[Владимир Чернявский]

Источник

Юрий Темирбаев: «Экономическому росту должен предшествовать культурный»

газета "Кузбасс" №12(24796) от 26 января 2010 года

Актёру Прокопьевского драмтеатра Юрию Темирбаеву присвоено звание заслуженного артиста России. Юрий Тимофеевич – человек неуспокоенный. Ему недостаточно только выходить на сцену. Более десяти лет Темирбаев руководил молодёжной театральной студией «Шпиль», в минувшем году стал заведующим отделением театрального искусства, которое открылось в Прокопьевском колледже искусств. Одновременно Мастер сам снова стал студентом - поступил на курс режиссёра Вячеслава Анисимова в Екатеринбургский государственный театральный институт.Один из шпилевцев так охарактеризовал своего бывшего педагога: «У Юрия Тимофеевича всё по чесноку» (то есть по-честному). Воспользовавшись этим, вопросы заслуженному артисту я задавал не самые «удобные».

Юрий Тимофеевич, на одной из творческих встреч вы назвали церковь фабрикой, которая продаёт воздух. Но ведь то же самое можно сказать и о театре.
- Не хотел обидеть ничьих религиозных чувств. Я говорил не о вере, а о церкви как об институте. Я тоже человек верующий, просто каждый верит в своё… Действительно, театр не производит ничего материального. Но без культуры нет эффективной экономики. У Николая Рериха есть труд, который называется «Культура и цивилизация». Впервые он был издан в США,
и американцы эту идею усвоили. Рерих пишет, что за культурным спадом следует экономический. И наоборот: экономическому росту предшествует рост культурный. А если говорить о необходимости того, чем я занимаюсь, – у меня сомнений не возникало. Режиссёр Джорджо Стрелер когда-то сказал: мы проигрываем на всех фронтах, но если у тебя есть возможность сдвинуть мир в лучшую сторону хотя бы на один миллиметр, ты просто обязан этим заниматься.
- Раз вы являетесь сторонником этой теории Рериха, вселяет ли нынешний культурный уровень уверенность в скором наступлении роста экономического?
- К сожалению, не вселяет. Возьмём историю СССР. Какой был всплеск в 20-е годы! Везде открывались драматические кружки, экспериментальные театры. И затем последовал подъём экономики. Что происходило с Америкой во времена великой депрессии? Появился джаз, жанр мюзикла; драматурги Теннесси
Уильямс и Юджин О´Нил. И страна выбралась из кризиса. С чего начали в Западной Германии после Второй мировой войны? Восстанавливали театры и галереи, потому что это подпитка нации, уверенность в себе.
- Не жаль было передавать молодёжную театральную студию «Шпиль» другому человеку? Не потеряет ли студия с вашим уходом своё лицо?
- Главная тема «Шпиля» - разговор с подростками о серьёзных вещах на их языке. Если взрослые не понимают их языка – это проблема взрослых. Они должны задуматься: а почему же я не понимаю? Если эта тема сменится, тогда «Шпиль» просто разлетится, превратится в заурядный драмкружок, где будут ставиться непонятные вещи. Пока у меня нет оснований этого опасаться. Я искал именно такого человека, который сохранит характерную для «Шпиля» проблематику. Актёр Андрей Шрейтер, который сейчас руководит «Шпилем», - грамотный педагог, он чувствует ребятишек. Просто в «Шпиле» началась какая-то новая стадия.
- Не совпало ли присвоение звания заслуженного артиста с охлаждением к этой профессии? Кажется, теперь вас больше интересуют другие вещи: режиссура, педагогика?
