[Amarilis]

ДОЛИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Если причастные тайнам суть те, кто достиг красоты Возлюбленного, ступень сия есть вершина сознания и тайна Божественного водительства. В ней – средоточие непознаваемого: «Он делает то, что пожелает, и решает то, что захочет»34 .
Если бы все обитатели земли и небес взялись разгадывать сей лучезарный намек, сию темную загадку вплоть до Дня, когда вострубит Труба, то и тогда они не поняли бы из нее ни буквы, ибо она есть ступень непреложного Божьего предопределения, Его предназначенного таинства. Вот почему, когда стремящиеся познать истину спрашивают об этом, Он дает ответ: «Сие есть бездонное море, кое никому никогда не измерить»35 . А когда они спрашивают вновь, Он ответствует: «Сие есть темнейшая из ночей, в коей никто пути не обрящет».
Знающий тайну сию без сомнения скроет ее, а если выдаст хоть малую толику, будет распят на кресте. Однако именем Бога Живого Я поведал бы ее, будь здесь хоть один из истинных искателей правды, ибо сказано: «Любовь есть свет, что никогда не проникнет в сердце, обуреваемое страхом».
Воистину, путник, устремленный к Богу, к Багряному Столпу на белоснежной тропе, никогда не достигнет своей небесной цели, пока не отбросит всего, чем владеют люди: «И если Бога он не боится, Бог заставит его всякой вещи страшиться; но всякая вещь боится того, кто боится лишь Господа одного»36 .

По-персидски скажи, хоть арабский
тебе и милей,
Ведь влюбленный владеет любым
из наречий людей.37
А сколь сладостно двустишие, раскрывающее такую истину:
Лопнул панцырь сердец, когда
милости перлы на нас Он излил
И наслал Свои стрелы,
чтоб мы стали добычей могил.38

И если бы это не противоречило Закону Книги, воистину, Я завещал бы часть того, чем владею, тому, кто предаст Меня смерти, и назвал бы его Своим преемником. Да, Я выделил бы ему долю, возносил бы ему хвалу, припадал бы к его деснице, дабы освежить очи Свои. Но что Я могу сделать? Нет у меня ни имущества, ни власти: так рассудил Бог39 .
Сейчас представляется Мне, что Я чувствую благовоние Его одежд40, доносящееся из Египта Баха41 ; воистину, Он кажется совсем рядом, хотя другие и полагают, что Он далеко42 . Душа Моя вдыхает благоуханье, излитое Возлюбленным; чувства Мои исполняются ароматом дражайшего Моего Спутника.

Ты верность сохранил годам любви своей,
Так расскажи о счастье прежних дней,
Чтобы земля и небо рассмеялись вслух
И чтоб возвеселились очи, сердце, дух.43

Здесь – царство полного постижения, крайнего самоотвержения. Даже любовь не укажет путь в эти края, и страсти нет здесь места, ибо сказано: «Любовь есть завеса между любящим и любимым». Здесь любовь становится помехой и препятствием, а все иное, кроме Него, только пелена. Мудрый Санаи написал:

Разве скаредное сердце кто-то станет
похищать?
Разве саван с чудной розой кто-то сможет
повенчать?

