Семья - основа общества

[Dar]

Вчера разговаривал со знакомой.
У нее дочка родила сына. Поздравил.
Однако ее рассказ того что творится в роддоме
меня честно говоря шокировал..
Роддом в Люберцах. Считается самым лучшим.
Однако платить за все нужно порядка 150 тысяч рублей!
Они отделались как-то меньшей суммойю..
где отказались плаить, где-то дали меньше и т.д.
Врачу дали купили французский коньяк за 1500..
На следующий день ее вернули со словами "это уровень санитарок"
Врач(наверное главрач) приезжает на дежурство(!) на своем "ягуаре"..
Разумеется есть там и "бесплатники", но они лежат на матрасах
в коридоре. На них внимания обращается меньше всего.
Посетителям которым разрешено туда проходить
приходится через них перешагивать..

[ninniku]

Нда... Москва. У нас в роддомах такого дурдома нет. Родовые сертификаты избавляют от необходимости платить.

[Игорий]

Сообщение от Dar

....Однако ее рассказ того что творится в роддоме меня честно говоря шокировал....
...Врач(наверное главрач) приезжает на дежурство(!) на своем "ягуаре"..
Разумеется есть там и "бесплатники", но они лежат на матрасах в коридоре. На них внимания обращается меньше всего. Посетителям которым разрешено туда проходить приходится через них перешагивать..

Когда слышу подобное - нарастает волна возмущения. Чтобы не накрыла с головой, стараюсь сдерживаться.
Но вот о чём подумалось...
Существует карма личная, родовая, коллективная, карма стран и народов. А вот интересно, существует ли карма отдельных территорий в составе страны?
Это я о Москве. Давно известно, что Москва живёт другой жизнью нежели, чем вся остальная страна.
Даже слышал такое мнение, что если бы вдруг Москвы не стало, то всей остальной стране стало бы легче. Выключили бы Большой Финансовый Пылесос.
Интересно, каков будет обратный удар кармы для Москвы? Может предстоит перенос столицы? Скажем к нам, в Западную Сибирь, например в Новосибирск?

[Migrant]

Есть пророчество, что Москва накануне Судного дня провалится под землю. Она же расположена прямо на перекрестье тектонических плит. У России будет новая столица, на новых землях.

[Роза-224]

cказано же где-то, что в такие переходные моменты из-за одного праведника может быть пощажён целый город... что думаете- у нас не найдётся ни одного праведника?!

[Пандора]

Сообщение от Роза Ж

cказано же где-то, что в такие переходные моменты из-за одного праведника может быть пощажён целый город... что думаете- у нас не найдётся ни одного праведника?!

И съедутся несколько праведников в Москву в музей Востока на чайную церемонию и останется Москва там, где стоит. А злыдни из нее сами сбегут, бо невыгодно им будет в Свете Белом , Белом.
====
Не все же жители Москвы бессердечные , хотя фраза из анекдота :"Долго же Я вас всех тут собирал" тоже действует

[Пандора]

Сообщение от Игорий

Даже слышал такое мнение, что если бы вдруг Москвы не стало, то всей остальной стране стало бы легче.

Нашему форуму по силам, помыслить чисто , светло, красиво на тему : Как выключить такой финансовый пылесос без разрушения Москвы? Как можно сделать так, чтобы стране стало легче, но при этом не затрагивать Москву. В этом городе миллионов семь будет просто жителей, не причастных к финансовой ситуации в стране. Ради этих семи миллионов можно съездить в музей Востока, и подумать там о праведниках, которые могут не только спасти город, но и сформировать новый вектор развития

[Роза-224]

Cпасибо, Золушка))
Остаётся надежда, что не все Праведники разъедутся по Ашрамам, а кто-то и о нас, простых людях, будет помнить...

[gog]

Депутат Государственной думы Российской федерации Олег Михеев предложил наказывать людей, пользующихся интимными услугами ночных бабочек. Как стало известно Gamebomb.ru, представитель партии «Справедливая Россия» предложил внести поправки в Кодекс об административных правонарушениях с целью наказать клиентов куртизанок.

