Обозреватель «Росбалта» в составе небольшой группы российских журналистов по приглашению китайской стороны посетила Тибет. Впечатления от встреч с представителями разных слоев общества, руководством провинции, от посещения монастырей, деревень, предприятий и научных центров этого региона Китая – в серии материалов о сегодняшней ситуации в Тибете (окончание).
Как показывает историческая практика, любому народу для сохранения себя нужна определенная идея, с одной стороны, объединяющая именно его представителей как естественным путем сложившуюся общность, с другой, – подчеркивающая его особость, отделенность от других, соседних народов. Весьма часто роль такой объединяющей идеи играет религия. В конце пятидесятых годов прошлого столетия Тибет был одним из последних регионов с сугубо теократическим устройством жизни. Мы привыкли воспринимать буддизм как одну из самых мирных, гармоничных и терпимых к другому мнению религий, к тому же куда больше апеллирующую к разуму и логике, чем другие «большие» теософские системы. В определенном смысле буддизм воспринимается скорее как философская система, чем как вера. Однако те описания и документы, фотографии и кинохроника, которые фиксировали жизнь в Тибете в середине двадцатого века, рисуют картину, очень далекую от гармонии и мира. Народ был поделен на две неравные части: 5% населения — религиозная верхушка, владевшая не только всеми землями и богатствами Тибета, но, по сути, и всеми его жителями, 95% — «темная» паства. Физически тибетские крестьяне были в феодальной зависимости от крупнейших монастырей и духовенства, духовно — от тех же самых религиозных иерархов. Документы, фотографии, кинохроника свидетельствуют о сотнях людей, подвергавшихся жестоким пыткам, о тибетцах с отрубленными носами и ушами, о беспросветной нищете, в которой жили крестьяне. Тибет – территория с суровым климатом и весьма ограниченными природными ресурсами. Завоевательных походов правители Тибета давно уже не вели, так что все величественные дворцы и огромные монастыри построены за счет ресурсов, которые обеспечивали скромные местные скотоводы. Наверное, в монастырях среди десятков тысяч монахов были те, кто глубоко продвинулся на пути постижения смысла всего сущего, однако правда состоит в том, что искания истины буддийскими священниками шли на фоне убогой, темной и короткой жизни большей части населения. (Продолжительность жизни на Тибете составляла в 1959 году 35 лет). Попытки изобразить жизнь Тибета в красках сказочной Шамбалы имеют отношение не к исторической реальности, а к вечной мечте о «городе Солнца». Как свидетельствует статистика, три крупнейших монастыря Тибета – Дрепанг, Сэра и Ганден — владели 10 тыс. гектаров земли, 110 тыс. голов скота, 450 пастбищами и 60 тыс. крепостных крестьян, обслуживавших все это хозяйство. Согласно законодательству «старого Тибета», крепостные, которые посмели покуситься на имущество религиозных иерархов, подлежали «выкалыванию глаз, подрезанию поджилок на ногах, отрезанию языка, отрубанию рук или могли быть сброшены со скалы или умерщвлены каким-либо другим способом, чтобы предостеречь других следовать их примеру». Если учесть, что всего на Тибете в 1959 году было 2676 монастырей, то можно себе представить, что жизнь населения, не относящегося к религиозным верхам, была весьма сурова. По свидетельствам редких иностранных путешественников, посещавших Тибет в 50-е годы прошлого столетия, даже чай и масло являлись деликатесом для большинства тибетцев. Разумеется, можно сказать, что все эти факты умело подобраны китайской коммунистической пропагандистской машиной. Далай-лама, поддерживаемый руководителями многих демократических стран, производит впечатление милого интеллигентного буддиста, в его поддержку выступают симпатичные, приятные люди вроде Ричарда Гира, а китайцы и сами не отличаются мягкостью нравов. Мол, последователи Фалуньгун (запрещенной в Китае эзотерической практики) тоже утверждают, что их в Китае умерщвляют с особой жестокостью, и, более того, «пускают на органы» еще живых людей. Однако, помимо китайских источников, есть еще и статистические данные, а главное — свидетельства нескольких авторитетных очевидцев, из которых важнейшим, безусловно, является блестящий русский художник, философ и эзотерик Николай Рерих. Безгранично увлеченный Востоком, зачарованный сказаниями о Шамбале, он вместе с женой, сыном, свободно говорившим по-тибетски, и несколькими помощниками предпринял беспримерное путешествие в сердце Азии, занявшее несколько лет в середине двадцатых годов прошлого столетия. Приближаясь к Тибету, Рерихи были настроены найти там особенное величие и духовное просветление, однако реальность поразила путешественников своим убожеством. «После живописных городов и монастырей Ладака мы тщетно ждали увидеть в «великом» Тибете нечто еще более грандиозное. Мы прошли ряд старинных дзонгов, монастырей и селений. Если еще издали иногда силуэты были хороши, то, приближаясь, мы огорчались бедностью и хрупкостью тибетских сооружений. Правда, на горах и по берегам Брамапутры стоят старые башни времени прежних тибетских царей. В этих сооружениях чувствуется мощь созидательной мысли. Часты эти развалины. Около них видны остатки когда-то возделанных полей. Но ведь это все прошлое. Все это говорит об ушедшей, несуществующей