- По большому счёту заниматься режиссурой, бросать актёрство не хочется. Я еще не наигрался. А вообще я плохой актёр, ужасный. Все звания – это такая ерунда… Сейчас столкнулся с проблемами, с которыми не сталкивался давно. Поступил на курс к Вячеславу Анисимову по одной причине: мне не хватает знаний в области теории театра. Эти знания есть у людей, которые работали с великими. Анисимов – ученик Товстоногова. Это другая театральная эстетика. Хочу её почувствовать, к ней прикоснуться и по мере возможностей донести до своих студентов. Сейчас актёр должен быть универсальным. Наступает время совершенно другого театра, но, чтобы это понять… Нельзя сделать кресло, не научившись делать табуретку.
- Почему театр теряет зрителей?
- Потому что мы перестали общаться на одном языке со зрителями, говорить о тех проблемах, которые их волнуют. Просто существовал период, когда мы развивали театральные традиции, заложенные ещё в период существования СССР. Сегодня уже нельзя разговаривать со зрителями языком 70-х, 80-х, 90-х. Они смотрят на сцену и думают: «О чем он? С кем вы сейчас говорили, дядя?» Нужен живой театр, а не закостенелый. Требуются новые формы… Этот переходный период – закономерное явление. Например, старый МХАТ после Октябрьской революции просуществовал недолго. История театра – это постоянный поиск того языка, на который будет откликаться зритель.
- Не уверен, что это до конца осознают ваши студенты, которым 15-17 лет. Нет ощущения, что невольно вводите их в заблуждение?
- Ещё на собеседовании перед вступительным экзаменом мы спрашиваем: «Ты зачём идёшь в эту профессию? За славой, за деньгами? Если так, ты, парень, ошибся». Мы ничего не скрываем. Я всегда говорю: театр – это паровозная топка. Он требует энергии. Театр тебя сжигает, а взамен ничего не даёт. Только болезни, вечное недовольство собой. И в конце ты забытый, никому не нужный старик.
- Мне трудно поверить, что вы это говорите абсолютно искренне. Зачем же тогда столько лет театру посвятили? Это что, такая разновидность мазохизма?
- Я имею в виду, что актёр ничего не ждёт от театра. Когда любят - просто любят и ничего не просят взамен. Я просто люблю эту работу, хочу ею заниматься. Пытаюсь что-то сделать, кому-то помочь, если это в моих силах. Театр - это Голгофа, самопожертвование… Громкие какие-то слова, но тем не менее. Я ничего не прошу. Амбиции, конечно, есть. Но если человек пришёл в театр за славой, он ничего не добьётся. Студентам своим говорю: «Из вас артистов, дай бог, если один-два будет». Здесь нельзя кривить душой. Кто-то осилит этот путь, кто-то нет. Ору на своих студентов… Но бальзам на душу, когда они звонят второго января: «Юрий Тимофеевич, мы тут рассказы приготовили». Наши!!! Им не нужны выходные. Миленькие, они не за праздничным столом сидели, они трудились! Театр – это всегда самопожертвование, и они к этому готовы.
- Когда говорят о роли театров провинциальных, обычно вспоминают выдающихся столичных актёров, которые начинали на провинциальной сцене. Неужели значение театров, находящихся на периферии, сводится только к этому?
- Это ошибочное мнение. Отвечу словами, сказанными композитором Таривердиевым: «Слушайте вокально-инструментальные ансамбли, только через это вы придете к пониманию классической музыки». Если есть ансамбль «Весёлые ребята», где-то есть и симфонический оркестр… Прокопьевску повезло, что при населении 250 тысяч он имеет такой театр. Нашему подрастающему поколению не нужно куда-то ехать, чтобы получить ту порцию энергетической, интеллектуальной подпитки, которая им полагается. Сейчас все границы стёрты. Сегодня уже не скажешь, что искусство только во МХАТе, потому что в Минусинске оно тоже есть. И в Прокопьевске есть спектакли, которые на уши ставят всю Москву… В провинции люди не должны быть оторваны от культуры. Артист Венгеров всю жизнь проработал в театре Охлопкова в Иркутске. Много великих актёров, про которых в учебниках пишут, всю жизнь отработали на периферии. Но они своё дело сделали.

Беседовал
Андрей НОВАШОВ.