Творчество Стругацких

[Лакшми]

Сообщение от Иваэмон

Это еще и замечательное литературное произведение, увлекательный детектив, блестящая имитация западной новеллы. Единственное произведение Стругацких, которое перечитываю почти каждый год с неослабевающим вниманием и удовольствием...

Несомненно. Но основной смысл новеллы не детективный, по моему .

[Иваэмон]

Сообщение от Лакшми

Но основной смысл новеллы не детективный, по моему .

Конечно. Но очень редко бывает, когда все - и содержание, и форма, и стиль, и психология, и юмора в меру, и реалистичность, и философия - все оптимально и гармонично сходится в почти идеальный текст. Таких вещей у Стругацких, возможно, больше и нет - чтобы ни на чем не спотыкался глаз.
Вот, например, знаковое произведение - "Гадкие лебеди". Не будем говорить о концовке - это идеологические моменты, а следовательно, дело вкуса, тем более что встречал мнение, что хэппи енд их заставили приписать цензоры. Все остальное практически идеально - кроме момента искажения физиономии Зургмансора, когда на секунду он показался в своем истинном обличье. Вот это было лишнее. Без этого произведение было бы идеальным, имхо. И так со многими их вещами...

[Лакшми]

Сообщение от Иваэмон

Конечно. Но очень редко бывает, когда все - и содержание, и форма, и стиль, и психология, и юмора в меру, и реалистичность, и философия - все оптимально и гармонично сходится в почти идеальный текст. Таких вещей у Стругацких, возможно, больше и нет - чтобы ни на чем не спотыкался глаз.
Вот, например, знаковое произведение - "Гадкие лебеди". Не будем говорить о концовке - это идеологические моменты, а следовательно, дело вкуса, тем более что встречал мнение, что хэппи енд их заставили приписать цензоры. Все остальное практически идеально - кроме момента искажения физиономии Зургмансора, когда на секунду он показался в своем истинном обличье. Вот это было лишнее. Без этого произведение было бы идеальным, имхо. И так со многими их вещами...

Я не литературный критик.

[Andualex]

Сообщение от леся д.

К прискорбию, ещё года три назад в сети книжных магазинов *Буква*, где в том числе целые сокровища для читателей на любой вкус, на полках стояло два или три якобы продолжения *Жука в Муравейнике* и вариации на тему *Трудно быть Богом*. Открыв на несколько минут эти книженции, можно было легко убедиться, что это коммерционное жульничество.

То ли "Время учеников" , то ли "Бремя учеников"...

[Dar]

5.025. ... Клише открытий великих носятся в пространстве. Те, кто могут напрячь свою психическую энергию в ритм космических энергий, те примут в сознание сокровища.

14.060. ..Приходится умалчивать о некоторых открытиях. У Нас готовы многие формулы, но рано вдохновить ими ученых. Слишком близко доброе назначение от вредоносных применений.