жизни», — пишет Николай Рерих. Экспедиция Рерихов проделала многомесячный путь по северному, западному, центральному и южному Тибету. Рерих описывает разброд, бедность, запустение и грязь в монастырях и отмечает, что сами тибетцы говорят про лхасских чиновников, что «сердца их чернее угля и тверже камня». Среди прочего Рерих – человек, искренне увлеченный восточной религией, отмечает иронические рассказы простого народа по поводу высоких лхасских правителей и, в том числе, великого и всезнающего далай-ламы. В частности, например, такой: «Один высокий лама, имевший доступ к далай-ламе, без особого доклада, подойдя к двери, выставил из-за двери ногу. Далай-лама спросил: «Кто там?» Тогда лама выставил свою руку и вызвал вторичный вопрос: «Кто там?» И лама с поклоном вошел, говоря: «Ваше святейшество напрасно беспокоилось спрашивать, ведь по всезнанию вашему вы должны были знать, кто стоит за дверью». Далее Рерих описывает кладовые монастырей, набитые тушами баранов и яков, лам, спаивающих крестьян, торгуя вином прямо под изображениями Шамбалы, запреты электричества, кинематографа, швейных машин, европейской обуви… Глубокое уважение вызывает готовность Рериха видеть реальность, а не ту картинку, которая была нарисована у него в голове до посещения Тибета. Кстати, на всякий случай поясню, что приведенные цитаты взяты непосредственно из книги Рериха «Сердце Азии», в которой он подробно описывает Тибет конца двадцатых годов прошлого столетия, а не подготовлены пекинскими пропагандистами, которые, по-видимому, об этой экспедиции просто не имеют информации. Между тем, Рерих пишет абсолютно о том же, о чем говорят в Пекине: Тибет к середине двадцатого века стал отсталой, стагнирующей провинцией. И хотя, наверное, в составе КНР Тибету тоже пришлось пережить немало тяжелых дней, тем не менее, сегодня это зона развития, огромных инвестиций и масштабного восстановления культурного наследия. За последние двадцать лет правительство КНР выделило на охрану и реставрацию исторических памятников Тибета более $100 млн. Однако, пожалуй, еще важнее, что здесь делаются масштабные вложения в образование, культуру, в подготовку ученых, художников, писателей. Современные корпуса лхасского университета вызывают настоящую зависть. Между прочим, самые популярные специальности у абитуриентов – тибетская филология и литература. В Лхасе построены Музей тибетской культуры, Центр тибетской медицины, Университет тибетской медицины, десятки фармацевтических фабрик, выпускающих, в том числе, и многие традиционные препараты. Если на Тибете 1950-х гг. грамотных было 5% от общего числа населения, а поступавших в школы – 2%, то сегодня количество первых составляет 95%, а вторых — 98%. Причем сеть школ постоянно расширяется: в 2007 году, например, были выделены средства на строительство 39 начальных и 13 средних школ. На Тибете появилась наука, сформировались научные учреждения, которых на сегодня насчитывается уже сорок, работает несколько университетов. В конце 2007 года число пользователей Интернета здесь достигло 160 тыс. (население Тибета — 2,8 млн человек). Тибетские программисты не только перевели на свой язык широко распространенный софт, но и создают собственные продукты, которыми оснащены все учреждения Лхасы. Огромный прогресс достигнут и в области здравоохранения – продолжительность жизни в регионе увеличилась до 67 лет; на Тибете, кстати, 79 долгожителей старше 100 лет – больше, чем в других провинциях Китая. Монастырей и монахов, правда, стало меньше. Сегодня на Тибете 46 тыс. монахов, до 1959 года было 115 тыс.. Но пойти в монахи имеет право каждый тибетец. Как, впрочем, и вернуться в мирскую жизнь. Сложившиеся религиозные практики продолжают мирно существовать рядом с коммунистической идеологией: так, на Тибете сегодня 1700 так называемых «живых Будд». Монахи, которые были признаны в этом статусе, пользуются особым почетом и уважением и в очередь за их благословением выстраиваются порой десятки паломников. Правда, монастыри не владеют землями, скотом и работниками, но все сборы от билетов, экскурсий, продажи сувениров идут им, плюс пожертвования паломников, реставрация и ремонт зданий – за счет государства. Налогов монастыри не платят. Но если все так хорошо, почему же там были беспорядки? Надо полагать, причин тут три. Во-первых, церковная иерархия, утратившая абсолютную власть над своим народом, безусловно, была бы счастлива повернуть колесо истории обратно. Крепостных нынче завести не удастся, но вернуть себе в собственность все монастыри, дворцы, земли… Ради этого стоит побороться. Во-вторых, любой народ хочет независимости. Тибетцы — не исключение. Сколько бы Пекин ни инвестировал средств, сколько бы ни строил дорог и университетов, мечта о собственном государстве все равно будет жива. В-третьих, вне всякого сомнения, есть желающие на всякий случай иметь рычаги давления на Китай. Ведь, как только какая-нибудь страна начинает усиливаться, ее конкуренты ищут ее слабые места и уязвимые точки. Для КНР, по сути своей являющейся не национальным государством, а империей, такими точками являются, прежде всего, национальные окраины, населенные уйгурами, тибетцами, монголами, помнящими о величии собственных империй, некогда соперничавших с китайской.
Правила форума
Справка
Расширения
Тибет глазами очевидца 
Линейный вид
