[Владимир Чернявский]

С точки зрения истинного Посвященного, наиболее достойный сожаления предмет, самая печальная пародия на человека есть человек без Бога. Под словом «Бог» Я подразумеваю высший идеал Бога, какой только возможно вообразить и запечатлеть в человеческом уме. Идеал, представляемый в общих чертах человеком в один период его жизни, может весьма отличаться от более позднего идеала. Однако каким бы ни был ничтожным его первый идеал в сравнении с последующим, он фактически является одним из аспектов Бога и поэтому такой же истинный Бог, как и идеал, созданный позднее. Разница между ними заключается лишь в большей мудрости, а также характере воображаемых атрибутов позднего идеала, что делает его более великим и всевмещающим.
Никакими словами не описать печальных последствий, проистекающих от неправильного употребления и ложного толкования слова «воображение» и соответственно неверного понимания природы и цели того атрибута, в отношении которого это слово применяется. Понятия воображения и фантазии, как правило, настолько безнадежно смешаны в сознании обычного человека, что редко кто берет на себя труд выделить то качество или атрибут, в отношении которого это слово применялось. Так же редко кто-либо стремится узнать, какой именно смысл имел в виду произносящий или пишущий это слово. А между тем различие между этими словами огромно, ибо воображение есть атрибут Божественной Души, тогда как фантазия является качеством низшего мышления. Вообразить какой-либо предмет или атрибут – это значит создать его форму на внутреннем плане, чтобы в надлежащее время он стал такой же реальностью для человеческих чувств, как и наступление дня вслед за ночью. Обращаясь к толкованию слова «вера», данному Апостолом Павлом, мы можем сказать, что воображение есть субстанция вещей ожидаемых и желанных. Воображение настолько молниеносно в своем действии, что кажется, будто не прошло и мгновения, как успели прорисоваться все детали завершенной формы в момент той вспышки, во время которой в уме фиксируется отражение воображаемого предмета. Такие же феномены производит солнечный свет в процессе фотографирования.
Лишь Бог может создать образ Божий; только Бог может видеть Бога; сила же человека создавать образы ограничена, и он не может создать воображаемую форму Бога, если только Сам Бог не проявит в этом участия. Лишь в том случае, когда определенный центр экрана умственной сферы человека развит до такой степени, что может принимать и фиксировать образ Бога, лишь тогда истинный образ или истинный идеал Бога запечатлевается в нем. И какова же должна быть профанация, если человек постоянно применяет термин «воображение» к неустойчивым, ничтожным колебаниям низшего ума; и какое разочарование ожидает того, кого учили, что все его воображаемые богоподобные качества и формы, передающие его идеалы сверхчеловеческого величия, являются лишь фантазиями, не имеющими какой-либо истинной ценности! А так как у него не было иных путей для создания идеала Бога, кроме воображения, то такой человек остается без Бога. Так единственный центр души, посредством которого человек может познать Бога, обрекается на атрофию или настолько повреждается, что не может более отвечать божественному импульсу, который в ранние годы жизни подчинялся его воле. Убийство воображения в ребенке насмешками или наказанием является преступлением против природы. <…> Воображение едва ли может ошибиться и сбиться с пути, рисуя какой-либо высший идеал, ибо, как было сказано ранее, характер этого идеала зависит от развития того центра в человеческом мозге, через который преимущественно действует способность создавать образ.
(«Учение Храма» Том 1: «Воображение versus фантазия»).