В 1978 году он написал мне в одном из писем: “В “Книжном обозрении” я обнаружил объявление одного жителя Абакана. У меня имеется Шиллер, которым я почти не пользуюсь. Узнайте, что он может предложить в обмен. Но, главное, заведите знакомство, если это интерес представляет…”. Собрание сочинений Фридриха Шиллера понадобилось Брониславу Михайловичу Ховратовичу. Это был известный в Абакане преподаватель пединститута, председатель городского клуба книголюбов. Далее Беликов писал: “Относительно Шиллера я написал вам главным образом потому, что подумал — может быть, для вас будет полезным и интересным знакомство с Ховратовичем…” Так я познакомился с замечательным человеком, одним из тех, кем гордится наш город. Этот небольшой эпизод из переписки с Павлом Федоровичем Беликовым как нельзя лучше характеризует внимательность и душевную щедрость человека, о котором я хочу рассказать сегодня.
Мыслите свободно
В ШЕСТИДЕСЯТЫЕ годы прошлого века, когда Павел Беликов работал над книгой “Рерих” в серии “Жизнь замечательных людей”, сын героя книги, Святослав Рерих, прочитав рукопись, писал ему из Индии: “Вы прекрасно справились с очень трудной задачей. Поздравляю Вас от всей души!”. В другом письме он заметил: “Я очень ценю Ваши мысли и Ваш труд… Вы мыслите свободно, глубоко и Вы видите гораздо больше, нежели многие так называемые критики”. Адресат этих писем — Павел Федорович Беликов — тогда работал бухгалтером в эстонском поселке Козе-Ууэмыйза. Сегодня 100-летие со дня его рождения отмечают как юбилей корифея рериховедения, писателя, архивиста, библиографа, общественного деятеля. О нем вспоминают во многих культурных центрах России, Америки, Индии. В Эстонии проходит юбилейная международная общественно-научная конференция. История жизни Павла Беликова (1911 — 1982) — это история жизни человека, начавшего свой путь рабочим на небольшой фабрике в Эстонии и завершившего трудовой путь бухгалтером в небольшом поселке. И в то же время ставшего на склоне лет подлинным неформальным интеллектуальным и духовным лидером времен Советского Союза. Жизнь Павла Беликова вызывает в памяти имена подвижников — Якоба Беме, Тимофея Бондарева, Николая Федорова, Константина Циолковского и других мыслителей, чье скромное место на социальной лестнице лишь оттеняет богатство их духовного и общественного подвига. Жизнь и деятельность мудреца из Козе-Ууэмыйза поставила его в ряд духовных водителей своего времени, обеспечила высокое положение среди просветителей, оставивших неизгладимый след в современной культуре. После того, как в серии “Жизнь замечательных людей” вышла книга “Рерих”, в Козе-Ууэмыйза началось паломничество интересующихся восточной философией. Приезжали многие известные представители русской интеллигенции, ученые, которые знакомились с материалами богатейшего рериховского архива, собранного Беликовым. Ехали и совершенно незнакомые люди поговорить “за жизнь”, получившие адрес Беликова в издательстве или у друзей. Никто не получал отказа. В то время, как на трибуны партийных съездов выходили руководители партии и государства и раздавались бессодержательные призывы к построению гуманного будущего, в эстонский поселок шли мешки писем с просьбой поделиться своим духовным опытом, вопросы “как сделать жизнь”. Лейтмотивом ответных посланий была мысль о том, что за повседневностью надо не забывать: человеку дано не только выпрямиться во весь рост, не только поднять взор от земли к небу, но и необходимо устремиться в духовный полет, что “не хлебом единым…”. Причем эти послания не носили абстрактного и всеобщего характера, как если бы учитель говорил в аудитории, где собрались сразу все школьники с первого по десятый класс. Нет, они имели конкретный адрес и учитывали сознание собеседников, конкретные обстоятельства. В разных издательствах вышло четыре тома писем Беликова, но неопубликованное эпистолярное наследие громадно. Эта переписка отвлекала, не позволила ему завершить две большие работы “Рерих (опыт духовной биографии)” и “Святослав Рерих. Жизнь и творчество” (изданы в 1994 и в 2004 годах). Но таков был его характер — откликаться на каждое обращение к нему.
Искра интереса
ОН не был “диссидентом”, но его работы приоткрывали многим думающим людям горизонты интеллектуальной свободы. Даже, казалось бы, в такой узкой сфере, как библиография. Вот, например, что писала в профессиональном журнале “Библиография” Валентина Семенова в 1993 году о его указателе литературных работ Н.К. Рериха: “Сейчас мы радуемся появлению библиографических источников, “наводящих мосты”, соединяющих отечественные публикации с зарубежными, ранее запрещенными. П.Ф. Беликов сделал это в своей работе, вышедшей в 1968 году,на заре застоя. Этот труд — и документальное обвинение сталинщине. Мы не встретим в нем работ, выпущенных в Советском Союзе с конца 20-х годов до 1958 г. Нет, имя Рериха не было окончательно стерто, оно упоминалось в каталогах картинных галерей и в некоторых других искусствоведческих изданиях. Но не вышло ни одного фундаментального исследования, представляющего ценность для искусствоведения... Среди слагаемых культуры Рерих называл и красоту. Эта черта свойственна и работам П.Ф. Беликова, отличающихся четкостью, стройностью, логичностью. Его статьи и книги не только зажигали у читателей искру интереса, но и через библиографию помогали этому интересу разгораться…”. Я познакомился с Павлом Федоровичем студентом университета в 1975 году, когда он приехал в новосибирский Академгородок на выставку картин Николая Рериха, привезенных из Индии. И с тех пор в мою жизнь вошел сокровенный пласт счастливого сотрудничества со старшим другом. Он никогда не позволял ощутить ту громадную разницу в жизненном опыте, которая, несомненно, существовала. При дальнейших встречах в Новосибирске, у него в Козе-Ууэмыйза, фактически тогдашнем советском центре рериховских исследований, в письмах в Абакан я получал ответы на все вопросы, которые встают перед каждым, кто пытается познать богатства Державы Рериха.
