О Рыцарях-магах

[ninniku]

Чтобы понять то, что произошло дальше между Императором и Командиром нужно вновь вернутся немного назад. Нужно вновь исследовать СНЫ Командира.

Он перестал их бояться. После той лунной ночи и видения, намекнувшего ему на память прошлого, страх исчез из его души. Более того, он стал ждать снов. Но они приходили к нему в каком-то произвольном порядке. Он даже стал различать СНЫ и ВИДЕНИЯ. Первые всегда были символичны, как-то все смешивалось в них. А видения разворачивались как целостные картины. Причем в видениях Командир даже помнил что-то предшествующее им. Он не удивлялся им, а принимал как должное и себя в них видел живущим там, в тех обстоятельствах.
Командир не мог понять первое время, как они сменяли друг друга. Но потом обратил внимание, что нужно определенное спокойствие души или, напротив, сильное её напряжение, чтобы пришло видение. Иногда, засыпая, он погружался в видение и после того как выходил из него и начинал осмысливать, то незаметно погружался в сон. Но бывало и наоборот, когда сон прерывался на внезапной ноте высокого напряжения и тогда перед ним в полном сознании разворачивалось какое-то видение. Обычно они дополняли друг друга.
Иногда ему казалось, что СНЫ – это память его переживаний, а видения – это рассказ кого-то о пережитом им. Он не читал каких-то книг по этим вопросам, ему не у кого было об этом спросить, и он старался сам во всем разобраться.

СОН ВТОРОЙ. ( а по сути третий)

Сначала темный, бесцветный. Он и ещё несколько бойцов спускаются в подвал полный какой-то мерзости. Под ногами что-то бегает и противно скрипит, когда кованный башмак не этих тварей наступает. Они медленно движутся вперед. В руках факелы. Он чувствует усталость и омерзение, и в этот момент смотрит вниз и светит себе на ноги. Вмиг его штаны и башмаки исчезают, и в голые ноги вгрызается какая-то многоножка и быстро старается скрыться под кожей. Он пытается её ухватить, но поздно и тогда он прижигает это место горящим факелом. Боль туманит сознание.
Теперь сон цветной и очень яркий. Кругом свет солнца, зелень травы и деревьев, но перед ним зловонная лужа чего-то мерзкого и ядовитого. Нужно перейти это, чтобы спасти своего ребенка и жену. Он берет их на плечи и начинает погружаться в эту лужу. Уже на выходе из неё, он спотыкается и жижа попадает в открытый рот. Гадкое чувство отравления. Но жена и ребенок целы, они на той стороне лужи.
Командир вынырнул из сна с ощущение отравы во рту. Гадкое ощущение. Он встал, выпил отвар трав и вышел из своей комнаты на плац. Его знобило. Нужно было что-то делать. Рецепт был, старый, проверенный. По тропе он углубился в лес, нашел хорошо знакомый муравейник и погрузил в него руки по локоть. Через несколько секунд сотни маленьких иголок впились в них, но он терпел. Через пару минут вытащил руки, стряхнул муравьев, закатал рукава и вернулся в дом. Лег. Руки болели, озноб усилился.

Видение второе.

Постепенно погружаясь в забытьё, он вдруг увидел ярко, как наяву, большой город, красивый дом, площадь перед ним и на ней толпа. Из дома выходит красивая женщина, окруженная стражами. Ему не видно издалека её лица, но сердце сразу затрепетало. Он почувствовал сильную тягу к ней, что-то глубоко дружеское, чистое и очень сильное. Ему показалось, что он очень давно ждал этого случая и вот этот момент наступил. Он стал протискиваться сквозь толпу, раздвигая руками давящийся народ. И он вновь увидел их, свои руки. Они были по локоть голые, белые и покрыты пятнами укусов. Его сознание на секунду застряло на этом обстоятельстве и в это мгновение что-то изменилось. Он ощутил некое движение толпы, её злобу, агрессию. В душе родился страх. Не за себя, а за женщину и он кинулся к ней. Он увидел, как толпа поглотила охранников и мигом их растерзала. Десятки рук потянулись к женщине, но остановились в метре от неё. Никто не мог преодолеть этот небольшой круг. Они скребли по воздуху как по стеклу, но были остановлены какой-то силой.
Он растолкал людей и влетел без препятствий в этот метровый круг, охраняющий женщину, закрыл её своей спиной и стал что-то кричать толпе. Он видел искаженные страхом лица и что-то говорил им. Он не осознавал, что говорит, но сердцем желал остудить ненависть. Он чувствовал, как через его сердце начинает тонко пробиваться лучик спокойствия, лучик радости, все усиливаясь. Кончилось тем, что ему стало весело и он вдруг заметил улыбки на лицах людей. Они стали смеяться его словам, смеяться дружески, весело. Но в этот момент толпа раздвинулась и все увидели трупы растерзанных стражей и ужас повис над толпой. Люди стали прятать глаза и быстро разбегаться. Через несколько минут на площади остался только он, погибшие стражи и женщина за его спиной. Она подошла сзади и взяла его руку в свою. Он почувствовал, что она тихо плачет.
Маленькая ладошка крепко ухватилась за его пальцы, сильно сдавила. Женщина уже рыдала и тело её сотрясалось. Но он не мог к ней повернуться. Он просто положил свою вторую ладонь на её руку и тихо гладил её, успокаивая. Какая-то теплая волна хлынула из его сердца, волна нежности, любви, заботы и радости одновременно. Она уходила через его сомкнутые пальцы в эту маленькую ладошку и рыдания становились все глуше и глуше. Потом последовал тихий вздох.
Но он так и не успел оглянуться. Со всех соседних улиц на площадь хлынули вооруженные всадники, несколько воинов спешились и склонили колени перед ним. Но он почему-то сразу понял, что они не ему, а женщине отдают почести. Подогнали карету и несколько воинов подхватили женщину на руки и отнесли её туда и посадили. Но перед этим кто-то с трудом разжал их сцепленные ладони.
Он так ни разу и не оглянулся почему-то. Что-то мешало или запрещало ему. И тут Командир провалился в сон. Беспамятный, невнятный.