Из "Трудно быть богом" про отца Кабани

- Я сам выдумал его! - сказал он вдруг, с усилием задрав правую бровь
и поведя на Румату заплывшим глазом. - Сам! Зачем?.. - Он высвободил
из-под щеки правую руку и помотал волосатым пальцем. - А все-таки я ни при
чем!.. Я его выдумал... И я же ни при чем, а?!.. Точно - ни при чем... И
вообще мы не выдумываем, а черт знает что!..
Румата расстегнул пояс и потащил через голову перевязи с мечами.
- Ну, ну! - сказал он.
- Ящик! - рявкнул отец Кабани и надолго замолчал, делая странные
движения щеками.
Румата, не спуская с него глаз, перенес через скамью ноги в покрытых
пылью ботфортах и уселся, положив мечи рядом.
- Ящик... - повторил отец Кабани упавшим голосом. - Это мы говорим,
будто мы выдумываем. На самом деле все давным-давно выдумано. Кто-то
давным-давно все выдумал, сложил все в ящик, провертел в крышке дыру и
ушел... Ушел спать... Тогда что? Приходит отец Кабани, закрывает глаза,
с-сует руку в дыру. - Отец Кабани посмотрел на свою руку. - Х-хвать!
Выдумал! Я, говорит, это вот самое и выдумывал!.. А кто не верит, тот
дурак... Сую руку - р-раз! Что? Проволока с колючками. Зачем? Скотный двор
от волков... Молодец! Сую руку дв-ва! Что? Умнейшая штука - мясокрутка
называемая. Зачем? Нежный мясной фарш... Молодец! Сую руку - три! Что?
Г-горючая вода... Зачем? С-сырые дрова разжигать... А?!
Отец Кабани замолк и стал клониться вперед, словно кто-то пригибал
его, взяв за шею. Румата взял кружку, заглянул в нее, потом вылил
несколько капель на тыльную сторону ладони. Капли были сиреневые и пахли
сивушными маслами. Румата кружевным платком тщательно вытер руку. На
платке остались маслянистые пятна. Нечесаная голова отца Кабани коснулась
стола и тотчас вздернулась.
- Кто сложил все в ящик - он знал, для чего это выдумано... Колючки
от волков?! Это я, дурак, - от волков... Рудники, рудники оплетать этими
колючками... Чтобы не бегали с рудников государственные преступники. А я
не хочу!.. Я сам государственный преступник! А меня спросили? Спросили!
Колючка, грят? Колючка. От волков, грят? От волков... Хорошо, грят,
молодец! Оплетем рудники... Сам дон Рэба и оплел. И мясокрутку мою забрал.
Молодец, грит! Голова, грит, у тебя!.. И теперь, значит, в веселой башне
нежный фарш делает... Очень, говорят, способствует...
Знаю, думал Румата. Все знаю. И как кричал ты у дона Рэбы в кабинете,
как в ногах у него ползал, молил: "Отдай, не надо!" Поздно было.
Завертелась твоя мясокрутка...
Отец Кабани схватил кружку и приник к ней волосатой пастью. Глотая
ядовитую смесь, он рычал, как вепрь Ы, потом сунул кружку на стол и
принялся жевать кусок брюквы. По щекам его ползли слезы.
- Горючая вода! - провозгласил он, наконец, перехваченным голосом. -
Для растопки костров и произведения веселых фокусов. Какая же она горючая,
если ее можно пить? Ее в пиво подмешивать цены пиву не будет! Не дам! Сам
выпью... И пью. День пью. Ночь. Опух весь. Падаю все время. Давеча, дон
Румата, не поверишь, к зеркалу подошел - испугался... Смотрю - помоги
господи! - где же отец Кабани?! Морской зверь спрут - весь цветными
пятнами иду. То красный. То синий. Выдумал, называется, воду для
фокусов...
Отец Кабани сплюнул на стол и пошаркал ногой под лавкой, растирая.
Затем вдруг спросил:
- Какой нынче день?
- Канун Каты Праведного, - сказал Румата.
- А почему нет солнца?
- Потому что ночь.
- Опять ночь... - с тоской сказал отец Кабани и упал лицом в объедки.
Некоторое время Румата, посвистывая сквозь зубы, смотрел на него.
Потом выбрался из-за стола и прошел в кладовку. В кладовке между кучей
брюквы и кучей опилок поблескивал стеклянными трубками громоздкий
спиртогонный агрегат отца Кабани - удивительное творение прирожденного
инженера, инстинктивного химика и мастера-стеклодува. Румата дважды обошел
"адскую машину" кругом, затем нашарил в темноте лом и несколько раз
наотмашь ударил, никуда специально не целясь. В кладовке залязгало,
задребезжало, забулькало. Гнусный запах перекисшей барды ударил в нос.
Хрустя каблуками по битому стеклу, Румата пробрался в дальний угол и
включил электрический фонарик. Там под грудой хлама стоял в прочном
силикетовом сейфе малогабаритный полевой синтезатор "Мидас". Румата
разбросал хлам, набрал на диске комбинацию цифр и поднял крышку сейфа.
Даже в белом электрическом свете синтезатор выглядел странно среди
развороченного мусора. Румата бросил в приемную воронку несколько лопат
опилок, и синтезатор тихонько запел, автоматически включив индикаторную
панель. Румата носком ботфорта придвинул к выходному желобу ржавое ведро.
И сейчас же - дзинь, дзинь, дзинь! - посыпались на мятое жестяное дно
золотые кружочки с аристократическим профилем Пица Шестого, короля
Арканарского.

[абрикос]

С сайта Вячеслава Рыбакова (писателя-фантаста)


"Братья Стругацкие вошли в литературу и нашу жизнь как творцы самого притягательного варианта — советской сказки, — сказал писатель Вячеслав Рыбаков. — Они дали образ того будущего, в котором очень бы хотелось жить. Их критика звучит иначе, чем критика записных диссидентов или ораторов нового толка. И Стругацкие имели право так говорить, потому что сами так и жили. Они показали нам дорогу к тому самому светлому будущему, до которого можно добраться мирным путем… Сегодня порвалась последняя цепочка, ведущая нас к светлой альтернативе. Мы остались с будущим один на один"

Нынешняя пропаганда личного успеха как главного стимула деятельности ущербна. Либералы учат, что успех любой общности складывается из суммы личных успехов отдельных людей, эту общность составляющих. Не будет стремиться к успеху каждый — не добьется успеха и общность. Это отчасти так, но лишь от очень невеликой части.

