[VL]

II
Od—Crystals—The Dark Chamber
ОД – Кристаллы – Темная комната

You have already succeeded, I dare say, by means of the distinctive marks I have given you, in finding out some of your acquaintance whom the characteristics fit, those whom I called sensitives. In point of fact it is not difficult to lay one’s finger on them; they are to hand everywhere in great numbers. And if you cannot at once get hold of some in quite good health, then turn your attention to those who pass restless nights, who are always pulling the bedclothes about during their sleep, who talk, or even get out of bed while dreaming, are greatly troubled by passing attacks of sick headache, frequent sufferers from stomach-aches of short duration, complain of nervous depression, are not fond of large parties, and like keeping to a few friends, or even seek for solitude. All such people are, with few exceptions, of a more or less sensitive nature.

Вы уже преуспели, как я думаю, посредством отличительных моментов, которые я дал Вам, в обнаружении части ваших знакомых, кому соответствуют те особенности, которые я назвал сенситивными. Фактически не трудно сосчитать их; они должны присутствовать всюду в большом количестве. Обращаем ваше внимание к тем, кто проводит беспокойные ночи, кто всегда теребит постельное белье в течение сна, кто говорит, или даже встает с кровати, очень обеспокоен, переживая нападения сильной головной боли, частые страдания от болей в желудке короткой продолжительности, жалуется на депрессию, не любит большие толпы, имеет нескольких друзей, или даже ищет одиночество. Все такие люди, с немногими исключениями, более или менее чувствительной природы.

What I have recounted, however, only makes up the trivial aspect of the matter on which you are consulting me; as soon as our subject is laid on the touchstone of science, things of quite other importance come into view. Just procure a natural crystal, as big a one as you can get, say a gypsum spar two spans in length, a heavy spar, or a St. Gothard mountain crystal a foot long, and lay it horizontally over the corner of a table or the arm of a chair, so that both ends project unsupported. Now lead a “sensitive” person up to it, and tell him to put the palm of his left hand within three, four, or six inches’ distance from each end of the crystal, one end after the other; it will not be half a minute before he will tell you that a fine, cool current is coming against his hand from the end of the upper part of the peak of the crystal, while from the other end—but on the lower, broken surface, that on which the crystal grew—a certain feeling of lukewarmness reaches his hand. He will find the feeling of coolness pleasant and refreshing, that of the lukewarmness unpleasant, and accompanied by a disagreeable feeling, one almost of disgust, which, after a short period, will affect his whole arm, if kept there, and produce a sort of feeling of lassitude.

Что я перечислил составляет , однако, только тривиальный аспект вопроса, относительно которого Вы общаетесь со мной; как только наш предмет положен на пробном камне науки, вещи другой важности входят на передний план. Только обеспечьте естественный кристалл, столь же большой тот, как Вы можете добыть, например гипсовый шпат двух пядей (18 дюймов ?) в длине, барит, или Св. Gothard горный кристалл один фут длиной, и положите его горизонтально на углу стола или ручки стула, так, чтобы оба концы свисали. Теперь ведите сенсетивного человека , и скажите ему помещать ладонь его левой руки в пределах три, четыре, или шестидюймового расстояния с каждого конца кристалла, один конец после другого; не пройдет половины минуты прежде, чем он скажет Вам, что тонкий, прохладный, поток прибывает против его руки с конца верхней части пика кристалла, в то время как с другого конца - но на ниже, сломанной поверхности, на которой кристалл выращивался, определенное чувство слабой нагретости достигает его руки. Он найдет чувство прохлады приятным и освежающим, а слабой нагретости неприятным, и сопровождаемым неприятным чувством, почти отвращения, которое, после короткого периода, затронет его целую руку, если сохранено там, и произведет своего рода чувство усталости.

When I first made this observation, it was just as novel as puzzling; nobody, wherever I went, would believe it. Meantime I have repeated it with hundreds of sensitives in Vienna; it has been confirmed in England, Scotland, and France; and anyone can easily put it to the proof himself, as sensitives exist everywhere. When they hold their hand near other parts of the crystal, say the bevelments on each side, they do, it is true, feel the two sensations of coolness and lukewarmness, but to an incomparably weaker degree than at the two ends, which are opposite poles. Non-sensitives feel nothing at all.

Когда я сначала сделал это наблюдение, это было столь же ново и озадачивающе; и везде, куда бы я пошел, не верили этому. Тем временем я повторил это с сотнями sensitives в Вене; это было подтверждено в Англии, Шотландии, и Франции; и любой мог легко поместить это в доказательство непосредственно, поскольку sensitives существуют всюду. Когда они держат руку около других частей кристалла, говорят bevelments относительно каждой стороны, они, это верно, действительно чувствуют два ощущения прохлады и слабой нагретости, но в несравнимо более слабой степени чем в двух концах, которые являются противоположными полюсами. Не сенсетивы не чувствуют ничто вообще.