Что примечательно, депутат предлагает разделить наказание для холостых и женатых граждан. Так за пользование интимными услугами Михеев предлагает накладывать штраф в размере от 1,5 до 2 тысяч рублей. Штраф в такой же сумме на сегодняшний день грозит за занятие проституцией. А вот женатым мужчинам придется заплатить за пользование услугами проституток от 2 до 5 тысяч рублей. Причем законопроект предусматривает и возможность назначить обязательные работы на срок 40 часов в качестве более сурового наказания.



Михеев объяснил, что в настоящий момент кодекс предусматривает наказание за занятие проституцией и сутенерство, но не за пользование услугами. Поправки, по словам депутата, позволят устранить брешь в законодательстве и, как следствие, помогут нанести серьезный удар по теневому бизнесу — сообщает «Известия».

За границей подобная практика работает уже не первый год. Автор законопроекта привел в пример Швецию, в которой штрафы для клиентов проституток действуют с 1999 года и с момента введения закона вдвое снизили количество женщин, занимающихся интимным бизнесом. В Норвегии за платный секс клиентов могут даже посадить за решетку на 6 месяцев. Во Франции с конца 2013 года клиентам ночных бабочек грозил штраф до 1,5 евро, однако уже летом 2014 года на закон о проституции наложили вето.

Согласно статистике, приведенной председателем фонда «Полиция нравов», треть мужского населения России хотя бы раз прибегала к услугам представительниц древнейшей профессии. По данным Gamebomb.ru, таким образом, если законопроект будет одобрен, нарушителями административного кодекса автоматически станут 30% мужского населения страны.

[paritratar]

Предлагаю обсудить статью:

Православный многодетный гламур

"Но тут-то уже, вроде, последняя крепость – семья, дети, многодетность, вся семья в платочках идет в церковь… И вот уже и это разрушается…Оно, конечно, разрушается. В целом, эта картина уже отсутствующая." Екатерина и Михаил Бурмистровы, родители 11 детей, о православной семье в новой реальности.

Рекламная агитка многодетности

Екатерина Бурмистрова:

– Мое участие в дискуссии про многодетность вынужденное, я не хотела говорить на эту тему, потому что после публикации статьи отца Павла Великанова развернулось острое реактивное обсуждение, куда были эмоционально вброшены разного рода аргументы. И вместо взвешенной дискуссии идет эмоциональный завал, нездоровая реакция. Это очень пугающе.

Я считаю, что исходный текст отца Павла Великанова очень мягкий, там деликатно описывается часть проблем, которые бывают у многодетных семей. У меня много горечи по поводу ответной позиции, явной политики, общественной реакции на эту статью. Даже не пощадили личные обстоятельства отца Павла, что совсем странно. Человека заставили оправдываться и объясняться. Прямо Советский Союз образца 1946 года…

Очевидно, что в России тяжелейшая демографическая ситуация, большие семьи нужны, и при этом они в огромной проблемной зоне. Но вместо реальной помощи создается православный многодетный гламур (я тоже поучаствовала в создании гламурного образа многодетной семьи, в чем раскаиваюсь), – все такие прекрасные, позитивные, ресурсные, дети занимаются музыкой, выигрывают олимпиады, у мамы маленький бизнес, а папа реализовывается на работе, – это, к сожалению, только часть реальности.

Делать из многодетности рекламную агитку небезопасно, мы вовлекаем людей в сложное путешествие, про которое им рассказали только часть – как это классно. Если говорить про одну сторону и не говорить про другую, – это завлекать человека в тяжелый жизненный выбор, к которому он не готов. Нынешняя установка на многодетность ничего не учитывает. Раньше была установка “ничего, этих поубивают, бабы новых нарожают”, а сейчас – “пусть бабы нарожают хотя бы каких-нибудь”. Потому что разворот демографического срыва только начинается. Сейчас на арену выходит поколение, которое уже меньше, чем должно было быть. Плюс отложенные браки. Собственно, Церковь и верующие – это единственная репродуктивная надежда нации.