Новые грани
ЭТО был энциклопедически образованный человек. Однажды в разговоре всплыло имя Игоря Северянина. Тогда, в середине 70-х годов, он был известен в основном по знаменитой строчке: “Я гений, Игорь Северянин...” и специфическому “советскому” отношению к эмигрантским писателям и поэтам. А Игорь Северянин последние свои годы прожил в Эстонии. Услышав это имя, уставший после многотрудного дня Павел Федорович как-то сразу встрепенулся, заулыбался, как бы припоминая какие-то ведомые только ему встречи давних лет, и произнес: “О, это поэт Божиею милостию!” Оказалось, он не раз в Таллине слушал выступления поэта, был с ним знаком и с юношеских лет любит его творчество. Беликов рассказал нам об одном случае. Как-то он ехал в Москву в одном купе с известным артистом Михаилом Козаковым. В разговоре тот упомянул, что готовит для записи на телевидении чтение пушкинского “Дон Жуана”. Ему Павел Федорович рассказал о неизвестном тогда цветаевском “Дон Жуане”, прочитал неопубликованное тогда стихотворение “Монолог Дон Жуана” Северянина. Прочитал он, конечно, наизусть и нам: Чем в юности слепительнее ночи, Тем беспросветней старческие дни. Я в женщине не отыскал родни: Я всех людей на свете одиноче! Я не буду его полностью цитировать. Но ясно, что пушкинская тема раскрылась для Михаила Козакова новой гранью. Даже в научных докладах на всероссийских конференциях Павел Федорович, любивший и понимавший поэзию, использовал ее возможности для того, чтобы сделать свою мысль более ясной. Так, затронув в одном из докладов в 1976 году тему нависшей над человечеством реальной угрозы мировой экологической катастрофы, он сказал: “После этого как-то сами собой приходят на память заключительные строки стихотворения одного поэта начала нашего века: “И когда, наконец, корабли марсиан у земного окажутся шара, то увидят сплошной золотой океан, и дадут ему имя — Сахара”. Он не назвал имя поэта, но сам факт цитирования запрещенного к упоминанию Николая Гумилева говорит об удивительной способности Беликова обойти рогатки цензуры, использовать легальные возможности для расширения сознания окружающих.
Жизнь — аргумент
ЕГО жизненный подвиг зримо подтверждает ту непреложную истину, что подлинно великие люди не зависят от обстоятельств времени или социальных условий, они раскрывают свой потенциал, который рано или поздно становится всеобщим достоянием. Один из любимых мыслителей Павла Федоровича — Иммануил Кант — считал, что “этика есть философия убеждения”. Может быть, самое глубокое разочарование, которое может постичь человека, — это разочарование в нравственных свойствах тех людей, которых он привык уважать и любить. Идея, теория, доктрина, преисполненные, быть может, глубочайшего смысла и огромного значения, теряют ценность, когда люди видят, как проповедник высокой идеи использует ее как жалкую ширму, за которой не дела делаются, а делишки обделываются. И его личность, и жизнь свидетельствуют против его идей, против силы и жизненности учения, которое он исповедует. Только тот, кто живет так, как учит жить, тот, у кого слово не расходится с делом, может и должен служить примером. Личность и жизнь Павла Беликова сами по себе являются сильнейшим аргументом за его идеи, за их силу и жизненность. В этом отношении жизнь “отшельника из Эстонии”, исповедовавшего учение Живой этики (Агни-Йогу) Рерихов, безукоризненна. Среди знавших Павла Федоровича Беликова существовала полушутливая мысль: ввести в использование меру совершенства человека в “один Беликов”, сокращенно “1 бел”. Такое признание дорого стоит. И как факт этого общественного признания — 17 августа 1983 года впервые покоренная вершина Горного Алтая получила имя “Пик Беликова”. В Хакасском книжном издательстве к 100-летию Павла Беликова выходит сборник его работ и воспоминаний о нем “Странник Державы Рериха”. Сегодня в Доме литераторов состоится заседание клуба творческой интеллигенции Хакасии, посвященное юбилею того, кто своим примером доказал, что “не место красит человека”…
Алексей АННЕНКО
На снимке: Павел Беликов и академик Алексей Окладников. 1976 год.
Правила форума
Справка
Расширения
Странник Державы Рериха 
Линейный вид
