездоровая тяга к таким болотным огонькам? Вспоминаются круги Зенона, как подходящий образ. Но здесь человек хочет шагнуть за рамки своего быта именно от пустоты внутренней жизни: кто-то надеется, что за горизонтом человек, с которым будет счастье; кто-то ожидает новых возможностей, что помогут в корне изменить ему жизнь (он не верит, что такие возможности существуют в его настоящем); кто-то читает ещё одну «новую» книгу, в надежде озариться космической мудростью и совершить революционный скачок в своём развитии. Другими словами: бегство от реальности.

В качестве примера, вспомним, как читают книги, решившие пробовать себя на стезе самосовершенствования. Случается разное: кто-то читал книги, допустим Живой Этики, несколько лет и остановиться не мог, и жизнь наполнялась новым смыслом, были и восторг, и восхищение, и романтика неизведанного, но однажды всё потухло, а чтение стало рутиной, и человек удивился: чего это я делал? только годы молодые сгубил; другой тоже достиг рубежа рутины и, не став себя насиловать, отложил книги на полку, но позже, созрев для конкретной, терпеливой работы, вернулся и сделал Учение настольной книгой; кто-то всё реже стал заглядывать в Учение, но начал искать другие книги, в надежде вновь испытать эйфорию от прочтения; кто-то сразу успешно ввёл Учение в жизнь, увидел в книгах не знание, а руководство к действию – по-всякому.

Вот и получается, что бежит человек из зенонова круга, пока в себя не хочет заглянуть, признать, что в пыли там всё и в запустении, что ждёт душа труда долгого и кропотливого, самостоятельного; ищет беглец чего-то иного: новых дел, новых людей, новых мест, новых возможностей, новых книг, - не задумывается особо над качеством настоящего, не мыслит об улучшении качества существующих дел, отношений с людьми; нутром чувствует, что в труде не получится скакать семимильными шагами, как в воображении: воображение слишком легко возносит ввысь, использует как топливо информацию, дающую (до поры до времени) ощущение новизны.
Зато круг Зенона от каждодневного труда над качествами сознания и дел может по-новому сиять, преображаться, а уже как следствие – расширяться, ведь свет не может не освещать соседнее пространство.

А у вас какие наблюдения по этому вопросу?