[ninniku]

Сны и видения Командира создали новое пространство его личности. То, неведомое ему ранее пространство, которое делит нашу жизнь на две части. В одном он жил, работал, совершал какие-то усилия, физические и нравственные, все там шло по заведенному порядку и правилам. Понятным, привычным, простым.
В другом пространстве он каждый раз претворялся, преобразовывался в нечто ему неподвластное, новое. И в то же время, это была тоже его жизнь. Она не была ему чужой. Она была иной, не трудной, но и не легкой. Она была как дар, которого он не просил, которого не ждал.
С трудом, но скоро он стал понимать некоторые правила и той, неведомой ему жизни. Он понял, что действует там чувством, неким центром новой силы, которая помещается в его сердце. Она действует всегда свободно, не слушает его разума, страхов и опасений, логики и понимания. Эта сила раскручивается спиралью от неожиданного толчка неясных поначалу образов. И вдруг, внезапно нечто взрывается лучом, иногда тонким, как стрела, иногда захлестывающим целой волной и он видит себя в действии. Он что-то делает и всегда это что-то пробуждалось обликом Женщины. Иногда девочки, иногда девушки. Иногда даже легкими следами её присутствия.
Были сны, когда он исполнял какие-то поручения и понимал их источник. Этот источник почему-то в сознании сна был связан с женщиной. Он стал понимать, что его жизнь во снах и ведениях всегда направляема Женщиной. И эта Женщина всегда одна, и он знает её.
Но…. Очень силен был контраст с жизнью земной. Тут, на земле, в его жизни не было такой Женщины. Даже мать он не помнил. Он никогда никого из девушек не знал, не влюблялся. Более того, он их избегал.
Когда он знакомился с конем, то, как и все пограничники путешествовал, жил в деревнях, помогал тем семьям, где нужны были мужские руки. Женщин было не мало, многие пытались пробудить его чувства, но он избегал этого. Тактично, без обид, он уклонялся от близости. Ни разу он не раскрыл никому своего сердца. И это не было усилием воли или разума. Это имело другую причину. По крайней мере, так он думал всегда.
Он жил как воин, постигающий искусство боя, требующее самоотречения, поглощающее все силы и мысли. Постоянное напряжение готовности, вечное преодоление страха опасности и управление своим телом и вниманием, зоркость воспитанная и совершенствуемая каждый день…. Все это привело к особому взгляду на жизнь, к особому утончению сил. Ему не хватало лишь сильного душевного труда, но Посвящение пробудило его мысли и переживания, затронув вечные вопросы долга и чести, верности и цельности. Лишь после посвящения он стал смотреть на мир иначе и вот тогда он стал видеть сны.
И вот там, во снах и видениях он впервые увидел ТУ, которая направляла его чувства и мысли. Именно этот облик впервые дал ему ощутить переживание ЛЮБВИ. Пусть во снах и видениях, но он узнал это чувство. И тем удивительнее и тем сильнее оно было, что в жизни земной не находило никакой аналогии.
Конечно, это как бы разорвало мир Командира. Сначала разорвало, а потом сложило в мозаику. Никто и никогда не учил его понимать сны. Хотя в каждой деревне нашлась бы ведунья или ведун, которые могли бы истолковать их, но он сердцем чувствовал, что они не скажут того, что ему нужно.
Он просто понял, что нет в них тайны, в этих снах и видениях. Что они имеют простую причину и понятную, вполне реальную цель. Что все это должно быть приложено к его нынешней жизни, к его службе, к его ратному труду, к чувствам и мыслям, к его отношениям с этим миром. Только он не знал как это все приложить, с чего начать.

[Нарада]

ninniku! Не зарывайте свой талант. Начинайте писать книгу. Чудный роман получится.

[ninniku]

Сообщение от Нарада

ninniku! Не зарывайте свой талант. Начинайте писать книгу. Чудный роман получится.

Я не против! Пока это больше похоже на наброски сюжета. Некие бусинки, созданные из моей памяти, личного опыта снов и чего-то мне не ведомого. Вероятно, воображения.