As these contrasting sensations are excited without the crystal being touched, and at a distance of several inches—in fact, in the case of strongly sensitive persons at a distance of several feet—it seemed to be that from these so-to-speak semi-organic stones something was proceeding, emanating, radiating, something as yet unknown to natural science, some¬thing which, however incapable we may be of seeing it, still makes its existence known through its effects upon the body. Now sensitives being, so far as feeling is concerned, so very much more capable than other men, the thought occurred to me that they might, in certain respects, be superior to us also in the sense of sight, and perhaps be able, in dense darkness to perceive something of these peculiar emanations from crystals.

Поскольку эти контрастные ощущения вызывались без касания кристалла, и фактически на расстоянии нескольких дюймов, а в случае черезвычайно чувствительных людей на расстоянии нескольких футов – было о чем поговорить. Полуорганические камни - кое-что переходило, выделялось, излучалось, кое-что пока еще неизвестное естествознанию, кое-что, что-то, которое мы не способны наблюдать, но доказывающее свое существование хорошо знавшим его эффектами на тело. Интересно, если sensitives, насколько более способны чем другие мужчины, подумал, то они, в определенных отношениях, могли бы превосходить нас также в видении, и возможно в плотной темноте смогут почувствовать кое-что из этих специфических испусканий от кристаллов.

To put this to the proof, one dark night in May 1844 I took an immensely large mountain-crystal with me on a visit to a highly sensitive girl, Miss Angelica Sturmann; her doctor, Professor Lippich, a, man celebrated as a pathologist, was present on the occasion. We put two rooms into complete darkness and in one of them I placed the crystal, ill a spot unknown to the others. After pausing a little; to allow our eyes to get accustomed to the dark, we brought the girl into the room where the crystal was. Only a short time elapsed before she told me the place where I had set it down. The whole body of the crystal, she said, was glowing through and through with a fine light, while a body of blue light, the size of one’s hand, was streaming out of its peak, in constant motion to and fro, and occasionally emitting sparks; it was tulip-shaped, and disappearing in fine vapour at the summit.

Чтобы проверить это, одной темной ночью в мае 1844, я взял с собой очень большой горный кристалл на посещение очень чувствительной девочки, мисс Анжелики Стерманн; ее доктор, профессор Липпич, выдающийся патолог, присутствовал при этом. Мы создали в двух комнатах полную темноту, и в одной из них я поместил кристалл, в место, неизвестное другим. После небольшого перерыва; позволив нашим глазам привыкнуть к темноте, мы привели девочку в комнату, где был кристалл. Только короткое время протекало прежде, чем она сказала мне место, где я положил это. Целое тело кристалла, она сказала, пылало с прекрасным светом, в то время как поток синего света, размер с ладонь, тек из ее пика, в постоянном движении туда и сюда, и иногда испуская искры; он имел форму тюльпана, и исчезающий в прекрасном паре на встрече на высшем уровне.

When I turned the crystal round, she saw a dense red and yellow smoke rising over the butt-end. You can Imagine how delighted I was with this statement. It was the first observation of thousands of others similar to it, which followed on from that day to this, made with crystals under innumerable variations of conditions, observations which, through the medium of a multitude of sensitive persons, established the fact that the phenomena produced by crystals to the sense of touch are accompanied by phenomena to the sense of vision, the latter phenomena following the former pari passu, in polar contrast of blue and red-yellow, and only perceptible by sensitives.

Когда я перевернул кристалл, она видела, что плотный красно-желтый дым повысился по концовке. Вы можете представить, насколько восхищенный я был этим заявлением. Это было первое наблюдение из тысяч других, подобных этому, которые последовали за этим, сделанное с кристаллами под неисчислимыми изменениями условий, наблюдения, которые, посредством множества чувствительных людей, установили факт, что явления, произведенные кристаллами к осязанию сопровождаются явлениями к чувству видения, последние явления после равные во всех отношениях, на полярном контрасте синих и красно-желтых, и только заметные sensitives.

If you wish to make these experiments for yourself, I must warn you that you can only expect them to succeed in absolute darkness. The crystalline light is so fine and so extremely weak that if so much as a trace of any other light is perceptible anywhere in the dark chamber, it is sufficient to blind the sensitive observer, that is, to temporarily blunt his excitability of sense for so extremely weak a degree of light. Furthermore, there are but few human beings so highly sensitive to be able, like the young lady I have named, to perceive this delicate light after so short a period of darkness. For sensitives of a middling degree of power it has mostly taken one to two hours in the dark to sufficiently relieve their eyesight from the over-excitation of day- or lamp-light, and thus adequately to prepare it for the detection of the crystal-light. I have even had several cases in which weak sensitives gave no result after three hours, but who nevertheless succeeded quite well during the fourth hour in seeing crystals give out light and in convincing themselves of the reality of the phenomenon.