Готовность к долгому безуспешному труду — не в смысле «безрезультатному и провальному», а в смысле «не приносящему личного успеха» — есть одно из главных качеств ученого. Да и вообще работника, но ученого — в первую очередь. Только такая готовность и позволяет в конце концов добиваться настоящего успеха — и личного, и для всех.

Но как раз так советские фантасты и рисовали труд открывателей истин.



С высоты нынешнего опыта могу сказать с полной ответственностью: не было в истории мировой подростковой литературы жанра более человечного, более увлекательного и при том более познавательного и просветительского, нежели советская НФ. Три в одном. В одном неказистом с виду, без ярких наклеек флаконе.

Мир Полдня. Может так и выглядел бы Коммунизм...Не знаю но мне хотелось бы так жить...

[абрикос]

Сообщение от beam

Хорошие книги, но тяжелые - оставляют гнетущее ощущение, к сожалению. Особенно последняя - она и на фантастику не особо похожа, в ней слишком много не фантастики - замаскированной правды.

Согласна. У меня такое же ощущение.Потом перечту еще раз. Может это пророчество?

Дело во времени. В котором мы живем. И как настоящий Мастер он может писать то что он видит. А видит он дальше и глубже. Мне очень хочеться открыть его книгу и заразиться счастьем и верой. Как от их ранних книг. Ан нет- время то на дворе другое.

Сейчас начала перечитывать Стругацких с самого их начала творчества. Хочу верить в людей. Потому и читаю их книги.

[Джейни]

Сообщение от абрикос

Согласна. У меня такое же ощущение.Потом перечту еще раз. Может это пророчество?
...

Сейчас начала перечитывать Стругацких с самого их начала творчества. Хочу верить в людей. Потому и читаю их книги.

Последние 2 на самом деле пропитаны некой горечью в отношении Человека и его дальнейшего пути. Читая цитату из "Бессильные мира сего", понимаешь - ведь прав он как никогда.
"...Что-то загадочное и даже сакральное, может быть, должно произойти с этим миром, чтобы Человек Воспитанный стал этому миру нужен. Человечеству. Самому себе стал нужен. И пока эта тайна не реализуется, все будет идти, как встарь. <...> Пока не потребуется вдруг и почему-то этот порядок переменить... В том-то и беда: не знаем мы, что надобно нашему бедному сволочному миру и что с ним еще должно произойти, чтобы он захотел наконец Человека Воспитанного"...

[Владимир Чернявский]

[Хоббит]

А у меня возникло стойкое убеждение, что Стругацкие испугались того, что более высокий разум может исправить нашу реальность без "согласования" с нами. Когда в юношестве прочитал "жук в муравейнике" был глубоко возмущен поведением земных спецслужб: дали инопланетянам родиться а потом испугались что они раскроются и стали их отстреливать не давая приблизиться к детонатору.
Максим Камеррер на Саракше, это один в один американцы в Ираке (если конечно отбросить экономические мотивы) есть желание исправить ситуацию, но совершенно нет понимания этой ситуации.
А целиком идея прогрессорства как активного вмешательства в дела другой страны, как мне кажется полность противоречит идее братства, где влияние идет на уровне идей и ненавязчивого обучения.

[Восток]

Сообщение от Хоббит

А у меня возникло стойкое убеждение, что Стругацкие испугались того, что более высокий разум может исправить нашу реальность без "согласования" с нами. Когда в юношестве прочитал "жук в муравейнике" был глубоко возмущен поведением земных спецслужб: дали инопланетянам родиться а потом испугались что они раскроются и стали их отстреливать не давая приблизиться к детонатору.
Максим Камеррер на Саракше, это один в один американцы в Ираке (если конечно отбросить экономические мотивы) есть желание исправить ситуацию, но совершенно нет понимания этой ситуации.
А целиком идея прогрессорства как активного вмешательства в дела другой страны, как мне кажется полность противоречит идее братства, где влияние идет на уровне идей и ненавязчивого обучения.