[ninniku]

Конечно, нашему Командиру сильно повезло. Если бы он мог с кем-то поговорить о женщинах, о любви, то он узнал бы много интересного. Например, если бы он со мной поговорил, то я сказал бы ему, что он избавлен от горького опыта измен, лжи, женской расчетливости и эгоизма, прагматизма, доходящего до меркантильности. Он не знал ни истерических свойств женской натуры, ни их холодной или горячей вражды со всем мужским. Но у Командира не было такой возможности. Не с кем было пообщаться и некого спросить.
Все это как-то оставалось вне поля его зрения. И поэтому Облик Женственности у него совершенно непосредственно был связан с Любовью. Тем более, что он НЕ ПОНИМАЛ это чувство, а жил им. Он даже не определял, что с ним происходит. Он чувствовал магнит в сердце, радость, воодушевление, блаженство от прикосновение к Любимому Облику во снах и видениях. В большинстве случаев это было какое-то сотрудничество, взаимная помощь.
С каждым таким сном или видением Командир чувствовал растущую нить связи, глубокой сердечной привязанности. Некоторые обрывки памяти заставляли переживать некие прошлые события вновь и вновь, очень ярко и напряженно.
Но к чести Командира и к его большой удаче следует отнести привязанность к долгу, к земному ратному труду. В силу воспитания это был высокоорганизованный человек, умеющий четко отделять все личное от долга. Поэтому-то его переживания и опыт снов и видений никак не менял его характера, его повседневного поведения. Разве что появилась в нем какая-то новая сосредоточенность, углубленность. И это чувствовали все.
Иногда вдруг товарищи замечали его мечтательный взгляд, но тут же он удивлял их неожиданным решением. И они понимали, что контроль внимания был полным. Ведь переживания Любви очень сильно меняют мироощущения человека. Некие новые черты привносятся в повседневность, но чаще они отрывают человека от реальности, остужают его интерес к мелочам отвлекающим. Но не в этом случае. Командир никогда не был мечтателем. Он был всегда собран, насторожен, внимателен и напряжен. Хотя внешне все это выглядело порой излишним спокойствием и расслабленностью. Он двигался медленно, как кот, почти расслаблено, но именно в этой неспешности и спокойствии каждая мышца тела была готова в любой момент к резкому сокращению. В этой вальяжности угадывалась внутренняя и внешняя сила воина. И лишь переживания Любви вносили в его облик элемент сильного душевного труда, но труда, лишенного препятствий, сомнений или страхов. Он просто духовно рос, ежедневно, ежечасно. Как бы тугая спираль пружины постепенно и неуклонно раскручивалась в боевое положение, за которым последует выстрел.

Но был ещё один момент в его переживаниях. Он начал осознавать, что во снах и видениях всегда решал какие-то иные задачи, чем те, к которым привык. Правда, так или иначе, они были связаны с ОХРАНЕНИЕМ чего-то, но это не было охраной границ, земли, страны, власти или чего-то такого. Ему иногда казалось, что он охраняет ЧУВСТВО. Иногда казалось, что он не только охраняет, но скорее наводит мост к чему-то очень важному. И что ЧУВСТВО любви как раз и есть этот мост. Конечно, ему не хватало знаний о человеке. Такие знания и учителя в Империи были. Они бы сказали Командиру, как это важно соединить в себе Красоту, Любовь и Знание. Что это путь к бессмертию. Но к великому счастью Командира, никого из них поблизости не было и он мог беспрепятственно, не убивая живых переживаний скупыми формулами условных знаний, жить и терпеливо строить этот самый мост, отдаваясь переживаниям Любви, насыщаясь Красотой и наполняясь каким-то истинным, безотносительным Знанием.

Его жизнь быстро наполнилась острым смыслом. Каждый момент насыщался каким-то особым значением, время спрессовалось. И ему вдруг однажды показалось, что теперь он никогда не умрет.

[ninniku]

А вскоре что-то странное стало происходить вокруг него. Вдруг сразу несколько бойцов сыграли свадьбы по любви. Обычно они этого не делали и ждали выхода в запас, чтобы начать семейную жизнь. А тут как прорвало. В лицах многих ребят он стал замечать тоску и правильно понял, что это тоска по Любви. Так всегда бывает, когда чистый внутренне человек переживает сильные чувства. Они захватывают тех, кто привязан к нему дружбой, любовью, долгом.
Вот именно в этот момент и навалилась на него напасть в лице Императора…