Тетеньки и дяденьки, берегите себя

Проект «современная многодетная семья» требует существенной фактической помощи. Обычно это очень сильные люди, действительно у них есть потенциал, но им надо помочь в те моменты, когда силы кончаются, а дети еще не выросли. Их нужно чуть-чуть просветить, дать понять, что «тётеньки, берегите себя, чтоб не заболеть онкологией», «дяденьки, не перерабатывайте, у нас есть фонд, он вам поможет, вам не надо брать вторую работу, будьте с детьми», «вот вам, пожалуйста, волонтеры, ваши дети попадут на занятия «. «С чем вы столкнетесь? Увеличение бытовой нагрузки, причем не на год-два, а на десятилетия». «Чтобы разного рода заболевания были отслежены вовремя, и люди не ехали в 40 лет на кладбище, оставляя малолетних детей, нужна возможность посещать врачей, психологов».

Финансовая нагрузка у многодетных семей огромная, вся школьная и внешкольная система построена под малодетные семьи. Ну не может нормальный родитель посетить четыре родительских собрания, участвовать в четырех родительских чатах, сдавать на учебники и нужды класса по десять тысяч два раза в год.

Феномен многодетной семьи есть, он абсолютно новый, его никто не изучает, о нем никто не заботится, его никто не поддерживает, кроме пары приходов, где создана замкнутая на себя структура, там многодетные семьи могут жить. В частности, на приходе отца Владимира Воробьёва семьи получают и финансовую поддержку, и социальную, и человеческую, и волонтерскую, у них даже есть собственная школа. Во всех остальных местах выдерживают люди очень ресурсные, человек с обычными силами с этим выбором просто развалится рано или поздно.

У многодетных семей куча проблем, о них можно тома написать. И прежде чем осуждать кого-то на уровне «правильный ли это выбор», нужно подумать, что делать с тем, что уже есть. Большие семьи и окружающая действительность

У меня группа в Фейсбуке, там две тысячи многодетных семей, и группа постоянно пополняется. Эти люди уже есть, дети уже родились, этот выбор многими родителями уже сделан. Ничего же в нашей реальности не настроено на большие семьи – ни подъезды в домах, ни прихожие, ни стандартные кухни, ни общественный транспорт.

Скажем, утрируя, по окончании школы ребенок из маленькой семьи получает пакет из машины и квартиры и оплачиваемый вуз, а ребенок из большой семьи совсем в других позициях. И совсем не всегда есть уверенность, что он сможет нанять себе репетитора, чтобы подготовиться и поступить в хороший вуз.

Может помочь простая вещь, например, гарантированное бесплатное высшее образование, типа льготы детям из многодетных семей при поступлении в вуз. Простая социальная мера, которая снизит социальную тревогу родителей на порядки. Есть же льготы сейчас у инвалидов и сирот. И так можно разбирать по пунктам. Бесплатное дополнительное дошкольное образование – скажем, все кружки во Дворце пионеров для многодетных бесплатные. На приходах – это точечная забота о каждой семье: кому-то нужно посидеть с детьми, чтобы родители хотя бы к врачу сходили – сейчас женщина просто не может к врачу дойти, ей не с кем детей оставить. Что, нельзя такой расклад предусмотреть при многодетности? Это то, что на уровне государственной и церковной политики можно сделать легко и свободно. Это надо брать и делать – учредить, например, Президентский грант, грант Патриарха.

Многодетная семья – да, может жить и даже неплохо при условии, что ей будет создана социальная опора. У меня три года лежит в столе проект «Негосударственный психологический центр помощи многодетной семье», но на том общественно-политическом фоне, который возник после 2012-го года, его развитие под большим сомнением. Хотя этот проект подробно прописан, оформлен для подачи спонсору, возможно, он все-таки состоится, если будет поддержка заинтересованного независимого инвестора.

Состояние свободы, от которой хочется отказаться

Михаил Бурмистров:

Кажется, вот сейчас придут многодетные и всем разъяснят, как на самом деле дело обстоит. Но поскольку у каждой семьи свой уникальный опыт, то, соответственно, мы не можем претендовать на универсальные выводы. Мне вспоминается история: когда Набокова пытались пригласить в университет на кафедру, Роман Якобсон его оттуда отшил, сказав, что, слон – животное большое, то это не значит, что слон должен быть завкафедрой.

Мне интересны другие аспекты. Вопрос семьи – это один из центральных
богословских вопросов, и он связан с изменением в понимании, что такое мужчина, что такое женщина, что такое брак, что такое семья. И, если в прежние века классического христианства целые империи разделялись, враждовали друг с другом из-за разного понимания того, как Бог воплотился в человека, то сейчас линия разделения будет проходить по вопросу мужского и женского, по вопросу семьи.