По крайней мере в 27 теореме всё не так... Если и есть страх, то потому что появилось понимание, что никто ничего кроме нас не исправит, и сопротивление тяжело, и ученики не понимают и времени - ужасно мало...

[Dar]

Сообщение от Хоббит

А у меня возникло стойкое убеждение, что Стругацкие испугались того, что более высокий разум может исправить нашу реальность без "согласования" с нами. Когда в юношестве прочитал "жук в муравейнике" был глубоко возмущен поведением земных спецслужб: дали инопланетянам родиться а потом испугались что они раскроются и стали их отстреливать не давая приблизиться к детонатору.
Максим Камеррер на Саракше, это один в один американцы в Ираке (если конечно отбросить экономические мотивы) есть желание исправить ситуацию, но совершенно нет понимания этой ситуации.
А целиком идея прогрессорства как активного вмешательства в дела другой страны, как мне кажется полность противоречит идее братства, где влияние идет на уровне идей и ненавязчивого обучения.

может вы невнимательно читали..
У них именно эти вопросы и обсуждаются. Вмешиваться или не вмешиваться.. Хорошо это или плохо..

Максим Камеррер на Саракше, это один в один американцы в Ираке

На мой взгляд совершенная противоположность.
По вашей логике в Ираке жили очень и очень плохо и только с приходом американцев туда им стало лучше. Американцы помогают им поднять экономику, уровень жизни, против войны и при этом ничего не требуют взамен.

С американцами лучше сравнивать Саурона

[Хоббит]

Обсуждаться то обсуждаются, н вот земляне активно правят чужую реальность, но очень опасаются прогрессоров для себя - ничего не напоминает?

Сообщение от Dar

На мой взгляд совершенная противоположность.
По вашей логике в Ираке жили очень и очень плохо и только с приходом американцев туда им стало лучше. Американцы помогают им поднять экономику, уровень жизни, против войны и при этом ничего не требуют взамен.

Максим Камеррер сначала попал в месный спецназ и поучаствовал в облаве затем подставил брата и сестру Гаал, потом связался с террористами и совершил вооруженное нападение на башню, потом попытался устроить вооруженную интервенцию используя дикарей, затем повоевал на танке с соседней страной. А под конец уничтожил центр без излучения которого огромная масса народа рискуют сойти с ума. И заметьте все это с самыми лучшими намереньями. А вот про подъём экономики и улучшение жизни ничего не помню. Единственно он слегка усовершенствовал вакцину от боли при излучении.

[Владимир Чернявский]

Сообщение от Хоббит

Обсуждаться то обсуждаются, но вот земляне активно правят чужую реальность, но очень опасаются прогрессоров для себя - ничего не напоминает?...

Не верный взгляд. Идею прогрессорства в романе "Обитаемый остров" олицетворяет собой не Максим Краммерер, а "Странник".
Действия землян напоминают скорее действия Махатм на современной Земле.

[Хоббит]

Сообщение от Владимир Чернявский

[Не верный взгляд. Идею прогрессорства в романе "Обитаемый остров" олицетворяет собой не Максим Краммерер, а "Странник".
Действия землян напоминают скорее действия Махатм на современной Земле.

Я говорю именно о камеррере. А по поводу странника... я как то слабо представляю кого-то из махатм на должности одного из первых лиц в государстве, причем собравшего такую власть, что остальные первые лица его не то опасаются не то очень сильно побаиваются.
Руками и ногами человеческими - вот один из принципов действия братства. И за нас наши уроки никто учить не будет.

[Владимир Чернявский]

Сообщение от Хоббит

Я говорю именно о камеррере. .

Краммерер - это персонаж, который в ходе романа решает этические проблемы, стоящие перед сегодняшним человечеством. Взаимоотношения культур и цивилизаций - в том числе.

А по поводу странника... я как то слабо представляю кого-то из махатм на должности одного из первых лиц в государстве...

Вспомните образ Сен-Жермена. Хотя, он, конечно более похож на другого прогрессора - Румату (Атоса-Сидорова).

[Iris]

Сообщение от Хоббит

я как то слабо представляю кого-то из махатм на должности одного из первых лиц в государстве

Например, император Акбар. Или великий князь Василий III. Это воплощения В.Вл.

[Dar]

Сообщение от Хоббит

Максим Камеррер сначала попал в месный спецназ и поучаствовал в облаве затем подставил брата и сестру Гаал

Он же был студент.. только что доучился.. наивный, честный, доверчивый..

концовку помните?..
когда наивный "студент" встречается с "махатмой"..