К вечеру Император приказал разбить лагерь. Командир переговорил со своим непосредственным начальником и по его совету отдал приказ стянуть к временному лагерю все секреты. К ночи скрытое охранение было развернуто и им ничего не угрожало. Но тревога у Командира росла. Она была безотчетной и он всегда ей доверял.
Император не отпускал его от себя практически ни на минуту. Он подробно расспрашивал его обо все. Он узнал все, что мог сказать Командир о Рыцаре-Маге. Сам больше молчал и слушал. Он читал сердце Командира. Император увидел все, что хотел. Он почувствовал исходящие от Командира лучи чистой Любви, скрываемые, напряженные и от того особо заметные для человека, знакомого с ними. А Император был с ним знаком.
Нам нужно раскрыть его тайну, чтобы понять, как этот ключ попал к Императору.
Когда-то очень давно судьба подарила ему чистую любовь юной девы. Тогда он не был императором и полагал, что не сможет им стать. Были другие претенденты на трон, а он был незаконнорожденным сыном прежнего Владыки Империи. Хотя он и жил при дворе, но в роле пасынка, почти слуги. А она была дочерью придворного художника и сама рисовала. Они сошлись на любви к живописи. Он стал брать уроки у её отца и часто на пленер они выезжали втроем. Два юных сердца потянулись друг к другу и не было потом в его жизни более счастливых дней.
Будущий император исполнял при дворе роль помощника распорядителя охоты. Сам загонял для императора и членов его семьи зверей, содержал в порядке охотничьи заимки. В одной из них он и стал встречаться с любимой. Они скрывали свою связь. Думали, что так лучше. Для встреч были отведены определенные дни. У девушки был свой ключ. После ярких минут любви они рисовали природу, друг друга. Но все когда-нибудь кончается. Император умер, его дети передрались за престол. Один из братьев убил других, но против него поднялась гвардия и свергла. И тут вспомнили про пасынка. Он оказался единственным законным наследником. Юристы раскопали какие-то старые законы, которые допускали такое правопреемство власти и к нему пришли. Это выглядело как предложение, от которого опасно отказываться, но он не желал принять трон из опасения потерять свою любовь в том числе. За ним установили слежку, стали охранять откровенно. Большая и сильная политическая партия сделала на него ставку. А он рвался в свой охотничий домик и умудрялся ускользнуть от охраны. Там всегда ждала его Любимая и они обсуждали будущее. Точнее, обсуждал и мечтал он, а она молчала и ждала. Он обещал, что откажется от трона и они убегут втайне от всех. Возможно даже в другую страну. И сам верил в свои мечты.
Наконец он решился и назначил ей день. Да только вот именно накануне этого дня он увидел сон-видение. Странный такой….
Он увидел всю Империю с высоты птичьего полета, увидел огромные просторы, города, множество народов, населявших страну. И кто-то говорил ему беззвучно: Все это твое! Ты призван властвовать всеми для их блага! Ты – их судьба, их воля, их мечты и желания! Ты – смысл их жизни!
Он слушал и не слушал, но в груди что-то волновалось, что-то как бы прорывалось наружу. И… Почему-то это что-то показалось ему опасным, страшным. Он не привык к такому волнению, он не ожидал от него ничего хорошего, но оно вдруг раздвоилось. Он почувствовал в сердце и тоску и радость одновременно. Только вот тоска была определенной, чистой и грустной, а радость странной, сильной и властной. Он вдруг увидел самого себя растущего. Этот великан вмещал в себя всю страну, а потом всю землю, и всю вселенную. Его наполнила необычайная сила и сила эта имела такую власть над миром, что он сдался ей. Он увидел, как звезда падает с неба и опускается на дно его сердца. Она жжет его, лишая покоя и радости, но обращая боль и страх в силу, дающую ту власть, перед которой он пал ниц.
Все. Выбор был сделан. Император проснулся и от тоски и ужаса завыл, заскрипел зубами. Разум его что-то такое понял, воспринял и это было полно боли утраты. Он не сразу понял, что он потерял. Разум пытался склеить остатки прежнего мира, создавая разные картины. Он вернул его к Любимой. Император стал уверенно думать о совмещении. Она станет его женой, будет императрицей. Они всегда будут вместе. Но кто-то ехидно смеялся внутри и он почувствовал обрыв связи. Он искал Любимую в сердце и не находил больше. Между ними была стена или пропасть и не было моста соединяющего.
Он выбежал из дворца, вскочил на коня и погнал его к охотничьему домику. Охрана следовала рядом, но он не обращал на неё внимания.
Когда он подъехал к домику, дверь была заперта. Он успокоился и решил, что любимая пока не пришла. А когда она придет, он возьмет её за руку и они поедут во дворец. Он даст согласие на трон и тут же прикажет всем этим придворным лизоблюдам найти законные основания для их брака и готовить свадьбу с коронацией одновременно. Они сделают все, как он прикажет. Отныне он в этом не сомневался.
Но когда он вошел в дом, то увидел в кресле картину, укрытую теплым платком Любимой. Он подошел и сдернул его. Под ним был его портрет. Необычайно красоты и чистоты, вместивший в себя всю её любовь к нему. Он все понял, когда повернулся к зеркалу и увидел в нем совсем другой облик. Он увидел молодого Владыку. Сильного, волевого, бесстрашного и могучего, но чуждого любви и нежности. Теперь это ушло от него.
Больше никогда он не видел своей Любимой. Все тайные стражи искали её везде, где только могли, выполняя его приказ. Искали много лет, но поиски так и не увенчались успехом.
А портрет он поставил в своей тайной комнате и никто никогда его не видел. Но потом опыт и магические знания подсказали Императору, как его использовать. Так плод чистой любви хитрый разум поставил на службу своей власти.

[ninniku]

Поразмышляем...
Я почему-то подумал, что если бы Император не разделял в себе Власть и Любовь к женщине изначально, то этой трагедии во общем-то и не произошло бы. Он же видел именно альтернативу между Любовью и Властью. Что-то внутри его именно так поставило вопрос. Любовь и Власть несовместимы. Что ты выбираешь?
Он именно впал в ситуацию внутреннего выбора.
Я думаю, что если бы он принял власть как простую неизбежность, как жертву, то Любовь осталась бы в нем на первом месте и не произошло бы этого трагического разделения.
Это вопрос внутренних приоритетов. Выбор чего-то через отказ от чего-то.
Не правильная постановка вопроса. Но очень частая. Он выбрал ДАР ВЛАСТИ, отказавшись от дара Любви.
При этом, фактически происходит сознательный отказ от высших принципов в человеке. Мне кажется в этом его трагедия.
В отличие от него, Командир сам выбрал иные условия. Он следовал голосу Любви последовательно и приоритетно.
Он изначально не имел никакой альтернативы. Но, нужно отдать должное, и ГОЛОС его высшей Сущности нашел к нему безупречную дорогу. Заботой любящего его СЕРДЦА.

