[Д.И.В.]

Сообщение от Редна Ли

Вот тут есть сайт про библиотеку:
http://www.altai-urusvati.narod.ru/

А вот тут статья про Калошина:
http://2004.novayagazeta.ru/nomer/20...n19n-s34.shtml

Хорошая статья. Добрая. Хочется тут её привести полностью:

<center>КНИЖНЫЙ ЧЕРВЬ ИЗ УЙМОНСКОЙ ДОЛИНЫ</center><center>В библиотеке летчика — 25 000 томов</center>

Собирать книги Калошин начал еще в «Аэрофлоте» — летал всюду,денег было много, покупал. Друзья пользовались. Вдруг пришла в голову мысль, непонятно откуда: надо оформить, чтобы была библиотека. Мысль посетила Калошина в рериховских местах. В Уймонской долине. Да, он тогда еще летал. Был туман. Новосибирск закрыли. Сели в Барнауле. И он решился, пошел в отдел кадров и спросил: вам не нужен в какой-нибудь маленький аэропорт в горах сторож? На него посмотрели с недоумением — штурман, двадцать лет стажа, красивый мужчина — и говорят: сторожей хватает, а вот нужен диспетчер в Усть-Коксу.

Он уволился из «Аэрофлота», ушел на пенсию и три года, пока аэропортик в Коксе не закрыли, работал диспетчером. Построил дом, зарегистрировал: «Народная библиотека Уймонской долины им. Е.И. Рерих». После этого, говорит, ему сразу стало легче. Как после реинкарнации.

• Тысячный читатель

Став юридическим лицом, Леонид Калошин поехал в Москву, добрался до директора Ленинки и представился: я такой-то, из алтайских лесов, не поможете? Его завели в катакомбы с бесконечными стеллажами, сказали: бери сколько унесешь. И он сидел днями и ночами, руки все черные, и выбирал — дореволюционные фолианты, «Война и мир» издательства Сытина, Брокгауз и Эфрон…

По всей стране собрал двадцать пять тысяч томов. В народной библиотеке Уймонской долины, когда я туда пришел, дети за столом играли у горшка с цветами. «Этот тюльпан, — говорил им Калошин, — можете взять и посадить». — «А как за ним ухаживать?». «Я тоже не знаю, — признался Калошин, — вот весной посажу и посмотрю».

Заявлялись из ближайших деревень и из дальних, везде у Калошина обнаруживались читатели. Однажды пришел тысячный, им оказалась учительница, и Калошин подарил ей антологию гуманной педагогики Амонашвили…

Число читателей сильно выросло, когда он завез учебники. Из московского Северо-Западного округа привез в Коксу два пятитонных контейнера — одиннадцать с половиной тысяч учебников. Из библиотеки Ушинского — тысячи списанных книг. Учителя говорят, что у Калошина теперь лучшая педагогическая библиотека в Горном Алтае.

• Брат Пушкина

Дверь библиотеки открывается, мальчик спрашивает: «Рисунки принимаете?». Когда у Калошина идет конкурс рисунков, здесь все картинами облеплено. Рисуют на обоях, на обороте стенного календаря. «Задумчивый житель саванны». «Коты-аристократы». Или вот произведение называется «Чтобы мир был полон людей. Никто ни на кого не обижался». Подписано: К.Н., то есть Казанцева Надя из шестого класса. «Она, — говорит Калошин, — уже как маститый художник подписывается — К.Н. А еще есть М.О.».

Как-то две девчушки копировали профиль, и у одной Пушкин очень хорошо получился, а у другой непохоже. Калошин хотел сказать — смотрит, а она подписывает: «Брат Пушкина». Единственный, наверное, в мире такой рисунок.

В очередной свой набег в Москву зашел народный библиотекарь в Академию художеств попросить книг. Вдруг видит: а навстречу идет сам Церетели со свитой. Калошин к нему, как ко всем: «Не поможете?». Церетели говорит: «Ну иди к кабинету». Бросил царственный взгляд на детские рисунки, взял координаты, сказал, что будет фонд… Но так и не помог. «Ну может, забыл, много нас таких», — сказал Калошин и усмехнулся.

Самый драгоценный подарок достался Калошину вот какой: ходила к нему читательница-четвероклассница, красивая — сказка. Однажды пришла, топчется у стеллажей то тут, то там, не может выбрать. Ну он подобрал ей хорошую книгу. Девчушка ушла. «А я, — говорит Калошин, — провожал ее взглядом, вот отсюда, где вы сидите, смотрю, она вышла из калитки, раскрыла книгу и поцеловала. Представляете? И пошла по заснеженной тропинке, читая. Вы, может быть, понимаете мое состояние… А ее отец против того, чтобы она сюда ходила. Библиотека Уймонской долины имени умнейшей женщины Елены Ивановны Рерих, а к рериховцам отношение разное...»

Раз приехала проверять дама из администрации, в черном кожаном плаще, пенсне. По словам Калошина — вылитый Берия. Ходила-ходила, изучала. Ну и что тут особенного, говорит, библиотека как библиотека. И тут же сама записалась и взяла книгу «Предсказания Нострадамуса». В другой раз к Калошину нагрянули пожарники и закрыли из-за того, что нет схемы маршрута «покидания помещения». А какой маршрут, если у него одна дверь?

Ну ничего, потом снова открыли, и в библиотеку еще четыреста человек записались. Так вот, насчет благодарности: ту девчушку, что книжку поцеловала, отец бьет за то, что она здесь бывает, и она ходит теперь редко, украдкой.

• Вид Сатурна

Пропасть, в общем, ему не дадут. Автономная электростанция на два киловатта — от Джорджа Сороса. Грузовик подарил один филантроп из Новосибирска. Эти вот стол, полки, лавки — тоже все люди сделали. Картошку помогли выкопать и в подвал опустить. Так что библиотека во всех смыслах народная. Кто чем мог, тот и помог.

Я спросил: «Вы живете тут восемь лет. Как думаете, что происходит с деревней?». «Как везде, — сказал Калошин, — с одной стороны, наверное, вымирает. Даже удивительно, что где-то что-то посеяли, жнут». — «А с другой стороны?». «А с другой стороны, — говорит он и смотрит на меня большими, спокойными глазами, — очень много детей».

Как это, не понимаю я, много детей. Откуда? Все же говорят, что детей как раз мало. «Нет, — повторяет Калошин, — много детей в Усть-Коксе, одна ребятня».
Пока мы стонали, охали, они народились?

Каждый человек появляется на свет под своей планетой. На нее можно посмотреть в телескоп — Калошин купил его, когда еще летал, за триста рублей, и теперь ребятишки смотрят.

Бывает страшная толкотня, приходят сюда смотреть спутники Юпитера и Сатурна целыми улицами. Даже маленькие дети, иного на руках держать приходится, чтобы в окуляр взглянул. Первый возглас, когда видят, — это на всю жизнь. Вид Сатурна. Или Луна во весь экран со всеми кратерами и тропинками.

Я спросил Калошина: «А вы когда летчиком были, предполагали, что будет эта библиотека?». Он засмеялся: «Даже в кошмарном сне не могло присниться». — «А не хотите опять летать?» Он сказал: «Есть выражение такое смешное, я взял его от последней жены: так хочется, аж морда болит… Страшно охота летать».

Анатолий ЦИРУЛЬНИКОВ,
Уймонская долина,
Горный Алтай

22.03.2004