Они встретились на сравнительно свободном участке шоссе и проскочили друг мимо друга, едва не столкнувшись, и Максим успел заметить голый череп, круглые зеленые глаза и огромные оттопыренные уши, и весь поджался, потому что все снова шло кувырком… Странник! Массаракш! Вся страна валяется в депрессии, все выродки валяются в обмороке, а этот гад, этот дьявол, опять как-то вывернулся! Значит, он все-таки придумал свою защиту… И оружия нет… Максим посмотрел в зеркальце: длинная желтая машина разворачивалась. Ну, что ж, придется обойтись без оружия. И с этим-то совесть меня мучить не будет… Максим нажал на акселератор. Скорость, скорость… ну, милая, еще… Желтый плоский капот надвигался, рос, уже видны над рулем зеленые пристальные глаза…
Ну, Мак!
Максим растопырился, уперся, одной рукой загородил Вепря и изо всех сил надавил на тормоз.
В раздирающем вое и визге тормозов желтый капот со скрежетом и хрустом вломился ему в багажник, и сминаясь гармошкой, встал дыбом. Посыпались стекла. Максим ногой вышиб дверь и вывалился наружу. Больно было ужасно, боль была в пятке, в разбитом колене, в ободранной руке, но он забыл о ней через мгновение, потому что Странник уже стоял перед ним. Это было невозможно, но это было. Дьявол, дьявол – длинный, сухой, грозный, с отведенной для удара рукой…
Максим бросился на него, вложив в этот бросок все, что у него еще оставалось. Мимо! И страшный удар в затылок… Мир накренился, чуть не упал, но не упал все-таки, а Странник снова перед глазами, снова голый череп, пристальные зеленые глаза и рука, отведенная для удара… Стоп, остановись, он промахнется… Ага!… Куда это он смотрит?… Ну, нас на это не купишь… Странник с застывшим лицом уставился поверх головы Максима, и Максим бросился снова и на этот раз попал. Длинный черный человек согнулся пополам и медленно повалился на асфальт. Тогда Максим обернулся.
Серый куб Центра был прекрасно виден отсюда, и он больше не был кубом. Он плющился на глазах, отекал и проваливался внутрь себя, над ним поднимался дрожащий знойный воздух, и пар, и дым, и что-то ослепительно белое, жаркое даже здесь, страшно и весело выглядывало сквозь длинные вертикальные трещины и оконные дыры… Ладно, там все в порядке… Максим с торжеством повернулся к Страннику. Дьявол лежал на боку, обхватив живот длинными руками, глаза его были закрыты. Максим осторожно придвинулся. Из покореженной малолитражки высунулся Вепрь. Он возился и ерзал, пытаясь выбраться наружу. Максим остановился рядом со Странником и наклонился, примериваясь, как ударить, чтобы покончить сразу. Массаракш, проклятая рука не поднималась на лежачего… И тогда Странник приоткрыл глаза и сипло произнес:
– Dumkopf! Rotznase!
Максим не сразу его понял, а когда понял, у него подкосились ноги.
Дурак…
Сопляк…
Дурак…
Сопляк…
Потом из серой гулкой пустоты донесся голос Вепря:
– Отойдите-ка, Мак, у меня пистолет.
Максим, не глядя, поймал его за руку.
Странник с трудом сел, все еще держась за живот.
– С-сопляк… – прошипел он с трудом. – Не стойте столбом… ищите машину, живо, живо… Да не стойте же, поворачивайтесь!
Максим тупо огляделся. Шоссе оживало. Центра больше не было, он превратился в лужу расплавленного металла, в пар, в смрад, башни больше не работали, куклы перестали быть куклами. Ошеломленные люди, приходя в себя, хмуро озирались, топтались возле своих машин, пытаясь сообразить, что с ними произошло, как они сюда попали, что делать дальше.
– Кто вы такой? – спросил Вепрь.
– Не ваше дело, – сказал Странник по-немецки. Ему было больно, он кряхтел и задыхался.
– Не понимаю, – сказал Вепрь, приподнимая ствол пистолета.
– Каммерер… – позвал Странник. – Заткните глотку своему террористу… и ищите машину…
– Какую машину… – сказал Максим тупо и беспомощно.
– Массаракш… – прокряхтел Странник. Он кое-как поднялся, все еще сутулясь, прижимая ладонь к животу, неверными шагами подошел к Максимову автомобильчику и пролез внутрь. – Садитесь… быстро! – сказал он уже из-за руля. Потом он оглянулся через плечо на окрашенный пламенем столб дыма. – Что вы туда подбросили? – спросил он безнадежно.