И здесь возникает интересная проблема, которая вовсе не берется социологическим исследованием, гораздо важнее попытаться ее понять в философско-богословском ключе. В церковном сознании совершенно явным образом присутствуют модели сознания, языковые схемы и системы поведения, которые пришли из эпохи традиционного общества. В частности, это относится и к семье. Все эти домостроевские мотивы: кто в семье главный, кто кого слушает, как дети относятся к родителям? Как детей направить на путь истинный, чтобы они за церковную ограду никуда не выпадали? И, соответственно, вопрос количества детей. И часто это еще связано с отношениями «духовник – муж – жена».

Я вижу здесь глубокую проблему: в церковную ограду ввалилось огромное количество людей с ментальностью нового времени. Как отец Александр Ильяшенко написал, что, в общем, мы все – люди слабые, все вышли из гоголевской “Шинели”, из советского прошлого. Да, но тут не только советское прошлое, это и Новое время. Это совершенно другое сознание. И возникает парадокс, который постоянно наблюдается: в результате церковный человек – это тот, который понимает модель традиционного общества, которую в прямом смысле христианской назвать очень трудно. Это некая традиционная модель, которая адаптирована в разных краях Земли, в разных обществах и отождествляется с пространством веры.

И здесь возникает эта коллизия, потому что, с одной стороны, постулируется, что важен личный выбор человеком веры, личное предстояние, личное общение с Богом. Всё это так хорошо звучит, но фактически мы имеем совершенно расколотое сознание, потому что здесь речь идет не просто о частностях. Вот в отношении догматики – давно она лежит на витрине под стеклом, на почетном месте, но никому особо не нужна, не интересна. Действительно, кто тут будет входить в тонкости догматики. А вот в ситуации семьи так уже не получится! Тут уже каждого за живое затрагивает, потому что речь идет о детях, об отношениях мужа и жены. И в результате эта тема начинает так болезненно пульсировать.

Если речь идет о личном выборе, то тогда что хотеть? Это личный выбор, личная ответственность перед Богом. О чем тут говорить? Но поскольку этот личный выбор одновременно хочется вписать в некую традиционную модель христианской семьи, то возникает напряжение, какая-то проблематичность. Потому что сознание людей, которые делают личный выбор, получается обличенным в форму культуры традиционного христианского общества, где, соответственно, выстроено это многочадие, почитание старших, отношения с духовником, крепость, традиционная передача от отцов к детям, – все эти вещи традиционного плана, которые, в некоторых очень редких случаях получаются естественным образом, но в целом это некоторая игра, некоторая имитация. А в тех случаях, когда это не имитация, то это равно тот же личный выбор. И получается эта проблема, что, с одной стороны, внешне современная христианская многодетная семья традиционная и правильная, но фактически это совершенно новая реальность.

Этот вопрос ни в коем случае нельзя списать на какое-то обострение, раздражение, случайное стечение обстоятельств, потому что действительно здесь речь идет об очень важном моменте, связанном с тем, что такое христианство, что такое Церковь, что такое личный выбор, что такое христианская семья. И он нуждается в опознании, рефлексии, потому что полностью всё списать на то, что у нас есть только личный выбор, и никаких ориентиров нет, и каждый решает, как хочет, – это тоже не совсем верно.

Действительно, говоря, что “мы рожаем столько детей, сколько даст Бог”, люди что совершают? Они совершают христианский подвиг? Они восходят по какому-то горнему пути, или что они делают? Или это им просто нравится? Или они попали под какую-то модель, которой они пытаются соответствовать? И бывает, конечно, когда священник вмешивается. И, опять же, это вопрос исторический: да, в некоторые эпохи это считалось вполне позволительным регулировать не только количество детей, но и то, как мужу к жене подходить, с какой стороны. Сейчас-то это невозможно, но это было.

Мне кажется, что в данном случае мы имеем какую-то болезненную флуктуацию, от неё нити тянутся глубоко назад, и от нее пролегают нити вперёд, что это ни в коем случае не какая-то случайная частная проблема, а это проблема несоответствия культурно-исторических эпох, с одной стороны, а, с другой стороны, это проблема будущего, проблема вопроса о человеке и семье. Тогда именно эта семейная ситуация будет вопросом о христианстве.