[ninniku]

- Ты чего-то боишься?
- Не знаю. Но тягостно мне, не ловко. Угрозу я ощущаю.
- ?
- Ну, может быть не угрозу. Может быть это просто смущение. Зачем мне это? Я не привык так высоко летать. Да и разве это полет?
- Ты хотел бы как-то иначе?
- Я хотел бы быть с тобой…
- Мы и так всегда рядом, разве не замечаешь?
- Значит вот что меня смущает! ОН отвлекает меня и я тебя не замечаю…
- Ну и что? Я всегда рядом с тобой. Можешь не замечать. Просто помни об этом. Я всегда рядом.
- Но ты же где-то есть, ты живая, я так хочу к тебе!
- Зачем? Разве от этого мы станем ближе, чем сейчас?
- Но ведь я глаза твои видеть буду…
- А ты и так их видишь, просто не замечаешь….
Командир скорее почувствовал, чем услышал тонкий девичий смех. Он сам улыбнулся, когда представил, как это видеть и не замечать. Ух, как хорошо он знал это состояние. Всю свою жизнь он этому учился и обучал своих бойцов – вести себя так, чтобы на тебя смотрели и не видели. Эта тайна передавалась из поколения в поколение среди пограничников. Волей они останавливали колебания мыслей и чувств, становились как бревно, но способность воспринимать не утрачивали. Открытые глаза запечатлевали все вокруг, но мозг временно не реагировал на эти сигналы. Потом память зрения все восстанавливала, когда опасность проходила. Более опытные умудрялись видеть все вокруг как бы выйдя из тела. Правда, тогда все замедлялось. Но это было даже лучше. Можно было вовремя очнуться и среагировать в опасности.
- Я не бревно!
- Я догадался. Просто представил, почему я вижу тебя и не замечаю.
- Не поэтому. Ты просто желаешь видеть другое. И потому не видишь то, что есть. Хочешь на меня посмотреть?
- Что мне сделать?
- Подумай о чем угодно, только не обо мне…
Командир направил взгляд в темноту и задумался о завтрашней охоте. Он не знал, сколько пробыл в размышлениях, но внезапно увидел движение ветра, из которого на него взглянули синие прекрасные глаза. Они смеялись. И тут же все пропало.
- Видел?
- Видел. И ты хочешь сказать, что я могу быть доволен этим? Я хочу к ним прижаться…
- Зачем? – смех был задорный, зовущий.
- Да ну тебя! – он обиделся.
- Прости. Потерпи. Ты пока не привык. Ты не понимаешь пока, что можно и по-другому.
- Наверное. Наверное, можно по-другому. Ничего. Я потерплю. Я буду думать и…
- И ты поймешь! Ты все давно знаешь, просто забыл. Но вспомнишь. Придет день ПАМЯТИ. Мой мальчик…
И в этот момент Командир совершенно отчетливо увидел другой взгляд. Он увидел силуэт черного ворона и его холодный пронзающий глаз. Ворон был спокоен и сидел перед ним прозрачный и неподвижный. Потом исчез.
- Что это было?
- Это был ОН. Теперь он знает о нас. Он знал и раньше, догадывался. Но теперь он знает все, что хотел.
- Это опасно?
- Как знать… Но избежать этого мы не смогли бы. Он СТРАЖ. Ему дана власть особая. Он не причинит нам вреда. Если только….
- Если только что?
- Не хочу об этом. Он все равно нас не разлучит. Он убьет, если сможет, но не разлучит. Он поссорит, он отравит, но НЕ РАЗЛУЧИТ. Не думай о нем. Не думай об этом. Когда все вспомнишь, тогда все поймешь. Я всегда рядом с тобой.

[ninniku]