– Термическую бомбу.
– В подвал или в вестибюль?
– В подвал, – сказал Максим.
Странник застонал, посидел немного, откинув голову, потом включил двигатель. Машина затряслась и задребезжала.
– Да садитесь же вы, наконец! – заорал он.
– Кто это такой? – спросил Вепрь. – Хонтиец?
Максим помотал головой, рывком открыл заднюю заклинившуюся дверцу и сказал ему:
– Полезайте.
Сам он обошел машину и сел рядом со Странником. Автомобиль дернулся, в нем что-то завизжало, треснуло, но он уже катился по шоссе, нелепо вихляясь, дребезжа незакрывающимися дверцами и громко стреляя глушителем.
– Что вы теперь намерены делать? – спросил Странник.
– Погодите… – попросил Максим. – Скажите хоть, кто вы такой?
– Я – работник Галактической безопасности, – сказал Странник с горечью. – Я сижу здесь уже пять лет. Мы готовим спасение этой несчастной планеты. Тщательно, бережно, с учетом всех возможных последствий. Всех, понимаете?… А вот кто вы такой? Кто вы такой, что лезете не в свое дело, путаете нам карты, взрываете, стреляете, – кто вы такой?
– Я не знал… – произнес Максим упавшим голосом. – Откуда мне было знать?…
– Да, конечно, вы ничего не знали. Но вы же знали, что самодеятельное вмешательство запрещено, вы же работник ГСП… Должны были знать… На Земле мать по нему с ума сходит… Девицы какие-то звонят непрерывно… отец работу забросил… Что вы намеревались делать дальше?
– Я намеревался застрелить вас, – сказал Максим.
– Что-о-о?
Машина вильнула.
– Да, – покорно сказал Максим. – А что мне было делать? Мне сказали, что вы здесь главный негодяй, и… – он усмехнулся, – и в это нетрудно было поверить…
Странник искоса глядел на него круглым зеленым глазом.
– Ну, ладно. А дальше?
– А дальше должна начаться революция.
– Чего это ради?
– Но Центр-то ведь разрушен, излучения больше нет…
– Ну и что же?
– Теперь они сразу поймут, что их угнетают, что жизнь у них дрянная, и поднимутся…
– Куда они поднимутся? – сказал Странник печально. – Кто поднимется? Неизвестные Отцы живут и здравствуют, Гвардия цела и невредима, армия отмобилизована, в стране военное положение… На что вы рассчитывали?
Максим опустил голову. Можно было бы, конечно, изложить этому печальному чудовищу свои планы, перспективы и прочее, но что толку, раз ничего не готово, раз все так получилось…
– Рассчитывать они будут сами, – он показал через плечо на Вепря. – Вот этот человек, например, пусть рассчитывает… Мое дело было – дать им возможность рассчитывать.
– Ваше дело… – пробормотал Странник. – Ваше дело было – сидеть в уголке и ждать, пока я вас поймаю…
– Да, наверное, – сказал Максим. – В следующий раз я буду иметь это в виду…
– Сегодня же отправитесь на Землю, – жестко сказал Странник.
– И не подумаю, – возразил Максим.
– Сегодня вы отправитесь на Землю! – повысив голос, повторил Странник. – На этой планете у меня хватает забот и без вас. Забирайте свою Раду и отправляйтесь…
– Рада у вас? – быстро спросил Максим.
– Да. Давно у меня. Жива и здорова, не беспокойтесь.
– За Раду – спасибо, – сказал Максим. – Большое спасибо…
Машина въехала в город. На главной улице гудела, дымила и чадила чудовищная пробка. Странник свернул в проулок и поехал трущобами. Тут все было мертво. На углах столбом, руки за спиной, лицо под боевой каской, торчали чины военной полиции. Да, здесь на события отреагировали быстро. Общая тревога, и все на местах, как только очнулись от депрессии. Может быть, не надо было сразу взрывать, может быть, надо было действовать по плану прокурора?… Нет, нет, массаракш! Пусть все идет, как идет. Пусть он мне не выговаривает зря. Пусть они сами разберутся, что к чему, они ведь обязательно разберутся, как только у них прояснится в голове… Странник снова вывернул на главную магистраль. Вепрь деликатно похлопал его по плечу стволом пистолете.
– Будьте добры, высадите меня. Вот здесь. Вон, где люди стоят…