Ибо здесь – царство Совершенного Повеления, свободное от всех земных признаков.
Возвышенные жители сего обиталища и впрямь наделены Божественной властью на суде восхищения и исполнены беспредельной радости; они и впрямь владеют царским скипетром. На высоких седалищах правосудия объявляют они свои повеления и награждают по заслугам каждого человека. Пьющие чашу сию пребывают в высоких покоях сиянья над Престолом Предвечного, они восседают на небесной тверди могущества под величайшим стягом: «Не увидят они там солнца и мороза»44 .
Ведь горние небеса не спорят с дольнею землею и не стремятся к превосходству над ней, ибо здесь – страна милости, а не царство отличия. Хотя в каждое мгновение души сии исправляют новую службу, их состояние никогда не меняется. Так о сем царстве написано: «Ни одно дело не удерживает Его от другого»45 . А об ином положении сказано: «Каждый день Он за новым делом»46. Вот пища, чей вкус и аромат неизменны, чей цвет постоянен. Если вкусишь от нее, неизбежно воскликнешь следующий стих: «Я обратил лицо свое к Тому, Кто сотворил небеса и землю... и я не из многобожников»47 . «И так Мы показываем Аврааму власть над небесами и землей, дабы он утвердился в знании»48 . «Вложи десницу свою за пазуху, затем протяни ее властно, и вот она станет светочем для всего мира!»49
Как чиста сия прохладная вода, что подносит Податель! Как сияет сие чистое вино в руках Возлюбленного! Как приятен сей глоток из Небесной Чаши! Да будет благо тем, что пьют от сего источника, и вкушают его сладость, и приобщаются к его мудрости.

Я большему тебя не научу:
Ведь океана не вместить ручью.50

Ибо тайна сего речения сокрыта в хранилище Великой Непреложности51 и содержится в сокровищницах власти. Она освящена превыше алмазов толкования, она пребывает за пределами того, что могут изъяснить искуснейшие из языков.
Здесь высоко ценится удивление и признается необходимой крайняя бедность. Ибо сказано было: «В бедности Моя гордость»52 . И еще: «У Бога есть люди под сенью славы, коих Он скрывает под облачением лучезарной бедности»53 . Как сказано в известном предании: «Они суть те, кто только Его очами смотрят, только Его ушами слышат».
Относительно царства сего существует много преданий и написано множество стихов, обладающих как широким, так и весьма определенным смыслом. Но достаточно двух из них, дабы послужили они светочем для людей с рассудком и сердцем.
Первый – Его повеление: «О Мой слуга! Повинуйся Мне, и Я сделаю тебя подобным Себе. Скажу “Будь!”и свершится, и ты скажешь “Будь!”, и станет так».
И второй: «О сын Адама! Не ищи ничьего общества, пока не обрящешь Меня, и когда бы ты ни уповал на Меня, ты найдешь Меня рядом с тобой».
Какие бы высокие доказательства и чудесные намеки ни приводились при сем, будь внимателен к каждой букве, к каждой точке. «Таковы установления Божии... ведь ты не найдешь в установлениях Божиих перемены!»54
Я приступил к сему посланию некоторое время тому назад, вспоминая тебя; а поскольку письмо твое тогда еще не достигло Меня, Я начал словами упрека. Теперь новая весточка от тебя развеяла эти чувства и побудила Меня написать тебе. Нет нужды говорить о Моей любви к тебе. «Довольно Бога как свидетеля!»55 Что же касается благородного шейха Мухаммада (да благословит его Всевышний Бог!), Я ограничусь следующим двустишием, которое прошу передать ему:

Жажду свиданья с тобою сильнее,
чем радостей рая.
Лик твой прекрасней, чем кущи
небесного края!56

Когда Я доверил это любовное послание Своему перу, последнее не снесло тяжести и лишилось духа. Придя в себя, оно обрело речь и заговорило: «Хвала Тебе! К Тебе обратился я в раскаяньи, и я – первый из обретших веру»57 . Слава Богу, Господу миров!

Поведаем когда-нибудь
разлуки грусть и боль,
И тайнам, что терзают грудь,
придет черед, изволь;
О крови и злоречии поведаем,
а ныне
Сдержись и промолчи о Шамс-ад-дине58.

Да будет мир с тобою и с теми, кто ищет твоего общения и посещает твои собрания. Написанное здесь привлекло мух: так сладки оказались чернила. Как сказал Саади: «Не стану более писать, ибо на сладость слов моих слетаются мухи». А теперь рука отказывается выводить буквы, доказывая, что сего достаточно. Посему говорю Я: «Хвала Господу твоему, Господу величия; превыше Он того, что приписывают Ему!»59