Уже рассветало и Командир пошел в палатку вздремнуть часок, но не получилось. Лежал не смыкая глаз и думал обо всем произошедшем.
На закате Император пригласил Командира к своему костру. Они сидели вдвоем, никто к ним даже близко не приближался. Хотя это было странное уединение. Может быть, Император к этому уже и привык, но Командиру было не по себе. Он знал, что на них направлены сейчас сотни глаз, ловится каждое движение. Это сковывало его. Император это почувствовал. Он начинал злиться. Нужна была другая обстановка для того, чтобы расслабить Командира и раскрыть его сердце, чтобы правильно ощутить луч и его природу. Но Император решил пока ничего не предпринимать. Он внутренне поставил цель и отпустил свою энергию желания. Он знал, что обстоятельства будут ей подчинены. Нужно было просто подождать.
Они стали говорить об охоте, повадках зверей, методах загона, особенностях поведения лошадей и прочих тонкостях. Оба были знатоки. Командир не знал, что в молодости это дело было главным в жизни Императора и он ничего не забыл. Поэтому знания Императора его не расположили к доверию, они показались излишними для Высокого Лица. Сам же Командир к охоте всегда относился как к простому добыванию пищи и увлечения ею не понимал. Он не мог знать, что Император хоть и знает все об охоте, но ненавидит её. Никогда тот не чувствовал себя на охоте первым лицом, всегда только загонщиком. Но сейчас он искал способ сблизиться с Командиром. И вот таким странным образом, не зная друг друга и не понимая, они оба загнали сами себя в ловушку.
Командир предложил завтра поохотиться и Император с радостью утвердил это предложение. Только просил не поднимать суеты. Они сговорились, что завтра на рассвете уйдут в лес, прихватив трех бойцов. Больше не нужно. При этом оба остались недовольными, но очень умело скрыли свои чувства. На этом они, пожелав друг другу спокойной ночи, расстались.
Император ушел в палатку и был раздражен. Ему претила завтрашняя охота, но делать было нечего, сам захотел. Он думал, как себя вести. И незаметно уснул. Ему приснился высокий полет, скорость и радостное чувство освобождения и власти. Потом сознание отключилось и дальше он не помнил ничего. Как провал.
Командир же сидел возле костра с не меньшим раздражением от мыслей о завтрашнем дне, пока сердцем не почуял тихие шаги возле себя. Такие уже знакомы и такие желанные.
Теперь он лежал в своей палатке и переживал происшедшее. Он думал об открывшейся новой странице своей жизни. Ему было легче, чем многим. Он не знал любви к женщине и никогда не имел разочарований. Все было в первый раз и все не так как у других. Он мало знал и смутно понимал, что происходит, где его любимая? Как и все почти воины он знал о тонком мире, но как-то в общем. Без глубины. Он знал, что это мир мертвых. Что люди продолжают жить и там и все. Поэтому по своей уже укоренившейся привычке он отверг всякий страх и мистику и не минуты не сомневался, что его любимая где-то тут, на земле и где-то не далеко. Это подсказывало ему сердце. Но он не знал, насколько близко сейчас они находятся друг от друга.
Зато это понял Император. Он как зверь почуял иное пространство в душе Командира, которое все более оформлялось в целостность по мере приближения к границе Священной Страны. Утром Император проснулся с ощущением удачи. Ему хотелось кричать от радости достигнутого. Естественно, он не позволил себе и виду показать, но был радостен. Во сне он что-то нужное узнал. Это был верный знак – радость при пробуждении. Император владел тайной снов и умел их разгадывать. Но он также умел из глубин памяти извлекать нужное, в том числе полученное и во сне. Когда он увидел Командира, то в груди появилось радостное волнение и ощущение торжества. Император внимательно взглянул в его лицо и увидел тень тревоги. И вдруг перед глазами Императора мелькнул тонкий девичий стан. Он видел силуэт девушки с длинной косой и тонким обручем на голове. Увидел со спины. Теперь он точно знал, о чем возрадовался. Император раскрыл тайну Командира.

[ninniku]

Охота завершилась неудачно. Они оба едва остались живы. Сначала Император и Командир с чувством глубокого отвращения к самому занятию углубились в лес. Следопыты нашли след кабана и скоро обложили его. Место было ровное, лес достаточно редкий и кони проходили его свободно, поэтому когда они увидели кабана, то Император погнал коня по следу, а Командир не отставал. А вот трое бойцов, напротив, отстали.
Кабан мчался не разбирая дороги и нырнул в заросли кустарника, конники рванули следом … Через секунду оба рухнули в глубокий овраг. Командир первым пришел в себя и подполз к бесчувственному Императору. Он приподнял его голову и сам отключился, стал проваливаться во тьму.
Странная это была тьма. Полная каких-то голосов, теней. Постепенно туман рассеялся и Командир увидел какую-то комнату. Вдоль стен на лавках сидели люди в темных плащах, капюшоны скрывали их лица. Один из них что-то говорил, остальные молча слушали. Командир не слышал слов, но понимал о чем идет речь. Они решали судьбу дорогого ему человека. Что-то было не так, какой-то страх витал в этой комнате. И ещё жгучая ненависть. Но он почуял сильную узду воли на этих чувствах. Командир видел огненные сполохи, которые выходили изо рта говорящего и разлетались, касаясь сидящих молчаливо. Какой-то ещё присутствовал шум. Командир прислушался и понял, что это голосит толпа на улице. И шум этот был заряжен тем же страхом и ненавистью, только уже безо всякой узды воли.
И вдруг все переменилось. Стены исчезли и он увидел, что это большая каменная площадка, в два человеческих роста от земли. Там, внизу беснуется толпа, а тут на площадке стоят ряды людей в темной одежде. Это воины. Они одеты в облегающие тело костюмы и их лица скрыты масками. Чуть в стороне справа от них стоит высокий трон, возле которого Командир увидел сначала тень человека, а потом все отчетливее и ярче проступил облик Императора. И вдруг Командир слышит фразу, обращенную к нему: Ты великий сын нашего народа! Ты по праву должен занять этот трон!
И все замерло в тишине. Даже толпа внизу перестала буйствовать. Сотни глаз уперлись в него и ждали его решения. А какое могло быть решение? Командир никогда не примерял на себя роль Великого Сына Народа. Он всю свою жизнь знал свое место, ничем себя не выделял из среды боевых товарищей. Это они его выделяли, но не он сам. Он даже не двинулся в сторону трона. Но видимо мысль его была прозрачна для окружающих. Воины вдруг встали в боевую позицию и сделали первый выпад, потом второй, медленно приближаясь к нему. Командиру почему-то было на все это наплевать. Они махали перед его лицом мечами и сжатыми кулаками, но ни один не коснулся. Страха не было в нем и они не могли причинить вреда. Но тут он вдруг услышал даже не мысль, а некое понимание. Он вдруг понял, что сейчас они попытаются сделать что-то ужасное с кем-то близким ему. И как только он это понял, то сразу увидел, как из середины воинов к краю площадки несколько человек ведут обнаженную женщину. И сразу ощутил сильное давление угрозы. Ему пытались мысленными картинами внушить, что сейчас с неё будут сдирать кожу. С живой. Если только он не одумается.