Возле газетного киоска, засунув руки глубоко в карманы длинных серых плащей, стояли люди – человек пять, а кроме них на тротуарах никого не было, очевидно, депрессионный удар сильно напугал жителей, и они попрятались, кто куда.
– А что вы намерены делать? – спросил Странник, замедляя ход.
– Дышать свежим воздухом, – ответил Вепрь. – Сегодня на редкость славная погода…
– Это наш человек, – сказал ему Максим. (Странник страшно осклабился.) – При нем можно говорить все.
Автомобиль остановился у обочины. Люди в плащах зашли за киоск. Видно было, как они выглядывают оттуда.
– Наш? – переспросил Вепрь. – Чей это – наш?
Максим в затруднении поглядел на Странника. Странник и не думал помогать ему.
– Впрочем, ладно, – сказал Вепрь. – Вам я верю. Мы сейчас займемся штабом. Я полагаю, что начинать нужно со штаба. Там есть люди – вы знаете, о ком я говорю, – которых надо убрать, пока они не оседлали движение…
– Правильная мысль… – пробурчал вдруг Странник. – Между прочим, я вас, кажется, узнаю. Вы – Тик Феску, по кличке Вепрь. Так?
– Совершенно верно, – вежливо сказал Вепрь. Потом он сказал Максиму: – А вы займитесь Отцами. Это трудное дело, но оно как раз для вас. Где вас искать?
– Погодите, Вепрь, – сказал Максим. – Я чуть не забыл. Через несколько часов вся страна на много суток свалится от лучевого голодания. Все будут абсолютно беспомощны…
– Все? – с сомнением спросил Вепрь.
– Все, кроме выродков. Это время, эти несколько суток, нужно использовать…
Вепрь подумал, подняв брови.
– Что ж, прекрасно, – сказал он. – Если это правда… Впрочем, мы-то будем заниматься как раз выродками. Но я буду иметь это в виду. Так где вас искать?
Максим не успел ответить.
– По прежнему телефону, – сказал Странник. – И на прежнем месте. И вот что. Создавайте свой комитет, раз уж так получилось. Восстанавливайте ту же организацию, что была при империи. Кое-кто из ваших людей работает у меня в институте… Массаракш! – прошипел он вдруг. – Ни времени нет, ни людей нужных под руками нет… Черт бы вас подрал, Мак!
– Самое главное, – сказал Вепрь, положив руку Максиму на плечо, – это что нет больше Центра. Вы молодец, Мак. Спасибо… – Он стиснул Максиму плечо и неловко, цепляясь протезом, полез из машины. Потом его вдруг прорвало. – Господи, – произнес он, стоя рядом с машиной с закрытыми глазами. – Неужели его на самом деле больше нет? Это же… Это…
– Закройте дверь, – сказал Странник. – Покрепче, покрепче…
Автомобиль с места рванулся вперед. Максим оглянулся. Вепрь стоял посреди кучки людей в серых плащах и что-то говорил, размахивая здоровой рукой. Люди стояли неподвижно. Они еще не поняли. Или не верили.
Улица была пуста. Вдоль тротуаров катили навстречу бронетранспортеры с гвардейцами, а далеко впереди, там, где был поворот к департаменту уже стояли поперек дороги машины и перебегали фигурки в черном. И вдруг в колонне бронетранспортеров объявилась до тошноты знакомая ярко-оранжевая патрульная машина с длинной телескопической антенной.
– Массаракш… – пробормотал Максим. – Я совсем забыл про эти штуки!
– Ты многое забыл, – проворчал Странник. – Ты забыл про передвижные излучатели, ты забыл про Островную Империю, ты забыл про экономику… Тебе известно, что в стране инфляция?… Тебе вообще известно, что такое инфляция? Тебе известно, что надвигается голод, что земля не родит?… Тебе известно, что мы не успели создать здесь ни запасов хлеба, ни запасов медикаментов? Ты знаешь, что это твое лучевое голодание в двадцати процентах случаев приводит к шизофрении? А? – Он вытер ладонью могучий залысый лоб. – Нам нужны врачи… двенадцать тысяч врачей. Нам нужны белковые синтезаторы. Нам необходимо дезактивировать сто миллионов гектаров зараженной почвы – для начала. Нам нужно остановить вырождение биосферы… Массаракш, нам нужен хотя бы один землянин на Островах, в адмиралтействе этого мерзавца… Никто не может там удержаться, никто из наших не может хотя бы вернуться и рассказать толком, что там происходит…