В прежней эпохе она представлялась как абсолютно естественная: у всех есть семья, у всех есть дети, что тут еще говорить? А мы уже давно попали в эпоху, когда об этом можно говорить, и когда это совершенно потеряло свой статус естественности, когда уже непонятно, не очевидно, что у человека должна быть семья, какая семья, какие полы в ней участвуют, сколько там детей. Мы уже давно въехали в эту эпоху, и при этом, по-прежнему, несем с собой множество всего совершенно из других пространств. То есть этот вопрос будущего Церкви. Мне кажется, он заслуживает обсуждения, но ни в коем случае не с пеной на губах.

Серьезная философско-богословская проблема пытается быть представленной как отсутствующая или же как легко решаемая. Но она совсем не легко решаемая, совсем не отсутствующая, и это то, что будет определять состояние Церкви в ближайшем обозримом будущем. Уже сейчас видно, что вопрос о мужском и женском, о браке, соответственно, о детях, приводит к очень серьезному спорному разделению. В этом смысле, ситуация очень странная, уникальная. Можно сказать, ничего подобного не было. Но сейчас это совсем другого рода развилка, в которой мы присутствуем. Это проблема совершенно другого рода.

Острота ситуации свидетельствует о том, что для многих людей реализация как многодетная семья, несет глубокую ценность, можно сказать, путь веры, путь духовной жизни. Поэтому такая болезненность: подвергаются сомнению не просто какие-то случайные обстоятельства, а, можно сказать, жизненный выбор, цель.

Мы приходим к тому, что должна происходить очень серьезная перестройка в понимании того, что такое христианская жизнь. Потому что сейчас по умолчанию выстроилось примерно так: есть многодетные семьи, как вот у батюшки, а все остальные – они, вроде как, равняются: “У нас всего трое”, “У нас всего четверо”, – мы смиренно принимаем, что там впереди есть какие-то титаны духа.

Речь отца Павла затрагивает эту систему ясности, затрагивает эту систему ранжирования. Потому что если её мы убираем, то действительно, а что тогда? Что остается? Получается так, что устраняется система этих ценностных ориентиров, и, в результате, все оказываются в несколько подвешенном состоянии. Затрагивается сразу очень много сторон – отношения мужа и жены, образцы, модели поведения. Они сейчас в промежуточном состоянии, под внешним обликом существуют совершенно другие образцы.

Но когда это станет понятно, то станет очевидно, что у нас нет традиционных моделей поведения. Станет понятно, что образцы традиционной христианской семьи со многим количеством детей – это совершенно другая вещь. Это не та необсуждаемая картина мира, где всем всё понятно: ну, конечно, Бог; конечно, Он дает детей; конечно, Он дает на пропитание. А то, что мы живем в совершенно другом мире – мире человеческом, мире после смерти Бога, мире, где люди находятся в ситуации собственного выбора, им опираться не на что, нет опоры на эти традиционные схемы, – это неприятно осознавать. Не хочется думать, что нет этих опор, что, в общем-то, ты этот выбор делаешь сам, и, может, это твой личный подвиг.

Это, в результате, ввергает нас в состояние
свободы, от которой хочется отказаться. В общем, и на духовную жизнь никак не настроиться, люди уже боятся, когда про это идет речь. Но тут-то уже, вроде, последняя крепость – семья, дети, многодетность, вся семья в платочках идет в церковь… И вот уже и это разрушается…

Оно, конечно, разрушается. В целом, эта картина уже отсутствующая. Просто признать себе, что прежние рецепты не работают, что мы находимся в совершенно другом мире, что нам придется искать совершенно другие опоры, мыслить о вещах, которые кажутся сами собой разумеющиеся, и понимать, что они совсем не сами собой разумеющиеся, это, конечно, тяжело. Это, может быть, испытание гораздо тяжелее, чем многодетность. Потому что тут вопрос о ценностях. Тут вопрос о глубоких, базовых, фундаментальных философско-богословских проблемах: кто такой человек, что он делает здесь, в каком мире он живет.