Странные все-таки злые люди существа. Они почему-то думают, что страхом или запугиванием любого человека можно принудить к исполнению их желаний. Но что делать, если у человека совсем нет точки приложения этих усилий? Если ни при каких обстоятельствах он не может принять навязанную ему роль, он просто не видит её! Так и Командир, он просто не видел себя Великим Сыном Народа, не видел себя на троне. При всем возможном ужасе в его душе от происходящего, втиснуть себя в отведенную ему роль он не мог. Он мог наблюдать за казнью, мог страдать, мог даже погибнуть, но все равно никакого Величия он в себе не мог раскрыть. Не мог, хоть ты тресни, хоть провались весь мир в преисподнюю! Но и наблюдать он не привык.
Тренированным кошачьим шагом с обманчиво расслабленным телом он медленно двинулся к той группе, которая вела женщину к краю площадки. И воины расступались перед ним. Они, как призраки, только изображали угрозу, но были бессильны что-либо сделать, и он не столько понимал это, сколько чувствовал.
Может и была бы схватка, ему даже хотелось боя, но этого не произошло. Женщину, лица которой он так и не увидел, они столкнули с площадки в толпу внизу. И Командир спокойно прыгнул следом. Толпа молча расступилась. В атмосфере висело напряжение, недоумение и бессилие. Но это было не его бессилие, а безликой толпы.
Командира буквально выдернул из забытья один из следопытов. Ребята стояли рядом и приводили в чувство Императора. Командир собрался, вскочил и помог Императору встать. На него было тяжело смотреть - взгляд был отсутствующий, тело расслаблено, беспомощно. И куда делся всесильный Владыка? Беспомощный старик, да и только.
Они выбрались из оврага и вынесли Императора. Кто-то догадался снять с его пояса флягу и влить несколько капель коньяка из неё ему в рот. Постепенно сознание возвращалось к Императору. Он осознал случившееся, но было ещё что-то, что он никак не мог осознать, но именно это тревожило его гораздо больше. Ему хотелось уничтожить всех, кто был рядом, стереть в порошок, обратить в кучу костей и мяса… И он сам не знал почему. Что-то получилось не так и он был бессилен это что-то изменить.
Но и Командир не понимал, что виной всему то самое его видение.

[ninniku]

Мне кажется, когда я подойду к финалу истории, может что-то произойти. И даже не знаю, хорошее или плохое.

[ninniku]

Маленький пассажик.
Дело движется к завершению. Ещё будет три-четыре пояснения о развитии событий, как тугая спираль раскручивается. Потом будет завершение. Что-то, блин, я его боюсь. Или не боюсь, но волнуюсь, может
Ключевая сцена у меня перед глазами много лет. Но мне вдруг потянуть захотелось. Такое ощущение, что оно не вызрело, что ли. Хотя все известно, все завершено в знании, но почему-то ощущения того, что оно пока не все раскрыло, что я должен был описать или продумать.
А может это просто процесс творчества такой. Новые сюжетные линии намечаются и требуют развития. Сами по себе. И тем тревожат, что я хочу их незаметить. А я их ещё не осознал.
Вот вдруг, ни с того ни с сего я вчера увидел, что Император сделал один финт, который оборвал связь Командира и его доброго ГЕНИЯ. Скорее заслонил.

Есть время и я изложу часть того, что увидел вчера.

Когда они добрались до лагеря, лекарь пограничников занялся обоими. Он был обучен пользовать именно эти травмы - ушибы, царапины, переломы. После того как он обслужил Императора, а там все на ушах стояли, боялись его гнева, то занялся Командиром.
Втираяя мятную мазь с бодягой пополам в его синяки и ссадины, он стал рассказывать:
- С Ним приехал один человечек. Он одет как мы, в нашу форму. Но ведет себя странно. Никому не подчиняется, его никто не знает. Только Начальник ставки хмурится, когда мы его об этом человечке спрашиваем и велит не совать свой нос.
- А что он такого странного делает? - Командир лег на живот, подставляя израненную спину лекарю.
- Он всю дорогу отставал и что-то закапывал следом. И сейчас, в лагере, он мечется по сторонам и что-то зарывает. иногда просто камнями заваливает.
- Вы посмотрели?
- Конечно, - лекарь улыбнулся и достал из сумки кусочек какого-то сплава. Это был небольшой квадратик металла. Без рисунков и знаков, хотя сам сплав был узорчатый и отливал синевой.
- И что это? - Командир взял сплав в руки и долго рассматривал. Он вдруг почувствовал странное тепло этого металла и его магнетизм. Его приятно было держать в руках и в то же время в голове странно зашумело, круги пошли перед глазами. Он не понял, от чего - от этого кусочка или от сотрясения при падении.
- Положите, где взяли. Без лишних вопросов и никому не говорите. Не наше дело.
- Будет исполнено... - Лекарь удалился.
После того, как командир подержал металл в руках его неудержимо понесло в сон. Но во сне он увидел лишь пустыню вокруг. Не было ни солнца, ни звезд, ни луны. Прозрачная какая-то темнота, одиночество и пустыня вокруг.
Выйдя из сна он ощутил одиночество. Такое, какого, пожалуй, давно не ощущал. Но главное было не это, Командир не ощутил рядом Любимой. А ведь он уже привык чувствовать её всегда рядом с собой.
Он не знал, что дрежал в руках мощный терафим. Эти кусочки металла взаимодействовали друг с другом на расстоянии ии покрывали значительную полосу земли своей защитной сетью. Она отбрасывала любой мысленный взор, ослепляя тонкое зрение.
Император сам их изготовил, он знал толк и в магии и в металлах.
Он решил скрыть все происходящее от Рыцарей -Магов Священной Страны. Ему не хотелось, чтобы они своим тонким зрением видели эту местность. Он думал далеко наперед.
Но он приготовил ещё один сюрприз для Командира. Искал повода и вот он сложился сам собой.