Максим молчал. Они подъехали к машинам, загораживающим проезд, темнолицый коренастый офицер, странно-знакомо отмахивая рукой, подошел к ним и каркающим голосом потребовал документы. Странник зло и нетерпеливо сунул ему под нос блестящий жетон. Офицер угрюмо откозырял и взглянул на Максима. Это был господин ротмистр… нет – теперь уже бригадир Гвардии Чачу. Глаза его расширились.
– Этот человек с вами, ваше превосходительство? – спросил он.
– Да. Немедленно прикажите пропустить меня.
– Прошу прощения, ваше превосходительство, но этот человек…
– Немедленно пропустить! – гаркнул Странник.
Бригадир Чачу угрюмо козырнул, повернулся и махнул солдатам. Один из грузовиков отъехал, и Странник бросил машину в открывшийся проход.
– Вот так-то, – проговорил он. – Они готовы, они всегда были готовы. А ты думал – раз-два и все… Пристрелить Странника, повесить Отцов, разогнать трусов и фашистов в штабе – и конец революции…
– Я никогда так не думал, – сказал Максим. Он чувствовал себя очень несчастным, раздавленным, беспомощным, безнадежно глупым.
Странник покосился на него, кривовато усмехнулся.
– Ну, ладно, ладно, – сказал он. – Я просто зол. Не на тебя – на себя. Это я отвечаю за все, что здесь происходит, и это моя вина, что так получилось. Я просто не поспевал за тобой… – Он снова усмехнулся. – Быстрые вы, однако, там ребята – в ГСП…
– Нет, – сказал Максим. – Вы не казнитесь так. Я ведь не казнюсь… Простите, как вас зовут?
– Зовите меня Рудольф.
– Да… Я вот не казнюсь, Рудольф. И не собираюсь. Я собираюсь работать. Делать революцию.
– Собирайся лучше домой, – сказал Странник.
– Я дома, – сказал Максим нетерпеливо. – Не будем об этом больше… Меня интересуют передвижные излучатели. Что с ними делать?
– С ними ничего не надо делать, – ответил Странник. – Подумай лучше, что делать с инфляцией…
– Я спрашиваю про излучатели, – сказал Максим.
Странник вздохнул.
– Они работают от аккумуляторов, – сказал он. – И зарядить их можно только у меня в институте. Через трое суток они сдохнут… Но вот через месяц должно начаться вторжение. Обычно нам удается сбивать субмарины с курса, так что до побережья доходят только единицы. Но на этот раз они готовят армаду… Я рассчитывал на депрессионное излучение, а теперь их придется просто топить… – Он помолчал. – Значит, ты – дома. Ну, предположим… И чем же ты конкретно намерен теперь заниматься?
Они подъезжали к Департаменту. Тяжелые ворота были закрыты наглухо, в каменной ограде чернели амбразуры, которых Максим раньше никогда не видел. Департамент стал похож на крепость, готовую к бою. А около павильончика стояли трое, и рыжая борода Зефа горела в зелени, как экзотический цветок.
– Не знаю, – сказал Максим. – Я буду делать то, что мне прикажут знающие люди. Если понадобится, я займусь инфляцией. Если придется, я буду топить субмарины… Но свою главную задачу я знаю твердо: пока я жив, никому здесь не удастся построить еще один Центр. Даже с самыми лучшими намерениями…
Странник промолчал. Ворота были уже совсем близко. Зеф продрался через живую изгородь и вышел на дорогу. Через плечо у него висел автомат, и было издали видно, что он зол, ничего не понимает и сейчас со страшными проклятиями потребует объяснений, почему его, массаракш, оторвали от работы, задурили ему голову Странником и заставляют, как мальчишку, торчать здесь среди цветочков уже второй час подряд.

[Хоббит]

Сообщение от Dar

Он же был студент.. только что доучился.. наивный, честный, доверчивый..
концовку помните?..
когда наивный "студент" встречается с "махатмой"..

Помню, а вы помните концовку второй книги, когда этот студент подрос, помудрел, заматерел он осознанно убил "сверхмахатму", боясь что его помощь может оказаться чрезмерной, впрочем я об этом уже говорил.

[Владимир Чернявский]

Сообщение от Хоббит

Помню, а вы помните концовку второй книги, когда этот студент подрос, помудрел, заматерел он осознанно убил "сверхмахатму", боясь что его помощь может оказаться чрезмерной, впрочем я об этом уже говорил.

Вы перепутали. Льва Абалкина убил не Краммерер. Краммерер как раз пытался его спасти.