Если Вы желаете сделать эти эксперименты непосредственно сами , я должен предупредить Вас, что Вы можете ожидать, что они получатся в абсолютной темноте. Прозрачный свет настолько тонок и столь чрезвычайно слаб, что если к след любого другого света является заметным где-нибудь в темной палате, этого достаточно чтобы ослепить чувствительного наблюдателя, то есть, есть возбудимость чувства для столь чрезвычайно слабой степени света. Кроме того, есть слишком немного людей, столь очень чувствительных, чтобы быть в состоянии, как молодая особа, которую я назвал, чувствовать этот тонкий свет после столь короткого периода темноты. Для sensitives посредственной степени способности по большей части требуется один - два часа в темноте, чтобы достаточно освободить их зрение от сверхвозбуждения дня - или искусственного освещения, и таким образом соответственно подготовить это к обнаружению кристаллического света. Я даже имел несколько случаев, в которых слабый sensitives не дал никакого результата после трех часов, но кто однако следовал весьма хорошо в течение четвертого часа в наблюдении кристаллов выделить свет и в убеждении в действительности явления.

Now you are impatient to know what this really means, and where these phenomena fit in to physics and physiology, both as to their subjective and objective particulars. They are not heat, although they excite similar sensations to those of lukewarmness and coolness; there is no conceivable source of heat in the case, and, were there any, it would be perceived, not only by sensitives, but also by non-sensitives, or in the ultimate issue by a fine thermo-scope. They are not electricity; for there is no excitation present to account for the eternally flowing stream, the electroscope is not affected, and conduction, in accordance with the laws of electricity, is without effect. It cannot be magnetism and diamagnetism, because crystals are not magnetic, and diamagnetism does not take effect in all crystals in the same sense, but in widely differing and contrasted senses—a matter that has no place here at all. It cannot be ordinary light, because, although light is here as an accompaniment, mere light never produces sensations of lukewarmness and coolness, etc. [See Odische Begetenheiten : Poggendorf’s objection.]

Теперь Вы в нетерпении, чтобы знать то, что это действительно означает, и где эти явления сходились к физике и физиологии, и относительно их субъективных и объективных подробных особенностей. Они не высокая температура, хотя они взволновали подобные ощущения слабой нагретости и прохлады; нет никакого мыслимого источника высокой температуры в случае, и, был там любой, это будет воспринято, не только sensitives, но также и non-sensitives, или в окончательной проблеме тонкими thermo-возможностями. Они не электричество; для нет никакого настоящего возбуждения, чтобы объяснять вечно плавный поток, электроскоп не затронут, и проводимость, в соответствии с законами электричества, является без эффекта. Это не может быть магнетизм и диамагнетизм, потому что кристаллы не являются магнитными, и диамагнетизм не вступает в силу во всех кристаллах в том же самом смысле{чувстве}, но в широком отличии и противопоставленном вопросе чувств{смыслов}-a, который не имеет никакого места здесь вообще. Это не может быть обычный свет, потому что, хотя свет - здесь как сопровождение, простой свет никогда не производит сенсации слабой нагретости и прохлады, и т.д. [См. Odische Begetenheiten: возражение Погджендорфа.]

Well, then, after saying all that, what are the phenomena you have described? If you really wish to know, you compel me to admit that I do not know myself. I am becoming aware through sundry avenues of the presence of a natural force, for which I am unable to find a place on the record established by those forces we already know of. If my judgment of the facts I have been able to gather has not gone astray, this force fits in between electricity, magnetism, and heat, without being identifiable with any of the three; so, in the embarrassment created by the occasion, I have provisionally designated it by the word “Od,” the etymology of which I shall discuss later.

Хорошо, тогда, после высказывания все, что, что является явлениями, которые Вы описали? Если Вы действительно желаете знать, Вы заставляете меня признавать, что я не знаю себя. Я узнаю через различные направления присутствия естественной силы, для которой я являюсь неспособным найти место на шкале установленной теми силами, о которых мы уже знаем. Если мое суждение фактов, которые я был в состоянии собрать, не потерялось, эти глухие посадки между электричеством, магнетизмом, и высокой температурой, не будучи опознаваемым ни с одним из трех; так, в затруднении, созданном случаем, я временно определял это словом " Od ", этимологию которого я буду обсуждать позже.