[Истин]

Немножко о Девушке.

Огонь пылат сжечь готов,
Синива небес прохладой с гор дует,
Снег лежит тайну хранит,
Чистая водица течёт ручейком,
Глоток жажды утоленье,
Твои голубые глаза.

[ninniku]

Точно Истин! У неё глаза такого цвета. а откуда ты узнал?

[Истин]

ninniku,

У меня ничего нету, что я могу тебе ответить, уж изволь извенить меня.

[ninniku]

Сообщение от Истин

У меня ничего нету, что я могу тебе ответить, уж изволь извенить меня.

Ты прощен!

[Истин]

ninniku,

Спасибо, у меня еще есть, что сказать.

Она стоит и ошущает вреграду терткую стеной,
Любимый её не отвечает совсем забылся чужиной,
В глазу клистал слезы сияет как благодать,
Огонь пылающий горит, прохлада гор несёт привет,
Снега хребтов лежат угрюмо, снежинки в возжухе искрятся отображая солнца лик, цветы в долинах разцветают, деревья плоды свои несут,
Ведь сердце любимой всё вмещает, и свежестью сердечной Война наполняет, и радуга любви соединяет родственые души, и зашищает их от зимней стужи.

[ninniku]

Тебе так хочется, чтобы это было всегда? Но если бы это сохранилось, то не было бы и войны. Война - это отсутствие любви. И чтобы воином управлять ему нужно подменить любовь. Что и будет тут сделано. Дальше ты узнаешь как это произошло и почему.
Но если ты заглянешь в самое начало истории, то увидишь, чем и как все будет восстановлено. Потерпи.

[Истин]

И горы движутся

[ninniku]

Люди мечтают быть самими собой. Они желают этого друг другу, они создают вокруг себя островки безопасности, чтобы можно было ощутить себя самими собой, такими, какие они есть! Они не понимают, что быть самим собой – значит пребывать в полном одиночестве. Ибо если ты любишь и любим, то ты уже не один! Ты не сам с собой и не сам по себе! Ты не можешь различать, где ты, а где любимый! Вы оба как одно целое.
Когда ты ответственен за чужую жизнь, ты тоже не один. И не можешь быть самим собой. Ты всегда тот, каким ДОЛЖЕН БЫТЬ – стойкий, внимательный, ответственный за свои дела и слова.
Командир ни одного мига в своей жизни не был самим собой. Он с детства был частью целого, потом старшей частью этого же целого, а потом любимым и любящим. Он всегда ощущал давление вихря чужих чувств, мыслей, ожиданий, желаний и надежд. И он не знал КТО ОН? Что такое он сам по себе? Он не ощущал в себе того единого пульса жизни, который открывается в полном одиночестве.
Но сегодня был именно такой день. Все прекратилось. Все остановилось. Он утратил связь с Любимой и почва ушла из под ног. Ему не хотелось даже жить. Он не знал - зачем? Но, скорее всего, он просто не думал в тот момент о ЖИЗНИ. Он просто ЖИЛ и был её частичкой.
Это было яркое одиночество. Даже боевые товарищи на это мгновение исчезли из сердца и дум Командира.
Он стоял под коротким пологом над входом в палатку. Шел крупный дождь. Спокойный, без ветра. Капли тяжело ударялись о землю, взрываясь фонтами. Трава остро пахла. Лошади в тумане дождя стояли понурые и неподвижные. Весь лагерь замер, не было движения. Лишь тонкий запах дыма доносился откуда-то, напоминая, что люди все-таки тут есть.
Командир смотрел на дождь и грудь его наполнилась острым переживанием ЖИЗНИ, тем редким переживанием себя, которое всегда приходит в одиночестве.
Он был один на весь этот безбрежный мир, скрытый пеленой дождя. Ему вдруг стали безразличны все тревоги и заботы, все мысли и переживания. Ему было все равно, что станется с ним, с другими, со всем миром. Он был самим собой и никто и ничто не отвлекало его от этого глубокого переживания.
Трудное это переживание, редкое. Чаще всего оно приходит в минуты, когда тебя предают.
Командир не знал этого. Те, кто был ему дорог, его никогда не предавали. Это было просто не мыслимо.
Голова была пуста. Душа пуста. Чувства пусты. Только казалось, что и в голове и в душе падает тихий и крупный дождь. Он стал частью этого остро пахнущего дождя и по лицу его так же тихо лились крупные слезы.
Ему было очень покойно, но слезы лились сами собой, как часть того дождя, который усмирял душу, мысли и чувства. Он был САМИМ СОБОЙ. Тихим, одиноким, смирившимся со своей судьбой Человеком-Дождем.
Дождь – это слезы природы. Может быть кто-то в этот миг плакал о нем? Может быть вся Природа пролила о нем свои слезы? Может быть чье-то сердце, настолько сильное и чистое, что ему подчинялась Природа, сейчас так же тихо рыдало? Плакало о нем.
Он не знал, не думал. Он был поглощен, растворен в себе самом. Миг, короткий миг, который не забывается на всю жизнь. Какая бы она не была дальше.