[ninniku]

Из книги Веры Желиховской: Рада-Бай (правда о Блаватской)

Забирательные статьи Елены Петровны Блаватской (как она их называла) весьма часто касались России и русских, и очень жаль, что для таковых не находилось переводчика. Вернее, поня­тие имели бы о ней ее соотечественники, если бы могли прочесть такую статью, какой разразилась она по поводу глупейших бри­танских "митингов негодования" касательно наших "жестокостей в Сибири" и наших "притеснений евреев". Статья эта опубликована в журнале Блаватской ("Люцифер", июнь 1890) под заглавием "The moat and the Beam"*65. Или та, что она написала по поводу ка­тастрофы 17 октября... Даже последнее печатное слово Е. П. Блаватской, появившееся уже после смерти ее, в майской книге "Люцифера" за 1891 год, касалось нашей русской Царской семьи. Там, на стр. 186-й, она делает следующую заметку, под заглави­ем "True Nobility".
"Погребение м-рс Стреттер, англичанки, бывшей няни детей покойного Императора Александра II, произвело, два-три дня то­му назад, большое впечатление на жителей Петербурга. Государь Александр III, герцогиня Эдинбургская и все остальные их братья, Великие Князья Российского Дома, следовали за гробом этой простой женщины пешком, а Государыня Императрица ехала в траурной карете... Вот прекрасный урок и пример сердечного внимания, который двор королевы Виктории, - бездушный раб фор­мализма и этикета, - должен бы принять во внимание и призаду­маться над ним глубоко".
Замечательно, что рядом с этими последними словами, вышед­шими из-под пера Елены Петровны Блаватской, вклеено первое, поспешное извещение о кончине ее самой...
Это траурное извещение поражает тем сильнее читателя своей неожиданностью, что в той же самой книге (и даже на той же са­мой странице) кончается статья, подписанная ее инициалами "Н.Р.В." ("Цивилизация, как смерть красоты в искусстве"), а другая, "Мои книги", открывает тот же номер журнала - статья, в которой она сама с такой строгостью относится к своим сочи­нениям, с какой никогда не разбирал их ни один критик.